Ты сможешь. Глава 5

5 глава Репетиция

Родители Велса, его сестра и брат пообещали приехать только через неделю. Все это время Велс исправно ездил на работу, возвращаясь затемно, пахнущий ветром, чужим металлом и легкой, пряной усталостью. Я же в отсутствие хозяина освоила ритм дома. Выгуливала Магри в саду, вдыхая опьяняющий коктейль из ароматов цветов и свежескошенной травы, и робко изучала окрестности. Теперь я точно знала, кто готовит на кухне — женщина средних лет по имени Лаурель. Каждый раз, получая тарелку с еще дымящимся, незнакомым, но невероятно вкусным блюдом, я благодарила. Ее волосы, запрятанные под поварской колпак, могли быть и седыми, и белоснежными — разглядеть было невозможно. Домохозяйку Сольгу я видела реже — стройную, всегда подтянутую женщину в безупречном фартуке с карманами и очках на тонкой цепочке. Она появлялась бесшумно, как тень, и также бесшумно комната преображалась: пыль исчезала, вещи обретали идеальный порядок. От нее пахло лимоном и строгостью.

Я пришла к выводу, что молодых служанок в доме нет — возможно, это был оборонительный ход мудрой матери, желавшей уберечь сына от назойливого внимания незамужних особ. С садовником я столкнулась лишь однажды. Высокий, сутулый мужчина с руками, исчерченными прожилками, как карта, он молча кивнул мне, продолжая подстригать кусты. Сад был его царством — безупречным, цветущим, явно созданным не для Велса, а по воле его матери. Я мысленно сделала заметку: «Матушка обожает цветы. Это может пригодиться».

Прогуливаясь по садовым дорожкам, в очередной раз пытаясь найти баланс между изящной походкой и диким желанием скинуть эти изумительно неудобные туфли, я размышляла о предстоящей встрече с семьей Велса. Мысли плавно перетекли к тому, как легко он соврал родителям о нашей «близости». Теперь надо было исполнять роль, чтобы его не подвести.

«Не поверит Ленка, что я официальная жена, а мой муж спит со мной в одной комнате и… все. Вот бы она посмеялась», — грустно улыбнулась я, глядя на облака.
— Придется сегодня вечером исправить это досадное упущение, — раздался знакомый бархатный голос. Велс шел по тропинке, солнце играло в его белых волосах, а рука привычно чесала за ухом Магри. На его щеках образовались ямочки, и я, как всегда, замирала, глядя на это преображение.
— Опять подслушал мои мысли? Интересно, а когда ты не можешь их читать? — спросила я, пытаясь скрыть смущение.
— Не знаю. Наверное, когда сплю. Сегодня проверим, — он рассмеялся, и звук его смеха звенел, как малый колокол, смешанный с теплым бархатом.

Велс ловко подхватил меня под руку, помахал рукой Сольге, которая вышла на крыльцо, и громко, демонстративно чмокнул меня в щеку. Я вся напряглась, но его стальные пальцы впились в мой локоть, а губы, приблизившись к уху, прошептали: «Тише, мой дикий котенок. Наша домработница — главный шпион в этом доме. Работаем на публику». Потом он снова поцеловал меня, уже в губы — нежно, но настойчиво, словно пробуя спелый, сочный фрукт. Сольга на крыльце делала вид, что наблюдает за работой садовника, но я видела ее прищуренный, оценивающий взгляд. Велс не спешил отпускать меня.

Как только эхо шагов Сольги, отбивающее такт по каменной плитке, окончательно затихло в глубине сада, Велс разжал объятия. «Не думать. Ни о чем не думать!» — отчаянно приказывала я своему разбушевавшемуся мозгу. Велс тем временем хохотал, и его смех, чистый и искренний, катился по саду, пугая птиц.
— Я тоже хочу знать, о чем ты думаешь! — надула я губы, упирая руки в боки. — Это нечестно — быть единственным телепатом в мире!
— Тебе для этого нужно всего лишь спросить, Ева. И я всегда отвечу честно, — улыбнулся он.
— Легко сказать, когда у самого диплом с отличием по искусству вранья! Как тебе после этого верить?
— Тебе я еще ни разу не солгал.

