Князья создатели Великороссии

Давайте познакомимся с теми правителями, которые превратили бывшее северо-восточное захолустье Русской земли в сильнейшее княжество, перенявшее у Киева великое княжение.

Своим возвышением Ростово-Суздальская земля обязана князю Юрию Владимировичу Долгорукому.

Не все знают, что знаменитый князь, с чьим именем связывают основание Москвы, по крови — наполовину англичанин. Его матерью была принцесса Гита, дочь английского короля Гарольда II, которая стала женой Владимира Мономаха. От этого брака около 1090 года и появился на свет князь Юрий.

Князь Юрий Владимирович Долгорукий был неутомимым градостроителем. Кроме Москвы, он основал в Ростово-Суздальской земле города Дмитров, Переславль-Залесский и Юрьев-Польский, позднее вошедшие в состав Московского княжества.

Карамзин дал высокую оценку деятельности князя Юрия: «Долгорукий знаменит гражданским образованием восточного края древней России. Распространив там веру христианскую, сей князь строил церкви, умножил число христианских пастырей».

При жизни отца Юрий, кажется, не особенно интересовался делами за пределами Ростово-Суздальской земли. Но в 1125 году, после смерти Владимира Мономаха, его воображением всецело завладел Киев. Стремясь захватить киевский стол, Юрий вёл активную политику на юге Руси, за что и получил своё прозвище — Долгорукий.

В 1155 году после ряда неудачных попыток ему удалось овладеть Киевом. Добившись для себя киевского стола, Юрий обеспечил и своему потомству юридическое и моральное право на «старейшинство» в Русской земле. Без всего этого дальнейший рост политического значения волго-клязьминского «Залесья» был бы просто невозможен.

Юрий стал не самим плохим из киевских князей. Он умело сдерживал половецких ханов и стремился объединить русские земли под своей властью. Однако киевляне всё-таки не любили незваного северного пришельца. Смерть князя Юрия в 1157 году послужила сигналом для всеобщего восстания в Киеве. Киевляне разграбили усадьбу Юрия и не пустили в город его сыновей.

История любит иронизировать над своими героями. Знал бы князь Юрий, что из всех его громкий деяний, время удержит в народной памяти лишь большой пир («обед силен»), который он 4 апреля 1147 года задал своему тогдашнему союзнику, черниговскому князю Святославу Ольговичу, в небольшом пограничном сельце по имени Москва!

Даты основания городов, даже самых знаменитых, часто не имеют чёткого исторического обоснования. Вот и дата основания Москвы — чистая условность.

Итак, откроем летопись на знаменитом 1147 годе. В это время на Руси идёт большая феодальная война, и князь Юрий Долгорукий приглашает своего союзника, черниговского князя Святослава на встречу в Москву. «Наутро же, — говорит летописец, — повелел Юрий устроить обед силен, и дал Святославу дары многи». Таково первое упоминание о Москве. Но что, собственно, мы узнаём из него? Да, в общем, ничего существенного. Была ли в то время Москва городом, или только селом, вотчиной князя Юрия — остаётся непонятным.

С одной стороны, археология свидетельствует, что первое славянское поселение на этом месте появилось столетием раньше —в середине XI века. С другой стороны, Тверская летопись XV века сообщает именно о построении Москвы десятилетием позже, в 1156 году. Под этим годом читаем: «Того же лета князь великий Юрий Володимерич заложил град Москву на устье Неглинной, выше реки Яузы». Заложить град тогда означало — обнести открытое поселение крепостными стенами или валом.

Таким образом, скорее всего под 1147 годом мы имеем дело с первым летописным упоминанием княжеского села. А в 1156 году Юрий, вероятно, возвёл первый московский кремль на Боровицком холме, где находится древнейший культурный слой Москвы. С этого времени Москва превращается в город.

Однако в летописных сообщениях, относящихся к 70-м годам XII века, ещё не установилось единообразного наименования Москвы: город называется то Москвь, то Москова, то Москва, или даже Кучково. Следовательно, летописцы этого времени имели дело с новым населённым пунктом, к имени которого их ухо ещё не привыкло. Словом, похоже на то, что старушка Москва на десяток лет моложе того возраста, который значится в её историческом паспорте.

