Сквозь толщу веков Глава 16

          Часто думал Лоренцо о Ратиборе, судьба его вызывала сочувствие у итальянца и тревожные мысли будоражили душу. «Почему он не приехал? – думал Марино,– Может, моё письмо затерялось где-то и Ратибор не получил его? Написать ему ещё? О, Иисус, Мария! Помогите, подскажите мне, что делать? Если письмо не дошло или Ратибора нет в живых(избави нас  Святой Пётр от плохих вестей).  Значит, судьба благоволит тому, чтобы Паолина осталась со мной навсегда!  Нет, не буду больше писать, получается, будто я сам стремлюсь избавиться от неё. Раз письмо не дошло, значит, судьба сама посылает мне долю отца. Неужели, наконец, я могу спать спокойно?
     Только, где уж тут до спокойствия. Моя Паолина подросла и совсем скоро войдёт в пору невест. Здесь, у нас девушки рано выходят замуж и могут познать материнство уже в 13 лет. А Паолине нынешней весной 14 будет. Женихи засматриваются на мою девочку и мне надо бы приглядеться к ним, пора решать с кем можно породниться.  Видел я, как смотрели на дочь мою молодые мужчины, приглашённые  на бал два года назад. Этот бал давал я в  новом дворце вскоре после того, как мы въехали в него. А среди них были такие достойные синьоры, как Меркуцио Сандини, сын одного из сорока членов Верховного суда Венецианской Республики, действительной  Высшей власти Венеции.  А что же дож? По сути -  он только «государь без власти», он даже решающего голоса не имеет, хотя фигура значимая и очень уважаемая. Дож со своей Канцелярией, которую народ называет «сердцем Государства», получают дипломатические послания, оформляют все дела Венецианской республики.  Но он очень ограничен в правах, даже вскрыть самостоятельно дипломатическое письмо не имеет права, только в присутствии одного или нескольких секретарей.
     Вот, кто правит Венецией и имеет большие права, а посему является очень уважаемой прослойкой общества, это секретари.  В Канцелярии  всё записывается, вносится в реестры, и следует по назначению дальше, в ней же издаются законы.  Канцелярия – средоточие всех государственных тайн.  Но, что-то я отвлёкся, – с досадой оборвал свои размышления Марино, – а всё потому, что ходят настойчивые слухи, что в дожи пророчат меня. Я богат и возраст мой неумолимо приближается к возрасту дожей, 60 лет. И тогда до конца жизни я не смогу покинуть Венецию. Для меня это смерти подобно, я не хочу!" Марино даже скрипнул зубами при этой мысли. "Но хватит о себе, вернусь к тому, о чём я думал. Паолина… Меркуцио Сандини. Да, это очень неплохой выбор жениха для моей девочки!  В последствие Меркуцио может унаследовать место отца. А о лучшем муже для Паолины и мечтать трудно. Хотя есть ещё Антонио  Альбицци, наследник богатейшего семейства, имеющего суконные мануфактуры и занимающегося продажей шерсти.  Оба достойные  кавалеры, не смотря на то, что сейчас они пока ещё очень молоды».

     Паолина  тоже заметила заинтересованные взгляды молодых людей на балу, и оба молодых человека были учтивы с ней.  В течение этих двух лет, они встречались на праздниках и балах в других богатых семьях. В Венеции любили танцы и веселье.  Паолина танцевала с обоими кавалерами и почувствовала симпатию к себе с их стороны.  Она исподволь присматривалась к ним. Антонио обладал уверенным и горячим характером, Меркуцио, напротив, отличался спокойным и рассудительным нравом, временами казался даже робким и стеснительным. И оба были красавцы, что играло немаловажную роль для Паолины. Но вот беда, девушка никак не могла определиться: кого из них выбрать, кому отдать своё расположение, кто будет любить её сильнее? Богатство женихов не особо волновало её, во всяком случае, не играло существенной роли.
     А  тут ещё стала она замечать, как томно смотрит на неё сын аптекаря, совсем не богатый и не знатный молодой человек, семнадцати лет от роду. «Как же он хорош собою! Высок, строен, а этот бархатный, ласкающий взгляд карих глаз! Даже голова слегка кружится от его взгляда. И моей служанке, Деборе, ставшей для меня подружкой, он тоже нравится. Но он человек не нашего круга и вряд ли отец одобрит эту мою симпатию. Но как унять мне своё ретивое сердечко?  Как побороть смущение и не краснеть при встречах с ним? Как скрыть радость и блеск глаз, когда вижу его? А он зачастил к нам, то капли принесёт, то травы, то порошки для отца. Отец что-то последнее время на сердце стал жаловаться.  Постарел. Уже пятьдесят три весны встретил. А всё не угомонится, вновь и вновь за моря уезжает, не может без дела сидеть. Тревожно за него. И вообще на душе тревожно, как будто предчувствие чего-то важного, но пока неизвестного мне тяготит душу», – так думала Паолина, сидя на качелях в саду.

