Сага о влюбленном экстрасенсе

Он гладил её тёмно-каштановые волосы, прижимая к себе и успокаивая, всхлипывающую и всё ещё бормочущую взахлёб малосвязанные слова. Он наслаждался долгожданным моментом объятий с ней, такой желанной, утончённой, всегда весёлой, жизнерадостной, но в данный момент в такой нелёгкий для неё час. Виктор понимал, что давно в неё безнадёжно влюблён, но, кажется, что-то изменилось за последние месяцы в её взгляде, и его обнадёживал тот факт, что это не стало результатом его приворота или каких-то других магических действий. На самом деле он никогда такое и не практиковал, но прекрасно знал, как работают эти механизмы, и какая за это бывает «обратка».
Гораздо больше его заботило сейчас другое: откуда-то произошла утечка информации, раз им заинтересовались, и даже подослали к нему не кого-нибудь, а именно ту девушку, в которую он был безнадёжно влюблён вот уже больше года. Самым интересным был тот факт, что он никогда никому об этом не говорил, даже собственной матери, которой доверял полностью. Друзей настолько близких, которым можно было бы рассказать, у него не было, кроме небольшой компании единомышленников, интересующихся потусторонним, а среди них Виктор хорошо знал каждого, но даже им о своей любви почему-то не говорил. Было как-то неловко, ведь у них, молодых, двадцати - тридцатилетних семьи уже сложились, у некоторых даже народились детки, а он, почти достигший сорока лет, оставался одиноким, видать такова была участь экстрасенса.
Даже те немногие, что знали о нем лишь то, что он занимается травничеством, лечит людей народными средствами, и ищет пропавших людей давно были предупреждены, чтобы не слишком распространялись о его талантах, и потому Виктор  надеялся, что шире своего круга общения это не шло. Однако сам по себе факт того, что Лена, его возлюбленная, рыдала сейчас в его объятьях, признавшись, кто и зачем её к нему послал, говорил о том, что им занялись вплотную. Занялся кто-то сильный и опытный, поскольку о таких попытках Виктор ничего не знал и не чувствовал угрозы в последнее время, более того пока даже не подозревал, откуда исходит эта угроза, хотя те скудные сведения, которые он только что услышал от Леночки, давали некоторую почву для размышлений, но это потом, а сейчас...
Сейчас он наслаждался объятиями с той, которой бредил весь последний год. Пусть они будут непродолжительными, пусть ради того только, чтобы её успокоить и выяснить наконец ещё какие-нибудь подробности, но это стоило того. Ему не представляло особого труда вывести её на чистую воду, тем более, что он немного умел понимать намерения людей раньше, чем они об этом скажут, или начнут что-то делать. Умел видеть прошлое, настоящее и будущее других людей, кроме самого себя и некоторых своих близких. Некоторые друзья называли такое умение телепатией и немного побаивались его. Некоторые удивлялись его способностям, другие – чуть ли не боготворили, но Виктор всячески пресекал любые разговоры на эти темы и постоянно всем говорил, чтобы о нем никто никогда никому не рассказывал, если они не хотят ему неприятностей. И вот, кажется, первые плоды не заставили себя долго ждать.
Виктор поначалу был немного удивлён тем фактом, что Леночка вызвала его на разговор из офиса на заднюю лестничную площадку, чтобы никто не видел, заботливо отключил оба их мобильника, чтобы не мешали, и даже приписывал такое развитие событий результатам вчерашнего предновогоднего корпоратива, где они весьма неплохо пообщались, и даже танцевали. Ему показалось вчера, что она как-то по особенному смотрит на него и даже затаил надежду глубоко в своей душе, что его любовь не останется безответной, но оказывается всё было гораздо прагматичней: видимо она уже всё знала и прицеливалась, как бы это провернуть наконец свою маленькую подленькую затею. Интересно, что же ей пообещали, раз она согласилась? Но отчего-то влюбленному экстрасенсу упорно продолжала идти информация о каких-то возможных для неё неприятностях, если она не сделает всё так, как они хотят.
