Я буду ждать на темной стороне. Книга 3. Глава 29

— Забежал недавно на именины к Фекле, поздравил её саму и её мать. Вручил обеим по дезодоранту, Айку же досталось три мячика, а Дорофею сунул книгу. Пусть читает и хоть ненадолго отвлечется от социальных сетей, — делился Егор по дороге с одногруппникам подробностями своего времяпровождения в кругу родственников, пока перед ними не появились двери, ведущие прямо в холл университета. — Алекса со мной не было. Он как раз таки отправился в гости к своей подруге Матильде, с которой познакомился ещё во время посещения музыкальной школы… Скоро ему наверное придется брать прописку у неё прописку, потому что там он бывает куда чаще, чем дома… Но о чем это я?! Ну, конечно! Хотел заявиться на праздник пораньше, но дома меня, как всегда, задержали дела. Только зашел в прихожую, а Фекла обрушилась на меня: «Почему снова опоздал? Обещал же быть в восемь!». На удивление, день рождение отметили прекрасно. При разнообразнейшем выборе блюд, как следует попробовать все, (солидно), не удалось. Постоянно то танцевали, то фотографировались с её приятельницами. Был отличный торт; жаль, не весь слопал. Много ещё осталось, надо было с собой захватить. Дед Карла принес бутылку ликера и трехлитровую банку вина. Вы знаете, вино с ликером так классно идет! Шампанского тоже было много, но нам хватило и двух бутылок. Дед напился и сразу лег спать, а мы общались до трех часов ночи…

После этих слов ему пришлось ненадолго заткнуться, так как со стороны коридора показалась фигура декана. Тот шел прямо в их сторону.
 
Бегло с ним поздоровавшись, Зонтинов с Евангелиной проскользнули вперед, а что касается Новаковского, до сих пор вспоминая собственную пересдачу экзамена по финансовому менеджменту, он молча прошел мимо него, не подавая никаких признаков приветствия.

Учебная неделя началась как обычно, но одного вида хмурой физиономии декана оказалось достаточно, чтобы бросив на него беглый взгляд, Евангелина вспомнила о своей дипломной работе, к чьей практической части она даже не подступалась, уделяя время другим дисциплинам. А ведь ей надо было поднатореть на этом участке работы, иначе в следующий раз им с Драгомарецким будет не с чем идти в деканат. И угораздило же судьбе выбрать им в качестве куратора именно декана!

С одной стороны он неплохо им помогал, указывая на неприметные с виду ошибки, и делая небольшие подсказки по части улучшения работы, с другой, если не будешь успевать укладываться в сроки подготовки дипломного проекта, то в таком случае можно было нарваться на выговор от декана, тщательно следившего за качеством выполняемой работы студентов.

Едва тот исчез с их поля зрения, растворившись в соседней аудитории, Новаковский выдохнул с облегчением, и, забыв при виде декана, о чем говорил вообще, дальнейшую часть пути он провел в молчании, будучи погружен в собственные думы.

Евангелина все это время раздумывала о собственном дипломном проекте, когда увидев напротив аудитории Сильвестра, сделавшего ей знак задержаться, моментально вспыхнула, против воли останавливаясь у дверей.
Поздоровавшись с одногруппниками, он проводил их взглядом до помещения, где должно было состояться практическое занятие, после чего преградив путь Евангелине, как будто опасаясь, что не так восприняв его жест, она проскользнет в аудиторию вместе с остальными, неожиданно перехватил её удивленный взгляд.

Опешив слегка от такого поступка, Евангелина подалась назад, и не совсем понимая, чего он хочет от неё, непроизвольно покосилась по сторонам, будто опасаясь, то их мог застать в таком состоянии Лисов, который неправильно истолковав её уединения здесь с этим парнем, мог бы здорово отомстить ему в дальнейшем.

— Что случилось? — не выдержав, она первой задала ему вопрос, разрушив воцарившееся между ними недопонимание после её памятного побега из его квартиры. — Ты хотел мне что-то сказать?

Она, конечно, была не против услышать сейчас лично от него причину своей помолвки с кузиной Зонтинова, но после предложения Лисова данная новость для неё была уже давно не актуальна. Так что глядя сейчас на одногруппника, который впервые за все это время соизволил  подойти к ней и хоть как-то объясниться, она почему-то искренне жалела его за то, что он до сих пор считал продолжал себя за что-то винить.

