Трофейное дело маршала Жукова

Есть такая поговорка в русском народе — Закон что дышло, куда повернул, то и вышло.  Мои соотечественники это хорошо знают.  Наворовал какой-нибудь губернатор или полковник полиции на миллиарды рублей, поймали за руку, и суд вынес «справедливый» приговор — семь лет условно. А кто-то другой украл булку хлеба от голодухи, вот вам реальный срок. Видимо, пожалел судья, в тюрьме или на зоне хоть кормежка будет.

Так и отношение к мародерам. Унес из брошенной в годы войны квартиры  какие-то условные ценности, типа женской шубы или золотого кольца, поймал патруль, и к стенке, без суда и следствия. Если это в нашей стране случилось, то да, мародер. А если в той, с которой наша страна воюет — то военные трофеи.

Во время всех войн в прошлые века в любом захваченном у противника городе действовало правило — три дня на разграбление.  Правда, в то время разве что провиантом или всякой домашней утварью можно было разжиться. Правда, неофициальные чемпионы по грабежам, вернее, военным трофеям, турки, к концу военной компании имели огромный обоз с награбленным добром, который защищали куда усерднее, чем свои позиции. Потому их и бил нещадно знаменитый Александр Васильевич Суворов.  Его войска значительно быстрее турок занимали выгодные для боя позиции, чем турки со своим огромным обозом с трофеями.

Но вернемся в век двадцатый.  Добра в любой стране к этому времени накопили жители городов много, так что военные трофеи уже не могли уместиться в обоз, который тащили дохлые лошаденки. Вот и загружали «военные» трофеи в вагоны, которые тащили паровозы.  Но это после войны, до этого трофеи измеряли килограммами или штуками. Мой отец, например, после войны принес трофей — машинку для стрижки. Взял, потому что сослуживцы просили: «Подстриги да подстриги».  После войны он полдеревни мужиков подстригал.

Сколько награбили немцы в годы оккупации во всех странах мира, с которыми воевали и которые оккупировали, не сосчитать. Страдала и наша страна, хотя особых богатств в ней и не было. Разве что музейные ценности ценились. Или Янтарная комната в Петергофе.   Но то немцы, мы их не звали на нашу землю. Но когда победа стали близка за нашей армией, наши войска вошли на территорию Германии, то у наших солдат появилась возможность поживиться чем-то нужным для своих семей или хозяйств. 

Сталин был мудрым руководителем, он хорошо знал историю войн прошлого и понимал, что остановить солдат, которые знали, что натворили немцы в их малых родинах — городах, поселках, деревнях — невозможно, да и не нужно. Взятие военных трофеев – право победителей. Как писал А.И. Солженицын, война и трофеи – неотделимы. То есть, само по себе – дело это оправданное. Тем более, что наша страна была оккупантами основательно разрушена и разграблена.

В соответствии с постановлениями Государственного комитета обороны и приказами наркомата обороны:
С 1943 года начали действовать трофейные роты, батальоны и бригады, собиравшие трофеи (от музейных экспонатов до целых заводов) и отправлявшие их в СССР.
В 1944 году было узаконено отправление на родину одной посылки в месяц: солдату – весом 5 кг., офицеру – 10 кг., генералу – 16 кг.
После Победы было предписано выдать всем генералам в собственность – по одной легковой машине»; офицерскому составу – мотоциклы и велосипеды); красноармейцам - предметы бытового пользования и т.д.
Нередко установленный порядок нарушался. Ряд военнослужащих, которых поразил вирус наживы, были осуждены. Между тем, командование не считало эту проблему острой. В приказах и донесениях лишь отмечалось, что такие факты разлагающе действуют на солдат и офицеров.

Высшему советскому руководству и в голову не пришло вводить строгий запрет на подобные проявления корыстолюбия. Настрадавшиеся за 4 военных года советские люди, многие из которых при этом лишились по вине гитлеровцев своих домов, своего имущества, имели право получить хотя бы некоторую материальную компенсацию от побежденных. Так рассуждал, видимо, и сам Сталин. Во всяком случае есть информация, что он на словах одобрил решение Трофейного комитета, разрешающее подобную компенсацию, но регламентирующее ее масштабы.