Сын Юрия Долгорукого великий князь Андрей Юрьевич Боголюбский по праву считается основателем государственного суверенитета Северо-Восточной Руси, а в конечном счёте и всей Великороссии. «В лице князя Андрея великоросс впервые выступил на историческую сцену», — писал, например, Василий Осипович Ключевский.

Впрочем, справедливости ради, следует заметить, что родословная Андрея Боголюбского меньше всего напоминает родословную «великоросса». Прапрабабкой его была шведка Ингигерд, супруга Ярослава Мудрого, прабабкой — греческая принцесса, жена Всеволода Ярославича, бабкой — дочь англосаксонского короля Харальда Гида, дедом — полугрек Владимир Мономах, матерью — дочь половецкого хана Аепы, отцом — полуанглосакс Юрий Долгорукий. Эту смесь кровей нельзя назвать особо симпатичной, если судить по знаменитой скульптурной реконструкции внешности Андрея работы Михаила Герасимова. Впрочем, она не может претендовать на точное портретное сходство. Учёный и сам признавался, что «монгольское веко» Боголюбского — «плод художественного осмысления материала».

Тем не менее это, так сказать, интернациональное происхождение не помешало Андрею стать одним из самых выдающихся русских князей, который вознёс Владимиро-Суздальское княжество на небывалую высоту. Усилиями князя Андрея русский северо-восток решительно опрокинул весь старый порядок, державшийся на представлении о киевском старшинстве.

Андрей был первым русским князем, которого не манил «златой» киевский стол. Рождённый и воспитанный в Ростово-Суздальской земле, он прикипел душой к этим местам.

При жизни Андрея на Руси не было никого, кто мог бы сравняться с ним по силе и политическому авторитету. Он диктовал свою волю и соседнему Новгороду, и далёкому Киеву. За время своего 18-летнего правления Андрей сумел создать из Владимиро-Суздальского княжества новый политический центр Древней Руси, которому в будущем предстояло собрать вокруг себя все русские земли и сплотить потомков восточнославянских племен в великорусскую нацию.

Для нас пример Андрея Боголюбского ценен ещё и тем, что ясно показывает одну простую истину: раскосые глаза, широкие скулы и пять процентов русской крови в жилах отнюдь не мешают быть по-настоящему русским человеком.

Рождённый около 1110 года, Андрей провёл своё детство на северо-востоке Руси — в Ростове и Суздале. Он, как говорится, прикипел душой к этим местам. Поэтому, когда в 1155 году Юрий Долгорукий посадил его князем в далёком Вышгороде, что под Киевом, Андрей поехал туда с крайней неохотой. А вскоре, вопреки отцовской воле, он бросил Вышгород и возвратился в родные края. С собой Андрей захватил чудотворную икону Святой Богородицы, привезённую в Вышгород из Константинополя.

По преданию, сама Богородица явилась Андрею во сне и велела поместить её икону в небольшом городке Владимире-на-Клязьме — городе, основанном его великим дедом Владимиром Мономахом. Андрей так и сделал, превратив Владимир (уже после смерти в 1157 году Юрия Долгорукого) в столицу своего княжества. А на месте чудесного видения он приказал заложить город Боголюбов, который отныне стал его любимой резиденцией. По имени города князь и получил своё прозвище — Боголюбский.

Поставление Андреем Боголюбским иконы Богоматери во Владимирской Богородцкой церкви. Миниатюра Радзивилловской летописи
Новую столицу Андрей украсил великолепными постройками. До наших дней сохранились две из них — владимирские Золотые ворота и Успенский собор.

Неподалёку от Владимира Андрей возвёл чудо древнерусской архитектуры — храм Покрова на реке Нерли, внесённый ныне в список культурных памятников ЮНЕСКО.

С этой церковью связано установление всем известного общерусского праздника Покрова Богородицы.

Под 1164 г. Лаврентьевская летопись и ряд других, внелетописных источников сообщают о большом походе Андрея на волжских булгар, — по-видимому, в район Нижней Камы, где находится значительное число булгарских памятников XII в. Предприятие было хорошо подготовлено (помимо ростово-суздальских полков в нём приняла участие дружина муромского князя Юрия) и имело громкий успех. Русская рать наголову разгромила войско самого булгарского хана, «попали огнём» пять булгарских городов, «и положи землю ту пусту, а прочии городы осади [заставила] дань платити».

