Два портрета. Встречи

    (Прод. Серафима)

Отец и «племянник» сели на трамвай и через двадцать минут ходили по «Галери Лафайет», большому магазину с многочисленными отделами товаров для мужчин и женщин. Они повелись и купили по паре модных женских шляпок и паре нейлоновых колготок из Америки, за которыми организовалась очередь, комплект нижнего белья, а также говорящую куклу для Масуми. Бор посоветовал сыну выбрать отдельно одну красную розу для Катрин, сам же приобрёл огромный букет в подарок Сабрине. Они зашли в кондитерскую за конфетами и тортом, и у кассы Бор нос к носу столкнулся с Натали Горской.
Они онемели в первые секунды, Бор лишь левой рукой сжимал руку русской подруги.
- Какими судьбами?
- Не знаю, мой сын, кстати, тоже Борис. Как ты, где живёшь? Предлагаю посидеть в кафе и поболтать.
- У самой ноги отваливаются, но отойдём на квартал, здесь везде слишком многолюдно, - предложила Наталия, и они, перебрасываясь фразами, отошли на тихую улочку в маленькое кафе. Бор успел на углу купить ещё один роскошный букет цветов, и Натали счастливо купалась в чудесном аромате и взглядах окружающих.
- Ты совсем не изменилась…Гарсон, нам, пожалуйста, крепкий горячий кофе на троих, пирожное бисквитное, два и две рюмки коньяка (Молодому человеку рано приучаться к сильно хорошему).
- Ты тоже прежний и помнишь мелочи… Я живу на улице Жака Оффенбаха 3, рядом с Буниным. Муж, Андрей, погиб в Крыму, успев отправить меня и Ольгу до Константинополя. Детей мы завести не успели, Ольга вышла замуж за француза и живёт в пригороде, изредка навещая меня. За встречу! – они чокнулись и выпили.
- Я недавно приехал во Францию с женой и дочкой из Японии, где жил последнее время. Мы обосновались в Нанте. Долго искал родственников и вот наконец-то нашёл старшего брата с женой и детьми, - он указал на Бориса. – Сейчас мы приглашены в гости, а поздно вечером я на поезде отчаливаю домой.
- Так это твой племянник?
- Да.
- Вы сильно похожи. Я же помню тебя молодым.
- Я тоже всё помню, - улыбался молча Бор.
- Я могу проводить тебя на вокзале?
- Отлично, был бы рад пообщаться.
- Как твой друг, Серафим?
- Не знаю, он остался с женой (моей сестрой Евой) и детьми в Советской России. Я волнуюсь за них.
- Понимаю, я бы тоже переживала. Мне чудом удалось вырваться из страшного кошмара, а по слухам там до сих пор террор и репрессии.
- Врут много, у страха глаза велики, но что мы хотим? Большевики устанавливают диктатуру пролетариата, а люди для них – пыль или в лучшем случае винтики да дешёвая рабочая сила.
- Не будем заканчивать на грустном, я понимаю, что вы спешите и не смею задерживать. Я счастлива видеть тебя.
- Я тоже… Мы всё же проводим тебя,  -  сказал Бор, расплачиваясь с официантом. Он поймал такси, и вскоре, доставив Натали по её адресу, два Бориса подъезжали на Сен-Жермен. У парадной был припаркован авто Глеба, который успел перезнакомиться с хозяйками особняка, галантно подарив цветы и конфеты.
- Опередил, старшой, но что тут считаться, принимайте гостей! – гудел Бор, вручая подарки. Борис Глебович, не мешкая, стал ухаживать за девушкой, а братья развлекали Сабрину. В тихом французском доме давно не было столько шума. Глеб был в ударе. Он успешно разрешил свои юридические проблемы и мог позволить себе расслабиться. Ему показалось, что Сабрина смотрит на него как-то особенно, и распушил перья. Бор улыбался в усы, Катрин приглянулся молодой Борис, а Сабрине много лет не говорили столько комплиментов, и она растаяла. Организовался лёгкий вечер болтовни, музыки и танцев, с которого Бор умудрился незаметно улизнуть.
- У него встреча с одной красивой русской дамой на железнодорожном вокзале, - поведал потом Борис. – Вокруг моего дяди всегда очень красивые женщины, ты не находишь, папа?
- Да, - согласился Глеб, - даже мама как-то сильно похорошела с его приездом…
Борис мчался на вокзал. До отхода поезда было два с половиной часа, но ему не терпелось увидеть её, целовать её губы, радовать её пронзительные глаза. Они почти одновременно оказались под часами здания вокзала и обнялись.
- Сколько же мы не виделись? – прошептала она.
- Три часа.
- Нет. Вечность и три часа как вечность, - молвила Натали, целуя его и пьянея.  Она повисла у него на правой руке, и они поднялись в ресторан. Борис заказал коньку, конфет, фруктов и чёрный кофе. О чём пара говорила, никто не слышал – они шептались, пили коньяк, закусывая поцелуями и марокканскими мандаринами, трезвели от горячего кофе и снова пили. А потом он уехал. Заплаканная красивая женщина с цветами села в такси и вернулась в свою одинокую пока семикомнатную квартиру.
В это время другой Борис, счастливый и трезвый, вёз в Марсель своего счастливого папу, нашедшего замечательную любовницу в лице прекрасной Сабрины. Сам же он договорился с Катрин созваниваться и иметь возможность приезжать в гости.
        - У них с Серафимом, мне думается, особая миссия на земле - проецировать любовь и налаживать мир, - медленно проговорил Глеб.
        - Разве это возможно?
        - Да, сынок. Борис уехал к любимой жене, его провожает любимая женщина, а в нас с тобой проникла нежданная Любовь. Разве не так?

   (Прод. след.)