На русский это не переводится

    Если вы читаете любой переводной текст – стихотворный или прозаический, художественный, публицистический или исторический, – учтите: его содержание почти наверняка хоть чем-то отличается от того, что имел в виду иностранный автор.
    То, что стихи перевести невозможно – это почти общее место. Но переводить прозу тоже достаточно сложно.
    Чем богаче язык автора, том труднее он поддаётся переводу. Перевести «Что делать?» Чернышевского или «Как закалялась сталь» Николая Островского труда не составит, но уже с пьесами Александра Островского возникнут трудности. А попробуйте перевести, к примеру, на английский «Вечера на хуторе близ Диканьки» или «Чевенгур». Я не могу себе представить героев «Тихого Дога», разговаривающих по-английски, а тем более по-китайски – на языке, в грамматике которого нет ни лица, ни числа, ни падежей. Уверен, что в переводе они будут похожи на кого угодно, только не на шолоховских  казаков.
    К тому же переводчик не всегда достаточно хорошо знает культуру народа, с чьего языка он взялся переводить.   
    ***
    У Пушкина в сцене именин Татьяны сказано:
Вдруг двери настежь. Ленский входит,
И с ним Онегин. «Ах, творец! —
Кричит хозяйка: - наконец!».
В английском переводе Генри Сполинга – «„Ах! Наконец и автор [то есть Ленский]!“ — кричит мамаша».
    ***
    Название фантастической повести Джона Уиндема «Consider Her Ways» отсылает к одной из притч царя Соломона: «Иди к муравью, лентяй, и поучись у него мудрости»; на русском языке в разных переводах оно передано как «Познай пути её» и «Ступай к муравью». В одном из этих переводов англичанин, попавший в отдалённое будущее, обращает внимание на тахту «настоящей грузинской работы». Переводчик просто не знал, что для жителя Британских островов слово «Georgian» в первую очередь означает не «грузинский», а «георгианский», то есть относящийся к эпохе правления четырёх королей с именем Георг (с 1714-го по 1830 год).
    ***
    Уже несколько поколений россиян читают роман Роберта Л. Стивенсона «Остров сокровищ» в переводе Николая Чуковского. Джон Сильвер там хвастается матросам «Эспаньолы»: «Когда я был квартирмейстером на корабле старого Флинта, пираты слушались меня, как овечки. Одни боялись Пью, другие Флинта, а меня боялся сам Флинт». С чего бы пиратам бояться какого-то квартирмейстера – попросту говоря, снабженца? А дело в том, что Сильвер был не немецким «Quartiermeister», как думал переводчик, а английским «quartermaster» – командиром абордажной команды, собиравшейся на квартердеке (помост на носу корабля).
    ***
    Идиомы в каждом языке свои. Переводить их буквально смысла не имеет – на то они и идиомы. Поэтому подбирают другую идиому, соответствующую по смыслу источнику.  Обычно трудностей здесь не возникает. Так, английское восклицание «cats mу dogs!» (дословно – «кошки мои собаки!») или немецкое  « «heiliger Bimbam!» (буквально «святой Бимбам!»), выражают удивление по поводу встреченной неожиданности. По-русски тот же смысл можно передать словами «вот те раз!», «вот те на!», «ну и ну!», «елки-палки!». Французский фразеологизм «pleut des hallebardes» (дословно «дождь льет алебардами») и его английский аналог «it rains cats and dogs» («дождь льет кошками и собаками») получают в русском языке более-менее адекватное соответствие «льет как из ведра».
    Но вот фразу Генриха Гейне «die schone Marianne hat... jetzt noch alle ihre Zah-ne behalten und noch immer Haare darauf» (буквально: «у прекрасной Марианны... до сих пор сохранились все зубы, и на них все еще есть волосы») известный в XIX веке переводчик П. И. Вейнберг так и перевёл: «Прекрасная Марианна сохранила все свои зубы и волосы на них». Между тем немецкий фразеологизм «Haar eauf auf den Zahnen» («волосы на зубах») означает «острый на язык», «зубастый», «не лезущий за словом в карман».
