За победу платят!

                Не старайтесь победить любой ценой:
                даже если вам удастся победить, вам
                потом долго придётся расплачиваться
                за эту «победу».
                М.Левин



                1.


    Все называли её успешной. Ещё бы! После окончания школы поступила в МГИМО без протекции. Никто от неё не ожидал такого: ведь она же школу закончила без золотой медали. Но факт оставался фактом: прошла по конкурсу и поступила, имея сумму баллов выше проходной. Злые языки – а они всегда появляются в таких случаях – говорили, что Виктория Гнедышева имела какого-то влиятельного спонсора-любовника, знакомого с кем-то из приёмной комиссии, но кто конкретно это был, злопыхатели многозначительно умалчивали. Шли разговоры и о том, что к институту её кто-то подвозит на шикарной иномарке. Но кто конкретно это видел, тоже почему-то оставалось тайной. Одним словом, это могло быть так, а могло быть и не так.
    Сама Вика была из простой семьи. Мама работала в ателье закройщицей, отец – мастером на заводе. И ничем особенным она не выделялась среди своего окружения: красотой не блистала, талантов пока никто не заметил, однако многие полагали, что какая-то скрытая изюминка в ней всё же должна была иметься, поэтому и не исключали, что спонсор всё-таки был. «Она же девочка совсем! Неужели пошла на такое?» - возмущались те, кто знал её ещё невзрачной худышкой, забывая о том, что время неумолимо движется только в одном направлении и «худышка» уже давно выросла, превратившись в прекрасный цветок восемнадцати лет отроду.
    А Вика и понятия не имела, что о ней судачат в таком ключе. Никакого любовника у неё не было и в помине, не говоря уже о влиятельном чиновнике или олигархе. Конечно же, она жила в такой среде, где многие девушки уже имели связь и, весьма нередко, не по любви, а по выгоде, но как раз Вика-то была не из таких. Она мечтала о любви чистой и светлой. В детстве,  подростковом возрасте и ранней юности она, в отличие от подавляющего большинства сверстников, умудрилась прочитать много книг о любви – и это были не дамские романы, а классика, наша и зарубежная.  Она страдала вместе с пушкинской Татьяной, кружилась в вихре вальса с Наташей Ростовой, не находила себе покоя в жизненных и военных перипетиях вместе со Скарлетт О'Хара, претерпевала крушение иллюзий вместе с сестрой Керри из романа Драйзера. Этот список можно было бы расширить весьма значительно, но читателю, надеемся, уже стало ясно, что Виктория была человеком особого склада.
    Такая девушка была редкостью в наше время. Держалась она всегда с достоинством, однокурсники сторонились её, считая недотрогой, недоступной, им гораздо проще было с теми девушками, которые легко вступают в контакты и отличаются весёлым нравом – с теми бездумно, легко и весело можно было провести время, получив при этом ещё и удовольствие.   
    Виктория училась уже на третьем курсе, когда в её жизнь наконец-то пришёл Он, человек, которого она, как ей казалось, ждала очень давно, сама не сознаваясь себе в этом.
    После второго курса родители отпустили её к тётке на Волгу,  в город Самару. Виктория давно хотела совершить путешествие в одиночку, а тут такое!
    Великая русская река сразу завоевала её сердце. Ещё проезжая через казалось бы бесконечный мост и пытаясь охватить реку взглядом вширь, Вика пришла в восторг, у неё аж дух захватило от такой беспредельности и ещё чего-то родного, никак не объяснимого словами. А тётя и жила не так далеко от Волги, так что Виктория могла каждое утро совершать набеги на её берега.
     Однажды, когда она возвращалась после утреннего моциона, чуть слышно напевая под нос какой-то навязчивый мотивчик, около неё остановилась машина белого цвета (в марках она - опять же в отличие от сверстников - не разбиралась). Из машины вышел мужчина примерно тридцати лет и спросил:
    - Девушка, вы не из местных? Неужели в этой части города водятся такие перлы?
    Виктория опешила. Но не от пошловатых слов, только что прозвучавших, а от всего облика молодого человека – это был Он, мужчина её мечты. Он был чуть выше её роста, очень загорелый, в белых брюках и белой же футболке с голубыми полосками. Большие карие глаза, глядя на неё, смеялись и завораживали.



                2.


    Потом дар речи вернулся к Вике, и она произнесла:
    - Нет, я не из местных, я москвичка, у тёти здесь отдыхаю. Давно мечтала побывать на Волге. Раньше всё как-то не получалось, но тётя три года назад вышла замуж за жителя Самары и вот теперь в гости позвала – она ведь знала, что Волга манила меня к себе всегда.
    - Я так и подумал, что вы не только из этого района, но и вообще не самарская, а на москвичках особая печать.
    - Как это? Я что-то вас не понимаю.
    - Это трудно объяснить. Необыкновенные, что ли? Стиль, наверное, какой-то. Или кураж?
    - Спасибо за комплимент.
    - Комплиментов я не говорю, только правду. Давайте познакомимся. Меня зовут Том.
    - Виктория, - она протянула ему ладошку, которую он не пожал, а приложился к ней губами. - Том? Какое странное имя для русского человека. А полностью Томас?
    - Пожалуй, да. Только добавьте второе «о». Русский я лишь наполовину, а отец эстонец, родом я из Таллина и живу там. Вы были в этом городе?
    - Нет. Ни в Таллине, ни в Прибалтике, ни вообще за границей, но слышала об этом городе много и, естественно, хотелось бы там побывать.   
    - Побываете. Я приглашаю вас в Таллин.
    - Я считаю, что прежде чем принять ваше приглашение, нам следовало бы получше узнать друг друга.
    - Узнаем – к этому я и стремлюсь.
    - Скажите, а как вы оказались здесь?
    - У меня здесь живёт дядя по матери. И мама моя родилась здесь, только не в Самаре, а в Сызрани, а дядя никуда и не уезжал, если не считать переезда сюда, в областной центр. Он у меня мужчина солидный, с обширными связями. У него хорошо поставленный бизнес, своих детей нет. Вот эту машину, например, он мне подарил на тридцатилетие, а у меня не хватило сил отказаться от такого щедрого подарка. И вот я перед вами гарцую на белом коне. Хотите, прокачу с ветром?
    - Хочу, - ответила Вика.

