Очень длинный день

        В начале четвертого Михаила разбудил телефонный звонок. «Почему они звонят всегда по ночам?» — бурчал он, подходя к телефону. Михаил не первый год работал следователем, поэтому сразу понял, кому понадобился ни свет, ни заря.

        Звонили из дежурной части местного ОВД. Оперативный дежурный сообщил, что обнаружен труп мужчины с огнестрельным ранением. «Я уже отправил за вами машину», — добавил он и повесил трубку.

        В отделе Михаил узнал, что труп обнаружен на острове, образовавшемся в результате разлива реки. Вертолет сесть там не сможет, и до места происшествия придется добираться наземным транспортом и по воде.  «Подробности узнаете от оперуполномоченного Бояркина. Он вас в «Ниве» ждет», — напутствовал следователя опердежурный, зевнув в ладонь.

        Бояркина Михаил знал достаточно давно. Это был немолодой человек невысокого роста с цепким взглядом. В органы Бояркин пришел уже в зрелом возрасте. Но это не помешало ему стать настоящим профессионалом в своем деле, опером до мозга костей.
— Здорово, Серега, — поприветствовал Михаил оперуполномоченного, садясь в машину.
—Здорово, здорово. Поедем потихоньку?
— А где участковый? Какая-то у нас опергруппа ущербная получилась.
— Никитич уже на сто тридцать седьмом. Общается с рыбаком, обнаружившим труп. Он же недалеко оттуда живет, в Сосновке.

        По дороге Бояркин рассказал, что на труп рыбак наткнулся два дня назад. Сразу сообщить об этом не смог по причине отсутствия связи.

        Данное обстоятельство ничуть не удивило Михаила. Бывало и ему приходилось связываться с прокурором через коммутатор по аппарату, у которого вместо диска была ручка. Сначала нужно было эту ручку покрутить, а когда ответит «барышня», назвать нужный номер. Раньше Михаил думал, что такое только в фильмах про Великую Октябрьскую социалистическую революцию можно увидеть. Но это оказалось реальностью в некоторых уголках необъятной Родины и в конце двадцатого века.

        Поделившись информацией, Бояркин хотел поговорить о чем-нибудь другом, чтобы не клонило в сон. Но Михаил тоже хотел спать и разговор поддерживал неохотно, ограничиваясь краткими, порой неуместными репликами.

        На сто тридцать седьмом километре располагалась база нефтяников, представляющая собой три жилых вагончика, расположенных недалеко друг от друга. Дальше дороги, в привычном понимании этого слова, не было.

        Бояркин и Михаил прошли в бытовку мастера, в которой, со слов подошедшего к машине рабочего в спецовке, расположился участковый. Никитич в форме капитана милиции сидел за видавшим виды столом. Рядом стояло охотничье ружье. В углу комнаты дремал незнакомый мужчина средних лет, одетый в камуфляж и болотные сапоги. 
— Никитич, ты вот сам не спишь и другим не даешь, отрываешь занятых людей от важных дел, — деланно упрекнул Бояркин участкового, протягивая руку. 
— Разобрались, что произошло? — спросил Михаил в надежде, что дальше ехать не придется.
— Говорит, что издалека увидел труп. Близко подходить не стал, испугался, — кивая на сидящего в углу мужчину, доложил участковый.
— Установил, кто такой?
— Рыбак из местных. Документов при себе нет. Со слов зовут Петров Андрей. Ружье при нём было. Говорит, что зарегистрировано.
—  Ну что, Андрей, — в манере всезнающего человека обратился Бояркин к рыбаку, — рассказывай, как друга завалил.
— Никого я не убивал, я даже близко не подходил.
— А зачем ружье на рыбалку взял? Вместо удочки? — опер продолжал сверлить Андрея глазами.
— На всякий случай. Мало ли дичь какая попадется.
— Короче, надо ехать. На месте посмотрим, что к чему, — резюмировал Михаил, мысленно прощаясь с надеждой на быстрое разрешение дела.

        Поскольку дороги дальше не было, встал вопрос, как им добраться до места происшествия. Андрей приехал с реки на своем болотоходе, собранном на базе мотоцикла «Урал». Чудо-техники с большими колесами было способно вместить только одного человека, поэтому от него пришлось отказаться.
— Попробую поговорить с нефтяниками, может, помогут, — вызвался разрешить проблему Никитич и пошел договариваться с мастером.

