леТающий мир гл. 3

Резко на вдохе он открыл глаза. Ночь. Темно. Тишина. Ничего не происходит. Полная абсолютная тишина. Ни ветра, ни шелеста листвы, ни сонного подчирикивания так и не увиденных птиц. Всё тот же красноватый свет, освещающий только верхушки деревьев и больше ничего. Может, что-то приснилось? Да нет, всё было нормально. Что-то услышал? Да нет, ни звука, да и сейчас всё тихо. Судя по тому, что освещаются самые верхушки деревьев, сейчас глубокая ночь и можно ещё спать и спать, но ведь что-то разбудило? Аж сердце колотится так, будто только что закончил бежать марафон. А ведь ни звука… Точно! Птицы обычно не замолкают! Они ночью намного меньше чирикают, но всё равно! Сонно попискивают, а сейчас абсолютная тишина. Слышно как стучит сердце о рёбра, будто хочет окончательно разбудить или вырваться и убежать. Так что же…
-Ну? И долго ты тут будешь лежать, словно принцесса на балу?
Макс чуть не рухнул с ветвей! Голос! В его голове голос!
-Ты глухой или прикидываешься дурачком? Вздрогнул же от голоса. Не спишь, не глухой, понимаешь речь. Молодец. Осталось слезть и поздороваться со спасителем, поклясться в вечном служении, исполнении любого каприза, трёх желаний, семи грехах, а, нет, наверняка я что-то путаю. Слазь уже!
Макс с опаской посмотрел вниз. На земле в паре метров от его ветки стоял силуэт, вполне себе материальный, судя по всему, одетый во всё тёмное с ног до головы, а на голове что-то блестело. Очки?
-Давай, давай, налюбовался? Встань передо мной как дерево перед травой!
-Гхм, как лист перед травой, вроде? И принцессы на балу не лежат.
-Ого! Умничать умеет, а здороваться нет?
Макс практически свалился с дерева, но всё-таки приземлился на ноги. Перехватив посох, попытался изобразить поклон, отведя руки за спину.
-Приветств…
-Эй, эй! Давай-ка! Без боевых поз!
-Но это же я поклониться немного хотел…
-А, ну ладно, но незачем. Потерялся? Не помнишь, кто ты, откуда, а только обрывки? Имя-то знаешь своё?
-Имя – да, меня зовут Макси…
-СТОП! Стоп-стоп-стоп! Не говори прыг, пока не гопнишь, ну или как-то так. Твоё имя это твоя собственность. Первому попавшемуся его нельзя говорить, говори кличку, пароль, кликуху, погонялово, что угодно, но не имя, которое тебе досталось из твоего прошлого.  Не спрашивай, почему, просто прими.
-Как так? А как же мне представляться? Вроде: «Эй, привет! Меня никак не зовут, и вы никак не зовите?»
-Да как угодно, лишь бы сам потом отзывался. Вот я тебя нашёл на дереве, висел тут, как груша какая несъедобная, вот и будешь теперь Грушей. Ну или сидел на сучке, Сучком, можешь, будешь? Чем не имя? «Эй, Сучок, подь сюды, чё скажу!»
-Что-то не очень. Может, просто, Найдин? А что? Ты меня нашёл, искал или нет…
-Искал, искал, не тебя, а вообще, но нашёл. Будешь Найдиным. Ну, так что? Где же это «Спасибо, могучий всадник, ты меня спас от смерти в одиночестве и прочая лабуда спасённого, истосковавшегося путешественника фиг знает откуда, сюда»?
-Ох, спасибо, могучий всадник, ты спас меня от смерти в одиночестве и про… Стоп, нет, и правда, спасибо тебе, но. Всадник? Что-то ты не на коне. Издалека скакал?
-Ну да, зови меня Всадник, очень точно передаёт суть, а вот на коне не сидел. Ну, всадник, наездник. Такие как ты нас ещё лётчиками называют. Слыхал такое слово? Оно от слова «лететь»!
-Лётчик? Слышал, даже, вроде, как-то это же само… самополета, самоперелёта, что-то такое, ох, голова заболела. – Макс даже приложил руку к голове, реально затрещавшей от рвущегося наружу знания слова и даже образа какой-то гигантской птицы из железа(?!), летящей высоко в небе.
-Не-не-не-не, не пытайся вспомнить! Второе правило, если что-то вспоминается, то не дави это из себя, само придёт! Будешь насильно вспоминать, будет больно, очень больно. И тем больнее, чем глубже это воспоминание. Имя, названия окружающего, как есть и как дышать, помнят почти все. Что-то дальше и глубже – нет. Почти никто. Так и живём. – Всадник подошёл ближе, протянул руку и приподнял Максу голову указательным пальцем за подбородок, всматриваясь в лицо.
