Дом

     Ольга стояла на пороге дома матери.  Запущенный, давно без ремонта дом снаружи, старый сад и розарий, огород, заросший травой, всего давно уже не касались руки старой матери и,  ничего  она не могла  сделать на мизерную пенсию.  Усадьба, как и ее хозяйка, была забыта, не востребована.


      Ольга вошла в дом. Когда-то здесь звенел смех матери, ее песни, гостили братья с семьями, и она со своей семьей. Но, так было, когда мать была еще не на пенсии и они были молоды. Сейчас в доме стояла глухая тишина. Воздух был затхлый, пахло пылью и какой-то  влажной горечью, как будто дом плакал, горевал за ушедшей хозяйкой. Он осиротел, как и сиротой была  его хозяйка, сиротой -  без любви, внимания и заботы ее детей. Нет, они не были эгоистами и хотя бы раз в месяц присылали ей смс или звонили.  Сама она боялась отвлекать от серьезных дел своих детей. Она не навязывала своего внимания, никогда не вмешиваясь в их дела и принятые ими решения. Но,  это не означало, что она не скучала, не тосковала, не просыпалась одна в своем доме от слез, когда во сне она снова видела своих детей малышами, когда была молода, любима и здорова, когда мечтала, что ее дети вырастут умными, красивыми и счастливыми.


          Да, дети выросли, умными и красивыми,  у них свои семьи, свои заботы и мать понимала и принимала их, не требовала, надоедливо, их внимания, не говорила им, что они ей что-то должны,  о своих проблемах и болезнях, как другие матери. Она ждала, глубоко в своей душе таила надежду, что ее дети еще сохранили, где-то в памяти,  любовь к ней. Она понимала, что ее жизнь уже подходит к итоговой черте, сознательно обрекала себя на одиночество и немощность, лишь бы не обременять своих детей, ведь, сколько таких матерей доживают свой век вдали от своих кровиночек!  Она все понимала. Она ничего не просила. Только все чаще и чаще просматривала листы альбома с фотографиями, читала их старые письма и поздравительные открытки.


          Дети жили своей жизнью, своими заботами и чем старше они становились, тем меньше места в их мыслях занимала мать. Она ушла внезапно и, это было ее заветным желанием – не лечь на руки своим детям больной, беспомощной. Даже своей смертью она боялась огорчить своих детей. Может, это было неправильно и в своем одиночестве она виновата сама? Но, она настолько любила своих детей, что не думала о себе. Она никогда не давала советов, если ее не спрашивали, не вмешивалась ни в семейные, ни в финансовые дела детей, выкручивалась сама, насколько могла, насколько ей позволяли ее угасающие жизненные силы.


          Ольга прошлась по комнатам. Все вещи матери остались в этом доме – ее старая мебель, посуда, ее одежда, которая еще сохранила запах духов матери, которые иногда отдавала ей Ольга. Теперь ее нет. Не будет скоро и ее дома. Продать его невозможно за хорошую цену, тем более в небольшом городишке. Жить здесь ни она, ни братья не будут – нет перспективы. Может, кто-то из соседей, ради земельного участка  и возьмут дом за копейки, иначе  его просто растащит по кирпичику хозяйственный народ.


          Что она чувствовала в это время, Ольга? Боль от утраты,  чувство вины, что мало уделяла внимания матери при жизни, ведь позвонить или написать раз в неделю, справиться о здоровье матери много времени не нужно. Может, вспоминала, те незначительные для нее и обидные для матери свои поступки, на которые никогда не обращала внимания и, теперь, они выползали из памяти? Братья не приехали, может еще приедут. Надо же делить наследство, пусть даже копеечное.  Мать завещания не оставила.


          Ольга вернулась, заперла дверь на ключ, вышла со двора, села в свой автомобиль и включила зажигание…