Загорянка, 18. Часть пятая -8

  На следующий день в УВД города Приморска было жарко. Представители из военного ведомства и таможни оккупировали кабинет Султанова, как начальника следственного отдела с самого утра. Егоров в это время у себя допрашивал Анну Комарову:
- Говорите, вёл себя обычно до того, как открыл свой чемодан? - спрашивал у неё полковник.
  Анна ёрзала на стуле, нервно теребила концы своего платка, накинутого на плечи:
- Да, так и есть, - отвечала она дрожащим голосом.
- Вы не волнуйтесь, Анечка, ничего страшного в этом во всём нет, - и Егоров миролюбиво обвёл глазами свой кабинет. - Просто нужно установить, как можно точнее, в каком состоянии находился этот человек до выстрела. Может быть он планировал покончить с собой, а это не может быть незаметно?
- Нет-нет, точно нет! - кивнула Комарова. - Он нормальный был и пиво мне заказал. Если уж стреляться-то надумал, зачем целый бидон в номер попросил? На поминки себе, что ли?
  Егоров засмеялся на это её высказывание:
- Верно рассудили... Вы говорили, что он упоминал про своих друзей?
- Да, это когда пиво заказал. Спросил сперва бутылочное, говорит, штук пять возьму, а может и шесть. Я спрашиваю: а зачем вам столько? Он ответил, что придут мои старые друзья, хочу с ними встретиться, давно не виделись, а угостить будет нечем. Вроде как, они сюда к нему должны были явиться, в его номер, - пояснила Комарова.
- Так, это интересный момент. Его сотрудники по работе уверяли, что в Приморске он впервые и здесь у него знакомых нет, - задумчиво произнёс Егоров.
  Он вписал в протокол ответы Комаровой и дал ей расписаться за них. Затем отпустил её, а сам пошёл к Султанову, который разговаривал с представителями военного ведомства. Они все вместе пытались нащупать важные точки в этом странном деле о несчастном случае с Олегом Одинцовым.
 
  Наташа с утра выехала в 6-ю школу для подробного разговора с директором Шавыркиным и классной руководительницей погибшей Тамары Богдановой. Пришли результаты экспертизы, ничего подозрительного обнаружено не было и от того не понятно совсем, почему погибла здоровая девочка во время занятий физкультурой на школьном дворе. Эксперты не нашли ничего подозрительного в органах и тканях Богдановой и вскрытие показало, что девочка умерла от остановки сердца. Но чем оно был вызвано оставалось не понятным. Было очень много вопросов и Наташа решила всё ещё раз тщательно взвесить, прежде чем закрывать дело за отсутствием состава преступления. Хотя дела, в настоящем смысле этого слова и не было, шла доследственная проверка.
  Шавыркин был у себя в кабинете, когда Егорова приехала в школу. Она вошла к нему и попросила пригласить сюда же и классную руководительницу 10"Б", Руменкову Лидию Осиповну. Та вскоре подошла и Егорова начала беседу сперва с директором. Но общие вопросы по ходу разговора касались обоих.
- Лидия Осиповна, мы с вами ещё в субботу подробно обсудили ситуацию с Тамарой Богдановой. Вы рассказали о семье, о состоянии ребёнка, о том, что не было проблем со здоровьем. Мы проверили карточку в районной поликлинике и школьную медкарту - всё в порядке, всё как вы и говорили. Но вспомните, пожалуйста, как вела себя Тамара в последние дни перед трагедией? Может быть что-то происходило с ней или в её окружении, на что нужно обратить внимание? - Наташа была серьёзна и сосредоточена на этом деле. Нельзя сказать, что ей виделся во всём криминал, но нелепость ситуации отягощала.
- Не припомню ничего необычного, - ответила классный руководитель, - в её поведении всё менялось лишь в лучшую сторону. Она сначала сентября записалась на баскетбол и пошла в бассейн. Очень радовалась, что отец ей и брату достал абонемент. В прошлом году за ней такой активности не наблюдалось, а сейчас, видимо девочка влюбилась, и это пошло только на пользу.
