Истоки Ведьмака, народное творчество

Королевна - упырь
(польская народная сказка)

Один король никак не мог дождаться потомства: видно, был он обделен и божьей и людской милостью. Подданные его начали роптать, недовольные тем, что после смерти короля некому будет править государством. Даже подозревали королеву в супружеской неверности: кии говорится, только на вытоптанной стежке трава не растет.
Наконец, много лет спустя, королева затяжелела. Но она так долго не могла родить ребенка, что отчаявшийся король воскликнул (что никак нельзя было делать):
— Пусть родится что угодно, лишь бы родилось!
И вот появилась на свет королевская дочь. Но она была проклята уже в утробе матери и родилась черной как уголь. Король был очень этим опечален и, глядя на необычного ребенка, сказал жене:
— Что ж поделаешь! Дар божий, надо растить…
Он приказал запереть дочь в башню, чтобы никто не мог увидеть лицо королевны. Созвал только отовсюду докторов, мудрецов и философов. Но они лишь без конца рассуждали, будто мать загляделась на звезды или какую-нибудь нечисть, но ничего путного посоветовать не могли. Только одна старая простая женщина предсказала королю, что дочь умрет восемнадцати лет, но, возможно, судьба над ней смилостивится, королевна восстанет из гроба и будет самой красивой девушкой в мире.
Как бабка предсказала, так оно и случилось.

Восемнадцати лет королевская дочь умерла, а перед смертью попросила отца, чтобы тот похоронил ее в костельной усыпальнице и каждую ночь ставил у гроба на часах солдата.
Король устроил дочери пышные похороны. В роскошном гробу, под звон колоколов, шелест траурных хоругвей и молебны многочисленного духовенства, ее похоронили в королевской часовне при костеле.
В первую же ночь к гробу поставили не солдатскую, а офицерскую стражу: король сделал даже больше, чем просила перед смертью дочь. А когда пробило двенадцать часов, гроб открылся и из него выскочила чернолицая королевна. Она сразу же задушила молодого офицера, жадно выпила его кровь и начала бесчинствовать в костеле. Ломала свечи в алтаре, перевертывала кресты и скамейки, вдребезги разбивала статуи святых, в клочья рвала хоругви. Она прыгала и танцевала в костеле, словно страшный упырь, и только когда пропел петух, улеглась обратно в гроб.
Когда на другой день ранним утром король и его придворные узнали, что произошло в костеле, они сильно перепугались. Все же еще раз поставили офицерскую стражу, и еще один юноша погиб ужасной смертью.
Тут уж перетрусили все. Никто из офицеров и солдат не соглашался идти на верную гибель. Некоторые говорили, что королевская дочь — упырь или ночной дух и лучше всего отсечь у нее голову, положить ей за пазуху, тело перевернуть и похоронить на кладбище. Тогда уж она наверняка перестанет всех пугать. Но король хотел сдержать клятву, данную дочери перед смертью. Он велел собрать все свое войско и торжественно объявил: кто спасет черную королевну, тому он ни в чем не откажет, какая бы просьба ни была.
Но смельчака, который бы захотел распроститься с жизнью и пойти на пост в костел, не находилось.

Наконец все же объявился один старый солдат. Он прослужил королю семь лет, и все его ни в грош не ставили. Солдат никогда не был на исповеди, не верил ни в бога, ни в черта, больше всего на свете любил водку, а все, что имел, пропивал. Он знал, что по окончании службы ждать ему хорошего нечего. Дадут несколько грошей, латаный мундир да костыль на дорогу. Придется мотаться по белу свету да медленно подыхать с голоду. Солдату терять было нечего, он вышел из строя и заявил, что пойдет на богом проклятый пост при условии, если ему дадут на эту страшную ночь побольше водки и доброй закуски. Солдату поставили целую кварту, но он сказал, что для его луженой глотки и три кварты не будут лишними.

