Берсеневы. Часть 1. Глава 31

- Почему ты так реагировала на песни, которые слышала много раз, и оставалась к ним равнодушной?

- Потому что устроители концерта наняли очень хорошего гримера... - попыталась отшутиться Лиза, которой от материнского допроса было совсем не смешно.

- Причем тут гример? - не поняла мать.

- Ну, а кто, по-твоему, сделал из пропитой опухшей образины смазливую мордашку, от которой ты через два часа после концерта все еще тащишься, как кошка от валерьянки?

- А если серьезно? - не сдавалась мать.

- Почему-то именно сегодня я поняла, что эти стихи были написаны поэтами ЛЮБИМЫМ женщинам... - с горечью в голосе ответила Лиза.

Она сделала смысловой акцент на слове "любимым".
 
- Ты позавидовала? – ахнула мать.

- Да! Представь себе! Позавидовала! - не выдержав, сорвалась на крик девушка. - Ты не знала, что твоя дочь завистлива?

        - Нет... - удивленно ответила Анна Михайловна.

        А Лизу уже несло...

        -  Ты не знала, что Лиза-крокодилица на почве хронической сексуальной голодухи завидует самой черной завистью тем женщинам, которых любят, у которых есть семьи и дети? Не богатству! Не связям! Только тем бабам, которых любят!

- Нет... – растерялась мать. – Не надо завидовать, доченька... Зависть – не самое лучшее чувство на свете... Наоборот...

- Согласна! - рявкнула Лиза. - Но я – Лиза-крокодилица! Прочувствуй это прозвище!

        - Зачем? - спросила Анна Михайловна. - Мало ли какую глупость скажут люди?

        - Все сразу? - рявкнула Лиза.

        - Да... Все сразу... - ответила Анна Михайловна, которой очень хотелось прекратить этот неприятный разговор и успокоить дочь.

        - Хватит врать! - завопила Лиза. - Я свое отражение в зеркале вижу каждый день! И в жизни кое-что понимаю!

        - Что такого особенного ты понимаешь? - не удержалась от вопроса Анна Михайловна.

        - Я понимаю, что мне не полагается ничего из того, что положено всем женщинам... - продолжала истошно вопить Лиза. - Что мне никто никогда не напишет таких стихов и никто никогда их так не споет! Какие стихи? Я недостойна даже того, чтобы восьмого марта подарить мне хотя бы один цветочек!

        - Неужели тебе нужен этот формально подаренный дохлый тюльпанчик? - удивилась мать.

        - Нужен!!! - в сердцах рявкнула Лиза. - Для меня этот цветочек явился бы комплиментом!

        - Зачем тебе это? - не поняла Анна Михайловна.

        - Затем, что меня друзьям показать стыдно! - взвыла Лиза. - Даже алкоголику стыдно!

        - А зачем тебе признание какого-то мерзкого алкоголика? - спросила мать.

        - А уж пройтись со мной по улице или, чего доброго, зайти в кафе или сходить в театр - вообще позорище! Даже для алкоголика Эдика - позорище!

        - Да тьфу на этого придурочного алкоголика! - рявкнула мать. - Зачем ты его вообще вспоминаешь? Это тебе должно было быть стыдно пройтись с ним по улице... Это тебе не по рангу общаться с его друзьями-собутыльниками!

        - Я его вспоминаю, потому что он сказал мне в глаза правду! - завопила Лиза.

        - Какую правду? - не поняла Анна Михайловна.

        - Меня стесняются! Все и всегда стесняются! Мне отказано в праве быть любимой! У меня никогда не будет ни мужа, ни ребенка! Кикиморе болотной такие блага не положены!

        - Откуда ты взяла эту кикимору болотную? - спросила мать.

        - Одно из моих прозвищ... - с болью в голосе ответила Лиза. - В школе - Лиза-крокодилица, в институте - Лиза-замухрышка, на работе - кикимора болотная... Полный комплект! Есть, чем гордиться!

        - Сами они все кикиморы! - в сердцах рявкнула мать.

        - Это дела не меняет... - ответила матери девушка. - Лизе-замухрышке зачуханный гунявый хмырюга предлагал заплатить жилплощадью за формальный статус замужней женщины и возможность родить ребенка... И, между прочим, не постеснялся совершенно серьезно, во всеуслышанье, объявить, что, для того, чтобы заиметь ребенка от кого-либо другого, ей придется мужчине не только заплатить наличными, но и напоить его как следует...

        - Зачем ты вспоминаешь того козла? - спросила мать. - Он свое уже получил...

        - Эдик сказал практически то же самое...

        - Забудь ты этого мерзавца!

        - Не получается...

        - Почему?

         - У меня очень "богатый" выбор, - в сердцах ответила Лиза, – либо одиночество, либо отношения с непросыхающим алкоголиком, лопочущим практически то же самое, что когда-то лопотал тот хмырюга... Нормальным мужикам безразлично, что я такая же женщина, как все, что я не хуже других…

- Ты лучше, детонька! – перебила Лизу Анна Михайловна, почувствовавшая, что дочь очень близка к истерике.

- Никому это не интересно! Никого не волнует и то, что я тоже способна любить! Никто не признаёт за мной право быть счастливой! Мне остается только завидовать тем, кого любят, и мечтать о счастье, зная, что у меня его никогда не будет, потому что кикиморе болотной оно не полагается!

        - Не говори так! - взмолилась Анна Михайловна. - Ты достойна счастья гораздо больше, чем очень и очень многие...

        - Мне о счастье можно только мечтать... - с горечью отозвалась Лиза. - Но ооочень осторожно, чтобы никому не помешать... Ненароком...

        - Что за глупости ты говоришь? - чуть не плакала Анна Михайловна.

        - Не такие уж глупости... - ответила ей дочь. - Как только я позволила себе  немножко помечтать, тут же оказалось, что моя греза, моя минутная слабость помешала маме, которая, оказывается, не подозревала, что ее дочь тоже хочет быть любимой!

- Ничего мне не помешало... - заплакала Анна Михайловна. - Просто непривычно было видеть тебя такой.

- Железную леди видеть желанней?

- Привычней...

Из Лизиных глаз брызнули слезы...

- Хорошо, я учту на будущее, что мне нельзя расслабиться даже дома... - сказала она и ушла в свою комнату.


Продолжение следует...