- Подробнее об этом, я имею ввиду, про её парня, - попросила Наташа и заинтересованно взглянула на Лидию Осиповну.
- Весной она привела к нам на 8-е марта своего парня в школу на танцы. Вечеринку к празднику устроили наши ребята. Вот она с ним и пришла. Имя у него ещё такое интересное - Ибрагим. Знаю о нём мало, она ничего такого не рассказывала, только слышала от её подруг, учиться он в 12-м ПТУ, что при авиамоторном заводе, и всё.
- Так, а вот теперь самое главное: имена её друзей и подруг мне нужно и не только одноклассников, если знаете. Их так подробно и не опросили в тот день. А сейчас первый шок прошёл и с ними необходимо поговорить, - сказала Егорова и подвинула к Лидии Осиповне бумагу и ручку.
- Да, я сейчас напишу вам список фамилий с их адресами, - ответила та и принесла из учительской школьный журнал.
- Теперь к вам вопрос, как к директору, Степан Васильевич. У вас с десятиклашками проблемы какие-нибудь имеются? В плане - выпивки в школе, курение в туалетах, разные разборки среди новичков и "бывалых", нет такого? - Наташа вопросительно посмотрела на Шавыркина.
  Он вытер носовым платочком вспотевшую лысину, откашлялся и с улыбкой произнёс:
- Сами знаете, небось недавно школу-то закончили, что без всего того, что вы перечислили, не живёт ни одно учебное заведение. Всякое бывает: и курение по туалетам не редкость, гонять приходиться, и выпивают, вон за углом, особенно прогульщики и... больше того, - он снова откашлялся и щёки его чуть порозовели, - уже были две беременности в выпускных классах. Одна ученица в прошлом году не удачно сделала аборт...
- Ну, зачем вы об этом? - возмутилась Руменкова.
- А, что скрывать? От органов и следствия такие вещи не скрывают, всё равно станет известно в конце концов... Так вот, девочку с уроков увезли в больницу, упала в обморок. Там и выяснилось, что был аборт. Теперь она, врачи говорят, бесплодна. Вторая умнее оказалась. Дома скандал был, выгнали её, как только узнали  про "интересное положение". Так парень, с кем жила, поселил её в своём гараже, а ночью выгуливал, чтоб не видел никто. Школе пришлось вмешаться в это дело, родителям тогда отдел по делам несовершеннолетних здорово мозги прочистил. А девица родила нормального крепыша, и сейчас вышла замуж за своего Ромео. Живут в Приморске, ему комнату от завода дали. Так что - всякое бывает!
- А про Тамару Богданову, что можете рассказать? - спросила Наташа, оценив откровенность Шавыркина.
- Про неё - ничего. Братец у нас в седьмом классе учиться - этот шалопай, много жалоб на него и от родителей, и от учителей. Учиться плохо, прогуливает уроки иностранного языка. Почему-то невзлюбил англичанку... А так, самый обычный для его возраста пацан, - рассказал директор.
- Ясно. Он сейчас в школе?
- Да, пришёл на уроки. Дома траур, но ребёнка в школу отпустили. Видимо, тошно ему там совсем. Тут хоть на людях, - ответил Шавыркин и поднялся из-за стола. - Сейчас приведу его, пообщаетесь в учительской.
  Когда директор вышел, Лидия Осиповна посмотрела ему в след и не одобрительно покачала головой.

  Наташу оставили в учительской с Вадимом Богдановым для личной беседы. Все посторонние вышли по приказу директора. Вадим сидел на стуле перед Егоровой сгорбленный, как старичок, с серыми кругами возле глаз и опущенными уголками губ. На следовательшу он старался не смотреть, но на вопросы ответить согласился, хотя это и было не по-правилам с её стороны. Она не могла проводить полноценный допрос подростка без его родителей или официального представителя. Но протокол она не вела, это была просто беседа.
- Вадик, прими мои глубокие соболезнования по поводу гибели твоей сестры, - начала Наташа. - Как ты понимаешь, мы разбираемся во всех подобных обстоятельствах, а смерть Тамары она беспричинна, поэтому и странная. Что ты можешь сам об этом сказать?
