Разрешите представиться - Левиафан 3. Социальные с

Мой авторский сайт: https://www.danberg.net/


                Разрешите представиться - Левиафан

                Глава  3   Социальные связи

Сотворенная Господом фауна бесконечно многообразна. Если взглянуть на разнородный животный мир общо, то я, левиафан, являюсь всего-навсего одной из множества единиц Творения. Однако при ближайшем рассмотрении своеобычных черт моей особы, а также при сравнении ее с другими подданными зоологического царства, нельзя не отметить мое абсолютное превосходство в величине, силе, красоте и уме.

Личные совершенства, кои выделяют меня из пестрой толпы плавающей, летающей и передвигающейся посуху публики, были наглядно продемонстрированы выше. Достаточно сказать, что слово “левиафан” стало нарицательным для обозначения всех родов достоинств.

Теперь я спрашиваю вас, смекалистые читатели, а может ли столь выдающееся существо, каковым являюсь я, жить одиноко, или, пользуясь языком науки, пребывать в социальной изоляции? С удовлетворением я слышу категорический ответ громкоголосого хора: “Нет!”

Разумеется, я вступаю в общение со многими живыми тварями. Я знаюсь с рыбами – водными обитателями, с сухопутным зверьем и с птицами, небесам приверженных. Но это не всё! Мне есть что рассказать о моих непростых взаимоотношениях с ангелами и о контактах с пророками. И, чем я горжусь в особенности, случаются у меня и эпизодические встречи с Богом. Эпизодические по частоте, но никак не по значению!

Таким образом, мои социальные связи весьма разнообразны. Порой, они меня забавляют, иногда утешают, изредка огорчают. В чем я до конца уверен, так это в том, что неизменным результатом коммуникации становится духовное и физическое совершенствование моих оппонентов. Это и не удивительно, ведь у умного учатся, красивому подражают, за превосходящим силой тянутся.

Мой грустный долг заявить, что прогресс левиафановых партнеров отнюдь не единственный результат упомянутой коммуникации. С прискорбием сообщаю, что существует еще один и гораздо менее отрадный ее продукт. Это – зависть. Разумеется, не я завидую, а завидуют мне. Я последний, кого можно упрекнуть в таком положении вещей. Не я Создатель, не моею волею населены вода, земля и воздух рыбами, птицами и зверями, и сотворены оные не по моему образу и подобию.

Теперь я приступаю к систематическому изложению особенностей моих взаимоотношений с различными живыми существами. Думаю, будет естественно, если я начну с непосредственно окружающих меня обитателей водной среды.

***

Из предыдущей главы читатель частично осведомлен о моих общих с рыбами делах. Я имею в виду историю с неудачной попыткой морских обитателей доставить мне лису. Теперь я представлю новые интересные сведения о своих свершениях, хлопотах, размышлениях в качестве Морского владыки.

Людям, как существам сухопутным, отлично известны хищнические наклонности их однокорытников по среде обитания. Возможно, нравы морской братии им знакомы в меньшей степени. Зато я, абориген океанских просторов планеты, блестяще знаю повадки обладателей жабр и плавников. В водном царстве принята та же жестокая мораль, что и на земле. Сильные пожирают слабых, а те, в свою очередь, закусывают слабейшими. Юридическая основа поведения в морской пучине – право сильного. Укрепившееся право часто есть укрепившееся зло.

Господь не согласен мириться с беспредельным произволом. Всевышний призывает на помощь меня – Царя морей и верного Его эмиссара по делам рыбьей справедливости. Один раз в год Он приказывает мне извергнуть жар из пасти и ноздрей. Поступив по слову Его, я нагреваю воду в мировом океане почти до кипения. Столь решительное глобальное потепление окружающей среды охлаждает хищнический пыл крупных представителей водной фауны, а рыбам малого размера экстремальная температура вреда не приносит.

Если бы мы с Господом Богом не прибегали к крутым мерам, то довольно скоро почти вся мелюзга оказалась бы перед угрозой полного исчезновения, и рыбешки очутились бы в Красной книге. Подобное отчаянное положение привело бы к нарушению водного экологического баланса, что означало бы голодную смерть для крупных рыб. Тогда и их самих пришлось бы помещать в Красную книгу. В условиях наступившего безрыбья сохранились бы одни только раки.   

