Автобусные истории. 3. Награды от Гриши

  Это рассказ об одном из персонажей моей юности. Гриша, безусловно, выдающийся  человек, с некими, мягко говоря, «странностями». Проживал он, как Вовка и многие друзья моего детства и юности, во дворе дома «Донгипрошахта». Этот огромный дом буквой Ш выходил фасадом рабочего корпуса на ул. Артема, а жилыми- на Театральную и другие улочки.
   В своей патлатой, вечно всколоченной голове Гриша хранил множество знаний из истории, физики, химии, биологии и других наук, о которых мы с Вовкой еще и понятия не имели, хотя и учились на класс старше. Ему уже было неинтересно отремонтировать приемник или телевизор. Он паял дома что-то очень сложное, чуть ли не радиотелескоп. На зависть мне и Вовке, в редкие минуты отдыха во дворе от учёных занятий, его одолевала толпа ребятни с многочисленными вопросами. Ради того, чтобы «срезать» Гришу вопросом позаковырестей, мы стали до одури читать научно- популярную литературу вперемешку с фантастикой, зачастую, уже не отличая одно от другого. Но «срезать» не получалось. В лучшем случае наш вопрос слегка озадачивал Гришу. А на следующий день он давал на него ответ гораздо глубже, чем мы представляли.
  С учителем физики, в которой больше всего был силен Гриша, отношения у него не заладились. Александр Иванович (А.И) был неплохим преподавателем, но строго придерживался учебника Перышкина, по которому учились, видимо, ещё его родители. Вопросы учеников, начитавшихся новомодных американских авторов и фантастики, типа:
 - А с какой скоростью расширяется Вселенная?
 ставили его в тупик. В ответ «Шурочка» он же «Децибел» лепил этим вопрошавшим, и Грише в первую очередь, четвёрки, вместо заслуженных пятёрок.
  Вообще, до поры физик не вызывал уважения у ребят. Он выглядел каким-то тонкокожим, ранимым. Угомонить орущий, галдящий класс был не в состоянии. Было видно, что шум вызывает у него неимоверную головную боль (за что и получил упомянутые прозвища). Но он только лихорадочно тер виски и старался всё- таки вбить в наши головы необходимые знания. А нам было куда важнее выяснить, кто же больше съел пирожков с горохом на прошедшей перемене?
  Однажды, на 9-е мая А.И. пришел в школу в старомодном костюме, пропахшем нафталином, украшенным орденами и медалями. У моего папы и других фронтовиков обязательно был такой костюм. Под наши радостные крики он объявил, что урока сегодня не будет. Вместо этого он расскажет свои фронтовые истории.  И, не перекрикивая галдеж в классе, тихим голосом, начал рассказывать. Да так, что шум быстро затих и все слушали нашего незнакомого физика открыв рот.
  В 1942 г. А.И. воевал на Сталинградском фронте в должности командира «Катюши». Установка выезжала на самую передовую и могла дать только один залп. Потом, надо было быстро сматываться, уклоняясь от немецких снарядов. В тот день поразила мертвая тишина со стороны немцев после залпа. Разведчики рассказали, что на обстрелянных в этот раз «Катюшами» позициях не осталось живого места, земля буквально горела под ногами. Больше эти, начиненные напалмом и ещё чем-то ракеты не применяли. Немцы слезно упросили Красный Крест и нейтральные страны уговорить русских больше не обстреливать их этими ужасными ракетами. Видимо «негуманные» залпы значительно ускорили капитуляцию армии Паулюса и освобождение Сталинграда.
   Потом А.И. сильно контузило. Он долго лежал в госпитале и с тех пор не переносит громких звуков. Но осуществление мстительных замыслов Гриши произошло значительно раньше того памятного 9-го мая.
   Наша завуч старалась дать детям представление о разных интересных профессиях. В этот раз в актовом зале школы была встреча с заслуженным геологом, родителем одного из учеников. Он увлеченно рассказывал о работе в разных странах. Особенно тяжело было в тропической Африке. Спали в палатках с антимоскитными сетками. Но и они не спасали. Приходилось в этом знойном, душном воздухе жечь всю ночь ещё и специальные свечи. Он продемонстрировал какие- то пластмассовые палочки и поджог одну из них. Желающим он предложил подойти поближе и посмотреть все своими глазами. Любознательный Гриша был, конечно, в первых рядах. Свеча, действительно, не горела, как обычные, а только тлела. Но при этом издавала зловонный запах, очень похожий на запах горящей электрической изоляции.
