Замужество Джоан Линдсбери глава 4

                1У

     После визита женщин из рода Линсберн к мужчинам из рода Тумберов прошла неделя.
     Все это время Джоан практически не выходила из своей комнаты. Даже когда к ней приходили подруги, девушка ссылалась на недомогание, извинялась и отсылала их обратно. Джоан очень беспокоила свою мать, считавшкю. что нежелательная болезнь могла бы сильно повредить союзу двух семейств. Но нет, девушка не была больна. А если бы то невозможное доселе чувство, которое поразило Джоан прямо и насквозь, подобно копью, было действительно болезнью, то молодая леди Линсберн уже давно бы скончалась. Вид у Джоан был запущенный, ее великолепно убранная комната, которой хозяйка так гордилась, называя "последним прибежищем вкуса во всем доме", составляла отличный фон для удрученной чем-то девушки. Но достаточно было взглянуть в эти ярко-лиственные искрящиеся глаза, как становилось ясно: она не больна, она просто чем-то очень взволнована и пытается это адаптировать к своему характеру. Джоан была в состоянии похожем нна оцепенение. Это была невероятным образом возникшая каталепсия души и тела, но несмотря на все признаки болезни ее, как таковой не наблюдалось. Более того, те странные ощущения, которые будоражили настроение Джоан, были ей откровенно приятны. Она испытывала наслаждение, и, похоже, уже начала осозновать это.
     - Дочь моя, - сокрушалась леди Линсберн, ругаясь попутно на служанок, в сочувственной нерешимости чем-то помочь, стоявших подле кровати, - взгляни на себя. Погляди в зеркало.
     - Я и так все вижу, матушка. Я понимаю, что даже на смертном одре ты не позволила бы себе выглядеть так, как сейчас выгляжу я.
     - Туда ставь, - небрежно бросила леди Линсберн вошедшей служанке с подносом, указывая на столик у изголовья.
     - Ты пугаешь меня Джоан, - продолжала мать, - не говори больше о смерти. Смерть - это то, что не подлежит не то что обсуждению - упоминать даже о ней не стоит! Джоан, ты так молода и красива, - с этими словами морщинистое лицо леди Линсберн приблизилось к лицу Джоан, - послушай мать. Превозмоги себя...
     - Мэри, - обращаясь к одной из служанок, проговорила леди Линсберн, - впусти свет!
     Еще мгновение - и мрачный воздух комнаты озарился ворвавшимся утренним светом.
     - Осиль себя и поймешь, - продолжила леди Линсберн, - что можешь получить все от этой жизни. Мне тоже было трудно. Возможно, еще труднее, чем тебе. Но я оказалась способной ученицей своей матери. Она знала, что мне надо было в то время. Хорошее положение в обществе и безбедное существование.
     Взгляды матери  и дочери скрестились.
     - Опомнись,- напоследок произнесла леди Линсберн, - и жизнь повернется к тебе лицом.
     - Да, матушка, вы правы, - как будто в забытьи прошептала Джоан. По лицу матери расплылась блаженная улыбка.
     - Она повернется ко мне лицом...
     К вечеру комната Джоан оказалассь пуста. Обнаружился сей неожиданный факт совершенно случайно. Еще в полдень Джоан попросила всех выйти из комнаты под предлогом того, чтобы поразмыслить над предстоящим событием. Все разумеется вышли. Прошло около пяти часов, прежде чем одна из горничных случайно обнаружила шелковый платок Джоанны подле лестницы, ведущей в левое крыло, около которого располагались конюшни. Но это стало известно леди Линсберн только через два часа, после этого.