Творческие встречи

В юности я обладал вспыльчивым характером - наследством от покойного папеньки, что мне совершенно не шло. Никто не мог заподозрить в интеллигентом пареньке этакий огонь, который я и сам-то не мог контролировать.
И вот однажды, в пору своей работы на Центр экономического развития ВСЖД (ЦЭР) в качестве гида-экскурсовода, довелось мне участвовать в открытии недавно отстроенной базы на 79 километре Кругобайкалки. (КБЖД). Начальником базы был Григорий Кокорин - родной брат известного в Иркутске театрального режиссера, который любил проводить на берегу Байкала свои творческие штудии.
Стоял июль, если я не ошибаюсь. Так совпало, что режиссер был на базе и участвовал в праздновании  дня рождения брата, а в это самое время на нее заезжала группа коммерсанток с Торгового подворья, которые выбрала базу для празднования Дня торговли.

Я был с коллегой, и мы разделились. Коллега приняла участие в праздновании дня рождения на берегу Байкала у костра с гитарой, я же развлекал как мог работниц торговли на базе. Света на базе не было, вернее его подача регулировалась работой генератора, который по заведенному уставу вырабатывал энергию только до 10 вечера, после чего наступала полная тишина и единение с природой. Экономя солярку, директора сбывали её за "живые деньги" местным рыбакам и владельцам малых судов, катающих туристов по Байкалу.

Работницы торговли роптали - сервис не соответствовал их ожиданиям. На базе кроме них никого не было. Из мужиков лишь водитель автобуса, да я. Остальные мужчины жгли костер в отдалении на берегу и работниц торговли своим вниманием не жаловали - извечный конфликт высокого с низким, прозы жизни и поэзии духа. Я утешал женщин как мог, проднимая тосты за здоровье бога коммерции и торговли, но в душе у меня закипала ревность, тем более, что с коллегой меня связывали не только деловые отношения.

Присутствующий на праздновании местный браконьер, известный в порту Байкал тем, что в годы своей молодости извел бычка писателя Валентина Распутина, вызвался нас подбросить до поселка на лодке, поскольку свободных мест для ночевки на базе не было.
Спотыкаясь и покачиваясь, изображая пьяного, я побрел к лодке. Я был так убедителен, что меня не "раскусил" даже маститый режиссер. Гриша бросился мне на помощь, подхватив под локоток.

- Не умеешь пить, не пей, - наставлял меня он, - нажрался - так веди себя нормально!
- Гриш, давай с тобой потанцуем! - валял я ваньку, пытаясь приобнять его за плечи.
- Веди своего хахаля, пока я ему морду не набил! - взревел Григорий, обращаясь к моей коллеге, которая уже из лодки наблюдала за представлением.  Гриша был известен свои крутым нравом, и нас - офисных клерков недолюбливал, считая за дармоедов.
Я незаметно двинул Гришу локтем под ребро, и тут его чуть не порвало от злости.

- Видели?! Видели, что он сейчас сделал?!
Никто, разумеется, ничего не видел. Стояла глухая байкальская ночь, освещаемая единственным прожектором с железной дороги, который бил направленным лучем света, в который мы не попадали.

- Он меня сейчас под дых ударил, сука! Ты хочешь подраться? Давай, бей! Бей, кому говорю!
- Если я тебя ударю, ты ляжешь и больше не подымешься, - уверенным тоном предупредил я Гришу, поскольку мужику было чуть за сорок, был он хоть и усат и зол, но довольно щуплого, как мне казалось, телосложения. Типичный сибиряк, с монгольскими скулами и узкими щелочками глаз.

Гриша схватил меня за плечи и стал кружить вокруг себя:
- Бей, кому говорю! БЕЙ! Потом моя очередь!
- Хорошо, - я остановил кружение, точно поставив Гришу напротив луча света, и ударил.
К моему удивлению, Гриша стоял как вкопанный.
- Надо же, не падает! - успел произнести я, до того как он рухнул на байкальскую гальку.

Посчитав инцидент исчерпанным, я направился к лодке, где меня тепеливо дожидалась моя коллега, но тут мне на плечи бросился зверем человек и повалил на землю. Мне не составило труда сбросить его себя, и какое-то время я его удерживал, размышляя над тем, стоит его добить или  отпустить. Поскольку симпатии окружающих были не на моей стороне, то я решил отпустить, и это оказалось ошибкой. Человек вывернулся, схватил изрядного размера валун и запустил мне в голову.

Мне показалось, что ударом мне снесло половину черепа. Мне было страшно прикоснуться к лицу, потому что я был уверен в том, что оно обезображено. К счастью удар пришелся на лобовую кость, суть выше правого глаза, и кровь пусть и лилась ручьем, но лицо не пострадало. Один из присутствующих на празднике местных рыбаков бросился меня перебинтовать, порвав свою майку на лоскуты. Хозяин лодки сначала обещал меня вывести в море и сбросить на корм рыбам, но потом передумал, завел мотор и скрылся, посчитав, что ему ни к чему эти разборки даже в качестве свидетеля. Гриша продолжал бесноваться, его удерживал брат, который проклинал нас на чем свет стоит, называя мою коллегу байкальской шлюхой и угрожая мне своим ружьем, которое он невесть откуда достал, но мне было всё равно - на меня снизошел какой-то покой, я твердо решил добить Гришу, как только  кровь остановится.

Я вернулся к работницам торговли с перевязанной головой и продолжил пить с ними водку, не обращая внимание на царящий вокруг хаос. Должно быть водка меня отрезвила, либо подействовали уговоры опытных женщин, а может и богу торговли понравилось устроенное в его честь представление, и он решил, что с него довольно тех жертв, что уже были принесены. Гриша потерял в этой короткой схватке два зуба, о чем я узнал уже позже от водителей, которым он жаловался на мое коварство.

С разбитой головой, пьяный до полусмерти, в кромешной мгле, по рельсам, в сопровождении коллеги, которая практически волокла меня на себе, я прошел шесть с половиной километров до порта Байкал, подбадривая себя проклятиями и матом.
Там я переночевал на холодной веранде своей дачи, но выжил, а утром отправился в город  зашивать себе голову. На причале Листвянки, по просьбе коллеги, я заказал рейс корабля, который должен был забрать работниц торговли следующим днем с базы.
Мой заплывший глаз и перевязанная наспех голова не вызвала у капитана никаких вопросов. Байкальский берег видал и не такое.