Москвичи - граждане Небесного Иерусалима

Расскажу о двух родившихся в Москве священниках, которые не были причислены к лику святых, но всей своей жизнью свидетельствовали о верности Христу и теперь, я уверен, являются гражданами Небесного Иерусалима.
Мой рассказ основан на устных рассказах моей матери и на том, что я сам слышал от этих священников.

Протоиерей Иоанн Александрович Крылов
 
Иван Крылов родился 26 сентября 1884 г. Он был старшим сыном в семье настоятеля храма Иоакима и Анны на Якиманке протоиерея Александра Дмитриевича Крылова и матушки Веры Константиновны Пономаревой. Не только отец, но и оба деда Ивана Крылова были священниками.
Иван Крылов учился в Москве в Донском духовном училище, которое окончил в 1899 г., затем с 1899 по 1905 г. – в Московской духовной семинарии .
В ЦГА г. Москвы хранится «Клировая ведомость храма Живоначальной Троицы», содержащая послужной список о. Иоанна Крылова до 1916 г.
Согласно этому списку, И.А. Крылов был посвящен в стихарь и с 1 августа 1905 по 11 мая 1907 г. служил псаломщиком в Тихвинской церкви г. Богородск Московской губернии, а также законоучителем Тихвинской Воскресенской женской школы (1905–1907), не получая жалования.
11 мая 1907 г. И.А. Крылова перевели псаломщиком в Московский храм Живоначальной Троицы, что в Листах, который расположен на ул. Сретенка в Москве , с 3 августа 1907 г. он работал учителем пения в местной церковно-приходской школе, так же не получая жалования. В 1917 г. Иоанн Александрович был рукоположен во диакона в Троицкой церкви, прослужил дьяконом до 1922 г. В мае 1917 г. его избрали делегатом на Всероссийский съезд духовенства и мирян. Чтобы Троицкая церковь не была захвачена обновленцами, о. Иоанна в 1922 г. рукоположили в иерея, в каковом сане он прослужил до 1933 г.
В 1931 г. о. Иоанн и его родственники были лишены гражданских прав.
В 1933 году о. Иоанна арестовали, и одновременно с ним арестовали его старшего сына, который не вернулся домой, и документы о его осуждении не сохранились . Тройкой при НКВД СССР Иван Александрович Крылов был обвинен в «антисоветской деятельности» и сослан в деревню Парное Шарыповского района Красноярского края.
Когда о. Иоанн снял угол у старушки в деревенском доме, к нему явилась депутация местных мужиков, которые объявили, что давно хотели построить в деревне деревянную церковь и даже лес для строительства заготовили.
О. Иоанн написал прошение Красноярскому архиерею Антонию (Миловидову, 1877–1937), прося благословения на постройку храма. Архиерей строительство благословил и сообщил, что пришлет литургические сосуды, когда строительство будет окончено. Мужики стали усердно строить бревенчатый храм. А о. Иоанн посылал письма в Москву своим духовным чадам с просьбой прислать ему посылки с разными предметами, составляющими церковную утварь. Храм был построен и освящен, архиерей прислал литургические сосуды, и богослужения начались.
В деревне был пруд. В погожий летний день по приглашению о. Иоанна матери с детьми разного возраста пришли к пруду, и о. Иоанн окрестил их всех разом. Также о. Иоанн в один из летних дней пришел на деревенское кладбище и, узнав имена, отпел всех, захороненных без отпевания. Позже о. Иоанна перевели в город Ужур, где он пробыл до 1939 года. Вернувшись из ссылки, он говорил моей матери, что Господь направил его в эту деревня потому, что местные жители очень нуждались в священнике.
Вернувшись из ссылки о. Иоанн поселился в Егорьевске, числился за штатом, и на исполнении треб служил с 1939 по 1945 г. в московском храме Святителя Николая Чудотворца в Кузнецах. Когда не хватало денег, чтобы прокормить семью, о. Иоанн подрабатывал настройкой музыкальных инструментов.
Весной 1945 г. о. Иоанн меня крестил, а осенью того же года он был арестован и осужден на 10 лет лагерей, срок отбывал в Караганде. Прежде чем о. Иоанна отправили по этапу, он провел месяц в переполненной тюремной камере. Попал в эту камеру он одновременно с неким татарином, и им назначили место у параши.
Постепенно из камеры кого-то уводили и добавляли новых заключенных, а о. Иоанн с татарином перемещались к окну. Целый месяц они провели в тихих разговорах о вере. В результате этих разговоров татарин выразил желание креститься. Но как крестить в тюремной камере? Тут им объявили, что они отправляются на этап, а перед этапом должны помыться в душе. В этом душе о. Иоанн крестил татарина, а потом говорил своей духовной дочери, что Господь послал его в тюрьму, чтобы привести к Христу бывшего мусульманина.
В 1954 г. о. Иоанна реабилитировали, он поселился в Быково и служил в Москве в церкви Преподобного Пимена Великого в Новых Воротниках.
Никаких сведений о пребывании отца Иоанна в лагере мать мне не пересказывала.
Здоровье о. Иоанн было подорвано, 7 августа 1957 г. он скончался и был похоронен на Пятницком кладбище в могилу отца.
 
