Василий Алексеев о штанге и о себе

7 января исполнился бы 81 год со дня рождения великого тяжелоатлета Василия Алексеева, уроженца рязанского края.
Увы, он не дожил немного до своего юбилея, скончался в Германии, где ему должны были сделать операцию. Великий был спортсмен. Земля ему пухом.

У меня есть заметка об этом великом атлете. Казалось, в ней я уже все написал, что знал о нем. Но вот на глаза попалась еще одна, автор пишет свои материалы  не под своей фамилией, а под ником  — tverdyi_znar, написанную больше 10 лет назад, в 2012 году, к 79-летию Василия Алексеева. Мне она показалась очень интересной,  и я предлагаю вашему вниманию, уважаемые читатели.
***

Увидел интересное интервью с Алекссевым, где силач рассказал. как сидел в тюрьме, как его отравили, как он боролся с анаболиками... кроме того. мне как рязанцу показались любопытными некоторые моменты его жизни, связанные с Рязанью.

Штангу давно поднимали?
- Некоторые писатели, вышедшие из штангистов, все время видят сон - будто поднимают штангу. Меня же она так достала, что и во сне гоню от себя. А наяву поднимал на Олимпийских играх, где меня отравили. 1980 год, Москва. Это добавляет "любви" к вашему городу.

- Как это - отравили?
- Да очень просто. Налили, выпил - и готов. Дураком стал.

- Кто наливал?
- Свои же тренеры. Перед выходом на помост говорят: "Пей настойку на алтайских травах, эликсир бодрости". Выпил - и потерял рассудок. Думаю: куда я иду? Зачем это надо? Словно в перевернутый бинокль смотрю, штангочка такая ма-а-хонькая… А в висках бьет - как молотком. 120 кило поднять не смог - а до этого 165 рвал в стойке. Я до правды через полгода дошел - они же, сволочи, специально это сделали! А все для того, чтоб освободить дорогу моему напарнику по сборной СССР. Ему нужно было медаль отдать.

- Олимпийским чемпионом в 1980-м стал Султан Рахманов. Разговаривали с ним на эту тему?
- Общались мы часто и подолгу, но об этом - никогда.

- Спасибо. Какая-то дружба после Олимпиады у вас рухнула?
- С тренером из Чернигова Рыковым Александром Владимировичем, который наливал. С парнем, которого я поставил главным тренером, - ростом метр тридцать четыре. Думаю, за бабки их купили. На второй день явились ко мне в коттедж в Подольске, где жила сборная: "Если б рванул 170 - серебро тебя устроило бы?" Я ответил - толкнул бы ровно столько, сколько требуется. И никакого серебра. Кивнули: "Так мы и думали". Поэтому добивали. Я ведь с первой попытки едва не толкнул штангу. Они видят - а вдруг отойдет? И решили - надо заливать напрочь. Я вышел с помоста - мне подносят новый стакан. Затем еще один. После поинтересовался у врача - что могли подсыпать? Говорит - возможно, обыкновенного снотворного намешали. Но, скорее всего, что-то серьезнее.

У вас кулак вон какой. Годы спустя, встречая этих людей, хотелось дать по голове?
- А я прежде уже отсидел ни за что. Целый месяц провел в тюрьме. Ну врезал бы - а что изменилось?

- Морально стало бы легче.
- Морально-то легче - а физически тяжелее.

- Как в тюрьму загремели?
- Что-то я вам все тайны выдаю. Пьяная компания принялась у меня значок "мастер спорта" срывать с груди.

- Кто же к вам решился подойти?
- В городе Коряжме Архангельской области неподалеку от моего дома справляли десятилетие стройтреста. Я проходил мимо, думаю - что за балаган? Пошел выяснять. И выяснил - на свою задницу. Человек пятнадцать за мной припустили - а я бежать. Мне ведь никак нельзя было с ними связываться. Я на сумках сидел - чтоб переезжать сюда, в Шахты.