Сражение с волжскими булгарами. Миниатюра Радзивилловской летописи
Невероятная, почти сказочная лёгкость, с которой далась победа над сильным врагом, изумила самих победителей. Особенно чудесным казалось то, что сражение с ханом обошлось малой кровью. Русские «иссекоша множество» булгар, а когда стали считать свои потери, то князь с радостью увидел «свою дружину всю сдраву» и стройные ряды «пешцев» (пеших ратников), не потерпевших почти никакого урона. Столь счастливый исход сражения был отнесён на счёт помощи и заступничества двух икон — Всемилостивого Спаса и Богородицы Владимирской, взятых Андреем с собой в поход, а также Святого Креста, который несли перед войском два священника.

Андрей использовал эти настроения для того, чтобы по возвращении из Булгарии учредить два новых церковно-государственных праздника, которые должны были теснее сплотить всех его подданных. Первый из них был посвящён Всемилостивому Спасу, Пресвятой Богородице и Животворящему Кресту Господню и отмечался 1 августа — в день, когда была одержана достославная победа над булгарами. Второй, — в честь Покрова Пресвятой Богородицы, — был приурочен к 1 октября. Богословско-литургический смысл этих праздников раскрывал целый цикл появившихся тогда же литературных произведений — «Сказание о победе 1164 года над волжскими болгарами и праздник 1 августа», «Слово Андрея Боголюбского о празднике 1 августа» и «Слова на Покров». Все они были написаны если не самим Андреем, то при его живейшем участии.

В основу праздника Покрова легло так называемое «Влахернское чудо» — легендарное событие в Константинополе, не имеющее точной датировки, но по косвенным признакам обыкновенно относимое ко времени правления императора Льва VI Мудрого (886—912 гг.). Влахерны — местность в западной части Константинополя, которая славилась по всему Востоку своими святынями, в том числе Успенской Богородичной церковью, построенной императором Львом I Великим (457—474), где в златокованом ковчеге хранились ризы Пресвятой Богородицы, Ее омофор (греч. «мафорий» — головной покров, большое покрывало) и часть пояса. Предание гласит, что столице империи тогда угрожала опасность со стороны некоего вражеского войска, осадившего город. В один из дней осады (1 октября) по Константинополю разнеслась весть о чудесном видении, ниспосланном почитаемому горожанами юродивому Андрею, славянину по рождению, и его ученику Епифанию. Находясь во Влахернском храме* во время всенощного бдения, они увидели Божью Матерь, стоявшую на «воздухе» (облаке) в окружении сонма святых и распростёршую свой омофор над христианами. Ободрённые этим знамением греки отогнали врагов от города.

Византийская Церковь, не любившая канонизировать мирян, тем более, если те не являлись греками, отнеслась к этой истории прохладно. Хотя Андрей Юродивый и удостоился прославления в качестве святого, имя его не было внесено в греческие мартирологи и календари, а «Влахернское чудо» не получило в Византии статуса официального праздника. В глазах Боголюбского, — ревностного почитателя Богородичного культа, — это выглядело непростительным упущением. В «Словах на Покров» от лица князя повествуется, как, перечитывая Житие Андрея Юродивого, он встретил рассказ об этом чудесном видении подвижника и был поражён тем, что оно не вспоминается Церковью как особый праздничный день: «Се убо егда слышах, помышлях: како страшное и милосердное видение бысть без празднества. Восхотех, да не без праздника останется святой Покров Твой, Преблагая». Омофор Богородицы в русском празднике Покрова стал знаменовать благодать Божию, распростёртую над всеми христианами. Таким образом идейное содержание праздника Покрова развивало мотив небесной защиты христианского воинства, заложенный в праздновании Победного Креста 1 августа.