          – Синьорина, госпожа! Ваш отец зовёт Вас! Вас ищет синьор Марино, – послышался  возбуждённый  голос  служанки.

          – Я здесь, Дебора! Я уже иду, – откликнулась Паолина, – не знаешь, что случилось?

          – Синьор Марино хочет поговорить с Вами, госпожа, о чём-то важном, перед своим очередным путешествием.

     Девушки бежали по тропинке сада, выложенной морской галькой,  привезённой с побережья материка. «Что бы это могло быть?» – встревоженно думала между тем Паолина. Она впорхнула в залу, где отец отдавал приказания слугам, и припала к его руке.

          – Вы звали, отец? – потупила она взор.

          – Дочь моя, – начал Лоренцо, – хочу поговорить с тобой серьёзно. Ты выросла и стала невестой. Пора подумать о замужестве. Все девушки рано или чуть позже выходят замуж, пришло и твоё время. Как ты смотришь на это?

          – Дорогой отец, я сделаю всё, что будет Вам угодно, и если будет на то Ваша воля, я выйду замуж за того, на кого Вы укажете.

          – Ты всегда была умницей дочка, но с другой стороны, я бы не хотел тебя неволить. Есть у меня на примете два жениха, Антонио Альбицци и Меркуцио Сандини. Ты знаешь их. Оба сыновья достойных отцов и из прекрасных, уважаемых родов. Я давно подыскиваю жениха для тебя. И мой выбор пал на эти семейства. Что ты скажешь о них?

          – Отец, я приму любое Ваше решение. Но мне хотелось пожить дольше возле Вас.

          – Я тоже не хочу расставаться с тобой, но с другой стороны время идёт, а возраст невест, увы, недолог. Не хочется мне, чтобы потом говорили, что тебя взяли замуж только из-за моих денег. В этот раз я уезжаю ненадолго, может на четыре или на пять месяцев, и мне хотелось бы, чтобы ты к моему возвращению кого-то из них выбрала и тогда я дам согласие на ваш брак.  Уже не однажды они спрашивали у меня согласия на сватовство к тебе, но каждый раз я отвечал, что ты ещё очень молода, и тебе надо немного подрасти. Теперь я не могу отвечать так и других причин, чтобы препятствовать твоему замужеству, нет. Так что думай, дочь моя, кого из них ты хочешь осчастливить, у тебя ещё есть немного времени. А мне надо отдать последние указания и я сегодня же тронусь в путь к берегам франков и далее к Туманному Альбиону, хочу предложить и там свои товары и прикупить что-нибудь у них.

          – Я буду ждать Вашего возвращения отец, и буду очень  скучать. Постарайтесь вернуться скорее.

     Проводив отца, Паолина погрузилась в думы о скором замужестве. Она думала об этом постоянно,  и  даже кое-что обсуждала с Деборой.

          – Что мне делать, Пчёлка?  И Меркуцио мне нравится и Антонио, но больше всего влечёт меня, конечно, к сыну аптекаря, Джованни. Когда вижу его, земля уплывает из-под ног и пропадает воздух, дышать трудно.  Может именно он моя судьба? Только как я скажу об этом отцу?  Я не хочу разгневать его, а этим моим выбором он,  несомненно, недоволен будет. Мне не хочется говорить ему об этом, он может огорчиться, что совсем уж нельзя допустить при его больном сердце. Как быть, Дебора? Как узнать: кто будет мне лучшим мужем?

Дебора вдруг приблизилась к Паолине, приложила палец к губам и стала настороженно оглядываться.  Потом она заговорила шёпотом.