Протоиерей Николай Степанович Педашенко
 
В 1959 г. моя крестная Ариадна Александровна Зверева пришла в гости к моим родителям не одна, а привела с собой пожилого человека, который представился как Николай Степанович Педашенко. Выяснилось, что Николай Степанович – священник и служит далеко от Москвы в городе Сарапуле. Николай Степанович уехал в Сарапул, и моя мать многие годы с ним переписывалась. Вначале 1968 г. мы узнали, что о. Николай живет в Москве. После инфаркта он некоторое время жил в семье дочери, а в 1969 г. переехал в Зюзино к сыну, в квартиру на пятом этаже в доме без лифта. После перенесенного инфаркта Николай Степанович не выходил из дома, поскольку не мог пешком подняться на пятый этаж. Лето о. Николай проводил на даче, а осенью батюшку на стуле вносили на пятый этаж. Моя мать называла о. Николая столпником.
Я любил бывать у Николая Степановича потому, что разговаривать с ним было очень интересно, казалось, что он знал все на свете. Но любой разговор постепенно переходил на положение Русской Церкви, и о. Николай начинал плакать о нечестии епископата. Как объяснила мне моя мать, о. Николай приобрел «дар слез».
Перескажу формальные биографические сведения о Н.С. Педашенко, которые я узнал уже после его кончины .
Николай Педашенко родился в Москве 16 мая 1894 года в семье служащего Степана Алексеевича Педашенко  и Елизаветы Яковлевны, урожденной Давыдовой. В 1912 г. он окончил с серебряной медалью гимназию в Москве, а в 1917 г. – историко-филологический факультет Московского университета. Специализировался по истории Церкви, под руководством приват-доцента С.И. Смирнова защитил кандидатскую работу «Отношение гражданского правительства к расколу старообрядчества в царствование Петра I». В 1921–1929 гг. Н.С. Педашенко работал старшим научным сотрудником Института истории факультета общественных наук МГУ – РАНИОН .
В 1923 г. он женился на Аполлинарии Владимировне Михайловой. В этом браке родились дочь Наталья и сын Андрей.
После закрытия в 1917 г. Московская духовная академия полулегально существовала в виде курсов, занятия проводились на квартирах бывших профессоров Академии. В 1923–1924 учебном году, по рекомендации профессора Иоанна Васильевича Попова, Николай Степанович Педашенко прочитал курс истории Русской Церкви Синодального периода на курсах Московской духовной академии.
Известно, что в 1930–1935 гг. Н.С. Педашенко был сотрудником редакции «Советской энциклопедии», а в 1939–1947 – сотрудником Театрального музея им. А.А. Бахрушина.
Николай Степанович рассказывал мне: «В какой-то момент я понял, что больше всего я люблю молиться Богу, и решил стать священником».
В 1947–1949 гг. он работал воспитателем в Московской духовной семинарии.
Прежде чем стать священником, Николай Степанович решил сдать экстерном экзамены за курс семинарии. Как он сам рассказывал, больше всего он боялся вопросов о правилах вычисления Пасхалии, но, возможно, экзаменаторы сами их знали нетвердо и поэтому не спрашивали.
Епископ Ижевский и Удмуртский Иероним (Захаров) 31 октября 1949 года рукоположил Н.С. Педашенко, которому в это время было уже 55 лет, и его назначили третьим священником Воскресенского храма в городе Сарапуле. В 1965 году о. Николай был назначен настоятелем того же храма Воскресения Христова. В 1966 г. от инфаркта скончалась Аполлинария Владимировна, супруга о. Николая
Со слов о. Николая я расскажу о событиях, о которых не писали в посвященных ему статьях  и диссертации  и которые привели батюшку к инфаркту, переводу за штат и переезду в Москву.
