Ребенок в милиции
Ребенок в милиции.
Вихрем промчалось происшествие со слезинкой ребенка-декламатора самого Шекспира по сетям теле-прессо-радио-блого, затмив собой недавнюю бесслезную трагедию с 15-тью жертвами московского бурана. Вспомнилась мне первая стычка с милицией. 1948 год. К нам в город Сталино приехал цирк шапито с гастролями «Мировой чемпионат по греко-римской борьбе», что меня, 10-ти летнего пацана, очень интересовало, даже не смотря на отсутствие в составе участников, к сожалению, шекспировского принца датского. И вот я отправился на утреннее представление. Ехать в пере-переполненном трамвае у нас, пацанов, было как-то не принято, и я примостился, благо других претендентов не было, на «колбасе», – заднем прицепном устройстве. Еду себе, песен не пою, монологи не декламирую, поскольку Шекспира еще не прочитал. Но, угроза уже надвигалась. «Из жалости я должен быть суровым! Несчастья начались, готовьтесь к новым!» На остановке у горсада слышу: «О, у нас улов!». Пожилой милиционер наложил свою руку на мой воротник: «Пошли, малец, в участок! Где твои родители?». Я, было, заныл: «Дяденька! Мне в цирк надо! Отпустите, пожалуйста!», но фронтовик проявил непреклонность. Конечно, если бы мои родители научили меня орать во все горло в такой ситуации, как это делают сегодня благовоспитанные мальчики на Арбате: «Спасите! Помогите! Вы не имеете права!», то я, как отличник учебы, вопил бы на всю округу, обращая на себя внимание советских людей, и еще добавил бы от себя: «Сатрапы!». Пришли пешком (милицейские машины появились лет через 10) в участок, а там дежурный милиционер и два, не считая меня, беспризорника – один грязный, наглый, надменный, второй – ухоженный, но все время всхлипывал и причитал: «Отпустите, пожалуйста, отпустите!». Обезьянники тогда не были в моде и три малолетних преступника сидели на скамейке напротив одного дежурного. Адвокаты отсутствовали, поскольку в Союзе они назывались защитниками, которые призваны были защищали государство от правонарушителей. Дежурный записал в журнале мои Ф.И.О. и выяснил у меня, где работает мой отец. Говорил я правду, как учили в школе. Телефон после войны был в диковинку и поэтому мой милиционер был послан за отцом беспризорника. Минут через 20 он возвращается и докладывает: «Отца на месте нет, но сослуживцы сказали, что у него есть такой оголец. Так что будем с этим делать?». Как здорово, что я еще не научился врать, а то бы за ложные сведения о родителях сидеть бы мне в кутузке, и сидеть. Слышу команду: «Да отведи его». Я тут же дал себе слово быть стойким, как Зоя Космодемьянская, когда ее вели на виселицу. Ни одного всхлипа, ни одной слезинки! Подходит служивый: «Пошли!» и … не хватает за шкирку, а коленки, признаться, у меня дрожали. Разворачивается и направляется к выходу, я поплелся за ним: «Ку-куда идем?», – «В цирк», – «Да я дорогу знаю», – «Нет, я тебя отведу, слышал приказ?». Подходим к шапито. «У тебя деньги есть?». Вот здесь читатели, наконец, облегченно вздохнут: «Ну, все, оберет мальчика». Продолжу вспоминать. «Мама дала», – «Через 40 минут дневное представление. Иди в кассу». Я стремглав понесся за билетом. Возвращаюсь назад – мой дядька сидит на оградке, снял фуражку и вытирает пот внутри. Присел я рядом. Рядовой посмотрел на амнистированного преступника и с грустью скомандовал: «Ты после цирка сразу домой. А если увижу снова на колбасе – надеру уши». И пошел он усталой походкой в сторону милицейского участка. До сегодняшнего дня сведения о моем преступлении не дошли до моих родителей. А выступление борцов мне не понравились. Антрепренер, представлявший публике «спортсменов» («неоднократных чемпионов мира и вселенной»!), был пьян, что даже мне, малолетке, бросалось в глаза. Да и борцы были не того, они явно укладывались на лопатки по команде антрепренера. Повзрослев, я узнал, что настоящее ранжирование между собой проводили сами борцы с выявлением истинных чемпионов в гамбургском трактире в отсутствии зрителей и трезвых антрепренеров. С легкой руки Виктора Шкловского, поведавшего притчу читающей публике, выражение «По гамбургскому счету» стало фигурой речи.