        Выслушав просьбу участкового, мастер связался с руководством, которое дало добро на предоставление следственно-оперативной группе «гттэшки»*, используемой для объезда нефтепроводов.

        Забравшись в кабину вездехода по залепленным грязью ступенькам, Михаил, сотрудники милиции и Андрей расположились на единственной широкой скамье.
— Поехали, Андрей, покажешь, где твой друг лежит, — вновь обратился к рыбаку Бояркин, демонстрируя таким образом, что видит его насквозь.

        Рыбак объяснил водителю, как добраться до места, и через минуту вездеход, выпустив сноп черного дыма, с лязгом тронулся с места.

        Михаил не знал, как долго им предстоит ехать. Желая хоть как-то скоротать время, он смотрел в окно. Пейзажи за ним не отличались особым разнообразием — насколько хватало глаз, простирались болота.
Незаметно для себя Михаил задремал. Но поспать ему не удалось. Взобравшись на сопку, вездеход резко нырнул вниз. Михаил и попутчики повалились на пол, перекрывая рев двигателя отборным матом.

        Рельеф местности изменился, и поездка стала напоминать американские горки. Маневры вездехода с подъемом на возвышенность и следующим за ним резким спуском повторялись раз за разом. Не успев сесть на свои места, путники вновь падали на пол, сыпля проклятия в адрес водителя вездехода. Все понимали, что он не при чём, но надо же было на ком-то выместить накопившиеся злость и раздражение.

        Когда вездеход остановился, Михаил и попутчики не сразу поверили, что их мучения закончились. Ещё какое-то время все молча сидели, непроизвольно ощупывая ноги, руки, бока. Тишину нарушил голос водителя.
— Здесь? — спросил он, обращаясь к рыбаку.

        Андрей открыл дверь, внимательно посмотрел вокруг и утвердительно кивнул.

        Договорившись с водителем, что он их подождет, следственная группа направилась за рыбаком к его лодке.
— Далеко еще ехать до твоего друга, Андрюха? — придя в себя после недавней тряски, снова «включил» всезнающего опера Бояркин.
— Минут двадцать. Только он мне не друг.
— Ты это в суде расскажешь, а мне по ушам ездить не надо, — в голосе Бояркина прорезались стальные нотки, от которых даже у Михаила по спине пробежали мурашки.
— Хватит уже базарить. Заводи, — вмешался в разговор Никитич.

        Двигатель на лодке был не новый, так что Андрею пришлось сделать несколько рывков пусковым механизмом. Поэтому, когда «Ветерок» зарокотал и выбросил воду из контрольного отверстия, все с облегчением вздохнули.

        Погода стояла безветренная, и поездка на лодке после вездеходного кошмара показалась приятной летней прогулкой.

        Как и обещал Андрей, через двадцать минут они прибыли на место. Когда лодка причалила к берегу, рыбак показал рукой в сторону одинокого дерева:
— Там я его заметил.

        Бояркин молча прошел мимо рыбака и первым направился к дереву. За ним проследовал Михаил.
— А ты чего встал? — подтолкнул Андрея в спину Никитич.

        Покойный находился в сидячем положении. Если бы не изуродованное выстрелом лицо, можно было подумать, что мужчина просто отдыхает у дерева, прислонившись к нему спиной.

        Рядом с трупом лежало двуствольное ружье. Сапог с правой ноги был снят.
— Застрелился парень, — сказал Бояркин, обращаясь к подошедшему Михаилу. — Пальцем ноги на спусковой крючок нажал —  и вся недолга. 
— Да, похоже на то. Ты сходи, посмотри вокруг, а я пока опишу всё.

        Михаил достал бланк и начал подробно описывать месторасположение трупа, его одежду. В кармане куртки обнаружилась предсмертная записка. В ней покойный просил прощения у матери, называл некую Лилю «сукой», которой не должно быть на его похоронах. Наличие записки лишний раз подтвердило вывод о самоубийстве. Таких записок Михаил повидал не одну и не две. Среди прочих её выделяло только то, что написана она была не просто на листе бумаги, а на странице, вырванной из книги Дж. Р. Р. Толкина «Хоббит, или Туда и обратно».
— Никитич, надо бы посмотреть, что у него под одеждой, — кивнул в сторону трупа Михаил. — Может ещё телесные повреждения есть или татуировки.
— Хватит нос морщить. Помоги лучше, — подозвал Никитич стоявшего чуть поодаль Андрея.

