15. арчи галец абсолютная норма заниматься искусст

Удача впереди и исцеление больным.
Впервые скачет Время напрямую — не по кругу.
Обещанное завтра будет горьким и хмельным…
Легко скакать — врага видать,
И друга тоже… Благодать!
Судьба летит по лугу!
Владимир Высоцкий

           Трудно найти еще одну армянскую семью, которая была бы настолько погружена в искусство, как та, в которой родился Арутюн (Арчи) Галенц. Его дед по материнской линии — именитый художник и скульптор Николай Никогосян, дедушка и бабушка по отцовской линии — талантливые живописцы Арутюн и Армине Галенц. Отец искусствоведа — также является художником. Арчи родился и вырос в Москве, затем переехал на учебу в Ереван, а продолжал образование уже в Берлинском университете искусств. В столице Германии художник живет он и сейчас. 

-В каком городе Вы родились?

- Родился я в Москве в 1971ом году
 - Сложилось так, что в Вашем роду было много замечательных художников: известнейшие и со стороны отца и матери. Это повлияло на выбор профессии?
- Надо определиться с идиомой "выбор профессии". Ведь подразумевается осознанный выбор сферы деятельности. Я очень хотел стать дизайнером. Поступил в ЕГХТИ на пятёрки, и первые полтора-два года получал ленинскую стипендию в 150 рублей как отличник. Но вокруг рушилась страна, рождалась новая Армения и меня интересовали всё больше философские вопросы. Когда пригласили в 1992 году в Берлин в Университет Искусств, я серьёзно занялся визуальным искусством. Хотя я первым из класса своего профессора в 29 лет получил приглашение на персональную выставку в легендарную галерею Таубе, художником-производителем я не стал. И сейчас при активной выставочной деятельности я не состою в привилегированном страховом обществе творческих деятелей, поскольку основной источник дохода - ремесло. При этом это осознанный выбор, моя мастерская дизайна-оформления и реставрации даёт мне экономическую свободу для творчества, исследовательских проектов как куратора и журналиста.
В немецком языке есть фразеологизм "жить с искусства" - leben vom Kunst, практически для бюрократов я не профессиональный художник, поскольку основной мой оборот происходит не с продаж моих произведений. Но очень близко звучит на немецком и leben f;r Kunst "жить для искусства". Давайте представим себе общество древнего Египта, уметь писать тогда было профессией, настолько важной, что многие писцы остались увековечены со своим именем в произведениях искусства и получали ритуальные захоронения с мумификацией. Кстати, художники также были на уровне жрецов. Сегодня уметь писать и считать является базой человеческого существования. Также и для меня со своими предками, заниматься искусством - это абсолютная норма существования, не привилегия, не профессия в смысле занятия специфической деятельностью, востребованной на рынке труда и оплачиваемой согласно тарифу профсоюза.
 - Как рано Вы начали рисовать?
- Моя мама держит в папках все мои детские работы в папках по годам. Рисовал всегда, но не обязательно огромные форматы или маслом в 10 лет уже. И работы своих детей я собираю очень внимательно, подписывая их с датой и историей, многие вывешиваю на стену и обсуждаю их с ними. Между 3я и 4,5годами у них были самые сильные, необычные работы, яркие и открытые. Возможно важнее всего, что и я и дети растут в доме, где много разного и самобытного искусства. Конечно, надо самому рисовать, чтобы понять язык живописи.
 - Не было мысли выбрать другую профессию?
- В школе, где я учился в Москве до 1988 года, недалеко от Патриарших прудов, с усиленным английским, бассейном, факультативным японским и театральным кружком я выучился на профессионального водителя "с правом работы по найму" как тогда писали в правах. Из моей школы шли в МГИМО и на военных переводчиков. Во время летних каникул после 9ого класса я прошёл конкурс и был отправлен в Бостон участвовать в совместном русско-американском мюзикле. Руководитель проекта - театральный режиссёр Вероника Косенкова заметила, что я уверенно себя веду на сцене, легко импровизирую и чувствую настроение зала. Она предложила мне поступить на театральный, но я играл на сцене художника и хотел стать дизайнером. Потом с 2005 года серьёзно заинтересовался образом современного художника, и, поскольку мне как аристократу по духу, претил образ обкуренного неформала, вымаливающего жалкие гранты, я заказал себе на пошив линию элегантных серых костюмов и стал сам организовывать выставки. Например, на 60-летие отца организовал его ретроспективу и привлёк к исследованию его творчества ведущих культурологов Армении. Основатель гелереи Таубе - Клаус Мэртенс, который в сентябре справляет 50-летие деятельности как галерист, спрашивал меня каждый раз как я ездил в Москву, не назначили-ли меня министром культуры. Идея мне льстит, но я как журналист со стажем вполне мог бы занять пост премьера. В отличии от армянского премьера у меня даже законченное высшее образование и я много лучше его владею иностранными языками.
- Каким образом Вы оказались в Берлине?