За соблюдением установленных квот решили следить тщательно. В каждой воинской части, в тыловых подразделениях, госпиталях были созданы специальные комиссии, члены которых не только контролировали количество и вес посылок, но и проверяли их содержимое на предмет «запрещенки». А таковой были объявлены драгоценности, антикварные изделия, оружие, предметы, как мы сказали бы сейчас, «пропагандирующие нацистский режим».

Строгости ввели серьезные. Наказания для нарушителей предусмотрели суровые. Судя по найденным воспоминаниям очевидцев, были случаи, когда особо жадных до чужого добра офицеров и солдат подвергали дисциплинарным взысканиям. А с мародерами, застигнутыми на месте преступления, и вовсе не церемонились. Сразу отправляли в ближайшую комендатуру, потом их ждал трибунал.

Впрочем и тогда, как это часто у нас случается, строгость установленных правил нивелировалась различными неофициальными лазейками, позволяющими их обходить. Например, нет ничего удивительного, что назначенные работать непосредственно в комиссиях офицеры - как правило, с маленькими звездочками на погонах, в силу существующей субординации практически никогда на деле не проверяли содержимое посылок старших офицеров, ограничиваясь лишь поверхностным взглядом на коробку или ящик.

Ситуация кардинально изменилась после того, как в Кремле решили увязать присвоение больших объемов трофейного имущества с личностью Маршала Советского Союза Г.К. Жукова. Так появилось несколько оперативно-следственных, а затем и судебных дел, получивших условное обобщенное название – «трофейное дело».

Анализ архивных документов, по моему мнению, дает основания полагать, что возникновение этого дела связано со следующими обстоятельствами.

Сразу после Победы началась еще одна война. Точнее – две войны. Одна – «холодная», о которой все знают. Другая – скрытая, тайная, о которой мы узнали лишь спустя десятилетия. Это была война против фронтовиков-победителей. Новая репрессивная волна намного перекрыла волны «большого террора» второй половины 30-х годов. Судите сами. В 1937 и в 1947 годах число заключенных в лагерях ГУЛАГа было приблизительно одинаковым – около 800 тыс. чел. Разница лишь в том, что в 1937 году удельный вес лиц, осужденных за контрреволюционные преступления, составлял всего 12,8% (около 105 тыс. чел). А в 1947 году – более 50% (около 440 тыс. чел).

Одной из основных причин нарастания репрессий в послевоенный период стало резкое усиление критического настроя и брожений среди фронтовиков. Они прошли всю Европу и, возвращаясь, сравнивали «социалистический рай» с тем, как живут побежденные. Но не стоит забывать и того обстоятельства, что огромную армию военного времени страна не могла прокормить, её нужны не солдаты и офицеры, а рабочие руки на производстве и в селе. А защищать СССР должны были самые сознательные. Крестьяне, ставшие сержантами или офицерами, разве  понимали, что в нищей России после первой и Гражданской войн, да еще с такой огромной территорией и суровым климатом, разве могло быть по другому.

Руководство страны опасалось, что резкий всплеск инакомыслия может перерасти в бунт со стороны военных. А объединить и повести их за собой мог самый авторитетный в войсках маршал Г.К. Жуков. Поэтому острие удара направили против маршала Победы. Сталин хорошо знал историю России. Ведь во главе восстания декабристов 1825 года стояли офицеры и генералы армии, победившей Наполеона и побывавшие в Европе, где никогда не было крепостного права.

Основной вектор намеченного руководством МГБ плана просматривался отчетливо – доказать существование широкой и разветвленной сети военного заговора во главе с Жуковым, якобы, пытавшимся узурпировать власть. МГБ установило прослушку в квартирах и на дачах многих высших генералов и маршалов и знало их разговоры с критикой бывшего Верховного главнокомандующего страны-победителя. Да и сам Жуков в приватных беседах с сослуживцами восхвалял себя сверх меры.

Однако его очернение и дискредитация с помощью приемов 37-го года могли дать сбой. Поэтому появилась идея представить окружение маршала, и его самого, не в качестве контрреволюционеров (статья 58-я УК), а в качестве уголовных преступников. К тому времени уже начала складываться соответствующая судебная практика, когда при осуждении офицеров и генералов их преступные действия квалифицировали по закону от 7 августа 1932 года как хищение трофейного имущества (или по другой уголовной статье).