        Трупное окоченение у покойника уже прошло, однако раздеть его получилось не сразу. Андрей заметно нервничал и делал всё невпопад.
— Полностью не раздевайте. Только куртку с рубашкой приподнимите и штаны надо приспустить. А то потом не оденете.


        Когда протокол был практически составлен, вернулся Бояркин.
— Ну, что закончили? Смотрю Андрюха в помощники к вам вызвался.
— Заканчиваю. У тебя что? Нашел что-нибудь?   
— Лодка там к берегу привязана. По всей вероятности, его, — бросил взгляд на небрежно одетый труп Бояркин. — Я в лодке документы нашел на имя Николаева Юрия. Геолог.
— И что нам теперь с этим геологом делать? Тут же не закопаем.
— Ну, Никитич, это твоя забота. Михаил труп описал, я личность установил. Мы своё дело сделали. Если хочешь, Андрюху оставим труп охранять. Морозы наступят по зимнику обоих вывезем. А до тех пор ты мешки с консервами с вертолета ему сбрасывать будешь. А если и не сбросишь, ничего страшного. Он же рыбак, с реки прокормится. 
— Ладно, я геолога на его лодке на тот берег перевезу. А там видно будет.


        Лодка покойного оказалась исправной. Никитич и Андрей нашли в ней плащ-палатку, в которую завернули труп и положили его на дно. Участковый завел мотор и первым направился к другому берегу. Остальные на лодке Андрея поплыли следом.

        «Гттэшка» стояла на том же месте. Бояркин постучал в окно:
— Принимай груз, папаша!

        Водитель открыл дверь и, увидев лежащий у гусеницы труп, только и смог выдавить из себя: «В вездеходе не повезу».

        Видя, что Никитич замялся, не зная, как убедить водителя, Бояркин включил свое красноречие.
— А никто и не говорит, что труп нужно везти в вездеходе. Думаешь приятно нам будет кувыркаться с ним в салоне? 
— И что, вы его здесь оставите?
— Нет, мы его к корме привяжем. Только ты не гони, как по дороге сюда. Не хватало нам покойника потерять.

        Понимая, что ничего другого не остается, водитель достал откуда-то как специально припасённые ремни и сам привязал труп позади кабины.
— Мне с вами ехать? — нерешительно спросил Андрей.
— Если только хочешь прокатиться в приятной компании, — на этот раз миролюбиво ответил Бояркин. — Поезжай домой, а то жена потеряет.
— Ружье твоё у меня побудет. Привезешь разрешение — отдам. Да и драндулет свой заберешь, — напомнил Никитич.

        До сто тридцать седьмого километра ехали с остановками. Через каждые пять-десять километров Никитич или Бояркин проверяли на месте ли труп. На базе нефтяников участковый договорился о выделении грузового автомобиля для транспортировки покойного на судебно-медицинское исследование, и сам вызвался его сопровождать.

        Проводив грузовик, Михаил и Бояркин поехали в ОВД. После вездехода «Нива» показалась им настоящим лимузином. Оказавшись в относительном комфорте, Михаил почувствовал облегчение.
— Серега, ты читал Толкина?
— Нет. А чё?
— Геолог предсмертную записку написал на странице из его книги «Хоббит, или Туда и обратно». Странно, что ты не обратил на это внимание.
— А, ты об этом. Не знаю, как в книге, но наш «хоббит» купил билет только в один конец – туда. Обратно уже не вернётся.   

        В дежурную часть Михаил и оперуполномоченный прибыли далеко за полночь. Передали дежурному собранный материал и разъехались по домам.

        С того момента, когда Михаила разбудил звонок из дежурной части, прошли почти сутки. «Удивительно, как я ещё на ногах держусь, — недоумевал он, подходя к дверям квартиры. — Какой длинный выдался день».

        Перед тем, как лечь в кровать, Михаил взял с книжной полки одну из книг, оставшихся от прежних хозяев квартиры. Привычка почитать перед сном пересилила усталость. Но читал он недолго, книга показалась ему неинтересной. «Что только нашел в ней этот несчастный геолог?» — подумал Михаил и провалился в сон.

*ГТ-Т – гусеничный транспортер-тягач.