Я хочу, чтобы вы меня любили...

  «Я хочу, чтобы Вы меня любили»


                Вместо того, чтобы говорить «нет»
                предложенным возможностям,
                попробуйте говорить «да» и посмо-
                трите, что получится.
                Р.Кийосаки


    Елена Юрьевна ехала по центральной магистрали города. Врач-хирург, она спешила на воскресное дежурство в больницу. Город сиял огнями, разнообразнейшими украшениями. Окна магазинов, кафе, игорных заведений, ресторанов были убраны по-новогоднему.
    Всё это радовало глаз, но не более того: Елена Юрьевна не любила праздников, особенно спаренных или объединённых. Она задыхалась в своей 36-метровой квартирке на третьем этаже девятиэтажки и старалась всякий раз, когда представлялась такая возможность, выходить на воскресные и праздничные дежурства.
    Начальство, зная её пунктуальность и высокий профессионализм, всегда шло ей навстречу, всегда предпочитая её другим сотрудникам. Вот и сейчас она ехала заменить в воскресное дежурство молодого врача, у которой заболел маленький ребёнок. А вот в Новый год, через неделю, будет уже её собственное плановое дежурство, чему она была очень рада: дома в праздники стояла такая гулкая тишина, а устраивать праздники сама себе она не умела.
    Елене Юрьевне было 38 лет. Объективно она была очень красивой женщиной: правильные черты лица, брови вразлёт, тёмно-синие глаза при почти чёрных волосах, ямочки на щеках во время улыбки, чудный цвет и «фактура» кожи. Плохо было то, что Елена Юрьевна редко улыбалась, а улыбка шла ей.
    Одинокая, разочарованная во всём женщина, когда-то в молодости пылко и страстно любившая, потеряла интерес ко всему. Мама, которая была для неё чем-то вроде душеспасительницы, умерла пять лет тому назад. С ней Елена как-то выпрямлялась, расправляла крылья и думала иногда, что ещё взлетит, родит ребёнка и воспитает его, пусть одна – материально она была обеспечена.
    А потом пришло убеждение, что всё, поезд ушёл, всё нужно было делать в своё время…


                ***


    Вот показалось здание больницы, и Елена облегчённо вздохнула: у неё осталась её любимая работа, а это немало, если не сказать, что это всё!
    Она поднялась к себе в кабинет и надела белый халат с шапочкой, села к столу, чтобы просмотреть последнюю сводку. Но тут в дверь постучали. Вошла её пухленькая 28-летняя ассистентка Надя:
    - Елена Юрьевна, здравствуйте. Я вижу, что вы только что приехали, но дело срочное. Полчаса назад привезли тяжёлого больного, требуется срочная операция.
    - Что с ним?
    - Перитонит. Он уже без сознания.
    Елена резко встала с места:
    - Извините, Надя, вы так докладываете, будто сказки рассказываете. Что такое? – она повысила голос, – уже расслабуха пошла?! Нового года ещё нет. Быстро работать!
    И она почти бегом направилась в операционную, куда уже везли больного. Её движения были выверенными, чёткими. Команда работала сплочённо. Надя, которая получила небольшой выговор, ассистировала, как всегда, на высоте. Все системы подключения работали нормально.
    Елена Юрьевна никогда не смотрела на оперируемого. Она думала: «Он родился в рубашке. Ещё бы минут двадцать – и всё…» Ей уже доложили по пути в операционный блок, что мужчина, с которым случился острый приступ аппендицита, - преподаватель авиационного училища, в прошлом лётчик, ему 45 лет. «Молодой ещё, - подумала она, - видно, перестал летать по состоянию здоровья».
   - Скальпель… Тампон… Перетянуть… Ланцет… Ножницы… Шов… Ещё инъекцию – шевелится – полдозы, а не целую!
    Всё – как всегда, если не считать лёгкого возбуждения хирурга. От хорошо слаженной, хоть и рискованной, работы, Елена получала свой адреналин, без которого она уже не могла существовать. Она давно заметила, что её радует не столько результат, сколько процесс выполняемой работы.
    «Хирург от Бога!» - говорили про неё. Так оно и было в действительности. Один человек был ею спасён и теперь.


                ***


   Когда операция завершилась, Надя салфеткой промокнула вспотевший лоб Елены Юрьевны, другой протерев её очки, потом помогла стянуть перчатки.
    - Спасибо, - сказала Елена, - больного в реанимацию, глаз не спускать. Я потом к ним загляну. Сама иди отдыхать.
    Помыв руки, она чуть качающейся от усталости походкой двинулась к своему кабинету.
    Откинувшись в кресле, она посидела в прострации минут пятнадцать. Мысли спонтанно цеплялись за обрывки каких-то разговоров, в памяти всплывали давно ушедшие лица, картинки из детства и юности: вот она в Праге, Таллине, Будапеште, на Золотых Песках. Всё. Кинолента внутреннего видения закончилась. Елена глубоко вздохнула – так она восстанавливалась.

    Минуты через три она встала и пошла в отделение реанимации, чтобы проверить своего больного. Он лежал, подключённый к системе, рядом хлопотала дежурная медсестра.
    - В сознание приходил?
    - Нет. Только как бы во сне пить просил.
    - Ни в коем случае! Только губы ему смачивайте. И так – несколько часов.
    Елена пощупала пульс, проверила последний показатель температуры.
    - Молодец, - сказала сама себе, - отлично держится авиатор.

    Утром она ещё раз отправилась посмотреть на своего пациента. Он дремал. Она подошла ближе – и вздрогнула: на неё смотрели голубые-голубые, как небушко, глаза. Она пожала его руку. Он слабо улыбнулся в ответ.
    - Спасибо, - чуть слышно прошептал он запёкшимися губами.
    Она кивнула:
    - Поправляйтесь. Всё идёт как надо.