В Сарапуле местный офицер КГБ начал вербовать о. Николая Педашенко в осведомители. О. Николай вспоминал: «Я подумал, что, если я откажусь, он начнет вербовать второго священника, от него перейдет к дьякону, к псаломщику, к алтарнику и, может быть, кого-нибудь уломает, тогда у нас в храме появиться агент, о котором мы ничего знать не будем. Поэтому я согласился, но предупредил, что ничего не понимаю в этой работе, и пусть он сам меня расспрашивает о том, что ему интересно».
Несколько раз случалось, что этот офицер КГБ начинал подробно и неоднократно расспрашивать о каком-либо прихожанине, но когда кагебешники приходили, чтобы арестовать этого человека, то выяснялось, что он недавно уехал и не оставил адреса.
Так продолжалось, пока не появился новый офицер КГБ, который внимательно изучил документы, оставленные его предшественником, и разгадал нехитрую игру, которую играл о. Николай.
Этот кагебешник вывез о. Николая на своей «Волге» в лес, поставил его к березе, прицелился из пистолета, но не выстелил, а грязно обругав о. Николая, сел в машину и уехал, предоставив о. Николаю самому добираться до дома.
Когда-нибудь станут доступны архивы, и это мое свидетельство очистит имя о. Николая Педашенко от возможных обвинений в сотрудничестве с КГБ.
Незадолго до 7 ноября 1967 г. о. Николай получил письмо, в котором ему предписывалось во время воскресного богослужения произнести проповедь о 50-летии Октябрьской социалистической революции. Письмо было подписано: «благочинный Мороз». О. Николай положил это письмо под сукно, а проповедь произнес на тему воскресного евангельского чтения. Вскоре он получил письмо от того же благочинного о том, как он смел ослушаться и не произнести требуемую проповедь. Письмо было составлено в настолько недопустимых выражениях, что заставило о. Николая произнести в следующее воскресенье проповедь.
О. Николай рассказал, чем Русская Церковь обязана Советской власти за последние 50 лет, то есть о том, что большинство храмов и монастырей закрыты и разрушены, большинство епископов, священников и монахов расстреляны или погибли в лагерях, и о том, что преследования Церкви продолжались и после смерти Сталина .
Через несколько дней о. Николай получил от того же благочинного письмо о том, что его прошение о переводе за штат удовлетворено. Ижевский архиепископ Михаил (Воскресенский), с которым у о. Николая сложились хорошие отношения, в это время отсутствовал. Никакого прошения о. Николай не подавал, но жаловаться было некому.
Вскоре у о. Николая случился инфаркт. Дочь и зять перевезли о. Николая из больницы в свою квартиру в Москве. Несколько оправившись после инфаркта, о. Николай переехал в 1969 г. в квартиру сына, в которой прожил последние годы своей жизни. За эти годы в этой квартире он крестил сотни человек , обвенчал несколько пар. Некий епископ благословил его совершать литургии в этой квартире. О том, что литургии совершались, мне рассказал присутствовавший на них В.И. Кейдан . А на всенощных бывал мой старший брат Илья .
Мой брат был на последнем богослужении о. Николая – всенощной Лазаревой субботы 29 марта 1980 г. О. Николай был очень слаб, лежал на диване и подавал возгласы еле слышным голосом.
После окончания службы брат уходил последним. О. Николай попросил открыть окно, потому что ему душно. Илья подошел к окну и услышал хрип, подбежал к о. Николаю, но тот уже не дышал.
Обряжали батюшку недавно рукоположенный о. Владимир Воробьев и в ту пору бывший еще дьяконом о. Валентин Асмус. Отпевали о. Николая в храме Св. Николая в Кузнецах, как он предсказывал, семь священников. Среди мирян, участвовавших в отпевании, молился протоиерей Александр Мень, которому не досталось облачения, чтобы служить. Похоронили о. Николая на Ваганьковском кладбище рядом с могилами родителей и супруги.