Глубина резкости - 54

     3. Чужие проблемы

     Начало нового сотрудничества было достаточно спокойным. Артём снимал женские портреты, а также сюжеты в стиле мягкой эротики. При подборе претенденток Виталий Андреевич внимательно прислушивался к мнению фотографа и нередко соглашался с его мнением. Иногда в качестве фотомодели выступала Анна, но это случалось нечасто. Так продолжалось практически до конца января. Потом стали поступать заказы на темы «погорячее». Шпалин – такой была фамилия Виталия Андреевича – и в этом отношении стал проявлять деликатность и осторожность. Он внимательно наблюдал за настроением фотографа и его реакцией на те или иные внешние факторы и, в зависимости от них, вносил необходимые коррективы.
     Артём понимал, что игры в демократию будут продолжаться недолго или не слишком долго. Но пока обстановка его устраивала, он подыгрывал новым хозяевам студии. В общем, в плане работы пока всё шло гладко.
     Сложности возникли в интимных отношениях с Анной. Она стала вызывать в его душе отторжение. Вот так, напрямую, игнорировать её было нельзя, поэтому он стал искать самые разные поводы, чтобы лишний раз ускользнуть от её жарких объятий. Она это быстро просекла и выразила лёгкое недоумение. И ему пришлось включить заднюю скорость. Но заставить себя проявлять к ней хоть какие-то нежности Артём уже не мог. Его изменившееся отношение объяснялось тем, что отныне он просто не верил, что эта женщина способна на глубокие нежные чувства. Во всех её словах и эмоциях ему отныне виделись лишь притворство и холодный расчёт. Он чувствовал себя так, словно имеет дело не с живой красавицей, а с ботом из модного фантастического фильма, где под внешней оболочкой очаровательной женщины спрятаны винтики, шестерёнки, микросхемы и тому подобное.
     Анна казалась слегка озадаченной, но разборок с выяснением отношений не устраивала. Понаблюдав за ней, Окунев пришёл к выводу, что она при всех своих демонстрациях ревности сама отнюдь не страдает излишней верностью. И, вероятно, опасается, что Артём что-то знает или подозревает. На эту мысль его натолкнули некоторые вольности в общении Анны с Виталием, когда однажды Артём задержался на выходе из студии, а они, вероятно, решили, что он уже ушёл.
     Такое положение вещей неизбежно вызывало в душе острое чувство одиночества. Не было рядом человека, с которым можно было откровенно поговорить, поделиться своими мыслями и переживаниями. Артём понимал, что так не может продолжаться долго, что неизбежно произойдёт срыв.
     Заканчивалась первая декада февраля. Жизнь текла в монотонном унылом русле. Снимки в стиле порно постепенно выходили на первый план, вытесняя собой все другие темы. Виталий Андреевич всё так же мягко, но с каждым разом настойчивее стал давать конкретные установки.
     - Я понимаю, что тебе это неприятно, - говорил он. – Но пойми и ты меня: заказчик ставит жёсткие условия.
     Артём начинал возражать, напоминая о предварительных договорённостях. Шпалин приводил свои аргументы. В итоге они приходили к компромиссу, который, по большому счёту, мало устраивал обоих. В конце концов Окунев почувствовал знакомое состояние удушья. Срочно требовался глоток свежего воздуха. Он решил плюнуть на все предосторожности и поговорить с Максимом Залесовым. Поскольку возникла необходимость закупить продукты, Артём решил совместить приятное дело с полезным и отправился к супермаркету, расположенному не слишком близко от места его нынешней дислокации. Свой старый телефон и сим-карту он прихватил с собой. Перед выходом из квартиры, немного подумав, вынул из кармана выданный ему недавно засекреченный аппарат и бросил на стол.
     На стоянке под супермаркетом, сидя в машине, Артём привёл телефон в рабочее состояние. Но что-то мешало ему сделать вызов. Смутная тревога не давала покоя. Он сидел и с душевным трепетом смотрел на телефон. Потом положил аппарат на полку приборного щитка, откинулся на спинку сидения и закрыл глаза.
     Трудно сказать, сколько времени прошло. Возможно, он даже вздремнул. К действительности его вернул лёгкий стук в боковое стекло. Повернув голову, Артём увидел Виктора – одного из охранников семьи Кахетидзе. Окунев открыл дверцу и вышел из машины.
     - Привет, Артём! – сказал Виктор, дружески улыбаясь. – А мы тут подъехали, глядим: твоя тачка стоит. Очень кстати. Разговор к тебе есть. Удели несколько минут.
     - Добро, - ответил Артём, пожимая его руку. – Давай поговорим.
     - Не здесь. Тема не для посторонних ушей. Пойдём, присядем в нашу тачку.
     Они прошли к вишнёвому джипу, стоявшему неподалеку, и расположились на задних сидениях. За рулём сидел Алексей. Поздоровавшись с ним, Артём спросил Виктора:
     - Что за тема?
     - Хозяин хочет поговорить с тобой, - ответил тот. – Сейчас мы прокатимся в его владения. Хочу сразу предупредить: отказываться и сопротивляться бесполезно.
     Охранник уже не улыбался. Его взгляд стал жёстким и колючим. От внешней доброжелательности, показанной в начале встречи, не осталось и следа.
     - Но у меня свой хозяин, - попытался возразить Окунев. – Если вы сорвёте его планы, у вас будут неприятности.
     - За нас не беспокойся, - вступил в разговор Алексей. – Лучше делай так, чтобы у тебя не было неприятностей.
     Артём понял, что спорить и сопротивляться действительно бесполезно. Не поедет по-хорошему – увезут силой. Он тяжело вздохнул.
     - Ладно, поехали.
     - Дай мне свой телефон, - потребовал Виктор.
     А вот это Окуневу совсем не понравилось, потому что могло означать только одно: его похищали. А поскольку однажды Артёма уже находили по расположению телефона, то похитители, вероятно, решили не наступать на эти грабли второй раз. Да и сами-то они как его нашли? Уж точно не случайно встретились.
     На душе заскребли кошки. Виктор крепко взял его за запястье.
     - Я вижу, ты заволновался, - сказал он. – Не делай глупости. Начнёшь кипишить – я тебя успокою вот этим, - свободной рукой он вынул из кармана шприц, запаянный в полиэтиленовую плёнку.
     Артём молча подал ему свой телефон. Виктор выключил аппарат и извлёк из него симку.