Макс всматривался тоже, боль, как только он перестал вспоминать слово, сразу отступила, а вот всадник вызвал удивление. Он был одет в кожу с ремешками и какими-то вставками, вроде как у мото… всадников из прошлого, кажется, это называлось «черепашка», что бы это слово ни значило. На груди была большая пластина тёмно-матового цвета, к ней крепились ремешки на кольцах и уходили за спину. Там, видимо, была такая же пластина, закрывающая спину. Локти, плечи и колени закрывали меньшие пластины.  На бёдрах были такие же пластины, ещё ниже - высокие сапоги с опять же носками из того же материала. На голове был плотный кожаный шлем, больше похожий на облегающую шапочку. Свободными оставались только рот, нос и глаза. И то – маска для лица болталась на шее, такая же чёрная и кожаная, а защита для глаз – на лбу. Это были самые настоящие… Очки?
–Ага. Налюбовался? – Всадник отшагнул, рисуясь приподнял руки. Прикоснулся к очкам. – Очки. Слышал такое слово? Последняя разработка! Глаза защищают от ветра!
–Очки? Слышал. От ветра? Тут нет никакого ветра.
–Ох, ты смешной. Тут нет, там есть, а где-то слишком много. Идём уж, Найдёныш, покажу тебе диво дивное, чудо юдное.
–Чудное. Нет?
–Ай, как скажешь. Никогда не был силён. Всё равно никто не мог целиком вспомнить эти ваши… Скаааазки. – Сказал Всадник, передразнивая что-то в своей памяти. – Посох не забудь, колдунец-кладенец.
–Да какой же это колду… Впрочем, ладно, конечно, беру. – Макс подхватил посох, и поспешил за Всадником, который уже шагал к холму широким шагом знающего человека.
Звуков скудной природы так и не появилось. Штиль ночью это нормально, но вот голосов птиц не было слышно совсем и это нервировало. Будто притаились.
–А, кстати, куда делись птицы?
–Птицы? Спят, наверное, тебе-то что?
–Ну они ночью раньше тоже шумели, меньше, но шумели.
–А! Так боятся! Тут же как дела. Кто больше, тот страшнее. Так вот они и это. Знают, шестки, чьи сверчки.
–Наоборот же…
–Ай, как скажешь, они боятся, они маленькие, а он большой. Что непонятно? – Всадник перепрыгнул границу между островками походя, будто просто шагнул широко.
–Кто «ОН»? И почему большой?
–Вот ты ж непоседа! Ну подождать же десять шагов! – Всадник быстро взбежал на холм, на вершине взмахнул руками и крикнул, - Есть один! Будет нам премия!
–Да кто же там?.. - Макс поспешил на холм и…
С отвесной стороны холма, вцепившись в него лапами, висел громадный чёрный силуэт, закрывающий свет ночного солнца и внимательно смотревший на Макса своими большими зелёными глазами. При этом взгляд был вполне осознанный и преисполненный искреннего любопытства.
Но Максу от этого легче не стало. Он настолько резко остановился, что обувь вгрызлась в землю, и попытался сразу рвануть прочь, куда глаза глядят, лишь бы не превратиться в поздний ужин или ранний завтрак для этой твари. Однако сильная рука всадника, бывшего наготове, его резко остановила.
–Отставить панику! Хар-Луу ещё никого из людей не съел. Он большой, да. Он же дракон, да. Раньше ты таких не видел, знаю. Вот это громадина. Да. И он тоже в курсе, что он громадина. Более того, если ТЫ не в курсе, он вполне понимает нашу речь и разговаривает. – Сказал Всадник, подумав, чуть тише добавил: - Иногда слишком часто и много.
–Приветствую тебя в нашем мире, о, вновь прибывший! Не бойся, я и правда никогда не ем людей! –Сказал дракон и, немного церемониально изогнув шею в приветственном кивке, добавил, – Зови меня Хар-Луу, именно так меня зовут люди.
–П.п…Привет! Яааа Мммаааа Найдин. – Макс с трудом выдавил эти слова, потому что языком было совладать чуть легче, чем с трясущимися поджилками, инстинктом самосохранения, желанием жить, при этом жить где-то очень далеко от этой громадной горы с умными глазами и, вероятно, бездонным желудком. И громадной пастью, а уж зубами такими, что может и деревья вместо зубочисток использовать, а овечками как салфеткой рот промакивать. Макс заставил себя не представлять картины поедания себя этим драконом, это получилось с трудом, но хоть как-то мысли получилось отдавить на задний план сознания. В это же время Всадник о чём-то оживлённо разговаривал с драконом, размахивая руками и нервно расхаживая по вершине холма.