Тем более был  еще один сохранившийся документ. 23 августа 1946 года тогдашний министр Вооруженных сил СССР Н. Булганин отправил Сталину докладную записку, где сообщал, что на Ягодинской таможне под Ковелем задержаны товарные вагоны, в которые погружено 85 ящиков с мебелью. При проверке сопровождающих груз бумаг выяснилось, что мебель вывезена из Германии и предназначается маршалу Жукову. Всего в описи фигурирует 194 предмета мебели для спальни, кабинета, кухни... Среди прочего - роскошный гарнитур для гостиной, сделанный из красного дерева. Впрочем, в той же докладной указано, что к этому грузу прилагается «реабилитирующая» его справка: «Выдана Маршалу Советского Союза тов. Жукову Г.К. в том, что нижепоименованная мебель им лично заказанная на мебельной фабрике «Альбин Май», приобретена за наличный расчет, и Военным Советом Группы Советских войск в Германии разрешен вывоз в Советский Союз.

Известно, что в январе 1948-го Георгий Константинович отправил на имя секретаря ЦК ВКП(б) Жданова письмо-объяснение. Он написал, что значительная часть имущества, обнаруженного у него дома и на даче, является подарками, многое другое куплено им на собственные деньги. Однако это так и не изменило «наверху» мнения о сложившейся вокруг Маршала Победы ситуации. Выяснилось, что во время штурма Берлина в одном из госбанков Третьего рейха был обнаружен сейф, набитый дойчмарками, и ими распорядился генерал Серов, в будущем начальник КГБ, а в то время подчиненный маршала Жукова.  Считается, что он поделился с  Жуковым, ими-то и расплачивался якобы маршал за свою мебель.

Сталин разрешил пропустить состав с имуществом Жукова,  тем самым забросив крючок, на который и попался маршал Победы.

В итоге для Жукова нашли куда более приземленную вину. Но и более для него унизительную. Знаменитый маршал оказался включен в состав фигурантов «Трофейного дела».

В начале июня 1946 года его вызвали на заседание Военного Совета. Георгию Константиновичу предъявили претензии в том, что он, пользуясь служебным положением, завладел огромными богатствами, вывезенными для него лично из Германии.

Несколько дней спустя Сталин, являясь в том числе и руководителем всех Вооруженных сил СССР, подписал приказ об освобождении Георгия Жукова от обязанностей заместителя министра ВС. Опального маршала отправили командовать Одесским военным округом.

Потом состоялось несколько судебных процессов, свидетельствовавших о неблагополучном положении дел в Группе советских оккупационных войск в Германии, которую после Победы возглавлял Жуков.

В декабре 1947 года были арестованы подчиненные И.А. Серова, заместителя Главноначальствующего ГСОВГ и друга маршала Жукова: генерал-майоры С.А. Клепов (начальник оперсектора НКВД по Саксонии),Г.А. Бежанов (Бежанян) (начальник оперсектора НКВД по Тюрингии) и А.М. Сиднев (начальник оперсектора в Берлине). У последнего, например, в ходе обыска было изъято около сотни золотых и платиновых изделий, полсотни дорогостоящих ковров и много другого ценного имущества. У арестованных офицеров и генералов, в том числе у адъютанта Жукова подполковника Семочкина, были получены показания о присвоении трофейного имущества И.А. Серовым и Г.К. Жуковым.

В начале 1948 года были проведены обыски в московской и одесской квартирах маршала, а также на его подмосковной даче. Докладная записка об их результатах впечатляет.
Среди обнаруженных материальных ценностей фигурируют, например 4 километра тканей, более 300 ценных шкур - собольих, лисьих, каракулевых..., более 40 ковров и гобеленов, 55 картин, 9 ящиков с фарфором, хрусталем, серебряной посудой...  

В постановлении Политбюро от 20 января 1948 года говорилось: «Тов. Жуков, в бытность главкомом группы советских оккупационных войск в Германии, … встал на путь мародерства, занявшись присвоением и вывозом из Германии для личных нужд большого количества различных ценностей».