                ***


    Приехав домой, Елена сварила кофе, поджарила тосты и села к столу на кухне. «Поем – и сразу лягу, просплю часа три-четыре, ночь-то бессонная была». Она пила кофе и неожиданно поймала себя на мысли, что думает о том человеке, который остался в реанимации. «Как, интересно, его зовут? Я, как всегда, даже не поинтересовалась. А какие у него небесные глаза! Никогда таких не видела у мужчин».
    Она взяла мобильный и, не вставая из-за стола, позвонила сменившей её коллеге:
    - Людмила, если с последним больным всё будет хорошо, к вечеру переведите его в 137 палату. Как там его фамилия, запамятовала?
    - Власов, Валерий Петрович.
    - Спасибо. Так вот, его – в сто тридцать седьмую, - повторила она и отключилась.
    «Почему у меня вырвалось «в 137-ую»? Эта палата считалась люксовой и находилась неподалёку от её кабинета. «Доплата за «люкс» весьма солидная, а если он откажется? – подумала она, засыпая. А последней мыслью перед сном была: «Ты же помещаешь его поближе к себе. Не лукавь, Лена, это ведь так!»

   Наутро она надела зелёный костюм, кофточку в горошек, уложила с феном причёску, нанесла лёгкий макияж. Взглянула на себя в зеркало: на неё смотрела весьма привлекательная молодая особа где-то под тридцать пять. Елена улыбнулась: «Что это со мной? А, впрочем, не всё ли равно, что? Я давно вышла из опекаемого возраста».

    Приехав в больницу, она, как всегда, ознакомилась со сводками и приступила к обходу больных. Сегодня она для этого вызвала по радиотелефону хирурга из другого отделения.
    Палата номер 137 была второй от её кабинета. Почему так заколотилось сердце, когда она открывала дверь с этими тремя цифрами?
    И вот Елена Юрьевна внутри, где сразу увидела его. Побрился, и вообще выглядит неплохо для послеоперационного больного. Осмотрела, всё записала. Хирург Пётр Егорович сделал то же самое. Результатами осмотра оба остались довольны.
    - Скажите, Валерий Петрович, вы не против того, что вас поместили в люксовую палату? Здесь будет нужна доплата.
    - Нет, не против. Оплатить дополнительные удобства я смогу. Скажите, доктор, а я выйду до Нового года?
    - Боюсь вас огорчить, но не получится. У вас ведь не просто аппендицит был, а перитонит. До Нового года осталось всего пять дней, а вам  для стационарного излечения нужно не меньше семи, чтобы вы прошли ещё обследование для рекомендаций на санаторий. Вы любите запах хвои? - неожиданно спросила Елена.
    - Обожаю.
    - Я распоряжусь, чтобы к вам в палату поставили небольшую свежую ёлочку.
    Он удивлённо вскинул на неё свои голубые глаза. Густо покраснев, она вышла из палаты.





                ***


    Дома Елена постоянно ловила себя на мысли, что думает о Валерии Петровиче. Она позвонила Наде и спросила, знает ли она что-нибудь об этом больном. Вездесущая Наденька, конечно же, знала. Она сразу доложила, что он разведён, что у него двое детей, которые поделены между родителями: мальчик остался с матерью, а дочка Вероника досталась отцу.
    - А что это вы так заинтересовались, Елена Юрьевна? – раздался в трубке лукавый голос, но Елена уже отключилась. Она чувствовала, что интерес к нему постепенно перерастает в нечто большее. Она не исключала и могущую возникнуть страсть: ей всё больше нравился этот человек.
    Боясь выдать себя, Елена впервые за много лет взяла больничный и осталась на три дня дома. Она уже не лукавила себе: для того, чтобы лучше выглядеть – ведь она же должна будет во время своего новогоднего дежурства зайти в 137 палату! Насчёт ёлочки она распорядилась ещё вчера. При мысли о том, что Валерий уже вдыхает запах хвои, она невольно улыбнулась.

    За четыре часа до наступления Нового года Елена Юрьевна заступила на плановое дежурство по отделению. Новых больных не поступало уже два дня, и она впервые не испытала от этого обстоятельства лёгкого стресса, а, наоборот, облегчённо вздохнула. В половину двенадцатого она достала принесённую с собой бутылку шампанского, мандарины и маленький тортик, зажгла белую и красную свечи и поставила всё это на накрытый салфеткой столик в углу, под ёлочкой, потом прихорошилась, встала и решительной походкой зацокала каблучками в сторону коридора. Сейчас она пригласит к себе Валерия Петровича. Этот Новый год она не будет встречать в одиночестве.
    В это время раздался стук в дверь. Елена Юрьевна опешила: кто бы это мог быть в такой час?
    Дверь отворилась, и вошёл Он. В руках Валерий Петрович держал большой букет роз и коробку конфет астрономических размеров. Он улыбался.
    И тут забили куранты.
    - Валерий Петрович, быстрее, открывайте шампанское, -закричала Елена, - символически можно, ведь Новый год наступил.
    Шампанское выстрелило пробкой по светильнику на потолке, и первые брызги игристого вина взметнулись туда же. 
    - За Новый год, здоровье, счастье… - начала хозяйка кабинета.
    - … И любовь! – завершили фразу в два голоса она и её пациент.
    Валерий Петрович взял руку Елены Юрьевны и нежно прикоснулся к ней губами.
    - Что я могу для вас сделать, моя спасительница?
    Она подняла на него свои прекрасные тёмно-синие глаза и тихо сказала:
    - Я хочу, чтобы вы меня любили.
    - Да, конечно же, да.

    А за окном взрывались петарды. Новогодний фейерверк был в самом разгаре.