Новым праздникам Андрей посвятил два великолепных белокаменных храма: один — Спасский, возведённый на княжьем дворе Андрея во Владимире и ставший культовым центром иконы «победного Спаса», другой — Покровский, построенный у излучины Нерли, примерно в километре от Боголюбова, — возможно, на том месте, где князь высадился на берег после возвращения из похода на булгар. В своём нынешнем виде церковь Покрова воспринимается как рукотворная часть сельского пейзажа, — скромная, но необыкновенно изящная.

Однако при жизни Андрея она производила совершенно иное впечатление. Ее строительство было масштабным для своего времени архитектурным проектом, заметно изменившим природный ландшафт.

Археологические исследования последних лет показали, что церковь стоит на искусственной насыпи, некогда облицованной известняком для того, чтобы она могла противостоять натиску половодья; кроме того, выяснилось, что изначально строение занимало гораздо большую площадь, чем теперь, благодаря галерее, охватывавшей здание церкви с трех сторон. То, что сегодня выглядит небольшой сельской церковкой, на самом деле было монументальной постройкой.

За несколько лет княжения во Владимире Андрей стал самым могущественным князем Руси. Из некогда захолустного княжества он сумел создать будущий политический центр Русской земли.

В наше время во главе Русской церкви стоит московский патриарх. Но так было не всегда. В период Средневековья Русскую церковь возглавлял киевский митрополит, подчинявшийся, в свою очередь, константинопольскому патриарху. Разумеется, такое положение вещей устраивало далеко не всех русских князей.

Мысль о том, чтобы обзавестись собственным митрополитом пришла в голову владимирского князя Андрея Боголюбского. Он прочил на это место своего любимца — ростовского епископа Фёдора. Создание во Владимире митрополичьей кафедры позволило бы Андрею превратить свою столицу в духовный центр Русской земли, в противовес Киеву. Однако киевский митрополит по понятным причинам не давал на это своего благословения. В ответ Фёдор отказался признавать власть киевского митрополита и стал держать себя как независимый церковный владыка.

Самоуправство Федора смутило многих верующих. Народ роптал и не хотел повиноваться ему. Тогда Фёдор прибегнул к насилию. По его приказу непокорных священников, монахов и простых верующих подвергали страшным мучениям. Им рвали бороды, выжигали глаза, резали языки, рубили головы.

Андрей Боголюбский до поры до времени смотрел сквозь пальцы на бесчинства своего епископа. Но увидев, что народное возмущение готово перерасти в открытый бунт, он решил пожертвовать своим любимцем. Фёдора выдали на расправу киевскому митрополиту, который приказал отрубить злодею правую руку, вырезать язык и выколоть глаза.

Ирония истории заключается в том, что в наши дни дела обстоят ровно наоборот. И теперь уже Украина стремится во что бы то ни стало отделить Украинскую православную церковь от Московской патриархии.

Прозвище владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского не должно вводить нас в заблуждение. Превыше всего этот князь любил не Бога, а власть, ради которой он был готов преступить все законы, как божеские, так и человеческие. То, как он поступил с древней русской столицей, — лучший тому пример. Если кто-то думает, что Киев разгромили монголо-татары, то он сильно ошибается. Задолго до монгольского нашествия «матерь городов русских» подверглась страшному разорению от рук самих русских людей.

Политика Андрея Боголюбского преследовала одну главную цель: унизить значение Киева, лишив его старшинства над русскими городами в пользу своего родного Владимира.

В 1169 году соперничество Владимирского и Киевского княжеств вылилось в ожесточённую войну. Князь Андрей двинул на Киев огромное войско, состоявшее из дружин 11-ти союзных князей — рязанского, муромского, смоленского и других. Киевляне и прежде никогда не выдерживали осады и обыкновенно сдавались князьям, приходившим добывать Киев силой. Вот и теперь у них достало выдержки всего на три дня. Если бы они знали, что их ждёт, то они бы, наверное, держались до последнего.

Киев был взят 12 марта 1169 года. Шла вторая неделя Великого поста, но войско Андрея Боголюбского было настроено отнюдь не благочестиво. Целых два дня в городе царила вакханалия погромов и грабежей. Не было пощады ни старому, ни малому, ни церквям, ни монастырям, откуда вывезли иконы, церковную утварь и колокола. Зажгли даже общерусскую святыню — Киево-Печерскую лавру.