Я лишь махнула рукой и направилась в дом. Повариха и домработница сегодня задержались, их тихий, деловой гомон доносился с кухни. «Ах, вот оно что, — осенило меня. — Вот почему Велс затеял этот водевиль в саду. Спектакль начался, и занавес только что поднялся».
Вечер пролетел как одно мгновение. Мы поужинали под пристальным, но незаметным взглядом Сольги. Лаурель, убирая со стола посуду, пожелала нам «сладких снов» с таким многозначительным взглядом, что у меня по спине пробежали мурашки. «Сладких-то она пожелала, а вот какими они будут...»

Поднимаясь по лестнице, я так запуталась в подоле платья, что едва не грохнулась носом на ступеньки. Велс догнал меня, крепкие руки подхватили меня как перышко, он громко рассмеялся и, на глазах у прислуги, внес в спальню на руках, громко чмокнув в висок. Поставив на ноги, он приготовился к шквалу упреков, но я молчала, переводя дух и пытаясь унять дрожь в коленях.
— Ева, ты не сердишься? — удивился он, заглядывая мне в лицо.
— Я видела, как Сольга смотрела на нас. Надеюсь, она не будет дежурить под дверью, слушая наши ночные беседы? — поинтересовалась я, стараясь говорить твердо.
— Думаю, до такого она не опустится. Вроде мы все очень убедительно показали, — он поймал мой взгляд, и в его фиолетовых глазах читалась тревога. — Ева, погоди... Ты же правильно поняла, что это всего лишь игра?
— Конечно, — кивнула я. — Для твоих родителей. А для той... настоящей? Ты же говорил, у тебя есть девушка на примете.
— Думал что есть. Теперь... я сомневаюсь, — он уклонился от прямого ответа, и по его лицу пробежала тень.

Я стояла, чувствуя себя абсолютно потерянной. Во-первых, я отвыкла делить постель с кем-либо. Во-вторых, моя привычная ночная форма — это старая мягкая футболка, а не эти кружевные церемонии. И в главных, его поцелуи оставляли на моих губах вкус дикого меда и безумия, от которого кружилась голова. Мой разум помнил разочарования прошлого, но мое тело, словно заново рожденное, трепетало от каждого случайного прикосновения, смутно вспоминая забытое страстное желание. Велс молча наблюдал за мной. Я, наконец, рванула за ширму, прихватив свою заветную футболку. «Будь я в купальнике, я была бы куда менее стеснительной! — мелькнула ироничная мысль. — Но девичья стыдливость, похоже, вернулась ко мне вместе с этим юным телом».
— Тебе помочь? — раздался его голос с другой стороны ширмы.
— Нет-нет! Я сама! — почти взвизгнула я. — Я уже почти освоила искусство побега из этих многослойных архитектурных сооружений! Поверь, у нас в мире носят меньше ткани и куда больше удобства!
— Это как? — в его голосе послышалось неподдельное любопытство.
— Велс, ты не мог бы... отвернуться? — робко попросила я.
— Зачем?
— Я хочу перебежать к кровати.

Он рассмеялся:
— Да иди уже! Я уверен, ты там закуталась с ног до головы, как всегда. Ничего такого не увижу.
Не дав ему договорить, я стрелой выскочила из-за ширмы и, чувствуя, как горит все мое тело, продефилировала до кровати и нырнула под одеяло. Щеки пылали огнем. Велс сидел в кресле, медленно расстегивая камзол, его пальцы скользили по пуговицам.
— Вот. Это и называется «минимум», — проговорила я, стараясь говорить уверенно, хотя сердце колотилось как сумасшедшее. — Я только что продемонстрировала принцип. Все понятно? Бывают и более... открытые варианты, но те я приберегала для особых случаев.