Кто такие были эти загадочные «они» он пока не видел, всё было в каком-то странном тумане, видимо, эти «они» работали под прикрытием. Но вдруг Виктор ясно ощутил, как некто прямо сейчас направляется прямо к ним, встревоженный тем фактором, что ни его, ни её мобильник не отвечает. Да, видать, дела действительно настолько плохи, что надо срочно что-то предпринять. Он попробовал внимательней вглядеться в приближающегося человека и разглядел его: это был обычный соглядатай, одетый в черный, почти блестящий костюм, а в его автомобиле работала установка по прослушке его и её смартфона, специальная программа для чего была установлена им же вчера во время корпоратива, когда все вышли на балкон покурить, а телефоны остались лежать на столе. Именно тогда бедную Ленку и взяли в разработку, увидев, как она танцует с Виктором, как смотрит на него, а главное, как он смотрит на неё, в этот момент, кажется, из темноты банкетного зала за ними наблюдала внимательная пара глаз, которая и узрела в Викторе человека с определёнными возможностями, решив поскорее всё провернуть, пока он не опомнился, не сообразил, в чём дело, и откуда растут ноги у всего этого приключения.
Именно этот человек и поставил сейчас астральную блокировку, нагнал тумана, чтобы ничего нельзя было разобрать, и отслеживал ситуацию едва ли не поминутно, сам оставаясь в тени, которую, кажется, он очень любил и вообще, похоже, работал от тёмных сил, поскольку цели всей этой деятельности сводились к какому-то банальному бизнесу, и кажется, у ребят для Виктора было заготовлено предложение, от которого он якобы не сможет отказаться. В этом свете проблема выглядела несколько иначе, поскольку это были не какие-нибудь спецслужбы, а простые бизнесмены, которым для своих мутных дел позарез требовался похожий на Виктора человек с экстрасенсорными способностями, и притом умеющий явно больше, чем тот, что у них уже имелся. А тот, что уже имелся, явно в чём-то просчитался, поскольку вся картина реальной ситуации предстала перед Виктором уже через десять минут после начала разговора с Леночкой, и теперь у него в голове отчётливо сложилось несколько возможных путей выхода из неё.
Соглядатай приближался к зданию, но Виктор тут же отчётливо увидел его путь: сперва он пообщается с вахтёром, затем станет подниматься по передней лестнице наверх, на четвёртый этаж, где работает Виктор и пройдя мимо его кабинета, дверь в который сейчас открыта, поймёт, что его нет на месте. Затем он зайдёт в бухгалтерию, где сидит Лена и тоже поймёт, что они оба сейчас где-то общаются. Только потом он пойдёт в сторону задней лестницы, где будет их искать, и на всё это у него уйдёт минут семь-восемь, а значит у Виктора ещё есть пара минут, чтобы наслаждаться её объятиями, потому что потом надо будет продолжить разговор и повернуть ситуацию в нужное ему русло. Вот, кажется, разговор с вахтёром уже состоялся, и сейчас открывается дверь в бухгалтерию. Ну конечно, как же он не догадался, ведь сперва следует навестить взятую в разработку Лену, а уже потом искать концы. Значит, пора срочно действовать, лучше подстраховаться, чтобы осталось время про запас.
– Лена, послушай что я тебе скажу.
– Ну что ты можешь мне сказать? – Она всё ещё продолжала реветь – ты меня раскусил, всё, мне теперь хана.
– Стоп-стоп, минутку, никакая не хана, если ты внимательно сейчас меня выслушаешь, а главное – сделаешь всё так, как я скажу, то никаких неприятностей не будет, и даже более того, они от тебя наконец отстанут.
– Да как это возможно, скажи мне, как? – Похоже, она никак не могла успокоиться.
