леТающий мир гл. 1

-Ох, как же у меня рука затекла!
Молодой человек сел на землю и стал растирать затёкшую руку, постепенно останавливаясь и глядя вокруг округлившимися глазами. Его взгляд перескакивал с одного окружающего объекта на другой.
-Я не узнаю этого места! Что за деревья такие чудные? Стоп… Стоп!
Он схватился за голову.
-Как я сюда вообще попал? И как меня вообще зовут? Нииичего не помню…
Он затряс головой в тщетной надежде избавиться от наваждения.
-А что, если это всё глюк? Один большой красивый глюк? Или сон? Тогда чтобы проснуться мне надо себя ущипнуть?
Громко заорав, он начал трясти рукой, которую только что растирал, а потом ещё и ущипнул себя.
-Так, не сон. Значит, я сюда как-то попал, и, наверняка, отсюда можно выбраться. Так что тогда сидеть? Надо идти к людям, а там, глядишь, и вспомню всё.
Он поднялся с травы, отряхнул штаны и, начав оглядываться, увидел неподалёку холм, который выглядел немного странным, но, тем не менее, это был холм!
-О! С холма и обзор будет лучше! Надо забраться и осмотреться. По деревьям я лазить, вроде, не умею, хоть с холма гляну, может, разгляжу какой город или деревню, да и выйду прямиком, чем по этой роще блуждать?
Пройдя метров сто, молодой человек понял, что было не так с холмом, который только что заметил. Между холмом и местом, где он стоял, простирался небольшой провал. Не просто трещина в земле или овраг какой, а самый настоящий провал, шириной всего в метра полтора, но…
-Что за…?
Молодой человек подошёл поближе рассмотреть, наклонился и его аж качнуло в сторону провала от неожиданности. Тогда лёжа на животе, подполз к самому краю провала и заглянул вниз. Внизу было… Небо! Самое обычное голубое, с барашками облаков, которые точно так же как и наверху, медленно брели по своим делам в одном им ведомом направлении. Он протянул руку с мыслью, что это всего лишь такой ручей, в котором так всё хорошо отражается. Однако, над головой облака были совсем другой формы, да и плыли в другом направлении. И, естественно, рука не встретила абсолютно никакого сопротивления. Ни воды, ни чего-то иного. Просто воздух. Поводив рукой из стороны в сторону без всякого эффекта, он сорвал несколько травинок и кинул в провал. Те, как и всякие другие предметы, оказавшиеся в воздухе, начали падать, всё ниже и ниже к облакам внизу, пока не скрылись из вида.
-Вот это да! Но такого же быть не может! Хотя… Откуда я могу это знать? Я же имени даже своего не помню. Как называются предметы вокруг, хоть помню и то уже лучше, чем ничего, однако ж… Да лааадно! Быть же такого и правда не может! Я же на земле! Я же не проваливаюсь! Лежу себе на земле и смотрю. Вниз… На облака. Бред какой-то! Может, глюк и правда? Надо потыкать палочкой!
Он встал и оглянулся в поисках подходящей палки, которой можно попытаться ткнуть в поисках предполагаемого дна.
Найти палку труда не составляло абсолютно никакого: их было навалом у ближайшего раскидистого дерева. Создавалось странное впечатление: судя по громадному количеству старой листвы, высохших веток и прочего хлама, тут никто и никогда ничего не убирал, и вообще не трогал, но рощица была проходимой, будто деревья не очень любили расти слишком уж близко друг к другу. Как бы то ни было, палка была обнаружена, и теперь стоило осуществить первый практический опыт с провалом – нащупать дно. Ведь не бывает же так, чтобы дна не было совсем! Итак, сучки, мешавшиеся на палке, были отломлены, и палка приобрела вполне себе приемлемый вид не просто первой-попавшейся-подобранной-ветки, а специализированной палки-тыкалки-в-провал! С этой гордой мыслью, он двинулся назад к провалу, присел на корточки и ткнул в него с видом, который мог бы иметь победитель за секунду до бурных оваций.
В дно палка, наперекор ожиданиям, не уткнулась. Совсем. И даже когда он снова грохнулся на живот и опустил в провал руку по плечо, вытянувшись почти полностью с риском нырнуть в провал целиком, палка с завидным упорством дна не находила. В раздумьях он сел на землю рядом с провалом и подпёр голову кулаком. Как-то издевательски выглядело всё вокруг. Будто весь мир вокруг привык к тому, что существует вот такой вот бездонный провал. И всему этому миру было уже почти всё равно на таких вот чудиков, которые впервые видели подобные вещи. Только слишком уж как-то ехидно шелестели листья, чирикали птички, светило солнце и дул лёгкий ветерок.
