Щербаковская

Хоть и эта станция московского метро не смогла сохранить своего названия совсем, а стала теперь вовсе Алексеевская, она вполне стоит того, чтобы ее вспомнить, и о ней написать.

Для меня лично она в жизни возникла, когда Игорь Жуков уже в руководителя  Камерного Оркестра Москонцерта какими-то усилиями и связями сумел арендовать где-то поблизости зал в неком Доме Культуры под базу своего оркестра, который тогда как раз и взяли в штат организации, для которой этот Оркестр и создавался. По правде сказать, я там уже не слишком долго работала. Сначала брак, а потом и декрет. А за ним сразу и повторный декрет, хоть я честно ежедневно ездила в эту даль на работу. Но перед первым декретом. Муж меня почти на себе волочил на работу, чтоб я не пострадала в пути.

Так  подчас.И даже часто. Эти репетиции бывали без размеров и понятии о времени  совсем.  Тогда и на репетициях обычных. Мы сидели сутками, оттачивая результат одного из произведений классики, которое в мозгу у Жукова давно уже поменяла облик на другое  что-то. Абсолютно неизвестное до этого. Тогда мы и сидеть могли до вечера, оттачивая фразы. Но перерывы нам давали ненадолго. Чтобы могли вздохнуть морозным воздухом Москвы.Вот я тогда-то. И по улицам бродила рядом, этим самым воздухом дыша.  Надо уточнить, что все это было в окружении зимы. Тогда мне и стало ясно, что в этих вот местах и проживал писатель по фамилии Шукшин Василий со своей  супругой Лидией Федосеевой, которая в те годы вовсе просто и не знала о Бари  Алибасове совсем.

Тогда-то.  Я осознала, зачем буфетчица из театра Моссовета, что гордилась очень, что работа та интересней  бесконечно, чем ее прежние портновские заботы. Настолько здесь важней, что и жить требовалось намного ближе, чем в Бирюлево. где до сих пор не подвели метро совсем... А буфетчицкая работа не в пример важней возни портнихи, и намного разнообразней всяких платьев и блузок с особым кроем рукава... В театре-то. Каждый день совсем другое. То колбаса, а то и бутерброды с рыбой. Даже и красной... Если очень повезет.
Через много очень лет, и я снова на машине проезжала мимо этой станции, и этих мест. Это виолончелистка от Безродной везла квартет на левую работу неподалеку... О деталях той работы нам уже и просто только тогда на месте прояснили. Что играть надо нам. Без одежды вовсе на всем теле. Хоть трусы все же разрешалось нам иметь. За экстрим подобный обещали даже больше заплатить, чем платили на халтурах этих. Вот в ее машине я проезжала мимо Щербаковской, чтобы заработать сто долларов своих. И вспоминала я тогда. Шукшина и Жукова, который руководил оркестром недалеко отсюда.