– Так, стоп, Лена, послушай меня – он взял обеими руками её за голову и посмотрел в глаза – успокойся и послушай внимательно, у нас мало времени.
– Это почему ещё?
– Один из них направляется сейчас к нам.
– Что? Боже, какой ужас – она отстранилась от него, испугавшись, прикрыв рукой рот, но это, однако, немного её встряхнуло.
– Я могу тебе помочь, Лена, но мне нужна гарантия, что ты ничего не напутаешь, и сделаешь всё так, как я скажу.
– Погоди, так он идёт сюда? – В её глазах стоял ужас.
– Да не бойся ты, всё будет в порядке, у нас есть ещё по меньшей мере пять минут.
– Ну хорошо, что я должна делать?
– Я сейчас скажу тебе, что ты должна будешь делать, но сначала я должен услышать от тебя ответ на один вопрос. Только пожалуйста, обещай, что скажешь правду.
– Зачем? Они сказали, что ты умеешь читать мысли. Просто прочти мои мысли сейчас и ты всё поймёшь.
– Видишь ли Леночка, есть одно «но». Во-первых, мысли я читать всё же не умею, и во-вторых всё, что касается моего личного будущего, или лично меня, я бессилен. Я не могу помочь себе сам. Поэтому мне придётся положиться на твои слова, довериться тебе.
– Куда уж больше. Неужели ты до сих пор мне не веришь? Неужели всё, что я сказала, для тебя пустой звук?
– Нет, что ты, я не об этом.
– Не об этом? А о чём тогда?
– А ты не догадываешься?
– Ну знаешь, я мысли точно не читаю.
– Хорошо, давай вспомним вчерашний день. Скажи, тебе было хорошо со мной? Или ты уже тогда выполняла задание?
– Нет, задание появилось сегодня утром. Вчера я ещё ничего не знала.
– Прекрасно, значит я угадал. Так всё же скажи, тебе было хорошо  со мной?
Она посмотрела на него умоляющими глазами.
– Да, да, тысяча чертей, да! Но какое это сейчас имеет значение? Это моё проклятие, что я как дура влюбилась в тебя, а они это использовали!
– Что? Как ты сказала?
– Будто не знаешь! Ты, с твоими экстрасенсорными способностями! Раз тобой уже интересуются! Неужели ты не видишь!
– Стой! Погоди. Подожди, Лена, родная, как же долго я ждал этого момента, ты правду мне сказала? Ты не обманываешь?
– Зачем мне тебя обманывать? Мне не до этого сейчас! Раз он идёт сюда, значит всё очень плохо!
– Стой, погоди, дай же сказать. Я... дело в том что я... как только тебя увидел, в самый первый день, когда мы ещё работали в департаменте, может помнишь, тогда, в декабре, я был просто без ума от тебя, я выпал на месяц из жизни, я никогда ни к кому не испытывал таких сильных чувств, и если то, что ты сказала – правда, то доверься мне, я тебе помогу, этих проблем больше не будет, только дослушай до конца, пожалуйста, не перебивай, он ещё далеко, у нас есть время, так вот, я должен был сказать тебе это, наверное, давно, но видишь ли, я не был уверен, что это вообще тебе нужно, ведь я старше тебя почти в два раза, так вот Леночка, я... я полюбил тебя с первого взгляда, с той самой минуты, когда мы встретились с тобой в холле того здания, там, где растёт гигантская пальма, стоит аквариум с рыбками и поёт канарейка. Когда она запела и я увидел тебя, я думал, что попал на небеса, и с тех пор, Лена, я люблю тебя, ты слышишь, я тебя люблю!
Она смотрела во все глаза, заворожённая его речью, будто не веря своим ушам, а он говорил, говорил, пока не остановился на этих словах, обняв её, она вцепилась в него обеими руками, всё ещё вздрагивая, и постояв так немного, он увидел, как соглядатай приближается к его кабинету. Значит, времени осталось совсем немного.