Здесь же я вспомнила, как тщательно выбирала нижнее белье для своей первой брачной ночи, как мечтала о страсти, описанной в романах... и как мой тогдашний муж пришел пьяным в стельку и не увидел ни меня, ни моих усилий. Я посмотрела на Велса. Он все также сидел, уставившись в одну точку, его лицо было серьезным. «Хотела бы я читать его мысли...»
Наши взгляды встретились. Он резко встал, почти сорвал с себя одежду и выключил свет. Кровать прогнулась под его весом.
За дверью послышались осторожные шаги. Не разбирая, приближаются они или удаляются, я решила сыграть свою роль до конца.
— Милый, иди скорей! Я уже заждалась тебя! — позвала я так громко и сладко, что сама себя не узнала.
— Иду, моя радость! — его голос прозвучал низко и хрипло. Он встал и с размаху плюхнулся на кровать, которая громко и выразительно заскрипела. Я вскрикнула. Шаги за дверью замерли на мгновение, а затем затихли удаляясь.

В наступившей тишине было слышно только наше дыхание.
— Я тебе не больно сделал? — тихо спросил Велс.
— Рука до свадьбы заживет, — буркнула я. — Не переживай.
Мы лежали в темноте, уставившись в потолок, и тишина между нами была густой, как мед. А в моей голове уже рисовались картины одна другой смелее: его руки на моей коже, его губы... Тело вспоминало то, о чем умолял разум. Велс тяжело вздохнул. Я улыбнулась в темноте. И тогда во мне проснулся тот самый азарт, та самая Ева, что любила приключения. Что мне терять? Я уже была замужем. А здесь, по его же словам, я снова «непорочна». Так в чем же проблема?

Я повернулась набок. Луна, пробиваясь сквозь щели в шторах, выхватывала из мрака его силуэт, высокий лоб, линию скул. Я приподнялась на локте, и ткань футболки сползла, обнажив плечо. Кожа загорелась под пристальным взглядом, который я чувствовала, даже не видя глаз.
— Велс, — прошептала я, и мой голос прозвучал хрипло и непривычно. — Ты снова читаешь мои мысли?
— Да, — его ответ был сдавленным, больше похожим на стон.
— И ты... хотел бы это сделать? Прямо сейчас? Или... все же есть та, другая, которую ты любишь? — последнее слово я произнесла почти беззвучно.
Он помолчал, и тишина стала невыносимой.
— Я обещал быть с тобой честным. Да, Ева. Все, о чем ты думаешь... я хочу. Но ты не любишь меня. А я... я могу ждать. Пока не дождусь. И тогда все твои мечты станут явью.

Это был самый мягкий и самый жестокий отказ, который я когда-либо слышала. Обычно мужчины либо настаивали, либо отступали с обидой. Но чтобы так... вежливо и твердо отшить, объяснив это моими же чувствами... Сначала я подумала, что обиделась. Потому — что просто не понравилась ему. В горле встал ком. В конце концов, раздавленная и обескураженная, я отвернулась, решив, что единственное, о чем стоит мечтать, — это дом.

Я достала телефон. К моему удивлению, он включился, показав целых два процента зарядки — за две недели простоя он почти не разрядился, тогда как в моем мире хватало едва на день. Я открыла галерею и стала листать фотографии. Смеющаяся на фоне своего скромного офиса; загорелая на море, с развевающимися на ветру волосами; с Ленкой за бокалом вина — уверенная в себе, независимая, той, что никто не был нужен. Сначала по щекам потекли предательские слезы, потом меня затрясло от тихих, сдавленных рыданий. Я уткнулась лицом в подушку, пытаясь заглушить их, и дала волю всем чувствам сразу: тоске по дому, страху, растерянности, уязвленному самолюбию и этой дурацкой, непонятной надежде.

Велс долго не выдержал. Его рука легла на мое плечо, твердо и нежно, он притянул к себе. Я оказалась прижатой спиной к его горячей груди, а его губы коснулись моего затылка. Он шептал мне на ухо нежные, успокаивающие слова, смысла которых я не понимала, но от самого звука, что-то сжималось внутри и таяло. Его рука крепко держала меня, и я не пыталась вырваться. Мне было слишком хорошо, слишком безопасно в этих объятиях. И вскоре истерзанная слезами и переживаниями, я погрузилась в глубокий, исцеляющий сон.


Продолжение следует.... Спасибо всем, кто следит за жизнью Евы))))) Я вас люблю!