Наша с Господом деятельность имеет моральную ценность, ибо умеряет низменные инстинкты созданных Им тварей. Одновременно эти усилия позволяют сохранить морскую фауну во всем ее многообразии пятого дня Творения.

Теперь я задаю вопрос знатокам животного мира морей, океанов, рек и озер. Кто из вас слышал о маленькой рыбке по имени “кильбит”? Никто? Не удивительно! Это миниатюрное создание редкой красоты не известно ученым авторитетам, а его существование открылось лишь проницательности авторов беллетристической левиафанианы.

Кильбит проплывает мимо меня, обворожительно шевеля великолепными розовыми полупрозрачными плавниками. Она глядит в мою сторону с почтением, но вполне независимо. Ее снабженные веками глаза выражают нечто вроде любви. Она опускает и поднимает черные длинные ресницы, и душа моя полнится платоническим счастьем. Между нами существует давняя взаимная привязанность. 

Упомянутые проницательные авторы утверждают, что я якобы дрожу от страха перед кильбит. Смею вас заверить, почтенные сочинители, что левиафан никогда и никого не страшился. Оставьте ваши грязные намеки и не смейте подвергать сомнению безукоризненную чистоту наших чувств! А что касается страха, то я действительно боюсь, но только не кильбит, а за неё саму! Поэтому я выдал чаровнице охранное свидетельство, и прекрасной царевне нечего опасаться даже самых свирепых хищников. И все же сердце мое не вполне спокойно, когда малютка отплывает от меня на слишком большое расстояние, и я теряю из виду мою обожаемую Дульцинею, владычицу фантазии левиафана.

Общеизвестна моя красота. Она давно стала предметом восхищения и, к сожалению, завистливой досады. Бог сотворил меня существом прекрасным. Я счастлив этим, и не стану скрывать, что испытываю некое торжество, когда замечаю в глазах менее казистых особ искру зависти. Если это естественное чувство достойно порицания – порицайте меня! Я достаточно объективен, чтобы терпимо и с пониманием отнестись к критике. Будем благодарны тому, кто говорит нам о наших недостатках, ибо он учит смирению.

Я не случайно затеял разговор о красоте и неизменно сопутствующей ей зависти. Скажу честно и без утайки – я не единственный красавец в океане. Хорошо знакомые всем дельфины почти не уступают прелестью левиафану. И в некотором смысле превосходят его. Тела и головы их имеют изумительно форму и пропорциональные размеры. Пасти ничуть не страшны. Глаза излучают доброту и игривость. Они не только пригожи, но и умны. Как они взлетают над водой и как грациозно ныряют обратно! А кто еще из живых существ может так успешно поддаваться дрессировке!

Я полагаю дельфинов достойными своими партнерами в части внешности и интеллекта. И представьте себе, дорогие читатели, я не испытываю зависти. Наоборот, я рад за товарищей. Я противник монополий и выступаю за честную конкуренцию во всем. Думаю, благородство – еще одна замечательная черта, заложенная во мне самим Господом.

***

Чтобы довести до сведения читателей характер моих взаимоотношений с обитателями суши, мне первым делом потребуется вернуться к книге Иова, где представлен портрет гигантского животного по имени “бегемот”. Смысл контекста в отношении этого великана тот же, что и в случае с левиафаном. Бог изображает бегемота как существо огромного размера и необычайной силы. Цель Всевышнего прежняя – продемонстрировать рабу своему непререкаемое величие Творца: только Он способен создавать и умертвлять столь невероятных по величине и силе тварей. Смертным, включая самого Иова, подобные деяния не под силу.

Господь сообщает Иову, что сила бегемота в чреслах, а мощь – в мускулах живота. Хвост его подобен стволу кедра, хребет несокрушим как труба медная, а кости крепки, словно прутья железные. Никто из людей и никаким орудием не способен ранить исполина. Для иллюстрации громадности бегемота Бог уведомляет Иова о чудовищных кулинарных обыкновениях зверя. Подробнее об этом предмете речь пойдет ниже.

