Соскучился

                Соскучился
Был полдень. Семилетний Митька сидел на стуле за столом и болтал ногами. Он ел оладьи с молоком и наблюдал за бабушкой.
  Мария Фёдоровна, в очках и цветном ситцевом фартуке, хлопотала на кухне, негромко повторяя для себя рецепт. Помешивая ложкой то, над чем она колдовала, Мария свободной рукой будто что-то рисовала в воздухе. По этому рисунку Митя и пытался понять, что именно готовит бабушка. Так, дирижируя у стола, Мария Фёдоровна сопровождала свои действия словами: 
– Двести грамм молока, два яйца, сахар…
Предстоял великий день – Пасха Христова, и Мария готовила кулич. Накануне светлого праздника покрасить пасхальные яйца, испечь кулич и на службе в церкви всё это освятить, было для неё делом жизнеутверждающим. Она усердно к этому готовилась.
В кухню зашёл дедушка. Дмитрий Игнатьевич зашел так… ни за чем, будто что-то спросить или сказать что, а на самом деле, просто… поговорить. Соскучился. Дмитрию Игнатьевичу захотелось вдруг посидеть с родными, посмотреть на подрастающего внука, понаблюдать – какой он? Хотелось, чтоб смышлёный был. Дедушка последние дни плохо себя чувствовал, всё больше лежал и страдал, а сейчас вот вышел. Дед пригладил волосы на голове Митьки и загадочно произнёс: 
– Я вот о чём задумался, Маша, может быть, и некстати: почему человек стареть продолжает, а умнеть с годами, вроде как, уже нет? Как будто устаёт он, что ли, или старому это уже ни к чему?
Мария, внимательно посмотрела на деда поверх очков – задумалась и продолжила:
– Мука, дрожжи…
Почему старика стали интересовать такие вопросы именно сейчас, её даже не удивило. Дмитрий всю их совместную жизнь – а тому уже более полувека – всегда интересовался чем-то невпопад. Вот и сейчас, видимо, соскучился по разговору ни о чём.
– Вот взять, к примеру… человеку уже помирать – скоро у него последнее новоселье, а он не поумнел должным образом. Выходит, ещё не готов?! Не дозрел до того, чтоб помирать, так, что ли, получается?! – не то спрашивал, не то рассуждал Дмитрий Игнатьевич.
– Щепотка соли, ванилин, изюм …– Мария Фёдоровна крутилась у стола и, положив в миску, что нужно, фиксировала сделанное рукой в воздухе. Будто что-то вспоминая, смотрела на деда. Старик сидел, сгорбившись, словно от тяжелой ноши, его лицо выглядело усталым.   
  – Так, сначала ставим опару*…– давала она себе очередное задание.
– Однако, скажем мягко, сколько и не совсем поумневших людей помирает? – размышлял дед. – Жизнь прожить и ума не нажить, это, должно быть, как-то обидно даже!
Дмитрий вроде и не ждал никакого ответа от своей Марии: он был задумчив и отстранённо смотрел на то, как она топчется по кухне.
 – Выходит, надо умереть и чтоб ещё и обидно не было?! – таким же отстранённым тоном продолжил он и говорить. – Интересная синусоида получается?!
  Внук Митька пытался понять, о чём рассуждал дед, и что делала бабушка: в зависимости от того, кто из них говорил, он на того и смотрел, того и слушал, надеясь соединить, что слышал, в общую картину. Получалось плохо, то есть общей картины у него не получалось совсем. Не дано было пока понять маленькому Митьке – единство в многообразии. Как объединяется несоединимое?!  Рано это для него ещё было. 
– В жизни… настолько всё мудрено, что я – «изношенный халат»**– со своими мыслями, наверно, как-то смешно выгляжу, – наконец подвел итог разговору Дмитрий Игнатьевич и замолчал. Помолчав так, он тяжело встал и неторопливо пошел из кухни. 
– Хорошо вымешать тесто… – говорила Мария, провожая мужа взглядом.
  Пообедав, Митька убежал по своим мальчишеским делам. Бабушка осталась одна на кухне, продолжая что-то помешивать в миске. Впереди дел было ещё много, надо сделать и то, и это. Праздник большой – Христово Воскресенье: Мария Фёдоровна хлопотала на кухне допоздна. Устала.
А ночью, Дмитрий Игнатьевич, умер.


  *опара – заправленное дрожжами тесто.
** «Жизнь наша в старости – изношенный халат…» П.А. Вяземский.
Май 2023 г.