    Позднее, анализируя дома своё поведение, она не могла понять, как решилась на поездку с незнакомым мужчиной так быстро. Но тяга к общению с ним была столь сильна, что она забыла о гордости в то мгновение.

    Машина Тоомаса («Порш», как гордо представил он её) была красивой и мощной. Они мчались в ней, как казалось Виктории, с быстротой ветра, что, впрочем, было недалеко от истины. Выехав из города – а сделать это было не трудно, так как встреча произошла в предместье мегаполиса – они устремились по шоссе вдоль Волги. Из окна машины река была видна очень хорошо. Брызги солнечного света заливали салон, как бы приветствуя столь величественный пейзаж. Ветер из приоткрытого окна развевал каштановые волосы Вики, ласково касаясь лица.   
    Том украдкой поглядывал на неё. Ему очень нравилась эта красивая девушка. Она была полна достоинства, но от этого притягивала его ещё больше. Томас (будем всё же именовать его без второго «о») притормозил у небольшого придорожного ресторанчика, где они вкусно поели и узнали друг о друге если не всё, то многое.
    Том постоянно жил в эстонской столице, работал телекорреспондентом на русскоязычном канале, а сейчас был в отпуске. Он свободно говорил не только по-русски и по-эстонски, но и по-английски и по-фински. Путешествия были его главным хобби. Следя за дешёвыми турами, он объездил много стран, но тяга к познанию мира только росла.
    - Вот съездишь ко мне в Таллин, а потом махнём в какую-нибудь экзотическую страну. Прямо сейчас заказывай визу в Евросоюз, а то будет поздно.
     - Но это же очень дорого, а у меня нет таких денег.
     - Зато у меня есть. Помимо основной деятельности я ещё занимаюсь коммерцией. У меня небольшая сеть кафе в Таллине и Пярну. Формально они принадлежат отцу, но все дела веду я, а вскоре они мне перейдут по дарственной. Так что телевидение – это скорее второе хобби, а не доход. Мой бизнес процветает за счёт туристов, а их великое множество. К тому же три моих бара расположены либо в старом городе, либо совсем рядом с ним.
    На обратном пути Вика задремала.
    «Утомилась девочка, - подумал Том. – Кажется, сегодня я поймал золотую рыбку». Он с глубокой нежностью посмотрел на Викторию.



                3.


    При расставании они условились, что завтра совершат теплоходную экскурсию по Волге.
    - А как же с билетами? – вопросительно взглянула Виктория на Тома. – Наверно, их нужно покупать заранее?
    Об этом ты можешь не беспокоиться: наш пострел всюду поспел. Это я о дяде Антоне. Достать, обменять, продать, купить – его стихия. Кажется, он может абсолютно всё.
     - Здорово! – воскликнула Вика. – Значит, едем?
     - А как же? Для чего мы с тобой здесь находимся, как не для того, чтобы прежде всего впитать в себя волжский дух? Согласна со мной?
     - Как же мне не быть согласной, если я приехала сюда именно для этого?

