Автобусные истории. 8. Кухня Анатолия

               
  С Толей я познакомился на текстильной фабрике «Аргаман» в г. Явнэ.  На этом предприятии находилась работа для всех, приехавших в Израиль. У каждого была своя «кухня», в смысле, история алии (переезда в Израиль). Толина история, в его пересказе, была достаточно яркой и вызывала повышенный интерес.
 В «той жизни» он был директором Тираспольского общепита. С его рук «кормился» легендарный генерал Лебедь. Только Анатолию он мог доверить обслуживание многочисленных комиссий. А те, как пчелы на мёд, ехали на проверки, совмещённые с вкушением фруктов и изысков молдавской кухни. На одной разморозке кур Толя «делал» 400 ещё советских рублей в день. Тогда, зарплата инженера в
160 руб./мес.(как у меня) считалась вполне приличной.
  В начале 90-х Анатолий «рванул» в Израиль к ещё большим, и главное, законным возможностям предпринимательских инициатив. Справедливо посчитав, что поймал волну спроса, он, как и многие другие, решил открыть деликатесный (народное название- «свиной») магазин.
    Арендовал помещение, приобрел оборудование и товар.  Но многочисленные комиссии находили то одно, то другое нарушение. Магазин не открывался, товар портился, росли неоплаченные счета. Толик мрачнел день ото дня. Его сосед по дому, Ефим, однажды едва успел вытащить его из петли. Не теряя времени, Ефим привел Толика на «Аргаман», где работал сам. 
  Рабочее место Анатолия в народе называлось «кухней». Что наверняка способствовало его моральной реабилитации. Нужно было, согласно рецепту, готовить краски из разных компонентов для машины, печатающей рисунки на тканях.
  Через короткое время, взамен, поставили тоже машину с такими же «кухонными» функциями и компьютером. Рабочий должен был только загружать исходные компоненты и вводить рецепт на английском в компьютер.
 Анатолий был безмерно горд. Управление этой машиной доверили ему, а не его наставнику на бывшей «кухне» иностранному рабочему, румыну, Василию. Василий работал на этом заводе больше 10-ти лет, за панибратски общался с руководством, выходцами из Румынии, на румынском и иврите, и вообще был в «авторитете». В отличие от «зеленых»  алимов (репатриантов), едва знавших иврит.  Но, как потом выяснилось, у Василия был свой дальний расчет.
  А Анатолий выдавал это за особое расположение начальства. Во мне он нашел благодарного слушателя его баек. Другим они уже порядком надоели. Я тоже «грузил» его своей несбыточной (так мне тогда казалось) мечтой работать по своей специальности, химика.  Каждый вечер, когда автобус проезжал мимо завода «Аган Химикалим», у меня сердце щемило от тоски при виде, ярко освещённых контуров труб и химических аппаратов. 
  Однажды, в очереди к зубному врачу, новый знакомый Ефим, выслушав мои стенания, заявил:
   «Странная у тебя мечта. Люди шарахаются от этой вонючки, а ты сам рвёшься там работать.»
  В ближайший выходной он провез меня по нескольким Бюро трудоустройства. Однако в химию меня брать не хотели. Иврит, возраст- 48 лет, имели существенное значение. Но Ефим не забывал обо мне. Когда к зиме, в связи с сезонным сокращением заказов, меня выперли с «Аргамана», он помог устроиться у своего родственника. Ещё и с зарплатой в два раза большей.
 Но вернёмся к началу моей «кухни». Анатолий рассказал, что в их цехе есть ещё одно «химическое» место, на котором «бедняга» Василий трудится по 18 часов в день. Ему явно нужен помощник и он поговорит об этом с начальником цеха. Я тоже не терял времени даром. Во время очередного усердного подметания двора перед заводоуправлением меня поприветствовал зам. директора Менахем и спросил дежурное: «Как дела?» В ответ полагалось говорить: «Беседер, оккей». Но я не удержался и, как мог изложил свою просьбу, перевести меня на «химическое» место.
   Меня уже предупредили, что упоминать о своём высшем инженерном образовании в беседе с руководителями производства в Израиле, лучше не стоит. Для многих из них это «больная мозоль». В руководители они пробились, усердно выполняя обязанности рабочего, бригадира. В лучшем случае, закончив какие-нибудь курсы, типа «Психология управления». Как правило, к профессиональной деятельности отношения не имеющие. Ещё очень большое значение имеет протекция соседа, родственника, друга по армии.