– А теперь послушай внимательно, что скажу. Через две минуты он приблизится к этой лестнице, и открыв дверь наверху, увидит нас. Мы тем временем начнём с тобой целоваться, а он, посмотрев немного, позвонит куда надо и уйдёт.
– Ты обещаешь?
– Да, конечно. Они всё равно знают о моих чувствах к тебе, и сверив с тем, что он видел, поверят. Дальше я скажу тебе что делать, и как надо им правильно отвечать на их вопросы. Ты веришь мне?
– Да!
– Ты сделаешь, как я скажу?
– Конечно!
– Он уже подходит к лестнице, ты ведь не против, если я тебя поцелую?
– Конечно нет!
И наконец этот долгожданный момент настал. Они слились в страстном поцелуе, прильнув друг к другу, и в тот же момент дверь на лестницу вверху скрипнула. Виктор отчётливо увидел, как здоровенный короткостриженный мужик аккуратно выглянул в дверной проём, и постояв так немного, отшатнулся назад. Снова ненадолго заглянув, он вытащил мобильник, и быстрыми, но тихими шагами убрался восвояси.
– Ну вот всё и кончилось – только и сказал Виктор, оторвавшись от неё.
– Нет, не кончилось – она снова прильнула к нему, они ещё некоторое время целовались, пока он сам не отстранился от неё.
– Ну куда ты, подожди, я тоже долго ждала этого момента.
– Да? А сколько?
– Ну не знаю, не считала, с лета.
– А я уже больше года.
– А знаешь, я инстинктивно чувствовала, я ловила твои взгляды, я чувствовала в каждом твоём жесте или слове, случайно оброненном в мой адрес, что ты наверное, ко мне неравнодушен. Но окончательно я в тебя влюбилась после того, как ты играл на гитаре на майских праздниках, помнишь, мы решили всем коллективом поехать на природу, на шашлыки, и ты пел какую-то упоительную песню про какую-то богиню любви, я как зачарованная слушала тогда тебя.
– Правда? А я даже не заметил, я настолько был увлечён песней, что ничего не видел тогда вокруг себя, хотя пел я для тебя, несомненно. Вот эта богиня, видимо и наградила меня любовью. А вот скажи-ка мне пожалуйста, тебя не смущает разница в возрасте?
– Не поняла?
– Ну тебе чуть больше двадцати, мне – почти сорок.
– Да какая разница? Если любишь человека, это не имеет никакого значения!
– Ну спасибо тебе на добром слове, утешила.
– Ты такой прикольный, я не знала, конечно, что ты экстрасенс.
– Я же надеюсь, ты не думаешь, что я тебя как-то там приворожил?
– А ты можешь?
– Нет, нельзя заниматься такими вещами, Леночка, за это неизбежно последует расплата, за всё надо платить в этой жизни, за все свои поступки придётся отвечать, от судьбы не уйдёшь.
– Что-то я не поняла, от чего не уйдёшь от судьбы или от расплаты?
– И от того и от другого, судьба человека складывается в зависимости от его поступков, мыслей. Судьба это и есть своего рода расплата, все взаимосвязано в этой жизни, за каждым нашим действием наступают какие-то последствия, во всем есть причинно-следственная связь, называй хоть судьбой, хоть кармой – смысл один. Возможно, в этом мире и есть некие нити судьбы, они сплетаются исходя из того, как мы живём, чем дышим, о чём думаем, к чему стремимся, но самое главное – что делаем в своей жизни. Таким образом мы в какой-то степени сами кузнецы своего счастья, и выходит, что счастье нужно заслужить.
– Так что же получается, что я заслужила?
– Ну, если для тебя моя любовь это счастье, то выходит, да. Я ведь не влюбился бы в кого попало. Ты хорошая девочка, умная, добрая. Ты любишь животных, ухаживаешь за младшей сестрёнкой, будто за своей дочерью, и мама у тебя такая добрая, она и воспитала тебя такой кроткой и утончённой, за что я когда-нибудь непременно поклонюсь ей в ножки.