    Утром следующего дня «порш» Тома отъехал с пассажиркой от дома её тёти и понесся к ближайшему речному причалу. Машину Том оставил на прилегающей к пристани платной парковке, и они пешком направились к пирсу.
    Пассажирский теплоход, подошедший вскоре к причалу, оказался довольно комфортабельным, что стало сюрпризом для Виктории, но только не для Томаса. Их каюта была люксовой, двухместной. Дядя Антон знал, что Том едет не один, поэтому позаботился о местах в лучшей каюте теплохода.
    Главная палуба судна была превращена в большое кафе, где за столиками под тентами располагалась отдыхающая публика, наслаждаясь волжскими видами и приятным прохладным ветерком, обдувающим лица пассажиров. На столиках стояли вазочки с мороженым, бокалы с лёгким вином или кружки с пивом. Шампанское официанты приносили в ведёрках со льдом. Большего для создания романтической близости и не требовалось. Чувствовалось, что компания-судовладелец очень неплохо зарабатывала в навигационный сезон.
    Том и Виктория удобно расположились в каюте: спальных мест было два, но Вика была шокирована тем, что ночь ей придётся провести в компании в общем-то ещё слишком мало знакомого ей молодого мужчины, пусть и весьма и весьма симпатичного. Том, заметив её смущение, успокоил её, сказав:
     - Я знаю, из-за чего ты волнуешься. Поверь: без твоего ведома и полного согласия ничего делаться не будет.
     Напряжение, охватившее Вику при виде каюты, спало, хотя она, не привыкшая к роскоши и уединению с мужчиной в четырёх стенах (или, в данном случае, переборках), где-то в глубине души  невольно сохранила какое-то тревожное состояние. В остальном она всё же ощущала себя в своей тарелке.
    Расположив багаж в каюте, пара вышла на палубу и устроилась за двухместным столиком рядом с фальшбортом. Заказ Томас  согласовал с девушкой: фруктовый коктейль, но чуть позже он подошёл к официанту и что-то шепнул ему. Тот понятливо кивнул головой. Виктория не догадалась, что заказ был немного изменён: коктейль оказался фруктово-алкогольным. Знай об этом Вика, она бы категорически отказалась. Но она не знала и даже не почувствовала, так как солнце, ветер, гладь реки, в которую она была сначала заочно, а теперь уже наяву влюблена, - всё это создавало приподнято-эмоциональное, эйфорическое состояние в её душе. Она и без напитка была слегка опьянена окружающей её красотой, близостью всё более нравившегося ей Тома, его деликатностью, предупредительностью, хорошими манерами. Так что она испытывала подлинное удовольствие от такого путешествия и была благодарна Томасу за компанию, без которой она никогда не решилась бы на такое путешествие, да и родители, которым она звонила каждый вечер (так было условлено), не позволили бы ей столь дорогое удовольствие.
    Программа круиза была рассчитана на два дня с осмотром близлежащих городов и достопримечательностей, так что каюта пригодилась. Виктория была в возбуждении и от свежего воздуха, и от коктейля. Душа её пела.

    - Тебе явно на пользу и волжский ветерок, и пребывание на воде.
    Том подошёл к ней вплотную и уткнулся лицом в её роскошные волосы. Ох, до чего же хорошо они пахли!
    - Каким шампунем ты пользуешься? – поинтересовался он. – Какой чудесный запах!
    - Том, прекрати! – отстранилась Вика, почувствовав, что Том губами слегка касается её шеи.







                4.


    Он повиновался. Том знал, что «это» между ними произойдёт, но с этой девочкой надо быть очень осторожным – как бы не спугнуть, не вызвать негативной реакции.
    Оба не были голодны, но он на всякий случай приготовил бутерброды и поставил на стол пластиковую тарелку с заранее купленными суши, а из кейса достал бутылку хорошего «кьянти».
    - Ты не голодна, Вика? Мне кажется, нам надо немного подкрепиться. Как ты?
    - Ну, если только слегка, - нехотя отреагировала Виктория. – О, нет, вина не надо! – уже громче воскликнула она, заметив бутылку на столе.
    - Оно же почти безградусное – так, в качестве прохладительного напитка.
    Том слукавил: градусов там было побольше десяти, но неискушённая Виктория поверила ему на слово. Томас разлил вино по стаканам – он не мог даже мысли допустить о том, что такая девушка ускользнёт из его рук. До сих пор желанные для него  женщины завоёвывались им легко и просто, поэтому в бокал с вином он незаметно опустил возбуждающую таблетку.
    Через несколько минут Виктория спросила:
    - А что это за вино у тебя такое? Выпила полстакана, а впечатление такое, что было полбутылки. Какое же оно пьяное!
    - «Пьяное вино»! Девочка моя, ты изобрела оригинальную метафору. Да, я ожидал от тебя сюрприза, но не такого.
    Теперь у Вики проснулся аппетит, и она с удовольствием закусила бутербродом с сыром и двумя суши, а потом принялась за виноград. Том тем временем выпил второй бокал и ощутил почти непреодолимое желание любить Викторию. Та о чём ворковала совершенно беспечно, но Том не слушал, о чём она говорила. Взглянув на часы, он притворно ахнул и игриво заявил:
    - Викуля, милая, а ведь спать пора! Завтра вставать рано, будет экскурсия на шлюпках до берега, а затем подъём на вершину Жигулей. Неужели мы с тобой такое пропустим?!
     - Конечно, нет. Да и в постель, действительно, пора. Ты пока ложись, а я – в душ, - прощебетала Вика. – Буду долго, поэтому не жди меня и засыпай.
    «Как бы не так! Заснуть, когда рядом со мной такая куколка! Нет, дорогая, я дождусь тебя, ты будешь моей сегодня и никуда от этого не денешься!»
    Из душа Виктория не показывалась почти полчаса - для Тома это было не так уж и много. Свет в каюте он потушил, горел теперь только тусклый ночник.
    Вот вошла Виктория в халатике, выключила ночник, полагая, что Томас уже спит. Она скинула халатик и юркнула под своё одеяло. «Интересно, было у неё что-нибудь под халатиком? - прошелестело в голове у Тома. – Скорее всего, ничего или, на худой конец, трусики». Не успел он так подумать, как услышал мерное посапывание девушки. Он немного подождал: лёгкое возбуждающее средство вот только сейчас должно начать действовать.   
    И действительно, подремав минут десять, Виктория начала ворочаться во сне, а потом внятно произнесла: «Пить!» Том, заранее приготовивший напиток, наклонился над ней…
    Спросонья Виктория не поняла, где она находится, и, откинув тонкое одеяло, протянула руку к стакану с водой, не отдавая себе отчёта в том, от кого она принимает вожделенное питьё и почему этот «кто-то» находится так близко от неё. И только когда рука Тома, принявшая стакан назад, крепко сжала её руку, до неё дошло, что рядом с ней в одних плавках находится Том. Их глаза встретились, поскольку каюта была наполнена отражением лунного света от речных волн, и Вика разглядела, с каким вожделением смотрит Том на неё. Сама не понимая, почему, она протянула к нему руки.
    Это было воспринято Томасом как сигнал к действию. Он быстро обнял её и улёгся на её койку. Девушка и глазом не успела моргнуть, как очутилась в его объятьях и почувствовала на губах всю страсть и нежность его долгого поцелуя. Виктория сомкнула глаза, наслаждаясь незнакомым ей чувственным порывом, нахлынувшим на неё. А разомкнула веки она лишь тогда, когда ей от перепуга и боли пришлось вскрикнуть.
    Том рассчитывал на получение большого удовольствия, но это ему не удалось, так как Виктория была напугана болью и до предела напряжена. И всё-таки он был доволен: птичка теперь в золотой клетке и никуда не денется.