  Мальчик пожал плечами.
- Необычного ничего не было в последнее время с сестрой, дома или в школе? - Наташа старалась не нажимать, но и ответы получить от Вадима хотела.
- У неё появился парень, ещё зимой, - тихо произнёс Вадим, - мама очень удивилась тогда, что он не из школы. Одноклассников, говорит, много, а ты непонятно с кем познакомилась.
- Не довольны были родители?
- Ещё бы! Но потом, как-то присмирели. Она стала к нему летом в общагу ходить вместе с Танькой, подругой своей. Там всякие вечеринки у них были, танцы в нижнем этаже, где зал с библиотекой. Один раз взяли на танцы и меня, - Вадим вытер нос кулаком и засопел.
- И, что там было? Тебе понравилось?
- Не очень. Познакомился с этим Ибрагимом, а потом Таньке плохо стало и мы оттуда быстро ушли.
- Почему плохо? - Егорова насторожилась.
- Не знаю!.. Она весь вечер была, как заведённая, потом пила в туалете какие-то таблетки. Я видел случайно. А потом вся перегнулась пополам, и её вывели на улицу... Когда сидели на лавочке, Тамарка эти таблетки достала из её кармана и себе в сумку переложила. Я спросил, зачем они - Томка ответила, что от головной боли. Больше они меня туда не брали.
- Мне адресок черкни этого общежития, помнишь? - попросила Наташа и положила перед Вадимом блокнот и ручку.

  Егорова взяла у классного руководителя список друзей Тамары Богдановой в основном её одноклассников, о ком была в курсе Лидия Осиповна, но имени Татьяна в нём не было. Наталья с этим списком и с адресом общежития, вернулась в УВД, нужно было посоветоваться с Султановым, как действовать дальше в свете открывшихся фактов, но у него был ещё полный кабинет представителей военного ведомства. Отец её тоже был занят, а непосредственный начальник Терещенко выехал в одну из воинских частей по вызову тамошней администрации по договорённости о патрулировании военными территорий возле кафе и других социальных и культурных объектов.
  Егорова прошла в свой кабинет, села за стол и вытащила протоколы по опросу свидетелей в 6-й школе. Субботние и сегодняшние данные она попыталась суммировать и вызвала к себе Истомина.
- Слава, ты сегодня чем занят? Жигулин тебя отпустит со мной на опрос в общежитие 12-го ПТУ? - спросила она вошедшего к ней Истомина.
- После обеда смогу, - ответил он. - А сейчас мы с Коломийцевым едем в 1-е отделение милиции, там нужно закончить одно дело, ещё с прошлой недели к ним вопросы остались.
- Хорошо, как приедете, я тебя жду здесь, договорились?
- Замётано! - довольный Славка вышел от Наташи и спустился на первый этаж к служебной машине.
  Стало душно, тёплый и влажный воздух колыхал в пространстве неподвижную пыль. Наташа открыла окно, чтобы проветрить кабинет, а сама вышла в коридор. У Султанова ещё шло совещание, уже с утра его нагрузили по полной программе. Егорова заглянула к нему в открытую дверь и, глубоко вздохнув, отправилась по коридору к лестнице. Жигулин вдруг вырос откуда-то как чёрт из табакерки и, ухватив её за локоть, втащил к себе в кабинет.
- Ты что? - вскрикнула она от неожиданности.
  Он закрылся изнутри на ключ, щёлкнув замком, подскочил к Егоровой, как дикарь, и прижал её к стене своим горячим телом:
- Наташка, я с ума схожу, покоя мне нет, а объясниться правильно не умею. Прости за мою дикость, но... Почему ты так со мной? - он тряс её за плечи, требуя ответа. - Ты сбежала из дома, из-за того, что мы с мамой должны были прийти, да? Меня видеть не хочешь? Не хочешь со мной говорить? Но почему? Ведь было недавно совсем по другому. Чем я так тебе не угодил? Чем провинился? - парень вздрагивал и от нервного напряжения покусывал губы. - Ведь, я люблю тебя, Наташка! Очень. И ты отлично это знаешь, не можешь не знать. Потому и хочу быть с тобой вместе, а ты мне такую муку устраиваешь! Неужели я тебе, так противен?