Впервые в нашей истории русское войско поступило с Киевом, как с каким-нибудь иноземным городом. События 1169 года возвестили о начавшемся закате целой эпохи русской истории — эпохи Киевской Руси.

А зимой следующего 1170 года уже под стенами Новгорода появилась грозная рать — суздальцы, смоленцы, рязанцы, муромцы и полочане. Это были дружины тех же князей, которые в прошлом году ходили с Андреем на Киев (сам Андрей в это раз остался во Владимире). Завоеватели не сомневались в победе и уже заранее делили между собою по жребию новгородские улицы и предвкушаемый полон: жён и детей новгородских.

Однако новгородцы были полны решимости стоять за свою свободу до конца. Утром 25 февраля новгородский архиепископ Иоанн вознёс на городскую стену икону Пресвятой Богородицы — покровительницы Новгорода. В тот же час новгородцы отворили городские ворота и ударили на врага. Огромное войско Андрея Боголюбского побежало, словно гонимое какой-то невидимой силой. Новгородцы наловили так много суздальцев, что продавали их за бесценок.

Позднее в Новгороде сложилось предание, что суздальцы выпустили в икону тучу стрел. Тогда икона будто бы отвернулась от нечестивцев, и из глаз Богородицы потекли слезы. И тут случилось чудо: на суздальцев нашло одурение, и они начали стрелять друг в друга.

Легенда об избавлении Новгорода имела важное значение на будущие времена. Она поддерживала нравственную силу Новгорода в борьбе с владимиро-суздальскими, а затем и с московскими князьями. А чудотворная икона Богородицы, которая в 1170 году спасла Новгород от разорения, впоследствии под именем Знаменской сделалась одной из самых почитаемых святынь на Руси.

При жизни Андрея Боголюбского на Руси не было князя, который мог бы сравниться с ним по силе и политическому авторитету. Тем не менее ему так и не удалось установить в Русской земле прочного порядка. Причины неудачи крылись в личности самого князя Андрея. Им двигало одно голое властолюбие, которому сопутствовали два других неприглядных качества: высокомерие и жестокость. В конце концов эти необузданные страсти и погубили его.

Княжеский двор Андрея находился в городе Боголюбове — его любимой резиденции. Среди приближенных князя особым его расположением пользовались местные бояре Кучковичи. Но однажды Андрей в гневе приказал казнить одного из них за какую-то провинность. Это сильно не понравилось остальным боярам. «Нынче он казнил Кучковича, — рассуждали они меж собою, — а завтра казнит и нас!» Логика была неотразима, и 28 июня 1174 года на тайном боярском собрании было решено убить Андрея.

Той же ночью, выпив для смелости вина, два десятка заговорщиков вломилось в княжескую спальню. Впотьмах убийцы сначала ранили одного из своих, но потом, различив князя, искололи его тело мечами, саблями и копьями. Когда отчаянно сопротивлявшийся Андрей затих, заговорщики, думая, что покончили с ним, ушли. Однако раненый князь очнулся и пополз по винтовой лестнице вниз, в сени. На беду, бояре услышали его стоны. Они вернулись, зажгли свечи и нашли Андрея по кровавым следам. Он сидел в сенях, прижавшись за лестничным столбом, и молился. Летописец сообщает, что боярин Пётр Кучкович отсек Андрею правую руку, после чего тот испустил дух.

В 60-х годах XX века археологи внесли уточнение в летописный рассказ. Исследование останков Андрея Боголюбского показало, что у него была отрублена не правая, а левая рука. Судя по всему, Пётр Кучкович был опытный боец. Его меч буквально срезал Андрею левое плечо вместе с лопаткой.

Дело Андрея, однако, не погибло вместе с ним. Фундамент могущества Владимиро-Суздальского княжества не был поколеблен.

Репутацию продолжателя Андрея Боголюбского история закрепила за его братом Всеволодом Юрьевичем, который в течение своего долгого 37-летнего княжения углубил и закрепил начатое им дело.

Будучи по натуре рассудительным, осторожным практиком, Всеволод тем не менее отлично понимал значение идейно-культурного фактора в политике. Подражая Андрею, он не жалел средств на то, чтобы придать Владимиру столичный блеск. После пожара 1183 г., сильно повредившего Успенский собор, Всеволод полностью перестроил главный городской храм, почти вдвое увеличив его площадь.