                5.


     Том блаженно откинулся на постели и смежил глаза: завтра путешествие продолжится. И вдруг его осенило: а что если, пока она хлюпает, дать ей снотворное – девочка успокоится, проспится, а он съездитт на берег один, оставив записку, что, мол, будил, но не добудился.
    Как он и предполагал, так и случилось. Пока он был на экскурсии, Виктория смирилась со своей долей. «В конце концов, все проходят через это», - решила она. Она только удивилась отсутствию Тома, но, прочитав его записку и вспомнив про экскурсию, осталась даже довольна: ей сейчас не до жигулёвских красот - надо привести себя в порядок и приготовиться к возвращению Тома. Она накрыла столик и сделала всё, что ей нужно. Потом подумала, что с Томом всё прошло очень хорошо. Теперь она с нетерпением ждала, когда же закончится эта экскурсия.
    Надо сказать, что был Томас неплохим психологом. Он сумел разглядеть в Виктории, девочке, будущую темпераментную женщину, хотя сама Вика об этом даже и не догадывалась. Поэтому возвращение на борт теплохода оказалось обоюдоприятным. Том был очень обрадован, когда навстречу ему с кресла поднялась не закомлексованная студентка, а улыбающаяся молодая женщина, сумевшая преобразиться за столь короткое время.
     Виктория протянула к нему руки, а он, вручив ей букетик полевых цветов и  опустившись на колени, прижался головой к её бёдрам в знак покорности. Так они молча простояли несколько минут. Обедать они не стали - вместо этого, как безумные, набросились друг на друга. И надо сказать, теперь один другого стоил. Отличие было только в одном: Том был старше и, конечно, опытнее. Но то, как раскрылась Виктория, Тома просто ошеломило…
    Не успели они ещё оторваться друг от друга, как заголосил мобильный телефон Томаса. Он протянул руку к нему, продолжая другой обнимать спящую Викторию. Посмотрев, кто это звонит, он побледнел: «Хорошо, что Вика пока не знает никого из моего окружения, да и меня самого – тоже!»
     Он вышел из каюты в коридор.
     - Слушаю, Отто, - заговорил он по-эстонски.
     - Томас, тебе нужно незамедлительно приехать в Таллин. Здесь одна птичка взбунтовалась, Марика. Так получилось, что ей пришлось сегодня работать за троих. А первым когда-то у неё был ты, и она до сих пор тебя не может забыть. Короче, на третьем она взбрыкнулась. Мужик к тому же ромом её угостил, а ром она раньше никогда не пила, и у неё слегка крыша поехала. Теперь никого к себе не подпускает. Кричит, что разбираться будет только с тобой, а иначе выйдет из бизнеса. Тут ещё и две из строя вышли – одну по контракту, как ты помнишь, пришлось отпускать, а Вероника – догадываешься, что?
    - Догадываюсь. Хорошо, - ответил Том, - завтра к вечеру буду.
    Вернувшись в каюту, он застал Викторию, сидевшую на постели.
    - Кто звонил, дорогой? Ты что-то бледный какой-то…
    - Да, новости из Таллина. Не очень приятные. Надо срочно туда ехать. Хорошо, что мы уже в Самару плывём.
    - А меня ты с собой возьмёшь?
    - До Москвы – да. Оставлю тебе денег на срочнее оформление Шенгена и на дорогу, но поедешь потом самостоятельно, если не передумаешь, конечно. А я за это время как раз проблемы улажу. Зато потом ты сможешь приезжать в Эстонию, и нее только, когда захочешь. По пути дам тебе более подробные инструкции и расскажу, где посольство. Договорились?
    - Как скажешь, Томми.
    - Ну, тогда пакуй сумку. Уже Самара на горизонте, нам же не до речного вокзала, а ближе. Как только с трапа – сразу мчимся в аэропорт, только по дороге к тётке твоей заскочим. Думай, что ты ей соврёшь, и предупреди прямо отсюда, родителей – тоже.


                6.