Как бы то ни было, идея залезть на холм продолжала казаться единственно верной. Осмотреться вокруг и, кто знает, может быть, весь этот бред закончится, с трудом успев начаться? В общем-то, не представляет проблему даже просто перепрыгнуть провал, но кто знает, что может случиться с тем, кто его перепрыгивает? Решение подсказала всё та же подготовленная спасительная палка. Уж если она нормально сможет перелететь через провал, то и человек его вполне себе в силах перепрыгнуть, иначе, мало ли какие ужасы могут подстерегать незадачливого прыгуна? Может, в этот провал всё сразу засасывается или ещё что похуже?
С такими мыслями была брошена палка. Несмотря на все кошмарные предположения о том, что с ней может произойти, зашуганной стайкой пролетевшие в голове, палка вполне себе успешно перелетела через дырку в земле и успешно приземлилась с другой стороны провала.
-Раз палка смогла, то и я смогу, почему бы нет?
Он попрыгал на месте, разогреваясь – откуда-то пришла мысль, что так и надо делать перед прыжком, разбежался, оттолкнулся обеими ногами и… Как ни странно, приземлился уже по другую сторону провала.
Всё тут было абсолютно таким же, только теперь на пути к холму не было никаких провалов, по крайней мере, на сколько хватало глаз, впереди была небольшая рощица, постепенно поднимающаяся всё выше и выше по склону холма. Никаких тропинок, тропок, проторенных путей и прочего, естественно, не было. Постепенно создавалось такое ощущение, что тут никто не живёт кроме мелких птичек, продолжавших щебетать в кронах больших раскидистых деревьев со светлыми стволами, такими гладкими, будто всю кору с них содрали, а оставшиеся стволы покрыли лаком. Чтобы не тратить время на поиски ещё одной палки, была подобрана старая, которая уже и так выручила два раза, к тому же её длина и толщина позволяла не только опираться на неё при ходьбе, но и расчищать путь от валявшихся веток. В конце концов, палка в руках придавала хоть какое-то ощущение безопасности. По мере подъёма к холму он обдумывал, откуда он помнит про лак, что это такое и не начинает ли он вспоминать что-то из своего прошлого, помимо слов и названий окружающих предметов. Но на ум больше ничего не приходило, только голова начала болеть. Он переключился на другую мысль, что не мешало бы и перекусить хоть чем-то, потому что подъём на холм это, конечно, хорошо и нужно, но желудок требует не только поиска пути домой, но и своей наполненности хоть чем-то. Тем более, что не помнились не только события, предшествующие этому странному пробуждению, но и последний приём пищи, а есть хотелось всё больше и больше..
Поэтому в пути теперь бОльшая часть внимания была уделена поиску хоть чего-то съедобного, будь то плоды, растения или что-то ещё, что может вызвать хоть малейшее подозрение в своей съедобности. Как назло, деревья были одного и того же вида, и никаких плодов на них, ровно, как и на земле, не наблюдалось в принципе. С такими мыслями наш герой и поднялся на вершину холма, хотя на последних метрах склон холма был достаточно отвесным, но, с другой стороны на вершине холма не росло никаких деревьев, что придавало вершине холма практически безграничные возможности в качестве обзорной площадки.
Сделав последний шаг, молодой человек поднял взгляд от земли и оцепенел, если не от удивления, то от шока точно. Глаза не увидели никаких обжитых мест. Более того, не было никаких мест вообще. Противоположный склон холма с парой чахлых кустиков медленно и плавно сбегал к нижнему «небу». Так что оступившись можно было просто скатиться с острова, который этим самым холмом и был. Если же смотреть назад, то к острову с холмом впритык был тот самый островок, на котором молодой человек проснулся. Больше ничего твёрдого в пределах видимости не было. И только на самом пределе видимости с пологой стороны холма было еле различимое тёмное пятнышко.
Он положил свой импровизированный посох рядом с собой, уселся на холме и стал всматриваться в это кажущееся чужим пятнышко темноты. С тем было что-то не так. Это не было облаком непривычной формы или цвета хотя бы потому что облака постепенно перемещались по небу, какие-то менялись, исчезали, появлялись новые, а пятно не менялось. Менялась только его малая нижняя часть.
Спустя некоторое время наблюдения, когда солнце уже изрядно напекло голову и стоило подумать о какой-нибудь тени, как вдруг пришло озарение. Он вдруг понял, что это за пятно. Это был остров! Аналогичный тому или тем, на котором он сам находился, а снизу, под островом, была его тень, которая пряталась от солнца!