  Она попыталась освободиться из его жёстких объятий и уйти сейчас от пламенных речей, но это было не просто. Он вцепился мёртвой хваткой в её хрупкое тело, даже шевельнуться не давал.
- Ты любишь - знаю! А у меня ты спросил? - она продолжала его толкать. - Ты ни разу со мной не заговорил о том, как я к тебе отношусь... Хорошо, скажу сама - как к другу и коллеге по работе. Ты мне тоже нравишься, Андрей, но моё чувство к тебе не выросло... Я не живая ещё! - она снова попыталась от него отстраниться.
- Всё любишь его, Юревича? Но, Наташка, его же нет давно, не губи ты себя!.. Как можно любить мёртвого человека? - он крепко держал её плечо, пытаясь заглянуть в глаза.
- Мёртвого - нельзя, я согласна! А если он для меня ещё живой, память о нём всё ещё жива, тогда как? - серьёзно ответила она на слова Андрея. - Я понимаю, не глупее тебя, что любить живых надо, но чувства не вырастают на пустом месте. И я не готова с тобой к серьёзным отношениям, не получается...
- Наташка! - он крепко ухватил её за плечи и притянул к себе.
  Он обнимал её в порыве какой-то своей безудержной страсти и нежности, стал целовать её губы, но Егорова вдруг закричала, точно от боли, стала оседать в его руках на пол. Андрей удержал её, но сильно при этом испугался. Она вся задрожала, её тело буквально трясло, как от озноба, губы побледнели, веки опустились и, казалось, Наташка потеряла сознание. Жигулин довёл Егорову до дивана, усадил на него, а сам бросился за графином с водой. Когда вернулся к ней - Егорова уже пришла в себя, сидела недвижимо и смотрела перед собой куда-то в угол.
- Андрей, - изменившимся голосом произнесла она, - не хватай меня так больше, ладно? И прости... Я не знаю, что со мной. Прости меня пожалуйста, я никак не хотела тебя обидеть.
  С этими словами она порывисто поднялась и на нетвёрдых ногах, шатающейся походкой, вышла из кабинета. Что это было с ней? Как это можно объяснить? - Андрей не понимал, но догадывался каким-то своим внутренним чутьём, что причина всех неприятностей с их общением в последнее время, кроется именно здесь, в каких-то её потайных страхах и предубеждениях. Или в чём-то ещё? Но в чём? Он ошалело глядел на дверь, его очень обескуражила эта ситуация, беспричинный припадок на ровном месте.  А Егорова забежала в туалетную комнату, открыла кран с холодной водой и долго стояла там возле умывальника, прикладывая ледяную воду к своим пылающим щекам.

  После обеда они, как и договорились, выехали с Истоминым в общежитие 12-го ПТУ. Там на месте они легко установили полное имя парня - Ибрагим Васфилов, азербайджанец, родом из Баку. Четыре года назад вместе с семьёй приехал в Приморск. Отец, инженер на авиамоторном, мать - преподаватель в этом самом ПТУ №12.
  Парень был на занятиях и в общежитии Егорова с Истоминым общались с комендантом и с соседом Васфилова по комнате Сергеем Кудиновым, который рассказал, что Ибрагим уже давно расстался со своей Тамарой и переключился на её подругу Татьяну Савкину. Никаких серьёзных отношений с Богдановой он не планировал, да их, судя по всему, и не могло быть. Парень часто влюблялся и менял своих подружек, как перчатки и они, по словам Сергея, были о нём не высокого мнения. А вот с Татьяной поговорить не удалось, девочка по адресу, полученному от Кудинова, не проживала. Она уехала к родственникам в Ростов-на-Дону на лето, как рассказала её соседка по комнате, но так от них и не вернулась к началу учебного года. Адрес ростовских родственников, а так же их домашний номер телефона удалось узнать в том же ПТУ. Ближе к вечеру Истомин и Егорова с полученным багажом материалов по проверке школы №6, вернулись в УВД. Она вошла в кабинет отца, когда он кому-то громко говорил в трубку:
- Запрос в Москву послали, там живёт отец Одинцова. Теперь ждём ответа на запрос из Владивостока. Желательно, ещё встретиться с кем-то из пассажиров рейса с которыми вместе в одном самолёте прибыл Одинцов... Да, сперва из Владивостока до Москвы, а потом с пересадкой на Краснодар... Те, с кем он летел сюда в Приморск, военным ведомством уже найдены и опрошены... Хорошо, доложу, как и обещал, - Егоров повесил трубку и только сейчас увидел Наташу, стоявшую в дверях его кабинета.