– Ой, ну ты прямо растрогал меня совсем, я сейчас опять заплачу.
– Не плач, пожалуйста, милая, теперь у нас с тобой всё будет хорошо, я не дам тебя в обиду, только пожалуйста, верь мне.
– Да, конечно, я верю.
– А сейчас нам надо включить мобильники, иначе это будет уже подозрительно, что они так долго выключены, и да, теперь, пожалуйста, запомни, что я тебе скажу, и пожалуйста, ничего не напутай.
– Да-да, хорошо, я слушаю.
– Во-первых скажешь, если спросят, почему молчали мобильники, что здесь на лестнице телефоны не ловят. Это правда, я несколько раз пытался отсюда дозвониться однажды – и безрезультатно. Во-вторых скажешь, что я, выслушав твоё предложение, согласился, и даже запрыгал от радости, поняла? Непременно так и скажешь: запрыгал от радости. Потом ещё добавишь, что мы тут целовались, тем более, что он это видел своими глазами. Можешь ещё так невзначай добавить, что тебе показалось, будто я дешевый колдун из газет, который делает привороты за деньги. На этом они от тебя отстанут и будут выходить на меня. Твоя роль на этом закончится, и они оставят тебя в покое.
– Ты говоришь это всё с такой уверенностью, будто сам видел всё своими глазами. Ты умеешь видеть будущее?
– Умею. Иначе бы меня не искали. Только пожалуйста – следующие слова он проговорил медленно и с расстановкой – никогда никому об этом не говори, слышишь? Иначе это обернётся такими же или даже серьезней этого неприятностями.
– Это я уже поняла. Скажи, а ты видишь мою судьбу?
– Нет.
– Почему?
– Потому что я не могу посмотреть своё будущее. А твоё, по всей видимости, теперь связано с моим, оттого и не вижу.
– Если бы я не знала всей этой истории, то не поверила бы тебе.
– Да? Ну хочешь я попробую посмотреть твой дом, твою семью, а если я ошибусь, ты поправишь меня.
– Ну давай, даже интересно стало.
– Ну хорошо. Давай по-порядку. Только ты не против, если я буду всё это время тебя обнимать?
– Я сама тебя обниму, хороший мой, рассказывай – она притянула его к себе, и он закрыл от блаженства глаза.
– Ну давай посмотрим. Ты живёшь... нет, не в квартире. Ты живёшь в одноэтажном кирпичном доме. Где-то не очень далеко от реки, ага, кажется, рядом объездная дорога.
– Да, правда.
– Дом обшит светлым таким пластиковым сайдингом. Не белым, наверное, бежевым.
– Да!
– Крыша красноватая такая, наверное, даже тёмная. На чердаке сделано что-то вроде мансарды. Вижу небольшой балкончик, выходящий во двор, не на улицу. Во дворе приусадебный участок, кажется, несколько то ли яблонь, то ли вишен.
– Офигеть, да, действительно, там яблони растут и груша, и одна слива.
– К дому прилегает широкий гараж на две машины. Одна – твой серебристый «матиз», а вторая – твоего отца, тёмная такая, может, даже чёрная, кажется, джип.
– Нифига себе!
– Дома у вас уютно. Твой папа сделал недавно дорогой ремонт, и у вас весьма даже прилично. Впрочем, папа твой, кажется, очень строгий, в противовес маме, которая очень добрая и покладистая женщина. Вижу кошку, обычную такую, непородистую, собаки у вас, кажется, нет.
– Всё, хватит, верю. Слушай, ну это просто круто! А ты не пробовал, я не знаю, на «битву экстрасенсов» пойти?
