Аборт

Ирина росла в семье из 6-ти детей, четверо общих у мамы с папой, а двое пришли с папой. Семья была зажиточная, дружная, но детей воспитывали в строгости. Евдокия Егоровна, мама Иры, работала в школе завучем, поэтому к своим детям была особо требовательной и строгой, чтобы никто, не дай бог, не мог подумать, что она им все прощает.
А тут Евдокия узнает, что Ирина беременна от соседского Женьки.
Статус образцово-показательной семьи, от такой -то новости, моментально рухнул к ногам Евдокии, и от негодования и бессилия, она устроила скандал:

-Потаскуха!!

-Мама, мы любим друг друга и поженимся.

-Еще чего выдумала, поженятся они! Тебе 17 лет, какие дети?! Ты немедленно идешь к врачу и делаешь аборт, я сказала!! Иначе, что мне скажут в школе?? Чужих учит — за своими не уследила?? Да меня за аморальное лицо понизят до простого учителя, а в худшем - попросят из школы!!! Такое будущее ты хотела для всей семьи?? Она ноги раздвигает, а страдают все!!
Аборт!!!

-Но мама, - сквозь град слез, текущих по рдеющим щекам, прокричала Иришка, - мы можем и в 17 пожениться, пока Женька в армию не ушел («жених» было на год старше, и скоро должен был отбыть проходить службу на границу в Нефтеюганск).

-Зааамуж???? За этого дегенерата??? Будущее гробишь, себя гробишь, всех нас!!! Да кто такой, твой Женька?? Оболтус, разгильдяй, только и может, что в окна лазить, как шнырь, сунул-вынул и пошел, ему - ничего, а ты мне в подоле приволокла!!! Разговор окончен!! Из дома ни ногой!!

Никакие доводы не могли привести Евдокию к положительному для дочери решению, ее заперли в комнате, собрались всей семьей и решали дальнейшую судьбу,  пока та рыдала от бессилия. Да что там решать, если мама все уже сама решила, она у них глава семьи, властная и крепкая во всех отношениях, а папа Саша не выскакивает.

Когда стемнело, в окно Иришкиной комнаты (а жили они на 1-м этаже), кто-то начал царапаться, она тихонько приоткрыла окно, осенняя прохлада ворвалась со свистом, снеся любимую вазу мамы, звон стекла пронзил тишину спящей квартиры, сердце колотилось где-то в области живота.
Вместо того, чтобы притихнуть и прикинуться ветошью, Ирина, со страху, схватила куртку, накинула ботинки, выпрыгнула в окно прямо в руки любимому и, взявшись за руки с Женькой, пригнувшись, побежали кустами подальше от дома, а в окне маминой комнаты уже включился свет.

-фууууух, я чуть в обморок не упала со страха! - прошептала Ириша, когда они спрятались под сенью старого, раскидистого дуба.

-а чего побежала-то? - спросил Женька, - Евдокия Егоровна, вроде, не злая тетка, за разбитую вазу бить не станет.

-побежала потому, что ты теперь в нашем доме персона нон-грата!

Осень хоть и ранняя была, вечера стали холодными, Женька снял с себя фуфайку и с нежностью укрыл любимую, приобняв, а потом усмехнулся:

-нон чего??

-нон грата! Не пустят тебя в дом, потому что ты — причина стыда семьи, соседи теперь будут тыкать на нас пальцем, а маму выгонят из школыыыыы, - снова зарыдала Иришка. Что мне делать тепееееерь, она говорит делать абоооорт, а я боююююсь, не хочуууууу, - продолжала рыдать, пуская слюни, сопли и размазывая тушь по лицу, Иришка, - трясясь от холода проревела Ира .

- Иришка!! Милая моя!! Так ты беременна! Почему раньше молчала, - в сердцах закричал Женька, - и не тебе что-то делать надо, а нам, наааам! Мы теперь семья!!Во-первых, - строгим голосом, но нежно теребя Иришу за плечо, произнес Женька, - дуреха моя, не бойся, я тебя не брошу, а во-вторых - пойдем к моим, будем решать вместе, что дальше делать.