Сейчас мне важно оспорить выдумки некоторых мудрецов о моем мнимом соперничестве с бегемотом. Досужая фантазия недобросовестных сочинителей всевозможных баек приписывает нам, двум достойным друг друга великанам, исконную вражду и перманентную войну. Дело дошло до откровенной лжи. Утверждается, что однажды мы сошлись в яростной схватке и смертельно ранили друг друга: я орудовал клыками, а мой противник – хвостом, после чего мы оба упали замертво. Ничуть не лучше и утверждение, будто бы бегемот превосходит силой левиафана.

Сочиняя и публикуя вздор, щелкоперы лгут, себя не помня. Даже тот очевидный факт, что с самых дней Творения и поныне мы с бегемотом живы и здравствуем, каждый в среде своего естественного обитания, не способен уничтожить рудименты веры печатному слову. Ошибаетесь вы, люди, говоря, мол, вранью короткий век. Большая ложь живуча. Правда же состоит в том, что отродясь никаких бранных дел у меня с бегемотом не было. Мы не дружили, но и не враждовали. Сила уважает силу. В следующих главах я буду касаться реальных проблем наших взаимоотношений.

На земле имеется особый вид исключительно крупных антилоп, рога которых подобны саблям. Кажется, сии безобидные вегетарианцы носят имя “орикс”. Я люблю этих травоядных: во-первых, не смотря на свои значительные размеры, они не чета мне величиною, а, во-вторых, я испытываю к ним жалость – уж больно бедственна их супружеская жизнь. Подробнее вопрос будет рассмотрен позднее, а сейчас я только афористически замечу, что собрат по несчастью всегда мил. Иногда я беседую с ориксом во время его водопоя. Пожалуй, мы добрые товарищи. Наслаждение общением – главный признак дружбы. 

Есть у меня еще один друг на земле, друг виртуальный. Зовут его орангутанг. Существо это внешним видом весьма походит на людей, то бишь на вас, благодарные мои читатели. Он более смышлен, чем красив, и менее свободен, нежели горемычен. Иными словами, перед нами образ совершенно несчастного создания.

Лично я с орангутангом не знаком, но испытываю к нему самые добрые чувства, сострадаю и мысленно подбадриваю, ибо я всегда стою за правое дело. Жизнь и судьба его незавидны. Из книг мудрецов мне известно, что обитает он в поле. Жизненное пространство орангутанга имеет форму круга радиусом равным длине пенькового каната, один конец которого охватывает шею бедолаги, а другой крепко-накрепко привязан к глубоко и прочно вкопанному в землю каменному столбу.

Канат сей, лишающий животного свободы, тем не менее не враг ему, а друг. Волокна той пеньки особые, и исполняют роль жизненной нити. Поэтому орангутанг не пытается разорвать путы. Зато безжалостные охотники-браконьеры сотнями выпускают из луков стрелы, покуда одна из них не расщепит канат, и тогда орангутанг погибнет и станет неправедным охотничьим трофеем. 
 
***

А теперь возведем очи к небу и посмотрим, нет ли в вышине достойного мне аналога? Оказывается, есть! Существует в природе птица огромной величины, и имя ей – “зиз”. Это пернатое творение ногами упирается в дно океана, а голова его пребывает высоко-высоко в Небесах.

Давайте сравним форму и размеры тела левиафана и птицы зиз. Я воистину громаден, и при этом все три измерения моего корпуса сопоставимы. Конституция зиз совершенно иная. Высота существенно преобладает над двумя другими габаритами. Не сомневаюсь, что мое сложение предпочтительнее и много эстетичнее.

Поскольку ноги зиз стоят на океанском дне, то есть в моей среде обитания, я иногда подплываю к птице и вступаю с ней в беседу. Надо сказать, что разговор у нас зачастую не клеится. Голова ее находится страшно высоко, и поэтому звук от меня к ней и от нее ко мне долетает со столь большой задержкой, что мы, иной раз, успеваем забыть вопрос или ответ. Наша речь должна быть весьма зычной, иначе из-за большого расстояния угаснет громкость отдельных слов, и тогда диалог станет напоминать разговор двух глухих. 