  Когда все насмотрелись на это зрелище, геолог стал собираться уходить. При этом одной палочки- свечки он не досчитался. Но шум поднимать не стал. Кому нужна эта экзотика в Донецке. Наверное, закатилась куда-то.
   Через несколько дней А.И. демонстрировал эксперимент с электричеством в кабинете физики. Лампочка горела, звонок звенел, все чин- чинарем. Но вдруг, стало пахнуть горелой изоляцией. Девчонки с ужасом закричали:
 - Замыкание, пожар, горим!
 и выскочили из класса. А ребята отошли подальше и злорадно наблюдали, как физик лихорадочно заметался вокруг лабораторного стола.
    Однако А.И., на удивление, быстро успокоился (видимо, на фронте и не такое бывало) и позвал всех на свои места. Потом объявил, что с проводкой всё в порядке, никакого пожара не было. Скорее всего это была чья-то злая шутка и, с подозрением, посмотрел на Гришу. Но предъявить ему было нечего, да и запах благополучно развеялся. Все- таки, на всякий случай, несправедливое снижение отметок физик прекратил.
   А Гриша вошел во вкус. Следующим объектом мести стала любящая его до беспамятства бабушка. На бабушке были все заботы о единственном внучке с самого рождения. Родители были на работе, но ни о каком садике речи никогда не было. Подросший Гриша по достоинству «оценил» заботу бабушки. Дворовым приятелям он не раз демонстрировал отнюдь не дружеские шаржи на «бабку». Он рисовал ее кавалеристом с шашкой и в будёновке с красной звездой на лбу (сейчас в моде подобные войлочные шапочки для сауны). Грудь украшали «медали»: за приставучесть, за сварливость, за назойливость, за тупость и т.д.. Но это были ещё цветочки.
  Однажды всколоченный больше обычного, чертыхающийся Гриша выскочил из дома. Через несколько минут обитали двора могли наблюдать драму похлеще театральной. Из открытой двери балкона Гришиной квартиры валил дым. На балконе, заламывая руки кричала бабушка:
  - Умоляю, спасите Гришеньку! Мы горим! Мою дверь заклинило, я не могу помочь бедному мальчику!
  А «бедный мальчик» в прострации наблюдал, как соседи вызывали пожарную, скорую, родителей Гриши. Без милиции, на счастье настоящего преступника-малолетки, обошлось.
  Оказалось, чтобы унять, вконец, «доставшую» его «бабку», он чем-то подпер дверь её комнаты и подсунул в щель горящие антимоскитную палочку и бамбук. Огня не было, только дым и вонь. 
  Я закончил школу, потом институт. В Донецке появлялся все реже. О жизни бывших соучеников узнавал только от Вовки. В начале 90-х приехали всей семьей, совмещая с командировкой на Харцызскую и Новочеркасскую ТЭЦ по изучению опыта опреснения воды. Я был увлечён интересной работой, открытыми Горбачевым перспективами приличного заработка в кооперативах. Вовка тоже где-то крутился.
  Случайно встретили Гришу. Оказалось, что он уже в Израиле. Приехал забирать родителей. Спросили для приличия: «Как там?» и удовлетворившись ответом: «Не очень?» разошлись. Меня ещё тогда «не припёрло». «Доброжелатели» и «знатоки» тамошней жизни пугали, что будет плохо моей нееврейской жене и не признаваемым еврейским законом детям. На деле это оказалось россказнями «русских» (выходцев из СССР). Они не могли смириться, что их чистопородное еврейство в «их» Израиле ничего не даёт. Ценятся только реальные (т.е. подтвержденные делами, а не бумажками) опыт и знания. Впрочем, как и во всем нормальном мире. И стоило убедиться в этом гораздо раньше.  А казаку, по родителям и жене, Вовке, Израиль даже не светил.
  Вовка рассказал, что Гриша с отличием закончил университет. Но в науке для него, поначалу, места не нашлось. Преподавал в школе. Потом друзья помогли все-таки попасть в науку, однако значимых успехов он там не добился. Не знаю, как сложилась дальнейшая судьба Гриши. Надеюсь, в Израиле его незаурядные способности оценили по заслугам. Здесь каждый имеет возможность реализовать свои способности. Но одни ищут способы добиться своего, а другие- «объективные» обстоятельства», оправдывающие их бездеятельность.