Уже стемнело, отец Жени, добродушный и обаятельный мужчина, открыто принял парочку, напоил чаем, не принимая никаких доводов, и уверяя, что говорить не будет ни на какие серьезные темы, пока Иришка не согреется, а вот маман, Анастасия Сергеевна,  была изначально негативно настроена, потому что чувствовала непонятно каким местом, что разговор будет неприятным и серьезным настолько, что придется ругаться, раз сынуля приволок свою девицу ближе к ночи.
Пока Ира грела тонкие пальцы об огромную Женькину кружку, стеснительно и исподтишка бросая взгляды на маман, Женя теребил скатерть и рассеянно отвечал на ничего не значащие вопросы отца по поводу армии.

-Ну что, Иришка, Женьку-то дождешься?- с улыбкой произнес Анатолий Евгенич, подмигивая трясущейся, как дворовая собачка, Ире.
-Родители, мы ждем ребенка! - рубанул Женька. - И надо срочно что-то решать, потому что ее (он положил Ирине руку на плечо) заставляют избавиться от ребенка, душегубы!

Воцарилась давящая тишина, было слышно, как маман скрипит зубами, а папа постукивая пальцами по столу (он всегда, когда волнуется, барабанит), произнес:
-воооот оно как, неожиданно, но
-а по -моему, родители Иры приняли правильное решение, ехидно парировала маман.- Вы еще молоды, у вас еще дети будут.

Иришкин организм решил разрядить обстановку и блеванул прямо по пути к сортиру, который находился на улице, ну не добежала, прижимая рукой рот, когда неслась через коридор на выход.

-Интересно, это ее от нашей черствой маман тошнит или токсикоз дает свои первые позывы, - прыснул папа.

-С чувством юмора у тебя всегда было, как у плохого танцора, которому эти самые, мешают,  колокольчики, - огрызнулась Анастасия Вениаминовна в сторону Анатолия Евгенича.

-Тогда я молчу про твою фантазию, когда ты решила назвать нашего сына Евгением, во весь рот ухмыльнулся папа.

-Значит так!!! - заорал Женька, - если она сделает аборт, если вы ее не примете, я уйду в армию и не вернусь!!!!! Никогда!!
 
-Да что такое ты говоришь, сынооооок, сползая с табурета запричитала Анастасия Сергеевна, хватаясь за сердце.
 
-Мать! Не причитай!! Разрешим все! - стуканул по столу отец

Плач, галдеж, сумятица, эмоции.

Ириша снова спасла обстановку, когда тихо вошла в кухню с зареванным лицом, вытирая рукавом нос, как ребенок, обиженный и в страхе.
Эта маленькая, теперь уже женщина, была меж двух огней, двух семей, и почти никто, кроме любимого Женьки не хотел ее понять, поддержать. Ира взяла себя в руки, оперлась о край стола и произнесла:

-Я все понимаю, понимаю, что всем мешаю принятым решением рожать, а я буду рожать! Понимаю, что вы тоже правы, когда говорите, что я меняю Вашу жизнь, но я не могу убить этого ребенка, и независимо от того, какое примете решение вы, я просто напоминаю, что только я могу решать, что мне делать с ребенком. А я уже приняла решение — рожать! Я люблю Женю, и если он не женится на мне по каким-то причинам, я переживу.

Ирина резко развернулась, что аж кружка с чаем расплескалась, и пошла к выходу, когда Анатолий Евгенич схватил ее за руку и потянул обратно:

-Молодец, дочка, ты сядь, не обижайся на нас, новость — то непростая. Настя вон сама чуть в подоле не принесла, мы просто поженились, а она уже была беременна, между прочим.

-Огоооо, присвистнул Женька.

-Подлец! - вышла из кухни маман.

Папа предложил:

-слушайте сюда, молодешшшшшь, жить будете у нас, у Женьки самая большая комната, там и обоснуетесь. Ириша, пока сын служит, будем готовиться к родам. Придет, обнимет сына уже годовалого.