    ***
    Иногда ошибки перевода выходят далеко за рамки отдельного произведения.
Нижнюю палату британского парламента «House of Commons» у нас ещё два века назад окрестили «Палатой общин», и зовут так до сих пор. Между тем слово «common» означает либо «общий» («common cause» – «общее дело», «общая причина»), либо «простой», «обычный» («common thing» – «обычная вещь», «рядовой случай»). «Община» по-английски – «community» Если бы англичане хотели отметить, что каждый депутат в палате представляет определенную общину, они назвали бы её «House of Communities». А «House of Commons» на самом деле означает «Палата простолюдинов» – в противовес «Палате лордов» (хотя современный британец сказал бы «ordinary people», потому что выражение «common people» теперь означает людей примитивных и неотесанных).
    Однако в России менять привычный, устоявшийся термин никто не собирается.
    ***
    Иностранные слова, попав в русский язык, иногда меняют смысл. «Affairiste» во французском языке означало «деловой человек», «бизнесмен». В русском языке «аферист» превратился в синоним жулика. Сейчас практически то же самое происходит со словом «бизнесмен», которое без иронического оттенка употребляет разве что издание «Коммерсант».
    ***
    Ряд ошибок возникает не по вине конкретного переводчика, а в силу цивилизационных различий.
    Каждый язык отражает в лексике и грамматике исторически сложившуюся систему понятий народа об устройстве мира и своём месте в нём. У разных народов эти понятия далеко не одинаковы, и в языках они отражаются разными способами. Доверять не следует даже словам, которые принято считать синонимами. Филолог и писатель Мария Голованивская, очень подробно проанализировав синонимичные русские и французские слова, отражающие представления двух народов о судьбе, случае, удаче, знании, мышлении, душе, уме, совести, радости, страхе и гневе, обнаружила в этих якобы синонимах очень разные смысловые оттенки. В частности, французские слова делают упор на осмысленности, целенаправленности эмоций, в то время как их русские эквиваленты акцентируют зависимость человека от обстоятельств, стихийность, спонтанность испытываемых эмоций, их неподвластность сознанию и воле.
    Результаты анализа смысловых оттенков этих формально синонимичных слов позволили Голованивской нарисовать нечто вроде психологического портрета русских и французов.
    Русские:
смелые,
безответственные,
фаталисты,
добрые,
бескорыстные,
совестливые,
иррациональные,
знающие свое место (невысоко ценящие себя и свою жизнь. – А. А.),
не верящие в свободу,
не сомневающиеся,
субъективные,
чувствующие (то есть полагающиеся скорее на чувства, чем на разум. – А. А.),
асоциальные,
противопоставляющие ум и душу,
хитроумные.

    Французы:
страшливые (имеется в виду экзистенциальный ужас. – А. А.),
ответственные,
материалисты,
корыстные,
прагматичные,
опирающиеся на законы,
рациональные,
богоравные (то есть высоко ценящие себя и свою жизнь. – А. А.),
объективисты,
сомневающиеся,
свободолюбивые,
рассуждающие,
социализированные,
объединяющие ум и душу,
понимающие (полагающиеся скорее на разум, чем на чувства – А. А.).

    Напомню: речь идёт о смысле слов, которые в словарях признаны синонимами.
Вот такие пироги с котятами…
    ****
    Цивилизационные различия в языках проявляются по-разному.
    Те, кто читал мои статьи по истории Китая и Японии, могли заметить, что я избегаю называть китайского и японского монархов императорами, предпочитая их подлинные титулы – Тянь Цзы, Хуан-ди, Тэнно, либо буквальные переводы этих титулов – «Сын Неба», «Жёлтый первопредок». Титул «император» появился в Риме и давался полководцам, наделяемым властью от имени римского народа (хотя бы теоретически). В Римской империи не было наследственной монархии. Византия римский декорум отчасти сохраняла. Германские императоры, претендующие на преемство Римской империи, избирались – хотя избирателей было всего семеро (курфюрсты).