Получив все сполна, солдат смело отправился на пост. Начальство проводило его с почестями — все считали служивого обреченным. Как только он открыл дверь притвора и вошел в часовню, то первым делом приложился к фляжке. Потянул раз, другой, но храбрости не прибавилось. В часовне было темно и страшно. Только в одно окно пробивался лунный свет, и на стенах дрожали беспокойные блики. Было тихо до звона в ушах, но казалось, что вот-вот начнется дьявольское наваждение и упырь с шумом откинет крышку гроба.
Старый солдат присел на лавку и задумался над своей несчастной долей. Убеги он из костела — не миновать пули. Останься — загубит не только тело, но и, самое главное, душу. Он рад был бы исповедаться, но не было ксендза, а если бы стал его искать, — назвали бы трусом. Не знал он, что и делать! То вспоминал свои самые лихие приключения военных лет, и тогда в нем просыпался драчун и рубака, то снова страшно ему становилось за свою грешную душу.
Вдруг часы медленно и торжественно пробили десять. Бой их в тишине прозвучал так жутко, что служивый не выдержал и убежал из часовни.
Теперь ему было все равно. Он мчался напрямик, лишь бы подальше от того проклятого места, где упырь две ночи подряд упивался человеческой кровью.
Он бежал сломя голову, бежал, пока наконец не очутился на кладбище среди могил, и тут совершенно неожиданно услышал чей-то голос:
— Куда бежишь, чего так испугался?
Присмотревшись, служивый увидел перед собой седенького старичка с длинной бородой. Лицо у него было приветливое, доброе. Старый солдат сразу успокоился и рассказал ему все, как на исповеди.
— Не беги, служивый, — повелел старичок, — вернись в часовню, ничего плохого там с тобой не случится. Только разденься, насади на винтовку штык и воткни ее и скамью. Набрось на нее кивер и плащ, а сам спрячься за большим алтарем и сиди там спокойно, что бы ни случилось.
Солдат осмелел, вернулся в часовню и сделал все, как советовал старичок.
Когда наступила полночь, гроб со страшным грохотом раскрылся. Черная королевна выскочила на середину часовни и, увидев укутанную плащом винтовку, закричала:
— А-а-а-а! На сегодня опять молоденький солдатик!
Она схватила винтовку, впилась в нее зубами и сразу перекусила сталь. А когда поняла, что это не человек, завопила страшным голосом:
— Отец похоронил меня живьем и не дал с собой ничего съестного. А этот солдат спрятался где-то здесь!
Она начала метаться по костелу, но никого не находила.
— А, знаю, где ты! — кричала королевна.
Но солдат, как и велел старичок, не отзывался и не показывался. А она столько времени потратила на поиски, что уже некогда было носиться по костелу, свечи в алтаре ломать, фигуры разбивать да хоругви рвать.
Солдат наблюдал за ней со смертельным ужасом и видел горящие, похожие на блуждающие огоньки, глаза королевны.
Наконец пришло ее время, пробило два часа, и заколдованная дочь короля должна была лечь обратно в гроб. И снова со страшным грохотом захлопнулась за ней смертная крышка.
Тут только солдат вышел из-за большого алтаря, оделся и страшно измученный присел на лавку.

Утром явились его товарищи с покойницкими носилками, они были уверены: такой забулдыга не справится с тем, что оказалось не по силам бравым офицерам.
Но войдя в часовню, они крайне удивились, что старый солдат жив. Немедленно обо всем доложили королю, который все допытывался, как это служивый избежал смерти. Но солдат ничего не рассказывал: ему запретил старичок.
Тогда король приказал, чтобы и на вторую ночь снарядили того же солдата. Служивый загрустил: за одну ночь набрался такого страху, а тут еще раз заставляют счастье пытать.
Снова поздним вечером свели его в часовню, снова испугался он, что загубит свою грешную душу, и снова убежал на кладбище, надеясь опять на добрый совет старичка.
— Возвращайся и на эту ночь в часовню! — сказал старичок. — Останешься цел. Спрячься на этот раз на хоры, а на каждую ступеньку лестницы положи ладанку, или четки, или молитвенник. Если же королевна попытается проникнуть к тебе другим путем, то запой: «Кто под защиту бога своего отдаст себя…»
И снова старый солдат послушался совета старичка. Когда в двенадцать часов королевна выскочила на середину костела, сразу было видно, что она страшно голодна. Королевна носилась всюду так быстро, что у служивого от страха потемнело в глазах. Потом побежала за главный алтарь, забралась на амвон и только тогда увидела его на хорах.
— Ах, ты здесь! — закричала она страшным голосом и бросилась к лестнице.
Но только ступит на ступеньку, сразу же падает: ее не пускали ладанки, четки и молитвенники.
Тогда, чтобы все же попасть на хоры, она побежала к могилам, принялась их раскапывать, таскать оттуда гробы в костел и ставить друг на друга. Образовалась огромная страшная поленница, высотой чуть ли не до самых хоров. Тут-то солдат и запел дрожащим голосом: «Кто под защиту…»
От страха у него волосы стали дыбом, но бедняга продолжал тянуть еле слышным голосом: ведь королевна уже карабкалась по гробам к нему.
И только, когда он запел: «На драконах будешь летать…», гробы опрокинулись, и на душе у него стало легче.
Так солдат пел, а она трижды строила поленницу из гробов, откуда выглядывали черепа и кости покойников. Наконец начало светать. Королевна, будто заботясь о порядке в костеле, перетаскала все гробы обратно, а сама улеглась на свое смертное ложе.