  Он тяжело вздохнул и вытер взмокший лоб рукой:
- Вот денёк! Сколько всего навалилось, а? Ты откуда?
  Наташа положила на стол планшет с протоколами на стол и рассказала отцу, как старшему следователю по особо важным делам, весь свой сегодняшний день и свои сомнения по поводу естественной смерти Тамары Богдановой.
- Что, всё-таки, там тебя смущает? - выслушав дочь, спросил полковник.
- Меня смущают эти таблетки, что девушка положила к себе в сумочку из кармана подруги, - ответила она.
- Со слов брата. Может быть и правда, от головы... Но стоит проверить. Значит, послать запрос в Ростов-на-Дону про эту подругу Татьяну? - переспросил Егоров.
- Или дозвониться по межгороду. Завтра сможем заказать прямой канал для связи с их УВД? Или по автоматике, как? - спросила Наташа у отца.
- Займусь этим с утра, а теперь иди отдыхай и не забивай голову на ночь глядя. Смотри, что делается? Как нарочно, всё в одну кучу свалилось! Завтра опять горячий денёк... Кстати, Коломийцев снова на происшествии с Андреем. Не помогли нам патрули. Снова нападение на отдыхающих в этот раз в летнем кафе в парке на набережной. Двое пострадавших, мужчинам обоим по сорок лет. Пришли к другу на шашлыки, а тут такое...
- Где они?
- В больнице. И тоже порезали острым перочинным ножом.
  Наташа даже присвистнула:
- Вот это да-а! Что же делать-то теперь?
- Активизироваться. Завтра с утра Султанов на планёрку собирает весь отдел и плюс технический состав УВД, так что на зорьке уже будет жарко!
  Наташа вышла из кабинета и спустилась к эксперту Платонову в лабораторию.
 
  Она пришла вечером домой раньше отца и, немного взволнованная, как отметила про себя её мама, вошла к ней в кухню. Светлана Ивановна готовила ужин, разогревала жидкую кашу для Мишки, напевая себе под нос незамысловатую детскую песенку.
- Мамочка, я хочу с тобой поговорить, - Наташа стояла рядом с открытой дверью. - Мама, милая, пока нет отца - это серьёзно.
  Светлана Ивановна обернулась к дочери и по её лицу поняла, что Наташа хочет с ней обсудить что-то очень личное.
- Деточка, конечно! Что такое? - и Егорова старшая от нахлынувшего внезапно волнения, как подкошенная опустилась на табурет.
- Я сейчас переоденусь и приду к тебе... Только не уходи никуда и выслушай меня внимательно, - попросила Наташа, быстро развернулась и пошла переодеваться в домашнее.
  Несколько минут спустя она села за стол рядом с мамой, прислушалась к тишине квартиры, не плачет ли Мишка - нет, всё было тихо. Наташа провела по лицу рукой, снимая напряжение, посмотрела на Светлану Ивановну и опустила глаза.
- Мама, - Наташа не знала с чего начать, - я хотела спросить у тебя - так бывает, когда парень вдруг прикасается с неприкрытыми намерениями, ну, хочет обнять, поцеловать, а тебя вдруг станет трясти, как в лихорадке и появляется боль во всём теле? - она со страхом ждала ответа.