— Значит, ты теперь с ним?! — спросил он без всякого вступления, когда раньше любой разговор с ней в стенах университета он начинал обычно с приветствия, и, заметив, что она как будто не совсем понимает, о чем он ведет речь, добавил без обиняков:— Я приходил к тебе вчера домой, хотел тоже поздравить тебя с днем рождения, но Драгомарецкий сказал, что ты куда-то уехала… И я даже догадываюсь, с кем. Ты случайно ничего не хочешь мне объяснить? Что все это значит?

Однако чувствуя себя неготовой выкладывать перед этим человеком подробности своей личной жизни, особенно после того, что произошло между ними в тот роковой день, потупив взор, Евангелина лишь твердо сказала в ответ:

— Да, это правда. Я не отмечала именины дома. Меня там не было. И я действительно была не одна. Но тебе зачем эта информация? Ты мог спокойно позвонить по телефону и поздравить меня на словах. Или новоиспеченная жена запрещает тебе даже упоминать вслух мое имя?!

И кто Драгомарецкого тянул за язык? Взял и все всем разболтал…

Она не хотела сейчас язвить и показывать ему, что вся эта ситуация с его помолвкой и в самом деле задела её за живое, хотя она вообще не должна была испытывать что-то подобное, тем не менее накопившиеся эмоции дали о себе знать, открывая её одногруппнику глаза на многое. Впрочем, повернуть время вспять было уже нельзя, и если бы он вдруг заявил о том, что совершил сгоряча ошибку и его выбор оказался неверным, она вряд ли стала бы разубеждать его в обратном, настаивая на исправлении.

Да, Евангелина его не любила. Он оставался всего лишь её поклонником, да и только. Но  после того, как он соизволил связать себя брачными узами, возможно, им не следовало проводить столько времени вместе. В противном случае у него могли начаться проблемы с женой и его семейная жизнь пошла бы под откос. Все это она как раз и собиралась бросить ему в лицо, потеряв в какой-то момент контроль над собственными эмоциями, однако стоило ей открыть рот, чтобы наброситься на него с упреками, как дверь со стороны аудитории слегка приоткрылась, и оттуда высунулся сам Лисов, чья пронырливая физиономия говорила сама за себя. 

— Да заходите уже! Сколько можно стоять здесь и сосаться у всех на виду? — глумливо бросил он, посмотрев сначала на Сильвестра, потом на Евангелину, подольше задержав на ней свой взгляд, будто что-то отмечая про себя.

Уязвленная его внезапным вмешательством и пониманием того, что он мог подслушать их нелепый разговор, Евангелина выплеснула накопившиеся эмоции на него самого, не в состоянии забыть пререканий с его матерью из-за сделанного им предложения:

— Вообще-то прошло пять минут времени от силы, если не меньше, так что до начала занятий ещё далеко!
 
— То есть для подобных занятий у вас существует четко выверенное время?! Не знал, не знал… — насмешливо подметил он, припадая спиной к створке и складывая руки на груди с таким видом, будто поймал их с поличным, предотвратив своим вмешательством что-то страшное.

И это после того, как накануне её дня рождения он заставил Феликса оббегать весь город в поисках нормального букета роз, а потом чуть и сам не чокнулся, выбирая для неё сначала кольцо, а потом прикидывая в уме, в какой форме заявить ей о своих намерениях!

Все бы ничего, но после всего ею пережитого, включая посещение ресторана, а также устроенной для неё жаркой ночи, она как ни в чем не бывало стояла напротив аудитории с этим недоумком, болтая с ним о всякой ерунде, когда ей следовало по-хорошему выбросить из головы сам факт существования этого человека и отпустить его наконец к своей жене.
 
Покосившись украдкой на Сильвестра, Евангелина пожала плечами в ответ.
А ведь все могло оказаться намного хуже. И снизойдя до обмена откровениями с Сильвестром, она могла бы напомнить ему о причине своего побега от него в тот день. Так что если бы Лисов это услышал, от её несостоявшегося поклонника не осталось бы и воспоминания.

Все указывало на то, что все это время Лисов стоял под дверью в надежде дослушать до конца их разговор, но томимый охватившем его приступом ревности и непониманием того, что на самом деле происходило между этими двумя за прикрытой створкой, он переступил черту, дав знать о своем присутствии раньше срока, о чем немного позже пожалел, так и почерпнуть для себя ничего интересного из общения этих двоих.