- Значок не отняли?
- Не отняли - зато в зубы дали. Подло, из-за спины. И все равно я не стал применять боевые действия - рванул от них. Никогда ни от кого не бегал - а тут побежал. Но споткнулся, упал. И меня нагнали.

- Отмахнулись?
- Два раза махнул - два трупа.

- Ничего себе.
- Это я образно про трупы - уложил двоих на землю. Говорю: "Теперь поняли, что я мастер спорта - но не по бегу?" Повернулся и пошел.

- Так за что ж в тюрьму?
- Одному дебилу, которого уложил, надо было знамя вручать в обкоме партии. Он комсомольский вожак был. Его ждут в зале - а нету. Первый секретарь шумит: "Где?!" - "Челюсть переломана, не в состоянии приехать…"

- Забавно.
- Секретарь спрашивает: "За дело?" - "Да". Потом уточняет - кто бил-то? И ему ответили: есть парень, мастер спорта. Но он уезжает от нас… Вот здесь секретарь вскипел: "Ах, уезжает? Посадить!" Второго побитого затаили - иначе для них групповуха выходила. Оформили дело, будто вожак в одиночестве был - а я на него напал. И отправился я суда ждать.

- Суд состоялся?
- Конечно. Оправдали меня - не я ж бегал, а за мной. Выяснилось, что комсомолец этот регулярно, как напьется, драку устраивает. Тоже попал меж двух огней - с одной стороны, обком заставил заявление написать, а с другой - мои товарищи подтянулись: "Если не заберешь заявление, устроим хорошую жизнь. Это он на тебя напал? Это он у тебя лацкан оторвал со значком мастера спорта?"

- За месяц в камере - самый трудный день?
- Первый. В камере человек сорок. После баланды все разом закуривали. Я окно нараспашку - а народ-то вокруг хлипкий, орут: "Закрывай!" Был еще способ - на пол ложиться. Иначе не продохнуть. Двинул я к "куму": "Готовлюсь к Спартакиаде народов СССР. Штангу у вас не прошу - хоть рельсу подберите".

- Нашли?
- Притащили рельсу килограммов в сорок. Поднимал ее, поднимал в загончике - но что для меня, мастера спорта в тяжелом весе, сорок килограммов? Снова к "куму": "Эта маленькая. Мне б что-нибудь потяжелее". Отыскали рельсу килограммов в 160. Но ее в загон не затащишь, она семь метров в длину. Представьте картину: забор, вышка с охранником, и я рельсу ворочаю. На морозе. Однажды сбросил с плеча - упала, сломалась пополам. Так меня снова в загон отправили. Говорят: "Бригада не могла эту рельсу разрубить, а ты один переломил. Ты ж ею часового снесешь вместе с будкой". Зато теперь у меня было два рельса по 80. Мог другие упражнения делать.

- Исхудали там?
- Поправился на два килограмма - меня кормил весь город. Врач приносил в бутылке глюкозу, трески с картошкой давали сколько хочешь. Сел - 112 кг, вышел - 114. Подружился с дедом, который всю жизнь проторчал на зоне. Его выпустили - а на воле ни работы, ничего. Сам пошел в милицию: "Что сделать, чтоб сесть?" Украл что-то - впаяли новый срок.

- Штанга - живая?
- Я с большим уважением к ней относился. Никогда через штангу не перешагивал. Боже упаси - ногой на нее наступить. А многие так делали. Или фотографировались - ногу ставили на гриф… Меня радует, что вы до штанги добрались. Значит, не только тюрьма вас интересует.

- Первая ваша штанга - ось от вагонетки?
- Да, в леспромхозе я много бед наделал. Чем сильнее становился, тем тяжелее ось от вагонетки откручивал. Причем ось эта 60 - 80 миллиметров толщиной - и лишь потом, в институте, я впервые увидел настоящую штангу. Которая 28 с половиной. Все по Маяковскому: "Беру как ужа, как бритву обоюдоострую".

- Судьба у вас, Василий Иванович…
- Я знаю, что такое работа. С 11 лет вкалывал! В 20 был бригадиром на строительстве фенольного завода - бригада моя состояла из двадцати зеков. Потом десять лет подземного стажа, в шахте работал. В завале побывал.