  Светлана Ивановна смотрела на дочь очень внимательно, лёгкая улыбка проскользнула по её губам и она, склонив голову к столу, ответила:
- Бывает. Я тоже в юности испытывала страх от прикосновений, от возможности физической близости, но это потом быстро прошло, как только я встретила твоего отца.
- Значит получается, что я боюсь физической близости с мужчиной? Непроизвольно - тело боится, так? Я ещё не могу всего объяснить, сама ничего не понимаю, но испытываю настоящий шок, от некоторых вещей...
- Например? - спросила мама.
 И Наташа рассказала ей, что произошло сегодня в кабинете у Жигулина.
- Такое бывает только в двух случаях, можешь поверить мне, как педагогу, я с такими штуками уже встречалась в своей практике: это когда девочка растёт в неполной семье, она потом подсознательно боится мужчин и близкого контакта с ними, и потом, если была в детстве или юности попытка изнасилования. У тебя, слава Богу, такого быть не может - потому что и семья полная, и работа в мужском коллективе проходит, с самого детства дома полно мужчин - коллеги отца по работе нас никогда не забывали, - мама внимательно посмотрела на дочь. - Значит у тебя присутствует какой-то страх?
- Да, и вот в таких формах проявляется. Но я не боюсь мужчин, а вот как дело заходит, как сегодня и я вдруг представила, что Андрей от меня хочет, ведь он и дверь на ключ закрыл, вот тогда и началось... - Наташа передёрнула плечами и замотала головой, так были ей неприятны эти воспоминания.
- Так, - Светлана Ивановна откашлялась, - а с чего всё началось? Ведь в Москве, как я думаю, такого ты не испытывала. Даже замуж за Колю собиралась.
- Нет в Москве я и понятия не имела о таком своем состоянии... Началось всё здесь уже дома после покушения на меня Фролова. После его выстрела, во мне что-то внутри надломилось, - Наташа потёрла виски. - Я не испытывала страха, нет, просто то что ты мне говоришь о девушках, боящихся физической близости, для меня это не типично.
- Да, там нет никакой боли, просто трясёт и сводит судорогой, по себе знаю. Я, как тебе уже говорила, тоже испытывала такое, но это было в пятнадцать лет, а тебе уже двадцать три. Не поздновато ли?
- Когда стали появляться первые проявления, то есть боль во всём теле после горячих прикосновений Жигулина, я обратилась к врачу. Разговаривала с очень талантливой женщиной, она внимательно меня выслушала и сказала, что это последствия болевого шока... Я, на самом деле, испытала тогда очень сильную боль, после выстрела. Меленко принёс меня к себе домой, положил на постель, потом стал скручивать жгут, чтобы остановить кровь, и тогда эта пронзительная,  страшная боль стала пропадать, в глазах всё потемнело, пропадали предметы, люди, всё превращалось в движущиеся силуэты... Но, не будем - мне трудно и страшно вспоминать всё это. Я лишь пытаюсь напомнить себе то состояние и понять до конца нынешнее, - Наташа всхлипнула и закрыла лицо ладонями.
- То есть, боль прошла, а психика твоя пострадала, - дополнила картину Светлана Ивановна, - получается, что твои ассоциации связаны с тем, что мужчина может причинить тебе сильную боль?
- Не знаю, может быть и так, я не психолог. Это всё неосознанно, подсознательно, организм так реагирует. Я думала, что это всё химеры, что всё прошло, но сегодня этот ужас...
- Что? - Светлана Ивановна напряглась. - Повтори ещё раз, что ты испытала?
- Когда Андрей хотел со мной объясниться и целоваться полез, перед этим дверь закрыл, я тут испытала сильное волнение. Подумала ещё, что вдруг чего серьёзное задумал... меня всю сковало дикой болью. Я почувствовала её во всём теле, а потом ноги будто судорогой свело, я чуть сознания не лишилась. Хорошо, что он вовремя опомнился и на диван меня усадил. Тоже напугался этого моего состояния, - снова повторила маме свой невесёлы рассказ Наташа.
- Да, так бывает, но без признаков боли... А отец, значит, тебя с Жигулиным сватает и не знает ничего про твои закидоны? - мама улыбнулась.