    Виктория, оставив Тома в транзитной зоне Шереметьева, куда они промчались через город на такси из Домодедова, отправилась домой, а Том уже этим вечером стучал в дверь кабинета Отто.
    Явился он не очень-то вовремя, так как босс как раз вербовал новую девочку, на вид лет семнадцати. «Надо же, какие кадры стали поступать! - пронеслось в его в голове. – Раньше приходили барышни с опытом, лет 22–24-х, и всем были рады. Это сейчас клиент стал таким разборчивым, старше 25 – и не предлагай». Сам Том не брезговал никаким возрастом. Как-то он имел дело с женщиной старше его почти на десять лет и, надо сказать, получил колоссальное удовольствие.
    - Иди, успокой свою, - сказал шеф, проводив юную претендентку на должность путаны, - у неё депрессия. Меня она не воспринимает.
    Том вышел и постучал в комнату Марики. Та полусидела на своём «рабочем месте», подложив подушки под спину. Открыв глаза, она уставилась на Тома мутным взглядом, который вскоре прояснился, и тогда девушка радостно воскликнула:
    - Том! Наконец-то!
    - Я устал, Марика. Может, утолишь жажду путника с дороги?

    Марике сейчас не было ещё двадцати, а когда Том познакомился с ней, то и восемнадцати. Школьницей она влюбилась в него, и уже потом Тому и Отто с большим трудом удалось вбить ей в голову, что вступив в связь с Томом она одновременно устроилась к ним на работу. Дома ей приходилось молчать о том, чем она стала заниматься.
    Марика всё это время не переставала любить Томаса и в редкие минуты близости давала ему очень многое. Вот и сегодня, несмотря на то, что всего лишь прошлой ночью он был с Викторией, которая ну всем была хороша, Марика оказалась как-то роднее, домашнее. С ней было легко и просто, а, главное, привычно.
    Тому вспомнилось, как он впервые привёз Марику в мотель, недавно открытый Отто на Рижском шоссе. Том знал, что девушка из бедной семьи, и пообещал ей помочь с работой после школы, которая поможет ей без особых материальных забот учиться в дорогом частном вузе. Нельзя сказать, что девушка была настолько наивна, чтобы не догадываться о том, что это будет за работа.
    Всего у Отто было восемь девушек, многие из которых работали по вызову и в этом мотеле. И у шефа, и у Тома при этом были постоянные партнёрши среди этих восьми. У 42-летнего Отто -  Вероника из Нарвы, 25-летняя блондинка, а подругой Тома вот уже два года была Марика. Обеим «девочкам» делались некоторые поблажки, их щадили, при этом процент, отстёгиваемый ими из гонорара, был намного меньшим, нежели у остальных шести. Но работа есть работа, и никто не был застрахован от непредвиденных ситуаций.

    - Ну, рассказывай, дорогая, что тут у тебя стряслось, что мне пришлось аж с Волги лететь. Почему клиента ублажить отказалась? А ведь он был из нашего золотого фонда. Босс теперь в ярости. Ты что, хочешь работу потерять? Из твоей академии тебя сразу вышибут – без платы им плевать на твои восьмёрки и девятки – а в твоём занюханном Раквере тебя даже продавщицей не возьмут.
    Том напустил на себя грозный вид, но говорил с девушкой скорее как заботливый классный руководитель, чем совладелец гостиничного бизнеса своего напарника.
    - Ты ведь знаешь, милая, - продолжал он, - что такое в наше время остаться без работы, да ещё без специальности? А таких заведений, как наше, думаешь много? На панель – пожалуйста, но там намного меньше заработок и намного выше риск впутаться в дерьмо.  Что же ты молчишь? – снова смягчил он свой менторский тон.
    - Ну, Томми, не сердись. Я терпела, очень терпела. Но когда меня послали к третьему за ночь клиенту, к тому же чужому, а им оказался этот толстопузик, всё во мне вскипело. Мало  того, что третий, мало того, что вместо этой пьянчуги Хелью, так ещё и к какому-то таракану в брючках! Тут я и сорвалась. Пусть твой Отто всё-таки поймёт, что и я не могу прыгнуть выше головы.
    - Ну, ладно, ладно! – приобнял Томас девушку. – Конечно, я заступлюсь за тебя, клиент получит отступного за мой счёт, но только, пожалуйста, больше не делай так: репутация фирмы уже подмочена – этот «таракан» ведь наш, эстонский, а не какой-нибудь скандинав.
    Том сменил гнев на милость, потому что Марика сегодня выглядела настолько мило, её полудетская обида была настолько трогательна, что Том догадался: «Это она для меня расстаралась, знала же, что Отто мне в Самару звонил, и что я непременно приеду!» И хотя живо ещё было ощущение ладошек Вики на плечах и на лопатках, он просто не мог отказать себе в новом удовольствии, которое ему сейчас предстояло испытать.   


                7.


     Марика расцвела: её вдохновляла близость к Тому, она была как никогда хороша и сексапильна. В чёрных колготках, подчёркивавших форму её стройных, но полноватых ног, в платье чёрно-белого окраса, едва прикрывающем её милый задок, с очень искусно наложенным макияжем и идущей ей причёской она так и манила к себе.
    - Том!
    - Да, дорогая. – Он уже успел раскрыть ноутбук.
    - Тебе чего накапать, виски или шерри-бренди?
    - А давай для разнообразия своё шерри-бренди. И не накапать, а налить!
    Она достала из бара бутылку, рюмки и початую коробочку конфет.
     - Может, ты голоден?
     - Нет. Но потом, после того, как я с Отто ещё немного пообщаюсь, сходим в «Койвисто» и полноценно пообедаем.
    Они выпили по стаканчику.
    - Ну, а теперь иди ко мне, моя пантера!
    Марика прыгнула ему на колени…

    - У вас что, по-новому с Марикой роман начался? Или по-старому? – шеф лукаво улыбался.
    Том не ожидал такого вопроса и не сообразил, что ответить, лишь что-то промямлив.
    - Ты упоминал, что у тебя в России что-то было.
    - А почему это тебя волнует?
    - Волнует не это, а Марика. Лучшая наша девочка, а снизила обороты, стала мало зарабатывать. Однако её «навар» - это и наш бизнес, не так ли?
    - Я думаю, Отто, что у нас это скоро закончится. Если честно, то она мне уже приелась. Бабёнка она классная, ты же знаешь, но мне нравится разнообразие.
    Разговор заканчивался на вполне миролюбивой ноте.
   
