Пылающий Мир

От школы до садика было всего три улицы, говорить не о чем. А от садика до дома всего минут пять – если, конечно, не отвлекаться по дороге – через парк. Только нечасто бывает так, чтобы «через парк» - и не отвлекаться. Там же столько всякого! Вот и думал мальчик, вприпрыжку спеша после уроков забирать сестрёнку, что опять они домой будут полтора часа идти. Оно и неплохо, конечно. Сестричка наиграется, да и ему в парке не то, чтобы совсем уж скучно.

Мама, правда, поворчит. Но не по-настоящему, не сердито. Она же тоже знает, какое это притягательное место – парк. Ведь первые два месяца она сама, идя с работы, забирала и его, и сестрёнку. И они тогда тоже заигрывались на час. Только мама от этого сильнее переживала, чем теперь. Ей ведь столько надо было ещё успеть по дому! Он ей, конечно, помогал как мог, но всё равно. Помогай, не помогай, сначала же всё равно домой надо попасть! А как, если они играют?

Потом дядя Игорь, воспитатель в сестрёнкином садике, подсказал маме. Какой у вас, сказал, мальчик хороший. Сестрёнку свою обожает и в обиду не даст. Я вижу, как он каждый день за ней приходит и играет с ней и другими детками в группе, пока вас ждёт. А вы не думали о том, чтобы разрешить ему сестру забирать? В городе спокойно, детям до дома минут десять идти, отлично и сами доберутся. Разве только по дороге заиграются – но они ж, наверное, и так...?

Мама тогда кивнула, вздохнула облегчённо. И вот – уже третью неделю он сам забирает сестрёнку и ведёт её домой. И они даже в парке стараются не заигрываться. Правда, это часто не получается. А иногда, вот как в этот день...

- Вы через парк опять домой пойдёте? – спросил дядя Игорь пока он одевал и обувал сестру. Мальчик кивнул.  – Тогда будьте осторожны. С утра мне несколько человек сказали, что листья там начинали мерцать. Может, и закончилось уже. А может, и нет.

Мальчик снова кивнул и взял сестру за руку. Сказал ей:

- Ну что, пойдём? Помаши дяде Игорю.

- Пока-пока, дядя Иголь! – послушно помахала свободной ладошкой малышка. А когда вышли на улицу, спросила со всей своей четрыёхлетней серьёзностью: - Блатика, а сьто дядя Иголь пло палк сказай? Я ни пония!

- Листья там горят, - объяснил мальчик. – Видимо, это «огненный» день. Так что может быть, что мы сегодня не поиграем.

- Ууу, пйохой день! Я хотю иглать! – Сестрёнка скривилась. Остановилась, топнула капризно ногой.

- Ну, это ещё не точно, - успокоил её мальчик. – Он говорил, это утром огненные листья видели. А сейчас, может, и кончилось всё уже. – Подумал секунду и добавил: - Но если даже и нет, значит, мы дома поиграем. С Другом. Давно мы с ним и папой не гуляли, да?

- Да. Длуг – хоёсий пёся! - сестричка снова улыбнулась и заскакала по дороге рядом с ним.

Но когда они приблизились к парку, оказалось, что надеялся мальчик зря. Листья – что на деревьях, что на дорожках – сияли рубиновым огнём, будто в каждый из них вставили маленькую лампочку. Это было очень красиво. Красивее только «огненные» дни весной. Тогда в траве и молодой листве будто светляки перемигиваются. Или детишки-звёзды, сбежавшие с неба поиграть. Так все говорят. Но их он пока не видел, ведь они переехали в город в конце лета. А тогда и зимой в парке чудеса происходят как-то ещё.

Сестрёнка тоже заметила свечение. Прижалась к нему, даже прыгать перестала. Просто пошла спокойно рядом. С грустью смотрела по сторонам, на горки и качели, но никаких попыток не делала броситься к любимым местам игр.

Она всё понимает, думал мальчик. Даже она, такая маленькая, всё понимает о чудесах города. Хотя как понимает – не представляю. Разве что им там, в садике, рассказывают. Он-то с ней никогда не говорил о том, почему игры в «огненные» дни... Нет, они не опасны. В них ничего плохого нет. Вот только, они могут сбыться. Заиграешься в рыцарей, в космических пиратов, или в войну, и если начнёшь в игре хотеть, чтоб так и стало, то... Начнётся другая судьба. Можно будет и правда стать рыцарем, или воином, или космонавтом. На самом деле. Это будет не игра, а настоящая жизнь, длинная-длинная, до самого конца. И порой даже смотришь по сторонам и думаешь – как это было бы интересно! Вот бы и правда попробовать!

А потом ещё думаешь – и понимаешь, что лучше не пробовать. Ведь игра, которую решишь сделать новой жизнью – это же только твоя игра. И даже если с тобой в рыцарей или пришельцев играет любимая сестрёнка, может же так оказаться, что она сделать эту игру новой жизнью не захочет. Она даже скорее всего не захочет, потому что там не будет папы с мамой. А как сам про них вспоминаешь, тоже перестаёшь хотеть «заиграться» в другую жизнь. Она-то, может, и хорошая будет. Интересная, не страшная. Про тебя, может, даже книжки по истории потом напишут. Но там не будет тех, кого ты сейчас любишь!

Конечно, думал мальчик, есть и такие дети, кому дома не хочется быть. Для них такие чудеса – в самый раз. Он даже знает двоих, из школы. Точнее, знал, они же уехали, когда началась другая жизнь. Но продолжают пока писать письма. Их читают всегда вслух, с интересом, и радуются тому, что у бывших одноклассников всё хорошо. Только все знают – им так совсем не хочется. И ему тоже не хочется. И никогда не захочется. Мальчик верит в это всем сердцем.

- Вы рано сегодня, - удивляется мама когда они приходят.

- В пайке огонёськи. И мы слазу домой, - объясняет ей сестрёнка, и протягивает ручки.

Мальчик со смесью зависти и нежности смотрит на то, как сестрёнку кружат по комнате. Нежность – понятно почему, а зависть... Ну, ему же тоже хочется, чтоб его покружили! Особенно сейчас, после того, как он всю дорогу думал про свою семью. Только он уже слишком для этого большой. Его и папа, наверное, не поднимет.

Ничего. Он подождёт. И поможет маме разуть сестричку, когда те устанут кружиться, чтоб она могла побежать в дом к Другу. И сапожки её поставит на полочку, рядом со своими.

А потом – сам обнимет маму. Крепко-крепко. Ощутит себя крошечным, почти новорожденным. Прошепчет в ухо, обмирая от радости: «Мамочка, я так тебя люблю!» И чувствуя, как она обнимает его, искренне обрадуется тому, что в очередной раз не поддался очарованию «огненного» дня.

Кому нужны пылающие листья, когда у тебя есть дом, в котором неугасимо горит любовь?