Жаль, у Евангелины сегодня совсем не было настроя для шуток, на что она попыталась тут же ему намекнуть, заново наехав на него.

— Лисов, ты сегодня вообще с той ноги встал? С тобой все в порядке? — негодовала она, пытаясь скрыть за этими своими вопросами снедавшую её нервозность из-за дальнейшей линии его поведения.

Как будто он мог действительно наброситься сейчас на Сильвестра и под шумок свернуть ему шею. Что он вытворял на своих именинах она не забудет наверное никогда. И если он был таким озабоченным чуть ли не с самого утра, приплетая к ним то, что совсем не вязалось с их образом, несложно было представить, что он мог учудить немного позже, чтобы окончательно их уязвить, каждый раз начиная нервничать, увидев их где-то вдвоем.

Прочитав мысли Евангелины, Сильвестр как-то странно покосился на неё, и теперь точно убедившись, что между этими двумя имеется какой-то тайный уговор, о чем она пока не спешила распространяться, окончательно осознал, что он опоздал, и она навсегда отдана другому.

Евангелина хотела пройти в аудиторию, но не совсем понимая, как это сделать, пока Лисов удерживал собою дверь, внезапно вздохнула с облегчением, когда эту створку кто-то толкнул изнутри и к ним вышел оттуда Новаковский. 

Выбирая накануне между двумя кандидатурами, чьи работы он хотел списать, Егор долго прикидывал в уме, к кому обратиться за помощью, и устав за это время расшифровывать почти нечитаемую клинопись Зонтинова, в конце концов, сделал выбор в пользу Лисова, чьи конспекты пусть и не всегда находились в идеальном состоянии, однако тамошний текст был, по крайней мере, хоть как-то читабелен. И ему не надо было каждый раз напрягать свое зрение, пытаясь разобрать буквы, когда отпущенного на списывание времени почти не оставалось.

Поискав взглядом одногруппника по всей аудитории, однако так нигде его не обнаружив, он хотел было плюнуть на все и вновь обратиться за помощью к Зонтинову, когда Мельчуцкая вдруг заявила, что где-то видела его вещи, а это значило, что Лисов был на месте. Её слова слегка обнадежили Егора. И не теряя надежды переписать его конспект ещё до начала занятий, он отправился на поиски одногруппника, уверенный, что тот наверняка вышел в коридор и общается сейчас по телефону с бывшей.

Интуиция его подвела. Он действительно наткнулся на Лисова у дверей. В компании Евангелины и Сильвестра. Они втроем о чем-то беседовали между собой, причем лицо самого Лисова светилось каким-то торжеством, а эти двое выглядели мрачными.

Сделав вид, будто он этого не заметил, движимый лишь одной корыстной целью, Новаковский на всякий случай напомнил ему за конспект, вследствие чего отвлекшись на не совсем интересную для него тему, тот был вынужден вернуться в аудиторию, чтобы угодить своему должнику, который из взятой у него накануне суммы денег за шины во времена работы на Марка Исааковича, умудрился вернуть только третью часть, пространно ему намекая, что остальной суммы он может не дождаться. Во всяком случае в ближайшее время он их точно не увидит.

Пообещав выполнить его просьбу, Артем все-таки оставил дверь в покое, но прежде чем окончательно вернуться в аудиторию, и передать свой конспект одногруппнику, он ещё раз посмотрел на этих двоих, словно доводя до их ведома, что им не удастся скрыться с его глаз, и он будет следить за ними до последнего, пока не узнает их тайну, которую они тщетно пытались от него скрыть. Таким был его напутствующий намек. И Евангелина его вполне уловила, научившись за это время читать смысл даже самых незаметных его телодвижений.

Впрочем, одной этой паузы хватило ей с лихвой, чтобы взяв себя в руки, последовать в аудиторию вслед за остальными. И дождавшись, когда Лисов уйдет наконец на свое место и займется поисками конспекта, перехватив по дороге Новаковского, она тотчас набросилась на него с упреками, выражая свои эмоции в шуточном ключе:

— Он напал на меня, а ты даже не соизволил заступиться! Стоял себе в стороне и улыбался.

Вот только будучи занят своими нуждами, ничего из перечисленного ею он так и не увидел. Точнее самому ему не казалось, будто Лисов совершил что-то такое, на что вообще можно было на него обидеться. Кажется, они просто стояли себе и спокойно общались. Тогда какие у неё могут быть вообще к нему претензии? Хотя возможно он что-то упустил, (как всегда), не думая ни о чем, кроме себя любимого.