Утром солдата выпустили и опять известили короля, что служивый цел. Солдат не рассказал о том, что творилось в костеле, и согласился простоять на часах еще одну, третью ночь.
— Не бойся ничего, — опять советовал старичок. — Это уже последнее испытание. На этот раз ты должен будешь раздеться догола и спрятаться за дверью склепа так, чтобы дверь тебя прикрыла, когда королевна вылетит в костел. Потом заберешься в ее гроб и, как бы королевна тебя ни пугала, ни кричала, ни тормошила, лежи тихо. Не бойся, ничего плохого с тобою не случится.
Солдат опять послушался доброго совета и выполнил все, что велел старичок.
Когда королевна влетела в костел, она искала его всюду — и за алтарем, и на амвоне, и на хорах. Искала долго и наконец нашла на собственном ложе.
— А-а-а-а! Ты здесь, соколик! — закричала она диким голосом. — Вылезай из моей постели сейчас же!
Но он даже не дрогнул, только мельком взглянул исподлобья на нее и, к своему удовлетворению, заметил, что лицо королевны стало уже белым. Солдат продолжал лежать, а она над ним все бесновалась и кричала:
— Выходи, а то сейчас разорву!
Солдат только слегка повернулся на бок и взглянул одним глазком, — королевна была уже белой по пояс. Он устроился поудобнее и лежал терпеливо, а она не переставала его теребить, дергать, чтобы он скорее убирался с ее места. Но солдат не собирался никуда уходить, лишь поднял голову и вперил глаза в королевну, которая еще больше побелела. Она как-то начала слабеть, голос утратил былую резкость, в нем появились нежные нотки. Солдат совсем повернулся к ней, широко открыл глаза и увидел: королевна стала совершенно белой.
Она обняла его своими нежными ручками и вместе с гробом подняла вверх. Она уже не кричала, а лишь ласково просила:
— Мой сладенький солдатик, теперь встань. Знай, ты избавил меня от моих мук.
Потом сама помогла ему выйти из гроба и отвела в костел. Солдат быстро оделся. На дворе уже светало.
Старый служака, ощутив холод в костях и сухость в горле, встряхнулся. Он взглянул на прекрасную панну и смело спросил:
— Выпьешь со мной водки?
— Дорогой мой, — ответила она покорно, — раз ты хочешь, то и я выпью с тобой…
Выпили один раз, другой, закусили, потом обнялись, да так и сидели. Когда пришли солдаты и увидели их, они решили, что королевна-упырь задушила служивого. Тут подоспели на выручку остальные, им тоже казалось, что вояка, выстояв благополучно в часовне две ночи, на третью бесславно погиб.
Но когда подошли поближе, старый солдат улыбался, весела была и спасенная королевна.
Тогда побежали к королю и доложили: дочь жива и солдат жив.
Король распорядился тут же впрячь в золотую карету из своей конюшни шесть самых красивых жеребцов. Затем велел захватить для дочери свадебный наряд, и все поехали к молодым. Король пригласил самых знатных гостей, а старого солдата и дочку посадил за стол, в самую середину.
— Что заслужил человек, — спросил он гостей, — который мою уже умершую дочь от смерти спас?
Одни считали, что он достоин взять ее в жены, другие, завистники, нашептывали, что негоже королевской дочери выходить замуж за пьяницу и забулдыгу.
Но лучше всех этот вопрос разрешила сама королевна. Она обняла вояку за шею и объявила:
— Буду женою того, кто меня спас!
И не мудрено: живой, хотя и простой солдат был ей куда милее холодной королевской усыпальницы.

***
Шутка Чёрного Лешего, 28.VI.1993

***
Предтечи Ведьмака.