- Жутко?
- Получилось как в кино: очнулся - гипс. Шел, по голове шибануло - и отключился. Глаза открыл уже в больнице. Вторую группу инвалидности дали. А когда со спортом закончил, задумался - что дальше. Не лезть же опять в шахту. В городе собирались открывать техникум физкультуры, предложили должность директора. Но я отказался. И директором дворца спорта быть не захотел.

- Почему?
- Сидеть и высчитывать - кто тряпку украл, кто ведро помойное?

- Травить вас травили. Еще с нечестной конкуренцией сталкивались?
- Сколько угодно. Меня и на чемпионате мира в Перу в 1971-м травили, и в Америке - дважды. Подсыпали что-то. Вот в Перу проснулся - голова раскалывается. Словно ее накачали насосом на 250 атмосфер. Похоже, тоже наши отличились. Потому что точно такое же состояние было в 1978-м в Лас-Вегасе. В 1977-м уже конкретно травили - да, видно, не рассчитали дозу. Я все равно выиграл. Но если в рывке был красавец, то в толчке смотрю - ноги прокисли. Один подход сделал и отказался. А через год мне сыпанули столько, что вертлюги оторвались.

- Это что такое?
- Место, где берцовая кость соединяется с тазом. Когда со штангой вставал - они хряпнули. Только после московской Олимпиады понял, кто за всем этим стоял. Тот же персонаж из Чернигова - Рыков. Поначалу-то я и мысли не допускал, что друзья способны на такое. Хотя в сборной, бывало, ребята находили в салате склянки от ампул с ретаболилом. Сыпанул конкуренту, потом анализ на допинг - и привет. Был в Краснодаре штангист, который трижды отправлялся на чемпионат Европы - но ни разу не выступал. Приезжает - а ему вдогонку: "Валера больной". И ставят того, кто везет икру, коньяк, водку…

- Вы были прекрасным тренером. Почему ж вас отодвинули?
- Советского Союза не стало, и главного тренера тоже. Вот посмотрите: Олимпиада в Барселоне, 1992 год. Руковожу сборной СНГ - из десяти медалей мы взяли пять золотых, четыре серебряных и одну бронзу. Через год эта команда, но уже без меня, вернулась без золота вообще. Что стряслось?

- У вас есть ответ?
- Я рубил прием анаболиков - тормозил, душил, выгонял… А после все стало иначе. К тому же, когда я в союзной сборной был главным, россияне всегда вели себя нагло. Человек занял шестое место в чемпионате Союза - а ты все равно вези его на Олимпиаду. Иначе враг России. Как-то послал таких подальше - и стал "антироссийским".

- После вас звали тренировать сборную России?
- Несколько раз приезжали в Шахты. Одному начальнику сказал: "Вы же мой характер знаете. Я лодырей отодвину от сборной. Они объединятся - и начнут лить грязь. Вы меня защитите?" - "Нет". Все, разговор закончился. За два месяца до сиднейской Олимпиады меня за горло схватили: "Возьми сборную…" Министр приезжал!

- Не взяли?
- Оставалось бы полгода - согласился бы. А за два месяца чужое дерьмо не разгрести. Ну, добавлю я кому-то от двух до пяти килограмм - это же не решит вопроса.

- Помните, как впервые столкнулись с анаболиками?
- Олимпиада-1972. Кто-то запустил слух, что будет проверка. И за десять дней до Игр бросили принимать. Итог - четыре "баранки". Но там проверки не было - она случилась в 1976-м. Найдите протокол чемпионата СССР, который проходил в Караганде. А потом посмотрите результаты Олимпиады в Монреале. Небо и земля. Потому что в Союзе можно было жрать что угодно - а перед Играми нужно было прекращать жрать за 55 дней. И конец.

- Для всех, кроме вас.
- Я перед Монреалем 17 дней лечил пах, ничего не поднимал. На Олимпиаде толкнул мировой рекорд - 255. Хотел вообще 265 толкнуть, чтоб всем ноздри прочистить. Журналисты помешали.