То обстоятельство, что голова птицы теряется в заоблачной выси, чрезвычайно важно для всех обитателей воды, земли и неба. Зиз видит всё происходящее на Небесах, сообщает мне, а я, в свою очередь, информирую прочих тварей. Еще одна полезная миссия зиз вот какая: в дни сильного зноя она широко расправляет свои колоссальные крылья, и тень спасает живность от палящих лучей солнца.

Расскажу еще об одном пернатом. Я с удовольствием встречаюсь и беседую с птицей по имени “холь” (теперь говорят “феникс”). Бессмертие – вот неотъемлемый ее атрибут. Она не без основания гордится своим роскошным оперением. Ее мыслительные способности восхищают. Красота и ум холь вполне соизмеримы с моими. Мы оба рады общению с равным по масштабу партнером.

Мною сделано немало критических замечаний в адрес мудрецов, высказывающих, порой, некомпетентные мнения. Однако в том, что касается птицы холь, они оказались на высоте положения, и я, со свойственной мне беспристрастностью, признаю это. Мудрецы совершенно справедливо утверждают, как каждые тысячу лет холь сгорает от чрезмерной солнечной радиации, но всякий раз перед гибелью она успевает снести яйцо. Из него вылупляется птенец, по существу, та же самая птица, которая только что погибла, а теперь начинает жить сначала.

Птенчик быстро обрастает великолепными перьями, красивее прежних. Взрослея, новая птица холь становится умнее своей предшественницы, то бишь себя самой в прошлом, ибо смотрит на мир свежим взглядом, сохраняя при этом накопленный в прежних жизнях опыт.

Мудрецы толкуют бессмертие холь следующим образом. Первая женщина, Хава, которую упрямо называют Евой, в нарушение слова Господня ела от дерева познания, да еще и угощала ароматным фруктом всех тварей вокруг себя. Только холь отказалась от подношения. Она не вкусила запретного плода и поэтому, в отличие от прочих, не узнала, что такое смерть. Вот где кроется тайна ее вечной жизни.   

Таким образом, мы видим, что Бог создал три гигантских существа: в воде левиафана, на земле бегемота, в воздухе – зиз. Только Ему под силу такое деяние. Иов, а за ним и всё остальное человечество, вполне оценили величие Господа. 

***

Рассказ о моих социальных связях не был бы полным, если бы я умолчал о своих встречах с ангелами и с пророками.

Одно очень неприятное воспоминание нет-нет да всплывает в моем мозгу. Однажды Всевышний задумал избавиться от меня под тем надуманным предлогом, что якобы мои плоть и шкура должны сослужить полезную службу праведникам в райском саду. Бог отправил ангелов низкого статуса с заданием убить левиафана и мертвое тело доставить в рай.

Ангелы были вооружены мечами, копьями, стрелами. Железо ломалось о мою чешую как солома. Стрелы и камни отскакивали и возвращались к незадачливым крылатым воинам. Разумеется, затея провалилась, но осадок нерастворимой обиды осел на дне души.

Другое происшествие, связанное с похождениями пророка Ионы, тоже негативно отразилось на моих воспоминаниях. Вот как было дело. Однажды Иона попал в чрево к большой рыбе. Не дожидаясь, пока будет переварен в желудке, пророк заявил любительнице деликатесов, что пришла ее очередь быть съеденной левиафаном. Он добавил, что готов ее спасти, если она отпустит его на свободу. Та, разумеется, не оттолкнула руку помощи.

“Плыви к левиафану!” – скомандовал Иона. Когда рыба с пленником внутри прибыла ко мне, Иона, сидя в желудке, закричал громко, чтобы я услышал, мол, готовься, великан, сам Господь тебя намерен умертвить, и ты послужишь пищей для праведников. Я, понятное дело, пришел в ужас, ведь Всевышний – это не бездарные ангелы-воины, Он и впрямь способен убить меня. Я сорвался с места и, не теряя времени, спешно поплыл далеко-далеко, подальше от глаз Господа, и надежно спрятался. Счастливая рыба отпустила Иону. Но гадкие речи пророка, хоть и лживые, нанесли мне сердечную рану.


Целиком повесть опубликована здесь: Журнал "Новая литература"
https://newlit.ru/~berg/7175.html