    На следующий день Том поднялся в свой кабинет, чтобы просмотреть список дел, а потом немного передохнуть на своём офисном диванчике, как раздался звонок на мобильный. Голос охранника проскрипел:
    - Господин Томас, к вам тут девица какая-то. По-русски говорит, просит пропустить её к вам. Какие указания будут?
    - А что за девица?
    - Не спрашивал.
    Том знал, что Марика с утра «запряглась», точнее, её запрягли - от звонков клиентов аж телефон раскалился – но, ублажённая им, она больше не бунтовала и стоически выполняла свои обязанности.
    - Но не из наших?
    - Наших-то я всех знаю.
    - Не желаю никого видеть. Устал. А, впрочем, пропусти. Разберусь. Наверно, новая кандидатка по объявлению пришла.
    Том закурил сигару, вальяжно расположился в кресле и стал ждать. Ждать пришлось недолго. Раздался стук в дверь и вошла – Том глазам своим не поверил – Виктория.
    - Вика! Как ты здесь очутилась?! А виза?..
    - Сделали срочную, за сутки.
    - А зачем такая спешка? И почему не позвонила? Я бы встретил тебя в аэропорту.
    - Я соскучилась, Томми. Ты ни разу за три дня не позвонил, я не знала, что подумать, а номер твой забыла записать. Зато адрес твоего офиса с потерянной визитки – запомнила.
    - Я действительно замотался. Ездил на два дня на острова: там у меня в Курессааре новый отель на мази. В общем, завертелся. Да и дела что-то пошли неважно, вот и пришлось подсуетиться. Викуля, да что ж мы, как не родные? Проходи, садись, можешь прилечь пока, а я мигом сбегаю в соседний магазин, принесу всё необходимое.
     - Да, я, пожалуй, прилягу. Что-то в этот раз плохо полёт перенесла, хотя он и вдвое короче, чем от Самары.
    - Ты думаешь, что могла…
    - Нет-нет, это исключено, просто переволновалась.
    - А почему ты думаешь, что исключено? У нас с тобой всё было с полной отдачей, предельно страстно. А ЭТО и получается от предельной страсти. Я ведь был на высоте.
    - О, да, Томми, ты был великолепен. Хотя мне и не с кем сравнивать.
    - Давай, располагайся, я – мигом.
    И Том выскользнул за дверь. «Вот же нелёгкая принесла! – перевёл он дыхание. – Надо её срочно куда-то устраивать, а то Марика у нас девушка ушлая, вмиг дознается. Мне только новых разборок с ней не хватало!»


                8.


    Том зашёл к шефу и компаньону, рассказал о своей новой проблеме и перехватил у него пару сотен евро в счёт доходов фирмы за будущий месяц.
    - До вечера я должен ей снять комнату – на гостиницу не тяну, а дома ремонт. Здесь же ей оставаться, сам понимаешь, негоже  – она из девушек благородных.
    - Так на что ж тебе такая? - взметнул брови Отто.
    - Сам не понимаю. Взяла она меня чем-то – красотой, нежностью? Не знаю. А может, давно с порядочными дела не имел. Во всяком случае, бросить её сейчас я не могу.
    - Ну, потешься немного. Это у нас не возбраняется. Но учти: далеко с ней не заходи. Это может на бизнесе отразиться – Марика может снова на рога встать, дела запустишь – и тогда мы с тобой поссоримся.
    - Я же не мальчик, Отто. Сам понимаю, тёртый калач. Если захочу – завяжу быстро.
    И Том отправился в ближайший супермаркет.