- Что-то написали?
- Затоптали мне весь помост. Штангу откатили. Я ж не могу им объяснить, что еще толкать хочу. Микрофоны под нос суют: "Мистер Алексеев, почему все плохо выступили, а вы установили фантастический мировой рекорд?" - "Кто на чем живет. Пейте рашн водку!"

- Вас в допинге подозревали?
- Да постоянно. Думали до 1976-го, что на этом сижу. В Монреаль приехал за 9 дней до Игр - прямо из аэропорта повезли на анализ. Штангу поднял - снова. А болгарин Христо Плачков в Монреаль прилетел, но в колхозе не прописался…

- ???
- Сначала надо было в Олимпийской деревне прописаться - потом тебя на анализы отправляют. Так и бродил он вокруг деревни. Улетел домой, выступать не стал. Понял: или вовсе ничего не поднимет, или поймают. А основной конкурент - Герд Бонк из ГДР поднял вес на уровне второго разряда.

Вот, кстати, история. В декабре 1975-го я переехал в Рязань. Вскоре звонит кто-то из вашей братвы. "Какая сумма нужна в двоеборье, чтоб выиграть в Монреале?" - спрашивает. - "420 кг хватит", - отвечаю. Хотя мой рекорд был 432. Просто я знал, что на Олимпиаде будет допинг-контроль, и это обязательно повлияет на результаты соперников.

Ну вот, а в мае 1976-го проходил чемпионат Европы в Берлине. Я там пару часиков почитал книжечку у окна - и слег с межреберкой. От боли два дня не мог сползти с тахты. Накануне соревнований объявляю тренеру: ставь запасного. А утром просыпаюсь - отпустило. Но деваться уже некуда, в Берлине остался в роли зрителя. Сидел, скрипел зубами, глядя, как Бонк устанавливает рекорд в толчке - 252,5 кг. Уж не знаю, чем его там накормили. Возвращаюсь домой - опять этот журналист звонит.

- С тем же вопросом?
- Да. Я повторяю: "420 хватит". Месяц спустя на чемпионате СССР в Караганде устанавливаю мировой рекорд - 435. Но через несколько дней Плачков в Болгарии поднимает 442,5 кг! И снова звонок журналиста, в голосе ирония: "Даже теперь цифры не поменялись?" - "Возьми фломастер и запиши - 420!" А что в итоге?

- Что?
- В Монреале Бонк осилил всего 405 кг. Но для серебра оказалось достаточно. А я поднял 440 и стал двукратным олимпийским чемпионом.

- Вам когда-нибудь предлагали анаболики?
- Был такой профессор Беленький. Как-то предложил попробовать. Я ответил: "На себе их испытывай". Но, думаю, в 1968-м в олимпийской сборной какую-то дрянь давали. Тогда у меня спину заклинило.

- Сколько тогда платили за рекорды?
- 630 рублей. Но лепил я рекорды пачками, и наши чиновники нашли способ, как мои призовые обкорнать. Установишь рекорд на союзном турнире - дают 80 процентов от этой суммы. На российском - 60 процентов. На турнире спорт-общества - 40. Сдвоил - платят все равно за один. Потом новое правило ввели - если занял первое место и установил рекорд, премию получаешь за что-то одно.

- Разница большая?
- За рекорд те же 630 рублей, а за первое место - 500. Иногда специально притормаживал, чтоб раньше времени не установить рекорд. В рывке-то я не мог поднять сумасшедшие веса, а в толчке предел точно был далеко. Я остановился на 256 кг - а мог бы при хорошем настроении толкнуть 270. Здесь еще психология. Допустим, выгреби я сразу все, при отсутствии дальнейших рекордов у светлых умов возникли бы вопросы: мол, кончился Алексеев, отобрал свое. Да и противники бы быстрее подтянулись. Поэтому лучше потихоньку каждого бить по башке - то на одном турнире мировой, то на другом. И видно - штангист растет, уверенно поднимает.