-Или дочь, - улыбнулась Иришка
 
-Надо кроватку взять у Савельевых из пятого дома, у них как раз скоро освободится, - входя в кухню поддержала разговор маман.
 
-Оооо, снежная королева оттаяла, - вставил Анатолий Евгенич.

Маман просто скривила лицо и проигнорировала, обратившись к Иришке:

-собирай завтра вещи, девочка, переезжай к нам, желательно сделать это до отъезда Женечки, а мы с отцом завтра пойдем к Вашим, договариваться.

Переговоры были сложными, и со скандалами, и с примирением, вроде бы пришли к общему решению, позора уже не будет, чего так боялась Евдокия Егоровна, но обиду на дочь она затаила в душе, поэтому не просто согласилась на переезд Ирины в новую семью, но даже настояла на уход дочери из дома.

Женя ушел в армию.

Свадьбу было решено сыграть после возвращения.

Начались тяжелые будни Иришки в пока еще чужой семье, свекр был добр и приветлив, а когда он уходил на работу свекровь всем своим видом и поведением каждый день показывала свое отношение к «чужим» в доме, и не стеснялась гонять веником вокруг стола Иришку, когда та была уже с большим животом, приговаривая «я покажу тебе, как детей нагуливать».

Ириша терпела, не жаловалась, писала письма Женьке и ждала, ждала.

Когда она родила дочь, жизнь стала еще сложнее. Послеродовая депрессия и вечный зуд свекрови довел ее до того, что она, впервые, нахамила Анастасии Сергеевне. Свекр был на сутках, Анастасия почувствовала власть и измывалась с особым наслаждением.

Ириша не выдержала, собрав небольшой чемодан и взяв дочь Леночку, в дикий ливень, она пошла в отчий дом, благо, что  недалеко.
Когда шла, думала, что, наконец-то увидев внучку, мама ее простит. Но мама, увидев Иру в дверях, сжав губы, проскрипела:

-где нагуляла, туда и иди! - захлопнув дверь перед носом.

Что-то оборвалось в районе груди у Иришки. Она еще долго стояла в предбаннике общего подъезда, пережидая дождь, рыдая от безысходности, бессилия, обиды, а потом развернулась и пошла обратно в ненавистный дом на радость свекрови, которая, мысленно уже потирала руки, сочиняя, чем еще уколоть невестку.

Шли месяцы, в заботе о внучке свекровь поутихла, правда,  иногда невестке прилетало зырканье глазами и надутый вид, когда Анатолий Евгенич нахваливал Иришкин борщ.

Иришка растила Леночку, так назвали дочку, ждала и дождалась Женьку.
Он пришел такой длинный и худой, со смешными усиками над тонкой губой, обнял жену и дочь, схватив их в охапку длинными руками и подмигнул матери и отцу, стоявшим чуть поодаль в коридоре.
Вскоре молодые поженились.

Вместе с родителями они жили недолго, Женя видел и чувствовал напряжение между женщинами, поэтому, снял у знакомых угол, забрал Иришку с Леночкой, и они переехали.

Родилась новая семья.

Анастасия долго пыталась вернуть сына, но тщетно, правда отношения у семей стали гладкими, Леночку часто оставляли с бабушкой, пока Ириша и Женька работали.
Когда Леночке исполнилось 3 года, Евдокия Егоровна попыталась вернуть расположение дочери, Ира не сразу оттаяла, еще сильно в груди саднила обида, но сдалась, когда умер папа.  Тогда Евдокия сильно осунулась и потускнела. Внучку ей «вручили» в качестве терапии.

А дальше - непростая, но счастливая жизнь, с перерывами на погостить у бабушек, собраться на выходные, где веселые посиделки за общим столом с пельменями, пирогами, где знатный ассортимент песен под баян, красивые голоса женщин, льющиеся с разных сторон стола, где топот ног в танце на скрипучих половицах, и где много-много любви.