    В Китае власть монарха изначально имела совершенно иной, не военный, а сакральный характер. Считалось, что от его поведения даже в самых простых, бытовых делах зависят благоденствие или, напротив, бедствия народа. В Японии роль Тэнно – прямых наследников солнечной богини Аматэрасу – заключалась в том, чтобы символизировать «дух Ямато». Применять к этим государям европейский титул «император» значит, с моей точки зрения, дезориентировать читателя.
    ***
    Различия в мировоззрении народов и цивилизаций проявляются зачастую в самых банальных, привычных словах и понятиях.
    Обряд приобщения к христианской церкви в английском языке называется «Baptism», во французском – «Bapt;me», в испанском – «Bautismo». Все эти слова восходят к древне-греческому «;;;;;;;;» – «погружение в воду» (ведь именно такой обряд, в синодальном переводе Библии именуемый крещением, совершал Иоанн Предтеча задолго до распятия Иисуса на кресте). В немецком языке то же понятие передано словом «Taufe», восходящим к протогерманскому «*daup;niz» –  «окунание, погружение» А русский термин «крещение» происходит от старославянского «*krьstъ», которое, в свою очередь, произведено от древне-верхненемецкого «krist» или «christ», означавшего «Христос». Изначальный смысл в русском термине выпал, хотя в воду младенца при крещении у нас погружают.
    ***
    Латинское выражение «Fiat iustitia, et pereat mundus» зачастую переводят «пусть погибнет мир, но торжествует юстиция»; получается нечто вроде лозунга бездушной  бюрократии. Между тем латинское слово «iustitia», как и его производные в европейских языках, означает «справедливость», Именно так оно использовано в латинском переводе  Евангелия от Матфея: «Beati, qui esuriunt et sitiunt iustitiam, quoniam ipsi saturabuntur» («Блаженны алчущие и  жаждущие справедливости, ибо они насытятся»). Так что  приведённое выше латинское выражение означает «да свершится справедливость, даже если мир погибнет»; а это уже нечто совсем иное.
    По той же причине «Ministry of Justice» для британца – это «Министерство справедливости». В русском языке изначальный смысл слова «юстиция» утрачен, оно превратилось в заурядный бюрократический термин.
    ***
    В английском языке (и, кажется, не только в нём) прижилось без перевода латинское выражение «bona fide». Его значение – «добросовестность», «добропорядочность», или, если воспользоваться почти забытым русским словом, «благонамеренность». В романе Терри Пратчетта «Ведьмы за границей» нянюшка Огг объясняет бестолковым иностранцам, что они с подругой «bona fide travellers» – «благонамеренные путешественники» Русскому читателю выражение «bona fide» ни о чём не говорит, поэтому переводчик превратил его в нелепое «бонжур-путешественники». Смысл пропал, хотя образу разбитной нянюшки Огг такой перевод не противоречит.
    ***
    В русских переводах американских детективов и при дубляже детективных фильмов то и дело упоминается «окружной прокурор». В представлении читателя и зрителя возникает аналог российского областного или районного прокурора. На самом деле, несмотря на значительное сходство функций, между ними существуют глубокие различия.
    В России прокуратура – строго централизованная государственная структура, работники которой со времён Петра I с гордостью  именуют себя «оком государевым».
    В США должность, которая в наших переводах именуется «окружным прокурором», называется «district attorney». Как и наш прокурор, «district attorney» поддерживает в суде обвинение, но его положение в американском обществе совершенно иное.
    Атто;рней – старинный английский термин, обозначающий поверенного (или советника)– человека, которому какое-то лицо, корпорация или фирма поручили вести от их имени определённое дело, либо всю совокупность их дел. В старое время в Британии атторнеем назывался адвокат, готовящий дело к слушанию в суде общего права, но не выступающий публично перед судом (с 1881 года этого атторнея переименовано в солиситора). Сейчас Attorney-at-law (буквально «поверенный по правовым вопросам) – название адвоката в ряде англоязычных стран.