-Ну супер! Хоть какая-то хорошая новость! Хотя о чём я? Проснулся неизвестно где, ничего знакомого нет, как меня зовут я не помню, как я сюда попал я тоже без понятия, сам торчу на холме посреди неба, хочу жрать, голова трещит от солнца, и я без понятия как отсюда выбраться! А я радуюсь какому-то островку, который, быть может, в сотне километров отсюда! Да я до него не дойти, ни доплыть не смогу, что мне с него проку-то?! Он раздражённо пнул куст поблизости и пошёл назад прихватив с собой палку, которая, конечно же, ничем помочь тут не могла.
Спуск с холма прошёл гораздо быстрее, но в гораздо худшем настроении. Результата ноль, как и перспектив на будущее. Ни ближайшее, ни отдалённое. Есть только головная боль, жажда и голод. Так себе компания. Приходится признать, что на этих двух островах доведётся провести если и не всю жизнь, то некоторое время. То ли в ожидании чуда, то ли, судя по жажде, в ожидании смерти от этой самой жажды. А так как умирать не хочется, то надо искать воду или что-то чем её можно заменить.
Непродолжительные поиски в стиле «обшарить всё» уже через пол часа дали результат – с одной стороны холма, где был самый отвесный склон, бил небольшой родничок, который промыл себе в податливой почве маленький водоём, который можно просто перешагнуть. Склоны и дно водоёмчика были выложены мелкими яркими камешками, как будто кто-то специально это всё делал, не столько для красоты, а чтобы вода не размывала всё дальше.
Напившись из родника, он сел рядом на землю и загрустил всё больше уходя в свои мысли. Так за безрадостными думами он и не заметил, что начало темнеть. Точнее, начал меняться свет вокруг – из обычного привычного света, стал превращаться в непривычный красноватый свет. Молодой человек подошёл к краю острова и понял в чём дело – солнце «заходило» за «горизонт», точнее, оно уже зашло. Теперь свет падал снизу-вверх, солнце стало ярко красного цвета, а тени вели себя совсем уже фантастически: вырастали за спиной и тянулись к небу.
Как бы ни был силён голод, он решил, что лучше, чем искать еду в сумерках с риском свалиться с этого острова, лучше уж поспать и с утра со свежими силами приняться за поиски еды и выхода из ситуации. Не смотря на отсутствие, казалось бы, каких бы то ни было хищников и прочих опасностей, было решено залезть на время ночёвки на какое-нибудь дерево и там, наверху, устроиться на какой-нибудь широкой ветке. Поиск не занял много времени. Преодолев прыжком провал и чуть не оступившись, наш герой практически у первого дерева в рощице заметил довольно удобную развилку веток на высоте метров трёх, где можно было даже с известной долей комфорта улечься на спине почти не скрючиваясь. Как будто бы это место для сна было кем-то заранее выращено и тщательно выровнено.
Забравшись по нескольким «пенькам» от веток в стволе дерева как по приставной лестнице, наш герой уже начал было устраиваться спать, как взгляд упал на листья дерева – большие и сочные на вид, они вызывали невольное слюноотделение «а что если…». Но на вкус оказались просто преотвратными: горько-вяжущие жёсткие и совсем, даже можно сказать, абсолютно, не съедобные. На столько, что пришлось слезать с дерева ускоренным способом, а именно сплёвывая остатки листа, банальнейшим образом свалиться с дерева и бежать к роднику, слава всему, никуда не девшемуся.
Удивительно, но вода из родника изменила свой вкус: вместо безвкусной холодной воды, ломящей зубы, она приобрела приятный вкус хлеба, размоченного в воде и сразу исчез вяжущий вкус во рту. Кажется, сок листа, остававшийся во рту, при попадании воды так изменил вкус.
Быстро сорвав листок он его измочалил, намочил водой и аккуратно попробовал на вкус. Действительно! По ощущениям будто размоченная корка белого хлеба.
Нервно и яростно, он стал срывать листья с ближайшего дерева, мочалить в руках, мочить в воде и жадно засовывать себе в рот. Как ни странно, но голод полностью пропал за три съеденных размоченных листка. Сработал инстинкт самосохранения и рисковать дальше не стал, заставив себя остановиться, ведь ещё не известно, как эта листовая диета скажется на самочувствии, может, зря вообще ел.
За время беготни от дерева до родника, стало уже совсем темно, по крайней мере, темнее не становилось. Солнце ушло куда-то совсем вниз, под острова и снизу середину острова уже не освещало. Только из провала прорывалась световая линия, так что не заметить его в общей темноте было сложно. Ориентируясь на силуэты деревьев на фоне неба, он нашёл уже проверенное дерево, забрался на ветку и вырубился, полный впечатлений от прошедшего дня. Во многих смыслах, первого.