          – Надо быть осторожнее, моя госпожа, ибо и в родном доме у стен могут быть «уши», – предостерегла она, –  говорят, в городе нашем есть один монах при церкви Санта- Мария- Глориоза- дей-Фрари*, что расположена в Сан Паоло*. Он занимается травами и лечит прихожан. Поэтому все зовут его «целитель». Кстати, я слышала, что и наш старый  аптекарь учился у целителя, когда тот ещё молодым был. Теперь же целитель, хотя и крепок, храни его святой Франциск, находится в преклонном возрасте. Может, сходим к нему? Говорят, он всё насквозь видит и про здоровье, и жизненный путь человека  предугадывает, и болезни почти все исцеляет! Имя его Джероламо, он живёт при монастыре на маленьком канале. Церковь ещё строится, но мессы в ней идут уже больше века. Мы сходим несколько раз на богослужение, причастимся и исповедуемся, чтобы Джероламо  нас  запомнил.  Вы сделаете хорошее пожертвование  на строительство церкви, а уже потом Вы можете сказаться больной.  Например, рука или нога  у Вас болит. Мы отправимся, как будто, на лечение к Джероламо, и вот там Вы сможете спросить его о своей дальнейшей судьбе. Только будьте очень осторожны! «Уши» инквизиции есть везде.

          – Ах, Дебора,  и откуда ты всё это знаешь? Видимо на рынке и в лавчонках много о чём говорят, – так же шёпотом ответила Паолина.

          – О, да, госпожа!  Это так, чего только не узнаешь на  рынке. Святая Розалинда! Просто голова распухает от новостей!

          – Как страшно и загадочно. Но сходить к нему очень хочется! Неужели и правда он всё видит сквозь время? Тогда он действительно может подсказать мне, с кем мне следует связать свою судьбу. Поедем же скорее к нему!

          – Не стоит торопиться, госпожа.  Наберитесь терпения. Джероламо часто отплывает на материк, бродит там по горам, собирая корни и травы. Иногда может провести в горах неделю или больше. Надо узнать: в Венеции ли он сейчас?  Если он на месте, мы сможем пока только ещё отправиться на мессу в эту церковь.  Нам надо часто бывать там, чтобы  святые пастыри запомнили наши лица.   На эти мессы потребуется время, может месяц или больше. Тогда мы можем обратиться к помощи целителя, не вызвав подозрения вездесущей инквизиции, и не подведём  Джероламо, ибо гадания  и предсказания всякого рода запрещены под страхом смерти.

          – Но если сейчас его нет, кто скажет тебе, когда он вернётся?

          –  Там есть и другие монахи и у него, конечно же, есть ученики. Найдём кого-нибудь из них. Вот он и скажет.

          – Тогда поезжай скорее и узнай всё. Я просто сгораю от нетерпения! – подталкивала Паолина служанку к двери.

     Вернувшись из церкви домой, Дебора сообщила, что Джероламо только недавно прибыл с материка с несколькими мешками, собранных лекарственных трав, высоко в горах на материке. «Должно быть, теперь не скоро  снова поедет», – сказала она.

     На следующий день, надев платье поскромнее, Паолина вместе с Деборой отправились в церковь Фрари, как коротко называли её прихожане. Пришлось взять гондолу и плыть на ней.  День был ясный, и ничто не препятствовало их путешествию. Наконец, гондола причалила к деревянному помосту, с которого начиналась такая же деревянная площадь перед церковью, сложенной из самодельных глиняных кирпичей красного цвета. Её своды  возвышались вверх на 28метров, за ней виднелась колокольня, чуть уступающая по высоте, колокольне Сан-Марко на самой большой площади Венеции. В церкви было  прохладно и сумрачно от света, проникающего  сквозь большие цветные витражи окон, которого всё же было недостаточно.
     Паолина огляделась.  Храм делился на три основных помещения. Самый большой зал, центральный, называемый неф, имел алтарь, расположенный на запад, почти в центре его. Главным в алтаре было большое распятие Христа. В боковых нефах по обеим сторонам располагались гипсовые статуи  Христа и Богородицы в полный рост и бюсты святых.   Кое-где на стенах имелись фрески с божественными сюжетами. Статуй в храме было большое количество, Паолина  многие не знала и не могла вспомнить, чей это образ.
Народу на мессу пришло немного. Все разместились на скамьях перед алтарём. К алтарю вышел моложавый старец и начал мессу.

          – Это он!– шепнула Дебора Паолине.

Падре говорил так понятно и искренне, что прихожане слушали его с большим вниманием. После окончания мессы, Паолина положила в жервенную чашу несколько флоринов и обратилась к служанке:

          – Я хочу исповедоваться, Дебора. Подожди меня.