Из Андреевой церкви с тремя нефами и одним куполом он соорудил здание с пятью нефами и пятью куполами, рядом с которым возвёл не менее великолепный Дмитриевский собор, украшенный причудливой резьбой.

Рачительный хозяин, он возвеличивал свою Владимирскую волость не только делом, но и словом. Сознавая, чем он обязан старшему брату, Всеволод много способствовал распространению посмертной славы Андрея — как страстотерпца и мученика, подобного святым Борису и Глебу, и как государя, равного царю Соломону своей мудростью, благочестием, строительной и военной деятельностью. При Всеволоде во Владимире велось летописание, которое с исторических и богословско-нравственных позиций обосновало закономерность победы «мизинного» (меньшего, младшего) владимирского люда над старшими городами — Ростовом и Суздалем, были отредактированы литературные памятники Андреевой поры. Так, например, чудо в битве с болгарами 1 августа 1164 г. стало приписываться одной только иконе Владимирской Богоматери.

В церковной политике Всеволод продвинулся гораздо дальше своего старшего брата. В 1185 г. он решительно пресёк вмешательство киевского митрополита Никифора в дела Владимирской епархии, отказавшись принять поставленного «по мзде» епископа Николу Гречина, вместо которого был рукоположен угодный князю кандидат — «смиренный духом» Лука, игумен Спасского монастыря на Берестовом (под Киевом). Свою полную независимость от Киевской митрополии (и даже фактическое верховенство над ней) Всеволод доказывал и позднее, когда по своему желанию назначал епископов на другие кафедры — в Переяславль (1197 г.) и Новгород (1201 г.).

Единственная по-настоящему оригинальная черта правления Всеволода проявлялась в его отношениях с подданными. Некоторые летописи подметили её, присвоив Всеволоду титул «миродержца», то есть оберегателя и охранителя земской тишины и мира. И в самом деле, в отличие от Андрея, под конец запершегося ото всех в Боголюбове со своими политико-религиозными замыслами, Всеволод стремился опереться на самые широкие слои населения Владимирской земли, в каком-то смысле быть им угодным. Характеризуя отношения Всеволода с населением Владимирской волости, историк А. Н. Насонов решился даже на такое определение: «Могущественный и страшный для соседей, у себя дома Всеволод был послушным выполнителем воли владимирцев».

И, однако же, несмотря на столь бережное отношение к благополучию своей отчины, Всеволод незадолго перед смертью одним неудачным распоряжением заложил основу будущей распри в своём многочисленном семействе и всей Владимирской волости. Его «большое гнездо» насчитывало 12 детей: четыре дочери и восемь сыновей — все от первого брака с ясской (аланской) или, по другим известиям, чешской княжной. В 1211 г., почувствовав предсмертное «изнемозжение», Всеволод решил рассадить сыновей по волостям на случай своей кончины. Он предполагал дать старшему сыну Константину стольный град Владимир, а второму по очереди сыну, Юрию, — Ростов. Но Константин непременно желал получить оба города, дабы его «старейшинство» никем не могло быть оспорено. Рассерженный его непослушанием Всеволод передал «старейшинство» младшему Юрию. Тем самым в родовые счёты владимирских Мономашичей была внесена путаница.

Но Всеволод уже не увидел последствий принятого в сердцах решения. Он умер 14 апреля 1212 г., оставив по себе память как о самом могущественном князе Мономахова племени, от одного имени которого «трепетаху вся страны», и чья слава «по всей земли изиде».

Смерть его в самом скором времени привела к усобице между Всеволодовичами. Это ослабило Русь перед самым монгольским нашествием. Но об этом поговорим в следующей лекции.

Для проявления душевной щедрости
Сбербанк 2202 2002 9654 1939

Мои книги на ЛитРес
https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/

Вышла в свет моя новая книга "Суворов". Буду рад новым читателям!

Последняя война Российской империи (описание и заказ)
https://sergeytsvetkov.livejournal.com/476612.html
У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу вам экземпляр!