    В США единой прокуратуры не существует, её функции разделены между тремя не связанными друг с другом уровнями. Генеральный атторней возглавляет Министерство справедливости  США (United States Department of Justice); у нас его принято называть министром юстиции. Он занимается только юридическими вопросами федерального уровня. В каждом штате есть собственный генеральный атторней, не подвластный федеральному генеральному атторнею; он выполняет роль главного юридического советника губернатора штата. Практически во всех штатах в генеральный атторней –  выборная должность.
    Кроме того, США разбиты на судебные округа (сейчас их, кажется, 94), и в каждом есть собственный атторней – поверенный в делах округа; его-то у нас и называют «окружным прокурором». Его офис действительно выполняет прокурорские функции – возбуждает от имени народа штата уголовные дела и поддерживает обвинение в суде первой инстанции. Однако в исках, поданных против городов или графств данного округа, офис окружного атторнея выступает в роли защиты. В состав офиса входит также небольшой следственный аппарат, в основном занимающийся расследованием преступлений полицейских штата.
Окружной атторней напрямую не подчинён ни властям штата, ни федеральным властям, хотя, разумеется, вынужден с ними считаться. В большинстве штатов окружной атторней не назначается, а избирается населением.
    ***
    Но, кажется, самый масштабный переводческий казус связан с термином «государство».
    Впервые я обратил на это внимание, прочитав на упаковке сыра «фетаки» две надписи – по-русски «Произведено под государственным контролем», и по-английски – «Produced under government control» («Произведено под правительственным контролем»). Этот нюанс имеет очень глубокий смысл.
    Русское слово «государство» происходит от слова «государь». В «Толковом словаре живого русского языка» Даля определение государства и приведено в статье «государь»:  «Государство –  царство, империя, королевство, земля, страна под управлением государя. || Стар. государствование, власть, сан и управление государя. Поздравлять на государстве, здравствовать государю со вступлением его на престол. Государственый, до государства относящийся. Государствовать, государить, царствовать, царить, быть государем. Государствованье, государенье ср. управление государством в сане государя».
    В середине XIX века император Николай I был крайне удивлён, узнав, что в «обществе» обсуждают Крымскую кампанию: какое им до этого дело? это же он воюет! Сейчас в словарях определения другие, но отношение наших людей к государству ничуть не изменилось. Они по-прежнему воспринимают государство «по Далю» – как нечто отдельное, стоящее над ними и независящее от них. Правит государством единолично государь,  как бы он ни назывался – царём, генсеком или президентом.
    Российское государство всеохватно. Государственными служащими, а по сути слугами государя являются все управляющие и руководящие инстанции – от министров и губернаторов до участкового уполномоченного полиции и работников ДЭЗа.
    Словом «государство» у нас принято переводить английское «State», французское «;tat», испанское «Estado», немецкое «Staat». Однако все эти слова восходят к латинскому «Statio», обозначавшему состояние, занимаемое положение, место пребывания. То есть эти европейские термины вполне соответствуют русскому слову «страна», но никак не слову «государство», поскольку к системе власти они никакого отношения не имеют. Жителю Великобритании просто не понять смысл русского слова «государство», объединяющего такие совершенно разные, с британской точки зрения, социальные роли,  как король, министры и другие правительственные чиновники, члены парламента, судьи и муниципальные служащие. 
    Также словом «государство» переводят у нас и английское «Commonwealth», которое Гоббс использовал в заглавии своего «Левиафана» («Leviathan or The Matter, Forme and Power of a Common Wealth Ecclesiasticall and Civil»). Но термин «Commonwealth», как хорошо видно из того же гоббсовского заголовка, состоит из двух корней – «Common» («общий») и «Wealth» («богатство», «состояние», «достояние»). Его смысл ближе скорее к понятию «республика»: ведь «res publica» значит «общее дело», «общая вещь». Правда, выражение «The Commonwealth of Nations» у нас переводят всё-таки как «Содружество наций».
    Наиболее близкий по смыслу английский эквивалент слова «государство» – «chiefdom», но как раз его у нас предпочитают переводить неуклюжей калькой «вождество».
    Так что в обозримом будущем вы по-прежнему будете в переводных текстах натыкаться всё на то же «государство».