          – Исповедоваться? Смотрите, не проговоритесь госпожа о нашем тайном сговоре. Даже в церкви такие тайны могут не сохраниться, уверяю Вас. Будьте осторожны! – зашептала Дебора.

          – Я всё понимаю, Дебора. Я хочу поговорить с падре о другом…– произнесла Паолина, направляясь к одной из кабинок, стоящих по бокам центрального нефа.

     Она заметила, что святой отец проследовал в неё, и поспешила туда же, в другую половину. Войдя, она опустилась на узкую скамью и наклонилась к маленькому,  зарешетчатому оконцу.

          – Прошу Вас, святой отец, выслушайте меня. Меня мучают странные видения во время снов. Я вижу пугающие меня строения в виде огромных каменных  то ли гор, то ли ещё чего-то. Если это горы, то они удивительно правильной формы с обрывистыми, ровными склонами. Внутри них множество пещер, такой же правильной формы, в которых живут люди, они движутся по лестницам и при помощи небольшой клети, что непонятно как поднимает их на самый верх такой горы и опускает вниз.  И людей этих очень много. Мне снится одна и та же девушка, чем-то похожая на меня, только одежда её очень странная. Её платья и туники такие короткие, что видны  голые колени. А рукава некоторых одежд слишком коротки так, что и руки оголены. Это совершенно недопустимо в нашем обществе! И все девушки в этих снах и даже женщины расхаживают так же. Но никто не осуждает их!  Это всё непонятно и пугающе. Я боюсь, не пытается ли дьявол овладеть моей душой? Я в смятении. Что могут значить такие видения?

          – Давно ли ты видишь их, эти странные сны? – спросил Джероламо.

          – Уже два года, как увидела это впервые. Такой сон снится мне не часто, но всё же, он беспокоит меня. Я не понимаю, к чему мне это снится, и опасаюсь всего: и за себя, но больше за своего отца.

          – Разреши мне чуть-чуть подумать, – произнёс Джероламо и умолк на несколько минут.

     Паолина замолчала и ждала, что скажет падре. А Джероламо представил девушку и увидел необычайную картину, что описывала ему Паолина. Его мысль, а вместе с ней взгляд «прошёл» толщу веков, как нагретый на огне нож проходит сквозь масло.
«Да, она видит свою душу в образе очередной её жизни! Она фактически видит СЕБЯ через многие сотни лет! Какое чудо!  У моей прихожанки был дар, как и у меня: видеть будущее, но она потеряла его после трагедии, что случилась с ней во время «бора» в море. Та девушка, что является ей во сне как бы говорит : «Ты не потеряла навсегда свой дар провидеть будущее, он скоро вернётся к тебе». Но я не могу сказать ей об этом, хотя вижу, что душа её чиста. Она никогда не выдаст меня инквизиции и не только потому, что сама обладает сходным даром». Джероламо вздохнул  с доброй улыбкой и продолжил.

           – Дочь моя, эти сны не страшны, они как вестники больших и незнакомых тебе пока перемен. Не страшись их и подожди ещё немного, что-то произойдёт хорошее в твоей судьбе и мир откроет тебе ещё одну свою грань, от которой ты будешь пребывать в восторге и познаешь настоящее жизненное счастье. А пока усердно молись, дитя моё, Бог да поможет тебе. Аминь.

     Паолина выпорхнула из исповедальни «окрылённая».
 
          – Ах, госпожа! Вы просто сияете, как новый флорин! Что произошло за несколько минут в маленькой кабинке, изменившее так сильно Ваше настроение, синьорина?

          – Не спрашивай меня ни о чём, Дебора, я не могу рассказать тебе об этом. Просто падре уверил меня, что я буду счастлива!

     Паолина закружилась на площади, а потом, взяв служанку за руку, побежала к гондоле, ожидавшей их.


*Санта-Мария-Глориоза–деи-Фрари – одна из 150 церквей Венеции, построена  на милостыню, так же, как и принадлежавший ей монастырь. Архитектор Никколо Пизани. Известна тем, что в ней упокоился прах Тициана, полотна которого сейчас украшают алтарь и стены этой церкви. Сейчас один из самых богатых произведениями искусства храм.

* Сан- Паоло ( Сан Поло)– район Венеции.

Продолжение:...-http://proza.ru/2023/05/17/691