Маршала освободили от должности командующего Одесским военным округом и обязали «немедленно сдать в госфонд все незаконно присвоенные им драгоценности и вещи».

Тогда же, в январе, был арестован бывший член Военного совета ГСОВГ генерал-лейтенант К.Ф. Телегин. При обыске у него изъяли несколько килограммов серебряных изделий, большое число отрезов шерстяных и шелковых тканей, 18 охотничьих ружей, много других ценных антикварных изделий.

Дело К.Ф. Телегина Военная коллегия рассматривала 3 ноября 1951 года. Когда подсудимый рассказал, что на одном из банкетов Жуков обещал дать офицерам «три дня воли после овладения Берлином», председательствующий генерал-майор юстиции Зарянов сразу же за это зацепился:
- Значит, была дана команда грабить и убивать?
Телегин на это ответил:
- Нет, нами велась строжайшая борьба с мародерством.

Впрочем, тема трофейного имущества на этом процессе оставалась на втором плане. Главное внимание судьи уделили исследованию вопроса об узурпации Жуковым власти, но доказательства об антисоветской агитации оказались недостаточными. Дело было направлено на дополнительное расследование. При новом судебном разбирательстве, которое состоялось 20 марта 1952 года, обвинение Телегина по статье 58-10 УК РСФСР вновь не нашло своего подтверждения. Эта статья была исключена. По двум другим – 58-12 (не донес об антисоветских беседах с братом) и по закону от 7 августа 1932 года – Военная коллегия определила ему наказание в виде 25 лет лагерей, с лишением генеральского звания и поражением в правах.

В сентябре 1948 года был арестован Герой Советского Союза генерал-лейтенант В.В. Крюков. А потом и его жена – известная певица Лидия Русланова. Они также обвинялись в присвоении большого количества антикварной мебели, картин, драгоценностей и др.

28 октября 1949 года Лидия Русланова была приговорена Особым совещанием при МГБ СССР к 10 годам лагерей, с конфискацией имущества. В.В. Крюкова Военная коллегия осудила 2 ноября 1951 года по статье 58-10 УК РСФСР и закону от 7 августа 1932 года на 25 лет лишения свободы, с лишением генеральского звания и поражением в правах.

Но вскоре пришли другие времена, умер Сталин и к власти пришли те, кто своевременно не оказал медицинской помощи вождю, когда у него случился инсульт.  Я приводил материалы Анатолия Кольцова  о том, что вскоре после смерти Сталина в стране случился антигосударственный переворот и вместо Верховного Совета СССР стала править неконституционное образование. Ссылка на заметку. http://proza.ru/2023/03/07/488. Во главе страны стал не съезд народных депутатов, избиравший Верховный Совет СССР, а Президиум ЦК КПСС.

На основании постановления Президиума ЦК КПСС от 13 июля 1953 года были реабилитированы и восстановлены в наградах и званиях генерал-лейтенанты К.Ф. Телегин, В.В. Крюков и другие генералы, репрессированные в связи с «трофейным делом» и несуществующим заговором во главе с Г.К. Жуковым. Тогда же освободили и Лидию Русланову.

Характерно, что по всем этим делам председатель Военной коллегии генерал-лейтенант юстиции А.А. Чепцов еще за неделю до их пересмотра вынес постановления об освобождении заключенных генералов из-под стражи. Как бы давая понять, что и без судебной процедуры ясна их невиновность. Масштабные же «приобретения» германских ценностей, которыми отметились в первые послевоенные годы некоторые советские военачальники, по тем временам не считались таким уж большим криминалом. Началось мещанское перерождение элиты в СССР, которая и сдала потом страну Западу.

А вот опасения Сталина о диктаторских замашках маршала Победы имели под собой основания. Генерал Эйзенхауэр стал президентом США, генерал де Голь — президентом Франции.  А ведь они оба, по мнению Жукова, ему и в подметки не годились.  Это понял и Хрущев, отправив  на пенсию Жукова через полгода после Пленума ЦК КПСС, на котором именно Жуков спас Хрущева от отставки с поста первого секретаря ЦК КПСС.