А теперь вернемся в Москву, сначала на утренний Арбат. Посреди пешеходной зоны стоит мальчик и классно декламирует Шекспира. Некоторые из праздно шатающейся публики останавливаются послушать юное дарование, некоторые из остановившихся послушать бросают что-то в импровизированную шляпу. Вокруг восходящей звезды расставлены телекамеры лЮберальных СМИ в ожидании представления. И вот оно началось! Два правоохранителя подходят к жидкой толпе, выискивая в ней взглядом родителей вундеркинда, наверное, чтоб взять у них автограф. Не обнаружив особ, способных взрастить такой уличный талант, они, полиционер и молодая полиционерка, подходят к оставленному без присмотра ребенку (в 1948 году таких называли просто – беспризорниками) с вопросом: «Мальчик! А где твои родители?». Чтец шпарит по Шекспиру: «Спасите! Помогите! Вы не имеете права!». Для справки: слово «сатрапы» в лексиконе Шекспира отсутствует. Телеоператоры, сбивая друг друга с ног, выбирают нужный ракурс. В рядах зевак слышен ропот возмущения. Вдруг в толпу врывается орущая дама: «Это мой ребенок!». Выясняется, что она не то соседка, не то знакомая, не то еще кем-то приходится мальчугану – понять трудно из ее объяснения, состоящего в основном из мата.
Продолжение шоу мы видели вечером в телестудии. Мальчик Оскар (оказывается, так зовут нашего самородка) превращается усилиями малосведущего ведущего и якобы сведущими шоуменом ведомыми в вундеркинда, ему сулят выступление в Кремлевском дворце, участие во всех шоу по выявлению взрослыми нешуточных детских талантов с перспективой номинации на голливудского Оскара и обладанием сходу этим самым Оскаром мальчиком Оскаром. Этот головокружительный успех номинанту обеспечивают МУлахов, КАчерена, МАнкин, ДУренко и др. Указанные господа «У» и «А» загубили жизнь мальчонке. Ему идти в школу 1 сентября. В классе 20-30 учеников, опекаемых сотней мам, пап, бабушек-дедушек. И все они видели-слышали перипетии арбатского дела благодаря заботам шоуменов о процветании своего бизнеса. И все перечисленные и посторонние опекуны хором внушат одноклассникам Оскара, что если у него такая соседка-знакомая-мачУха-мама, личность с пониженной социальной и словесной ответственностью, которая матерится через каждое «пи-пи» в присутствии ребенка, то стоит ли дружить с таким мальчиком? Ты посмотри, сынок (внучек), на своего папу и сравни с этим бородатым чмо с телеэкрана, отцом Оскара! Чему он может научить сына? Не важно, что науськивание детей может быть продиктовано завистью, что это не их сын (внук) свободно оперирует Шекспиром. Важен враждебный настрой окружающих в классе и, может быть, в школе. Известно, что в жестоком школьном коЛЛективе не любят (а бьют) выскочек и подлиз. А не дай бог Оскарчику побежать жаловаться учительнице, – двойная порция унижений ему обеспечена. И за все свои мучения, слезинки ребенок должен будет благодарить корыстолюбивых взрослых.
Да здравствует Всемирный день защиты детей от господ «У» и «А»!
Свидетельство о публикации №223051400690