    Когда он вернулся с полным пакетом, Вика мирно и безмятежно спала.
    «Интересно, что ей снится. И какой сон досматривает. Жалко будить, но надо!»
   Том разбудил Викторию, накормил её и сказал, что пора ехать.
    - Нехорошо, если ты останешься здесь – ведь для одних это гостиница, а для меня – работа.
    - А в чём заключается твоя работа, Том?
    - Гостиничный бизнес, ничего особенного. Бедным стать не даёт, но и разбогатеть вряд ли выйдет. Это же хостел. Давно думаю, что нужно что-то менять, только вот не знаю, как от шефа оторваться – сложновато будет.
    Они поговорили ещё немного и стали собираться. Том решил снять комнату для Виктории у своей родственницы, имевшей большой дом на другом конце Таллина. Он уже успел ей позвонить, и та ничего против не имела, а плату назначила символическую.
    Хозяйка, дама под сорок, была его двоюродной тёткой. Томас хорошо помнил, как к ней года три назад приезжала её родная племянница – откуда, не помнил, но не из Эстонии. Между ними, троюродными, даже вспыхнул короткий, но бурный романчик.
    Анна – так звали родственницу – встретила Тома и его гостью радушно.
    - Не беспокойся, Том, девочке твоей будет хорошо у меня. Создам, так сказать, надлежащую обстановку.
    Том поблагодарил хозяйку, и они с Викторией пошли наверх, чтобы предаться наконец наслаждениям после короткой разлуки, показавшейся им обоим столь долгой.
    Не успели они остыть после бурной ночи, как в дверь комнаты аккуратно постучали, и Анна шёпотом – Вика ещё спала – доложила Тому, что внизу его ждёт какой-то мужчина. Поскольку Томас никому, кроме босса, не говорил, куда поедет, он сразу сообразил, кто это, а заодно вспомнил, что отключил телефон.
     Отто был разъярён:
    - Ну, что, натешился, голубок?
    - А что, собственно, случилось? Мы что, кому-нибудь помешали? Ну, ладно, за отключенный телефон, ты меня прости. А что ещё?
    - Вот-вот. В самую точку попал, - ответил компаньон, - за телефон тебя, конечно, стоит вздуть, но главное не это. Марика узнала про твою девку – её же видел не только охранник – и у неё поехала крыша. Нажралась каких-то таблеток – и теперь под системой в реанимации. Врачи говорят, что шансов очень мало. Ты представляешь, как потеря такой девочки  ударит по нашей конторе?
    При этих словах Том заметил стоящую на нижней ступеньке лестницы Викторию, и побледнел. Глаза девушки были расширены, и, хотя она не понимала, о чём идёт речь, ей нетрудно было догадаться, что причина именно в ней. Она резко повернулась и молча отправилась наверх. У Тома немного отлегло, когда до него дошло, что они с Отто говорили по-эстонски, значит, Вике можно будет что-нибудь соврать про аврал на работе.
    - Вот видишь, - немного смягчился босс, - и эту, похоже, довёл. Кстати, предки Марики уже выехали из своего городка. Я сам им позвонил.
    Не успел Отто всё это высказать Тому, как в его кармане зазвонил мобильник.
    - Всё понял. Через пятнадцать минут буду. – Тон его был подобострастным.
    - Ну, что, доигрался, сукин сын? – повернулся он к Тому. – Не спасли Марику, ушла твоя девочка. В отеле полно полицейских, я еду туда давать показания. Ты тоже собирайся. Трясти нас будут по-крупному, сам понимаешь. Ну, и удружил ты мне с этой русской девкой! На кой ляд она тебе понадобилась?! Нахрена надо было её сюда тащить? Эх, ты, ненасытная твоя натура!


                9.


    После этих слов он повернулся, громко хлопнул дверью и вышел. Весь остаток этого разговора Виктория провела в постели, но и туда доносился громкий и раздражённый голос Отто. Она снова встала, вышла из комнаты и наткнулась на пожилую женщину, убиравшую второй этаж дома. По-видимому, это была приходящая прислуга.
    - Скажите, - обратилась к ней по-русски Виктория, - а что это за шум там, внизу?
    Прислуга на чистейшем русском – видно, это была местная русская - ей ответила:
    - Да девка какая-то умерла в гостинице, где работает ваш Том – вы ведь его подруга, не так ли? И теперь у него и его компаньона будут неприятности.
    В это время с лестницы послышались быстрые шаги, женщина быстро прикусила язык и снова взялась за швабру, а Вика с ужасом воззрилась на Тома. «Да от такого бежать надо, и поскорее. Ну, и влипла же я!»
     - Виктория, девочка моя, - заговорил запыхавшийся Том, - мне нужно ехать в наш отель. У меня там проблемы. Я тебе потом всё объясню. А сейчас в темпе собирайся: я сначала отвезу тебя к своей бабуле в деревню. Там ты подышишь свежим воздухом, пока я улажу ситуацию, а потом приеду за тобой. Ты успела купить эстонский чип?
    - Нет.
    - Ну, и не надо. Не позже завтрашнего вечера я тебя заберу.

    Когда они сели в автобус на автовокзале, Вика сделала вид, что забыла сумочку в туалете.
    - Я быстро, - сказала она и выскочила из автобуса, до отправления которого оставалось минут пять. Добежав до помещения вокзала, она выскочила с другой стороны и побежала по улице. По дороге ей попалось какое-то кафе. Забежав в него, она попросила ключ от туалета, договорившись с барменшей, что та промолчит, если Вику спросит мужчина.
    - Не бойтесь, это не полицейский. Когда он уйдёт, постучите, пожалуйста, в дверь, и я выйду.

    Том некоторое время посидел в автобусе, но когда водитель стал закрывать дверь, тоже вышел на платформу, поняв, что ждать Викторию бессмысленно, да и искать тоже. К тому же, Отто звонками на его номер всё время подстёгивал его быстрее брать такси и ехать в отель.