– Мне это даром не нужно. Мне хорошо со своими друзьями. У нас небольшая, зато дружная компания. Мы иногда помогаем людям, чем можем, иногда помогаем найти пропавших. Там такое бывает, что никаких «битв» и телешоу не надо, у меня итак насыщенная и полноценная жизнь, мне не надо ни шоу, ни соревнований, мне хорошо и без этого, правда, должен признаться, мне сильно не хватало тебя. Но теперь-то уж, я полагаю, этот пробел в нашей жизни устранён?
– Надеюсь.
– Хорошо, родная моя, а теперь нам надо с тобой вернуться на рабочие места, мы уже довольно долго отсутствуем, и включить мобильники.
– Я не хочу с тобой расставаться. Дай ещё немного времени.
– Милая, мы с тобой встретимся на обеденном перерыве. Приходи в кафе, что рядом через дорогу, там есть изолированные комнаты, я сейчас позвоню туда и забронирую столик. У нас будет целый час. И пообедаем, и наговоримся. И надеюсь, что у нас будет не только час, но и целая жизнь. Ты ведь не против?
– Я в раю. Столько добрых слов я ещё никогда ни от кого не слышала. Как же я могу быть против?
– Вот и чудно, я верю в тебя, любимая.
– Любимый, как же здорово говорить эти слова, никуда тебя не пущу.
– И не надо. Теперь вместе будем. Да, вот ещё что. По телефону старайся особо ничего не говорить, они поставили «прослушку» на твой и на мой телефон. Я почищу наши телефоны, но позднее, сейчас надо уже идти, а то он опять придёт сюда.
– Хорошо, как скажешь.
– Только пожалуйста, ничего не напутай, и сделай всё, как я сказал, встретимся в кафе во время обеда и самое главное – когда пойдёшь туда, оставь мобильник включенным на работе.

* * *

Едва он переступил порог кафе, как тут же уловил, что Леночка уже сидит в забронированной комнате и ждёт его. Он демонстративно достал из кармана телефон и выключил его. Она понимающе закивала головой и сделала тоже самое.
– Ну слава богу! Я уже волноваться стала.
– Всё в порядке. У меня всё получилось. Они нас больше не потревожат. Иди ко мне моя родная – она бросилась в его объятья.
– И что же теперь?
– Они будут искать другого. Когда я уже вышел из здания и сел в машину, наконец смог разглядеть их главного. Он вошёл в кабинет, в котором я только что был и сказал: «я разочарован». Это наш местный криминальный авторитет, не буду называть его имя. Он ищет таких как, я в нашем городе. Но мне пришлось изрядно потрудится, чтобы убедить их, что я полный болван.
– Ну неужели, как же я рада!
– А как я рад, ты знаешь, а я им даже благодарен. Ведь благодаря именно им мы нашли друг друга.
– Мне кажется, что мы всё же были на пути к этому и без них.
– Может быть. Но почему тогда целых полгода мы и знать не знали, что влюблены друг в друга?
– Кстати! А действительно, почему это, целых полгода? А? Ты, с твоими способностями не мог ничего понять?
– Я же говорил тебе, что не могу видеть своего будущего. А поскольку твоё переплелось теперь с моим, то и твоё не могу.
– А раньше, год назад ты тоже не видел?
– Знаешь, не помню. Этот год выдался настолько бестолковым, что все события смешались у меня в голове. Я влюбился в тебя, как мальчишка. Я целый месяц вообще ничего не мог делать, я думал только о тебе. Смотреть я конечно пытался, но ты знаешь, оно какое-то мутное было и нечёткое, а к лету я и вовсе перестал видеть всё, что связано с тобой.
– Ну всё правильно, я как раз в это время в тебя и влюбилась, и связь наша с тобой в будущем наконец обрела реальные черты, потому ты и перестал видеть.
– Хм, смотри-ка, а ты ещё и логически неплохо рассуждаешь. Вот же мне повезло. Ты не только красивая, ты ещё и умная. Может, мне тебя и не хватало все эти годы?
