Казахстан. Первые впечатления

Если спросить, что я знала о Казахстане, отправляясь туда на работу, ответ будет совершенно чётким – НИЧЕГО. Этим я весьма напоминала среднестатического россиянина начала десятых годов ХXI века, жителя средней полосы.

Не сказать, чтобы упоминание о Казахстане не вызывало у меня никаких ассоциаций. Например, в памяти всплывал высокогорный каток «Медео» - когда-то, очень давно я смотрела фильм про конькобежцев, героически преодолевавших тяготы тренировок и уверенно шедших к победе именно на этом катке. А ещё папа, который судил годах в 80-х в Алма-Ате какие-то соревнования, привёз оттуда цветную фотографию, где он вместе с другими спортсменами стоит на фоне зрительских трибун, молодой и импозантный в своём коричневом кожаном пиджаке, прикупленным в какой-то заграничной судейской поездке. Это и была первая ассоциация – высокогорный каток «Медео».

Вторая ассоциация была связана с отрывками из «Пути Абая» Мухтара Ауэзова, в основном о степи и юртах. Да, ещё жуткая сцена казни, где задействованы верблюды. Так что вторая ассоциация – степь, юрты и верблюды около них.   
А третья, хотя эту ассоциацию вполне можно было поставить и первой – огромные вкусные яблоки, которые тогда, в 80-х, папа привёз из столицы Советского Казахстана. Огромные и пронзительно красные, они заполняли своим ароматом всю комнату. Тогда у нас подобных яблок не было, поэтому я долго вокруг них ходила, нюхала, трогала, а есть эту красоту не решалась. Так что третья ассоциация – алматинские яблоки.

К этому можно добавить отрывочные рассказы моей подруги Натальи о ночных подземных толчках и трясущемся от них холодильнике, о том, как их с братом во время землетрясения родители прятали в арыках. Ещё про Казахстан (в основном про строительство Турксиба) нам, детям, рассказывала бабушка моей подруги Тани, известный в городе юрист. В ранней молодости она бывала там с агитбригадой, работу которой потрясающе изображала в лицах. Особенно нам всем нравились строки литературного монтажа. Столько лет прошло, а я их отлично помню: «Там, где мороз и свиреп, и лют/ Там, где веками ходил верблюд…» - далее в стихах шёл рассказ о том, как в суровый край пришли рельсы, а за ними – поезда.

Привыкшая всё делать основательно, я попыталась найти в Костроме людей, у которых можно было бы выучить хотя бы минимальный набор фраз на казахском языке. К моему удивлению, это оказалось не так-то просто. Выходцев из Казахстана, работавших у нас в городе, на тот момент просто не было. Были узбеки, таджики, туркмены, но вот казаха я не нашла ни одного. Луч надежды, засверкавший после того, как я узнала, что в городе есть девушка, ранее жившая в Алма-Ате, тут же погас, потому что оказалось, что по-казахски она знает столько же, сколько и я, то есть ничего.

Наш самый большой враг (впрочем, временами и самый большой помощник) – наше воображение. Это оно рисует перед нами картины будущего в цвете настроения, в котором мы пребываем, может быть, даже не отдавая себе отчёта. Так вот в моём воспалённом воображении рисовались картины одна другой страннее (или страшнее): ровная как блюдце степь, на переднем плане непременно пасутся верблюды, где-то вдалеке разбросаны юрты, а к ним нескончаемая идёт цепь соотечественников, проблемы которых мне предстоит решать.

Вооружённая то ли знаниями, то ли ассоциациями, запуганная собственными непонятно откуда взявшимися представлениями о грядущей работе я села в самолёт, имея в кармане зелёный паспорт, в грузовом отсеке три чемодана, а в душе – жгучее желание наконец-то хоть куда скрыться от постмэрского синдрома. 
Как прошёл полёт, я помню весьма смутно. А вот высадку не забуду никогда. Почему-то мы прилетели в дальний конец поля, где нас выпускали через трап к автобусу. Первое, что я увидела, ступив на трап, были невероятной красоты горы. У меня как-то неосознанно вырвалось: «Ой, горы! А что, здесь разве есть горы?» (Почему-то ассоциативный ряд, что если есть высокогорный каток, то, по меньшей мере, должны быть и горы, не сработал) И тут я услышала сзади сочный мужской бас: «Девушка, это Заилийский Алатау, надо бы знать, куда летите».  Пришлось отшутиться: «Ну, за девушку отдельное спасибо, а про горы я теперь не забуду никогда».

Тогда, выходя в зал аэропорта, я была уверена, что судьба занесла меня в Город яблок максимум на пару лет. Однако у судьбы были на этот счёт иные планы, и впереди меня ждало почти десятилетнее погружение в историю и культуру огромной страны, хранившей в своих недрах всю таблицу Менделеева, а в историческом бэкграунде – тысячелетия самобытного пути.