- От какого зарубежного города самые мрачные воспоминания?
- От Москвы.

- Для вас она заграница?
- Да!

- Почему?
- Что, все перечислять? Там есть труженики, но и грязи столько перекочевало! Вы-то еще пацаны - не застали времена, когда в стране ничего не было. Зато Москва жрала в три горла. Я за хлебом туда ездил, когда в Рязани жил, представляете?! Покупал в универсаме разом двадцать буханок. Как-то набираю в мешок и слышу сзади шипение: "Все им мало". Поворачиваюсь: "Ты, что этот хлеб на Красной площади сеешь? А я - заслуженный работник сельского хозяйства, комбайнер! За своим приехал!" Мужика как ветром сдуло. Понял - еще немного, и эту буханку ему в рот засуну.

- О каком из своих поступков можете сказать: "Я от себя такого не ожидал!"?
- Для меня самого неожиданных поступков не было. А для других… Может, не стоит ворошить?

- Расскажите, Василий Иванович.
- Был эпизод в Рязани, где прожил четыре года. Для меня там дом выстроили, деньги выделило государство. Уж должны были ордер вручить. Но какой-то умник написал в ЦК: "Мы буржуев выгнали в 1917 году, а теперь Алексееву дом строят. С какой стати? И вообще он инженер, а я - старший инженер!" После этого дом переоборудовали в учебно-реабилитационный центр. Мне и ордер не дают, и в квартире, где живу, не прописывают. Тянулась волокита долго, пока зимой не пригласили в рязанский горисполком. Местный начальник вручает ордер и говорит: "Ты внимательно прочитай".

- И что там было написано?
- Как сейчас помню: "Алексееву В.И. на право занятия 48 квадратных метров при учебно-реабилитационном центре". Плюс выяснилось - если со мной что-то случится, семью в любой момент оттуда выгонят. Я завел машину, рванул к Вечному огню - на него и возложил ордер.

- Сожгли?
- Да. После этого вернулся в Шахты, где осел окончательно. Вот такой я человек. Меня не трогай - я не трону. Тронули — получите.

***
Согласитесь, в это интервью весь Василий Алексеев, всегда он «правду матку резал», невзирая на лица. Недаром хватало у него «доброжелателей» среди разных начальников. А как он про анаболики хорошо рассказал. В СССР, в ГДР, в Болгарии тангисты их жрали килограммами, потому и рекорды били.  Я сам немного «качался», поднимал штангу для силы в ногах, потому что занимался в легкой атлетике прыжками. В нашей Хабаровском медицинском институте был зал штанги, куда я похаживал. Когда в Хабаровске открыли новый вуз — институт физкультуры, в нем не успели оборудовать зал для штангистов, и этот институт арендовал зал в нашем ХГМИ. Там я и познакомился в парнями из института физкультуры, которые уже в те годы, а это 1966-67 годы, говорили, как надо принимать анаболики. Сделал первый разряд, начинай пить и мастера спорта точно сделаешь. И видел я этих мастеров в душе. Пенис как у маленького ребенка, а сам груда мышц.

Помню, один из них, Олег Разумовский,  делился по возвращению с чемпионата России своими впечатлениями о Давиде Ригерте, с которым выступал в одном весе. До этого он встречался с ним на открытом первенстве «Труда» за три месяца до чемпионата России. Там Ригерт выглядел как все, ни особых мышц, и результаты так себе. А на первенстве России уже был как Геркулес, мышцы накачанные, и результаты на уровне мировых рекордов. Вот что делают с человеком анаболические гормоны. Потому Ригерт и «забаранил» на Олимпиаде 1972 года, что перестал пить анаболики из боязни, что его поймают.  Да и на Олимпиаде 1980 года тоже «забаранил», т. е. не поднял начальный вес в рывке.

После прочтения этого интервью я еще больше стал уважать русского богатыря Василия Алексеева, на счету которого 80 мировых рекордов, а один из них вечный — 645 кг в сумме троеборья, потому что затем атлеты стали соревноваться в двоеборье, был исключен жим двумя руками стоя.