Они снова слились в продолжительном поцелуе, пока их не прервал приближающийся цокот каблуков официантки. Они тут же уселись за столик, дверь открылась и на столе тот же час оказался обед, заказанный Виктором заранее по телефону. Когда дверь снова закрылась и они снова остались одни, Лена, как заворожённая смотрела на стол, не веря своим глазам:
– Откуда ты знаешь?
– Что?
– Откуда ты знаешь, что это мои любимые блюда?
– Я много чего могу, Леночка.
– А правда, что ты умеешь читать мысли?
– Ну будет тебе уже, я ведь говорил, нет, не умею. Я могу чувствовать намерения людей, понимаешь? Например, если тебе захочется пить, я пойму это. Если тебя будет кто-то сильно раздражать, это тоже будет чувствоваться. Например, я точно знаю, что тебя изрядно бесит наш первый «зам».
– Это да – засмеялась она – бесит.
– Но читать в реальном времени, что именно ты сейчас думаешь я не могу, да и мало кто, наверное, так умеет. Можно, конечно, попробовать понять твои мысли, но только в конкретной ситуации, ну к примеру, как ты смотришь на то, что наши проиграли вчера в футбол.
– Да, интересно и как же?
– Да никак, тебе просто это по фигу.
– Именно.
– Вот, но это простая ситуация и простой вопрос. В более сложных случаях можно и не разобрать, особенно, если ты не определилась с выбором и потому ошибиться.
– Понятно.
– Но это отнимает много сил, потому, что требует особого сосредоточения и особого состояния. Я, к слову сказать, сегодня изрядно устал, и потому немного проголодался. Ты не будешь против, если я всё же начну трапезу, мне нужно восстановиться, да и ты, кажется, проголодалась.
– Верно, проголодалась. Ну давай перекусим, время у нас ещё есть. А вот скажи, пожалуйста – начав поглощать пищу, спросила она, спустя некоторое время – вот я смотрю, ты и мясо употребляешь в пищу, разве экстрасенсы – не вегетарианцы?
– Знаешь, есть такая старая шутка, будто это слово переводится на русский с языка индейцев, как «плохой охотник». Не знаю как кому, а мне это совершенно не мешает, как не мешает и сладкое, и ещё много чего. Читал также одну книгу про шамана, так вот там говорится, что за шаманом не замечено сентиментальности: он мог только что разговаривать с куропаткой, а через пять минут преспокойно ей позавтракать.
Лена залилась пронзительным смехом, он же, оторвавшись от еды, любовался ей, как она смеётся. Закончив поскорее обед он встал, подошёл к окну, и прислонившись к подоконнику, позвал её:
– Ну иди же скорей ко мне, время летит быстро, а я уже по тебе соскучился.
Она закончила обед, и вытерев руки, подошла к нему.
– Мне всё ещё не верится, что это наконец произошло. Столько событий за один день, просто голова кругом.
Он притянул её к себе, поглаживая её тёмно-каштановый волосы, ласково приговаривая.
– Ну вот, счастье моё, так намного лучше. Я так долго ждал этого, я уже и надеяться перестал, но вот корпоратив внёс свои коррективы.
– Не пойдём сегодня больше на работу, будем здесь.
– Какая же ты классная, Лена, любимая!
– Любимый, ой, я не могу, неужели я наяву говорю и правда эти слова.
– Ладушка моя, богиня моя. Ты знаешь, в старину женщину уважали, и чтили, как богиню. И никто никогда в славянских родах не осмеливался обидеть богиню. Так и я, не буду тебя обижать, ты – моя богиня, и будь достойной, веди себя, как богиня.
– Ой, да, да, говори, говори, мне так нравится это слушать, меня ещё никто никогда не называл богиней.
Они так и стояли, обнявшись у окна, и шептали друг другу слова верности, любви и преданности, пока цоканье проклятых каблуков снова не спустило их с небес на бренную землю, напоминая, что обеденный перерыв закончился, и пора возвращаться на работу.