Вот и все, что останется после меня

                Тае Карпенко
     Он вышел к рампе и уверенно утвердился недрожащей ногой посреди колоссальной сцены  " Ютуба ", принуждая мильоны театральных биноклей на оси послушно скашивать и так косые от восторга глаза смотрящих на действо, затаив дыхание, сжимая кулачки и скрипя зубами. Кошмарные технологии ЛОМОвских инженеров хитро и незаметно прививали устойчивое косоглазие зрителям, исподволь и заподлицо сводя их с ума, ибо замечено еще древними : человек, аще хощещи самообманываться, просто обязан по присяге родине и фюреру быть неизменно косым. Сурово откашлявшись, он запел, сначала негромко, но затем увеличивая дребезгливую тембрональность козлиного баритонца, так как был это сам, мать вашу так, Борис Гребенщиков.
     - Слава кыргызам, слава !
     Канабис капает с рук,
     Люди в халатах и шапках
     Видят, что колорадский жук.
     Замочи, замочи русского дегенерата,
     Замочи, замочи нацика из сраной ваты,
     Подрывай косяк и отдыхай,
     Ведь за окошком месяц май.
     Торчащие перед экранами модных смартфонов и планшетов зрители унисонно подвывали сакральной песне всякого несогласного и противника вооруженных конфликтов, умно сменив ждущие радостных объятий плечи единомышленников на покатые и пологие спинки диванов, на коих так удобно было восседать горделивой сракой Витухновской и Невзорова, жуя сытыми голосами о неизбежности и предопределенности, в упор не видя наглядности соседней Персии, пять десятков лет развивающейся вобратку.
     - Салам, княже ! Веди нас в манду,
     Нам жопы Щербаковой мало,
     Мы сменим Кусумду на Кильманду
     И ковбасой свиное сало.
     Мы оседлаем  " Мерседесы "
     И двинем чотко на Берлин,
     Неся привалы и отвесы,
     А также - сим - салябим.
     К Гребенщикову нехотя присоединялся подающий нехороший пример молодежным группировкам хотя бы прической опасный Макаревич, сменивший кулинарию на плевки в головы студентам, развевался волосней и голосом Подгородецкого подпевал :
     - Тракторист надевает фуфлыгу,
     А шахтер вылезает наверх,
     Славя всепланетного барыгу,
     Продавшего родину, но стерх,
     Товарищи, и амфора в воде,
     Усы Пескова и трусы Потупчик
     Кишат у Дугина по бороде,
     А весь народ - попутчик.
     Зрители, восторгаясь и ужасаясь, уже кричат, оскаливаясь в экраны и заплевывая их мелкой злобной слюной :
     - Зиг хайль ! Господин генсек и НАТО,
     Тащи нас в новый светлый мир,
     Где чурки с негром братья,
     Где копится под кожей жир,
     И в белых штанах все бразильцы,
     И в Родезию катит десант.
     Меняем на мыло мы шильце,
     Плохое слово : коллаборант.
      К шикарному дуэту присовокупляется третья составляющая, ежели ты еще не заметила, между прочим, весьма не хватающая мне, раз уж вас с рыжей и Годохмой осталось ровно трое, по Снарку, примадонна, конечно, в балдахончике. Закатывая густо подведенные глаза на самом - то деле очень древней лошади, она завершает грандиозный бенефис несогласия, считая долг цивилизованного человека почему - то исполненным, хотя переставший быть дегенератом А. А. Бабченко, изо всех сил джедающий на светлой стороне силы, может и будет с этим спорить :
     - Аривидерчи, немытая Россия,
     Привет, Европа, Штаты и иное.
     На этом самом месте все рифмы, от стыда, видимо, кончаются. Твои соотечественники сокрушают зло, не замечая, что сами сражаются на стороне вселенского зла, так как любая война - зло. Кто - то не согласится, но миролюбивому коале ссать и срать на мнение посторонних, мне, Милена Д в третьей степени, правда народная дороже, а она гласит непреложно и твердо : полюбивший еще в ЖЖ тринадцатого года виртуальный образ тонкой скуластой голубоглазой женщины автор хрен отвяжется, потому как обладает редкой особенностью пребывать в неизменности низменных поползновений и пристрастий.