    Из-за недостатка каких-либо улик и очевидности факта самоубийства с Тома после допроса в гостинице пока взяли подписку о невыезде. Однако инспектор полиции нравов предупредил, что, в отличие, от криминалистов, копнёт глубже. Отто и Том были уже готовы к такому развитию событий.
    Однако на следующий день их обоих снова вызвали в участок, где ознакомили с заявлением родителей Марики, которые требовали докопаться до истинных причин её рокового поступка. Том понял, что при самом поверхностном дознании стрелки повернутся в его сторону. Он, конечно, не виноват, но доказать это будет не так уж и просто.
    Скандальная репутация заведения перестала устраивать и  клиентов :они разбежались по конкурирующим «фирмам». К тому же теперь гостиницу ежедневно трясла полиция нравов на предмет незаконного бизнеса, поэтому девочек было решено распустить по домам по крайней мере на месяц.
    - Если так пойдёт дальше, мы с тобой вылетим в трубу, - кряхтел Отто, и взор его всё упорнее и недоброжелательнее упирался в Тома: «Надо перестраивать дело, но только не с этим красавчиком – от него сплошные неприятности. Но так просто от него не отделаешься. Куда же тогда его? Придётся надавить, чтобы он сам вышел из бизнеса, без всяких отступных».
    Том догадывался, что неприятности грозят ему не только со стороны полиции, правильно оценивая «дружеские» взгляды своего партнёра и смутно понимая, что связи Отто в уголовном мире ничего хорошего ему не сулят.


                10.


    Том в смятении попытался искать сбежавшую от него Викторию. У него сохранялась многократная виза для поездок в Россию, а с прекрасной москвичкой это было бы сделать и удобнее, и приятнее.
    Но тщетно: девочка исчезла, как бы испарившись с лица эстонской земли. Том побывал и на автовокзале, и в аэропорту Юлемисте, потом съездил к отходу московского поезда, который тогда ещё ходил, но нигде никаких следов. Он звонил ей на мобильный (на её российский номер), но телефон был отключён.   
     Он написал на её электронный адрес, а потом даже бумажное письмо отправил на тот адрес, который успел записать в самолёте по пути с ней из Самары. Но и здесь Тома постигла неудача: какие-то люди ответили на это самое «бумажное» письмо, сообщив ему, что живут здесь, но недавно, приобретя эту квартиру через риэлтора, и совершенно не имели контактов с прошлыми хозяевами, поэтому никакой Виктории Гнедышевой они не знают.
    Лишь теперь он понял, что это тупик. Вика, разумеется, если и не всё поняла о нём, то, по крайнее мере, догадалась, домыслив остальное. Даже этого ей стало достаточно, чтобы резко порвать с ним и бежать назад в Москву.

    Отто тем временем действовал по своему плану. Он пришёл к выводу, что если он сейчас не повернёт колесо своего бизнеса, совершив нечто экстраординарное, то потеряет всё. Он решил открыть новый мотель в Маарду, взяв в партнёрши надёжную женщину из своих старых и верных подруг, которая верно служила ему в сфере интимного бизнеса ещё с конца 80-х. Он даже был рад, что имеет возможность избавиться от этого смазливого придурка, который погорел на бабёнке, пусть и прехорошенькой. Этот Том так и не понял, что в их деле нельзя ни привязываться к кому-либо, ни, тем более, играть в любовь, не говоря уже о настоящей любви. Холодный расчёт, полная беспристрастность и вечная бдительность – вот основа успеха в их деле. «В общем, дурак. Что с него возьмёшь?» - думал он о Томе.
    Да, но он подвёл его, Отто, едва не разорив при этом, и поэтому с него нужно было содрать хоть какую-то компенсацию. Но Отто понимал, что за душой у Тома, по крайней мере здесь, в Таллине, ничего нет. И это ему, Отто, придётся раскошеливаться, чтобы наладить бизнес на новом месте, а старое сохранить только в качестве малодоходной гостиницы. И он сделает это, потому что иного выхода просто нет. А чтобы Том не болтался у него под ногами, канюча денежки на привычную для себя жизнь, Отто решил предложить ему небольшие отступные, чтобы тот вышел из дела. А если станет артачиться, то можно и намекнуть, что придётся запускать силовой сценарий расставания.
     Однако Том, проявив известную разумность, мало ему свойственную, не пытался как-то сопротивляться и с удовольствием принял те несколько тысяч тогдашних крон, которые, естественно, спустит не более чем за пару месяцев. Они встретились в маленьком недорогом ресторане в дневное время, когда посетителей было раз-два – и обчёлся. Всё получилось быстрее, чем он ожидал, хотя Том и здесь проявил себя: опоздал аж на десять минут. Том осклабился, получая «кэш», как он любил выражаться, они выпили по рюмке «Вана Таллинн», после чего довольный Том ушёл, поставив подпись на предложенных Отто бумагах. Отто облегчённо вздохнул: «Расслабиться бы сейчас на радостях, но не здесь же! Поеду-ка я в «Выру», там и отмечу. И Хайди нужно звякнуть, чтобы подъехала. Говорят, она поднабралась опыта в Финляндии – значит, дела пойдут», - думал он, садясь в свой «ауди».

    Отто, хотя и прожил на свете 48 лет, наверное, плохо усвоил истину, что если даже он теперь и победит, то впоследствии за эту победу придётся долго расплачиваться. Но это уже другая история. А сейчас он сидел за столиком в одном из лучших ресторанов Таллина с всё ещё красивой женщиной примерно своего возраста, с удовольствием отмечая про себя, что характеристики друзей, рекомендовавших ему Хайди, которую он хорошо знал в молодости, соответствуют истине. Сидящие неподалёку мужчины посматривали на неё, но они, похоже, не интересовали эту бизнес-леди, пришедшую сюда не развлекаться, а на деловой ужин. Или по крайней мере, она умела теперь держать марку и производить выгодное впечатление на будущего партнёра, взяв верный тон в беседе, точнее, в переговорах…