- Во время моей учебы в ЕГХТИ меня пригласили переводить гостям из Западного Берлина. У нас в институте учился армянин из Ирана, чей родственник был тогда в правлении армянской общины, и он наладил контакты между Ереваном и Университетом Искусств (тогда Высшая Школа Искусств) в Берлине. Сначала два профессора и около 5 студентов приехали в Армению в августе 91 года, потом три профессора и пять-шесть студентов из Еревана на 6 дней были приглашены в Берлин. Потом меня пригласили в Берлин на год познакомиться со структурой университета и современной системой образования. Потом я сдавал экзамены и поступал как регулярный студент на факультеты свободного искусства, индустриального дизайна и визуальной коммуникации.
 - Можно сказать, Вы живете на все три страны: Германия, Россия, Армения. Какое у Вас гражданство?
- Гражданство Российской Федерации и бессрочный вид на жительство в Германии. Был дважды женат имею двоих детей. Не судим...
 - В какой из этих трех стран Вам больше нравится?
- Нигде не нравится. Везде свой фронт борьбы и свой стресс. Я член МОСХа с 2000ого года, вступал с рекомендацией Дмитрия Дмитриевича Жилинского, но ещё не выставлялся в Москве с большим персональным проектом, приглашали только лекции читать в РГГУ. В Армении у меня отчий дом, наследство и судебные тяжбы на уровне Конституционного и Верховного судов, поскольку Армения в правовом смысле остаётся средневековым  Афганистаном "с советом старейшин" и рай для жуликов и аферистов. В Германии дети, мастерская, коллекция искусства, членство в уникальной ассоциации проектных пространств Колони Веддинг, которой 10 сентября исполнилось 20 лет, и своя галерея вместе с партнёром Андреасом Вольфом, которая исследует феномены живописи и графики и работает с наследием трёх берлинских художников.
 – Расскажите о своей первой выставке.
- В 15 лет, во время пребывания в США репетируя мюзикл меня попросили нарисовать картину танцующих людей. Я исполнил на листе формата А3 восковыми мелками фигуративную композицию. Где-то через полгода мне в Москву послали каталог выставки в Кёльне, в Немецком Архиве Танца и мой рисунок был на обложке! Это дало мне чувство признания, необходимое для молодого, начинающего художника, для поступления в институт. Я более двух лет готовился в Строгановку у репетиторов, но меня завалили по всем предметам, не допустили даже до письменных экзаменов. Вероятно, я уже числился опасным националистом. Первая выставка, с которой были закупки в музей прошла в 90м году в коридорах ЕГХТИ, мы выставляли наши плакаты по актуальной повестке дня и Музей Этнографии купил у меня два плаката в коллекцию музея. Один из них изображал карты Армении и Арцаха и некий прибор, показывающий буквально зашкаливающее напряжение, а также цитату Горбачёва из пленума ЦК "Давайте просто поживём, ведь мы никогда так не жили...". Первая персональная выставка прошла в Берлине в феврале 2000ого года в галерее Таубе, первое музейное участие в Македонии в 2004ом, в 2017ом впервые открыл персональный проект в ереванском Музее Модерн Арта, том самом легендарном, открытым с 1972 года.
 – Время от времени Вы читаете лекции, не так ли? О чем они?
- О Берлинских галереях, о проектных пространствах и истории Берлина, об истории армянского визуального искусства с выходом к не исследованным феноменам "сюрреализма" 70х и субтильной абстракции 80х-90х годов, а также о том, что современное искусство контемпорари-арта - оружие холодной войны, которое демонтируют за ненадобностью. Я не очень люблю читать лекции, они занимают много времени на подготовку.
– В Берлине Вы основали студию, где проходят выставки, какие художники принимают в них участие?
- Скоро состоится выставка портретов, с акцентом на работы 70х и 80х моих родственников, которые я за последние 20 лет отреставрировал и привёл в благоприятный вид. В моём пространстве можно познакомиться с армянскими классиками: Коджояном, Бажбеуким-Меликяном, Минасом, Асламазян, Персемян, Акопом Акопяном и есть несколько интересных работ моих предков Никогосяна и Каленца. А ещё коллекция армянской субтильной абстракции 90х из диаспоры с работами Ашота Ашота, Гитц Каро, Гегама Кечерян, Аршака Назаряна и других. А ещё после обзорной выставки о торцовой ксилографии, которую мы с партнёром сделали в нашей галерее Wolf&Galentz у меня коллекция русско-советской графики с оттисками Павлова, Кравченко, Фаворского, Бородина, Колчанова, Калашникова, Верхоланцева и многих других мастеров.
 – Каким образом к Вам приходит вдохновение?
- Наверное скромные коллекции небольших по формату изданий советской лирики из 60х и 70х, с отметками карандашом и вырезками из газет - некие посылы из прошлого от поколения, для которого поэзия была откровением. А ещё я люблю редкие книги по антропологии, например исследования Юрия Берёзкина, опубликованные тиражом в 150 экземпляров.
 – О чем Ваши мечты?
- До свадьбы внуков, умереть как мой дед в 100 лет и в один день с любимой женщиной, и как мой отец, через три года после смерти умудриться открыть на своё имя новый лицевой счёт в банке.