–Да он же не сможет на тебе лететь! Он боится тебя, это раз. Два: он даже не представляет, что такое полёт на драконе. Три: даже если убедить сесть, и мы взлетим, то он сорвётся. Его же ветром сдует, а твоя любовь к трюкам с фразой: «Смотри, как умею!» уже заставила не один десяток найдёнышей поседеть раньше времени. – Дракон смущённо следил за перемещением Всадника и даже, кажется, немного улыбался.
–Я же не виноват, что у них первое впечатление хочу создать. Мне кто-то из них даже сказал, что этот трюк называется Мёртвая Петля. Помнишь, он ещё не то что не обделался, а даже усмехался, что я медленновато её делаю? Ну красиво же! А они почему-то только орут.
–Харя, Хар, Харочек, ну ты издеваешься, да? Ты посмотри на него. Даже если мы прилетим и довезём его целым, то что будет? Он будет седым, ты – мокрым и вонючим, я – злым. И нам ещё и не поверят, что он парень молодой. Скажут, привезли бородатого старца, премию урежут. А я же не виноват, что таких мало!
Макс почувствовал, что у него начинает отвисать челюсть. Страх быть съеденным окончательно отступил, появился страх быть улетевшим вниз. Даже не смотря на то, что ещё вчера это казалось в принципе одним из решений проблемы нахождения на этих двух островках.
–Вы меня что? Куда? –Макс даже забыл про то, что он заикался минут десять назад. –На спине вот этого? –Макс безапелляционно и вполне невежливо ткнул пальцем в сторону дракона. Впрочем, быстро опомнившись, он быстро опустил руку и покраснел.
–«Вот этого» зовут Хар-Луу. –С небольшой обидой в голосе сказал дракон. Из носа показалась струйка дыма. –Я даже, вроде, представился. И не на спине, как я крыльями махать буду? На шее полетите.
–Но я. У меня. Я это. Не могу. Как я буду держаться? Куда мы полетим?
–Ой, ладно тебе, Най, я же летаю. –Всадник попытался морально поддержать, но потом опомнился. –Да! Хар, как он полетит? Экипировки нет, страха полные штаны, а если опять ветер? А если ты, не смотря на все обещания заложишь петлю свою любимую? А если ещё и со струёй пламени? Что он будет делать? Он не дракон, он вниз полетит сразу!
–Я его подхвачу ртом тогда, да и полетим дальше, что он, упадёт, что ли, куда-то дальше неба?
–Ннннннне надо меня ртом того, этого, я невкусный!
–Тьфу ты. Опять ты за своё. Вкусный, не вкусный, не веришь, что не ем людей, ну, считай, что я болею. У меня, может, от таких как ты, несварение или что-нибудь вроде. Может же такое быть? Только не трясись ты так.
–В общем. Я решил. –Всадник резко остановился и стал покачиваться с носка на пятку, рассматривая накладки на тыльных сторонах ладоней. –Хар, я тут останусь, а ты слетай на ближний остров. Там в кроне мы, если помнишь, пару лет назад оставили экипировку от одного найдёныша. Он ещё лазил хорошо. От тебя по деревьям убегал тогда и ловко так карабкался по отвесному склону того острова, будто, хаха, рождён ящерицей был? Вот и настало время для его тросиков и канатиков. Он всё равно уже сделал себе давно всё лучше и из наших материалов, да и наукой больше занимается. А я тут подожду, новенькому расскажу, что да как у нас тут, глядишь, и решит что-то в жизни для себя.
–Так, а что дальше? Ну возьму я экипировку, даже помню, какое дерево там, а что толку? –Дракон по-кошачьи изогнулся и задумчиво почесал за костяным наростом на том месте, где у людей обычно уши.
–Вот ты ж ящерица крылатая! Троооооосы там и канааааааты. Мы ими и привяжем к тебе новенького, чтобы не улетел никуда с тебя, а он за спиной моей спрячется от ветра, так и долетим.
Хар-Луу кивнул, оттолкнулся от склона холма всеми четырьмя лапами, перекувырнулся через голову в падении назад, расправил крылья с громким хлопком туго натянутой ткани и очень быстро стал удаляться в полумраке света, идущего снизу в сторону тех тёмных силуэтов, что были на пределе видимости столько времени.
–Ну вот и началось снова наше ожидание, а, Найдин? Давно сидишь тут? Как с водой, едой? Разобрался? Есть хочешь?


Рецензии