- Вот именно... Я ему хотела всё объяснить, что пока не разберусь в себе, не могу я с Андреем нормально общаться, хоть мне уже и двадцать три в апреле исполнилось. Но отец слушать меня не стал и совсем меня не понял. Он думает, что если я гуляла в Москве с Юревичем, значит с ним спала... Не спала, и никогда близости у меня ни с кем не было, и... возможно, не будет, - Наташа потёрла красные веки рукой.
- Ну, что ты милый мой ребёнок, что ты? - Светлана Ивановна встала и подошла к Наташе, прижала её голову к своей груди и ласково продолжала говорить: - Господи, девочка моя! Как на тебе отразилось то ранение!.. Подожди, родная, не переживай - это так бывает, но всё потом пройдёт, Наташенька. Ничего-ничего! - успокаивающе гладила она дочь по голове. - Ничего, когда полюбишь кого-нибудь по настоящему, всё как рукой снимет и не вспомнишь свои прежние нехорошие ощущения. Это я уже по себе знаю, а ведь тоже была трусихой, всё казалось, что и замуж то не выйду!..Ничего.
- Поговори с отцом сама, мне не ловко касаться такой интимной темы в разговоре с ним. Ладно? - Наташа поглядела на мать. - А то я чувствую какую-то недосказанность в наших с ним отношениях. Знаю, как трепетно он относится к Андрею, как ценит его и любит. Хочет мне счастья с ним... А я очень люблю папу и не хочу его огорчать, но... Пожалуйста, поговори с отцом, ладно?
- Поговорю, конечно... И всё-таки, деточка моя, что тебя так пугает? Что тебе мужчина сделает больно, как тот Фролов? - мама посмотрела Наташе в лицо, аккуратно убрав со лба её густую каштановую чёлку.
  И тут Наташка громко зарыдала, прижавшись головой к маминой груди.

  Светлана Ивановна ещё долго сидела за столом в кухне. Наташа уже спала у себя на кушетке, а старшая Егорова ждала мужа.
  Он поздно пришёл сегодня изрядно измотанный и уставший. Светлана Ивановна не хотела его будоражить такими неприятными разговорами, да ещё в тяжёлый для него день, но он сам обратил внимание на странное состояние своей жены. Вошёл в кухню и сел напротив неё.
- Что-нибудь случилось?- с волнением спросил он. - Ты, как будто не в себе, Света.
- Нам надо поговорить, Алёша, - глаза Егоровой были на мокром месте. - Только спокойно, ладно?
  Она встала из-за стола и плотно закрыла кухонную дверь.
 
  Алексей Михайлович долго не мог прийти в себя. Он отрицательно мотал головой и повторял одно и тоже:
- Не понимаю, ничего не понимаю!
- Я же объяснила тебе, что это последствия болевого шока. Она сама себе не рада, но подсознательно организм таким вот образом реагирует... Так что, не видать нам с тобой внуков, как своих ушей. Спасибо, хоть своего родили, маленького, - и Светлана Ивановна хлопнула ладонью по столу.
- Что ты говоришь такое Света, очнись! Это же немыслимо. А я, осёл, не поверил ей. Думал, что врёт, выкручивается! Боже!.. Проклятый Фролов, - кипятился Егоров. - Отсидит и выйдет, а у Наташки вся жизнь наперекосяк... Но я думаю, так же как и ты, что если она полюбит кого по-настоящему, то все эти её испуги и страхи, как рукой снимет, и вспоминать не будет, - сказал Егоров в конце разговора с ноткой надежды в голосе.
- Дай то Бог! - и Светлана Ивановна, встав из-за стола, прислушалась к тишине, а потом пошла в спальню поглядеть, не проснулся ли Мишка.
  Егоров всё ещё оставался за столом:
- Наташка не объяснила всё как следует в тот раз, постеснялась, а я на неё накричал. Как же теперь? - он уронил голову в руки и тяжело вздохнул.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

( На фото Светлана Ивановна Егорова - Наташина мама.)