— Знаешь, Евангелина, я не хочу сказать о тебе ничего плохого, — спустя время отозвался Егор, отмечая про себя, что сегодня Лисов чересчур долго копошиться в своих вещах, словно раздумывая о том, отдавать ему конспект или нет. — Но, по-моему, тебе это нравится.

— Что именно? — с недоумением уставилась она на него, присаживаясь за свое место рядом с отсутствовавшим по случаю простуды Драгомарецкого.

— Когда Лисов тебя домогается, — буркнул Новаковский, и словно опасаясь, что сейчас она швырнет в него в чем-то тяжелым за воспроизведенную дерзость, поспешил отойти от её стола на приличное расстояние, усаживаясь рядом с вышеуказанной личностью, которая отыскав за это время свой конспект, без лишний раздумий передал его одногруппнику.

Занятие пролетело незаметно. Стараясь не отставать от других, Евангелина также пыталась быть активной, отвечая на мудреные вопросы преподавателя. Но как глубоко не погружалась она в изучаемую тему, на протяжении всего занятия её не отпускало ощущение, будто Лисов пристально за ней следил, на что-то намекая.

Он по сей день находился в черном списке её телефона, а это значило, что он не мог, как прежде, закидывать её сообщениями с неоднозначным содержанием в ожидании ответа. И теперь, когда он поставил её перед фактом после проведенной вместе ночи, он словно намекал ей, что дав время для принятия окончательного решения относительно будущей помолвки, он не собирался ждать целую вечность.
Это значило, что ей придется поспешить со своими обдумываниями, прежде чем он решит для себя, как поступить ему в дальнейшем: продолжить своей общение с ней в том же ключе, либо перестать общаться с ней вообще, чему она наверное была бы только рада, если бы не снедавшее её изредка желание хоть изредка чувствовать себя кому-то необходимой, едва дело доходило до постельных утех. Во всяком случае именно такой виделась ему причина, из-за которой Евангелина не спешила расторгать с ним отношения, до сих пор имевшие неопределенный формат. В противном случае она не стала бы куда-то ехать с ним в свой день рождения,
предоставляя гостей самим себе. А так она снова дала ему повод на что-то надеяться, не спеша открещиваться от его же подарков.

Она так и решилась выбросить подаренный им букет цветов, а это уже что-то значило, намекая на взаимность, пусть и растянутую во времени в необозримом будущем. Главное, что он не собирался от неё отказываться, предоставляя ей на принятия решения столько времени, сколько понадобиться, чтобы смириться с новыми реалиями жизни.

В противном случае ему придется специально создать для неё такие условия, чтобы она даже не пыталась думать о другой альтернативе. Будто ему доставляло удовольствие видеть её рядом с кем-то ещё. Пример тому — сегодняшняя ситуация у дверей аудитории. И где этот Сильвестр только взялся? Видно же было, что он хотел сказать ей что-то серьёзное. Жаль, она не пожелала его выслушать, прервав их разговор на корню. Но ничего, однажды все станет на свои места и он узнает об их секрете.

Интуиция подсказывала ему не упускать свой шанс, но поскольку Евангелина по-прежнему продолжала держаться с ним отстраненно, несмотря на предыдущее их взаимодействие, далекое от того холодного официоза, с которым ему приходилось сталкиваться в момент общение с этой девушкой в стенах университета, это значило, что ждать от неё конкретного ответа придется тоже долго. Ничего не поделаешь, значит, ему придется запастись терпением. Другого выхода из ситуации он не видел. А до этого ему придется пристально следить за её окружением и парнями, с которыми она до сих пор поддерживала общение, невзирая ни что.

Исключение составляли разве что Терехов и Новаковский, всегда с любопытством поглядывавшего в сторону его бывшей пассии, которая о симпатиях этого типа, конечно же, была не в курсе. Или предпочитала делать вид, что она тут непричем. Впрочем, поднятая им тема к концу занятий несколько омрачила его первоначальное настроение. И до сих пор теряясь в догадках, каким образом Эрика могла вынюхать, что конкретно в тот день он будет в своей квартире, да ещё и не один, он принял решение позвонить немного позже Феликсу, и лично поинтересоваться у него, кто именно мог слить его координаты, когда об этой встрече знали только они вдвоем, и никто больше.

Книга 3. Глава 30

http://proza.ru/2023/05/13/602