Берсеневы. Часть 1. Глава 30

Кроме того, Анне Михайловне было неудобно перед зрителями, сидящими в соседних креслах, особенно перед статным, уже немолодым, но очень представительным майором милиции, который удивился, увидев, кто занимает соседние места, словно ждал кого-то из своих знакомых...

        Анне Михайловне было не просто неловко...

        Она считала, что Лиза ведет себя совершенно недопустимо, и даже хотела одернуть дочку, но, посмотрев по сторонам, убедилась, что на них никто не обращает внимания. Все смотрели на сцену...

        Мать немного успокоилась и решила отложить разговор до дома...

Наконец, Берсенев допел "Лизавету"...

        Тут же вышел конферансье, и с шутками и прибаутками увел Лизанькиного мучителя за кулисы...

После Берсенева выступал молодой и мало кому известный артист-юморист из новых...

        Публика хохотала до слез, но Анна Михайловна не смотрела его выступление...

        Женщине было не до смеха. Она наблюдала за дочерью и обнаружила, что та тоже не слушает юмориста...

        Лиза сидела и безучастно смотрела прямо перед собой. В выражении ее лица смешались вся скорбь мира, безнадежность, граничащая с отчаянием, обреченность, какое-то немыслимое, поистине вселенское одиночество, боль, какая-то непонятная матери обреченность и такая тоска, что Анна Михайловна предпочла сделать вид, что ничего не замечает, и не стала лезть к дочери с вопросами, оставив их до антракта...

Начавшийся антракт облегчения Анечке не принес...

        Дочь снова была сама не своя, как в первые дни после Иркиной свадьбы...

        Мать испугалась и решила поговорить с Лизой, но отложила разговор до дома...




За вечерним чаем Анна Михайловна спросила у дочери:

- Лизанька, как тебе концерт?

- Не Кремлевский, конечно, но вполне приличный. - ответила девушка.

- Кремлевский сегодня показывали по телевизору. Мы его пропустили...

- Через несколько дней обязательно повторят. - успокоила ее Лиза. - Так всегда делают... Успеем и его посмотреть...

- Сколько новых артистов появилось... - "закинула удочку" Анна Михайловна. – Я и имен-то таких не слышала... Все, как на подбор, талантливые ребята... Особенно один... Как он мне понравился! Чудо-мальчик!

- Ты о ком? – сделала вид, что не понимает Лиза.

- Кажется, его фамилия Берсенев... - прикинулась дурочкой Анна Михайловна. - Ты тоже видела его выступление впервые?

- Да.

- Очень талантливый молодой человек...

- Молодой человек! – фыркнула Лиза. – Здоровый двухметровый амбал, которому давно за тридцать...

- Это для тебя, молоденькой, он – взрослый, а для меня – мальчик, причем очень симпатичный и на редкость талантливый. Как он пел "Ноктюрн"!

- Неплохо... - согласилась Лиза.

- Как? Даже тебе понравилось? - изобразила удивление Анна Михайловна. - Представляешь, сколько женских сердец сегодня забилось чаще? Сколько барышень влюбилось в него на этом концерте и ждало его у служебного входа? Сколько их отдало бы все на свете за то, чтобы Берсенев так пел для них?

- Я бы тоже отдала... Все отдала бы за возможность хоть на минутку вернуться в тот вечер... - подумала девушка, но вслух сказала совсем иное...

- Очень зря... Влюбляться в артистов – удел малолеток и идиоток...

- Он так проникновенно пел, - возразила Анна Михайловна, - что сразу ясно – знает, что такое неразделенная любовь.

- Еще лучше он знает, как изобразить то, чего не испытывает, так, чтобы повелись и дурноватые малолетки, и экзальтированные вдовушки бальзаковского возраста... - ответила Лиза.

        - А мне показалось, что ему знакомы чувства, о которых он поет... - сказала Анна Михайловна.

        - Какая же ты наивная... - грустно улыбнулась Лиза.

        - Почему ты считаешь меня наивной?

        - Потому что ты увидела искренность там, где ее нет и не было... - отрезала дочь.

        - Почему ты так уверена в этом? - не сдавалась мать.

        - Потому что профессия у него такая – эмоции человеческие изображать на потребу публике... Ничего не скажешь - хорошо мужика научили лицедействовать... Далеко пойдет... - с нескрываемым сарказмом заявила Лиза.

        - О чем ты? - не поняла Анна Михайловна.

        - О том, что свора пустоголовых девок с ума по нему сходить будет, а он после концерта получит гонорар и преспокойно поедет домой, к жене и детям... Возможно, по дороге завернет к семьсот семнадцатой безмозглой любовнице, но ночевать непременно отправится домой, а утром будет, зевая, попердывая и почесываясь, шастать по квартире в поисках неизвестно куда запропастившегося вонючего носка, заспанный, лохматый, небритый, воняющий потом пополам с перегаром, в растоптанных тапках, замызганной майке и видавших виды трениках... Он  будет орать на жену и детей, а потом, чавкая и матерясь, самым свинским образом жрать на завтрак яичницу ложкой прямо со сковороды... Дальше продолжать, или хватит?

- Как ты прозаична... – упрекнула Лизу мать.

- Должен же кто-то остудить твой пыл...

- Свой ты уже остудила?

- Ты о чем?

- Лиза, не лги мне. - заявила мать. - Я видела твое лицо, когда он пел...
 
- Ну и что? – пожала плечами дочь. – Что ты такого особенного увидела?

- Давай начнем с того, что такой я тебя не видела еще никогда...

Лиза поняла, что попалась, и приготовилась выкручиваться.

- Посмотрела? Вот и хорошо...

- Мне не могло быть хорошо, когда я видела, что тебе плохо до такой степени...

        - Мне не было плохо... - попыталась солгать Лиза.

        - Не лги мне! - ответила ей мать. - Тебе было плохо так, что ты начисто забыла о том, что нельзя выставлять напоказ свои чувства... Я учила тебя в любой ситуации вести себя прилично, а ты сегодня вела себя непристойно... Мне было неловко перед окружающими...

- Мама, никто ничего не заметил... - ответила Лиза, досадуя и о том, что действительно не сдержалась, и о том, что мать опять забыла о необходимости быть деликатной и дипломатичной.

- Сомневаюсь...

- Напрасно... - ответила ей Лиза. - Все смотрели на исполнителя... До меня никому не было решительно никакого дела... Точно так же, как одиночество в толпе – вокруг море людей, но тебя никто не знает и не замечает...

- Даже если так, все равно нужно держать себя в руках до дома... - не сдавалась Анна Михайловна.

- Учту критику...



Продолжение следует...