  Счастье, что такой «подбор» кадров не возобладал в израильском хай-теке.  Андрюше, моему сыну, пришлось изрядно попотеть на многочисленных интервью. Приходилось выкладываться по полной, демонстрируя и диплом Техниона, ведущего в мире вуза по программированию, и профессиональные знания, проверяемые хитроумными тестами. Зато- заслуженная должность с приличным окладом.
  Рассказывали, что руководителем одного из цехов Менахем поставил своего армейского друга.  После его «профессиональных» расчётов приходилось тоннами выливать в канализацию не востребованный в производстве, дорогущий краситель. Не удивительно, что весь израильский текстиль, под таким руководством, почти исчез с рынка. 
     Зам. директора я сказал, что учил химию в школе. Это тоже было престижно. Ведь в Израиле это даже не обязательный предмет для аттестата зрелости. Ещё объяснил, что мной движет желание заработать побольше денег, что возможно только при переводе в смену.
  А дальше последовал неожиданный вопрос:
 «Английский знаешь?»
 Я ответил: «Знаю».
И с ужасом подумал, а вдруг проверит.          
    Но Менахем удовлетворился моим ответом и ушёл по делам. А свидетель разговора, дольше работающий Семён, успокоил меня. От тебя потребуется только прочесть на английском рецепт краски и правильно найти реактивы на полках для её приготовления. 
  Конечно, я не надеялся на чудеса, а делал то, что советовали делать всем. Но очень немногим хватало сил, после напряжённой работы, ещё и учиться на вечерних курсах иврита, компьютеров и пр. Бегать по ярмаркам трудоустройства, в надежде заинтересовать своей биографией солидную фирму.
  Однажды, вдохновлённый интервью на такой ярмарке, я в автобусе, по дороге на работу стал призывать товарищей тоже попробовать свои силы.  В ответ молчание. Только Володя Пташка проявил какой-то интерес. Но услышав, что надо написать на иврите свою трудовую биографию, рассылать её по разным фирмам и готовиться к интервью, он только махнул рукой и утер слезу: «Это не для меня».
  Жаль, конечно, тогда как раз стремительно развивалась авиационная промышленность Израиля. Многие «русские» нашли там работу. Наверняка, и Володя, при желании, смог бы подтвердить свои знания авиационного инженера. Но он предпочёл и дальше в пару и в чаду ворошить текстиль в красильном чане. А вот его сын Леонид сумел воплотить свою мечту и стал звездой джаза мирового уровня.
  Иоси, мой начальник по работе на складе тканей, услышав о моем стремлении уйти в смену ради заработка, стал распекать меня:
 «Зачем работать по сменам, надо заботиться о своём здоровье»
  Решив, что я не понимаю о чём он говорит, позвал моего родственника Марика, уже 5 лет работавшего на этом предприятии. Через несколько дней, видя тщетность своих усилий, Иоси предложил, как ему казалось, безнадёжную для меня затею, подготовить себе замену.      
  Как раз приняли на работу паренька румына. Ни иврита, ни русского он не знал и мог только что-то оттащить- притащить. А я к тому времени добрался до высот «профессионального» мастерства- приема товара по накладной и раскладывания его по полкам склада. 
  Для начала, я научил его счёту на иврите. Дальше, международные слова: старт, финиш, плюс, минус. Через день парнишка делал всё не хуже, чем я. Иоси пришлось, скрепя сердце, отпустить меня.   
  Теперь, уже за моё обучение, взялся упомянутый Василий. Работа была несложная, но с подвохами. На одном из которых я, в конце концов, подставился. Нужно было периодически пополнять запасы купажа. Этой желеобразной жидкостью пропитывалась ткань перед печатанием рисунка.
   Готовилась она в ёмкости с мешалкой. Реагенты брали из стандартных пластиковых ёмкостей (еврокуб). По мере готовности перекачивали в большую 3-х кубовую емкость. Никаких средств контроля не было. В лучшем случае, заветная палка с метками, которая хранилась как зеница ока. У меня она однажды потерялась, и я прекрасно обошелся шкалой на еврокубе.
  При передаче смены Василий устроил скандал. Пытался убедить начальника цеха, что я испортил ценный продукт. Но тот померил вязкость раствора и сказал, что всё в порядке. Тем не менее, Василий продолжал демонстрировать неимоверные тяготы моего обучения. Моя самостоятельная работа автоматически сократила бы его рабочее время. А он так втёрся в доверие, что получил разрешение на работу жены на том же предприятии. Я уже практически всё делал сам, а Василий в полудрёме (попробуй поработать каждый день по 18 часов) сидел на стуле возле ёмкости с купажом.   
  Готовый раствор можно было перекачивать в ёмкость. Я спросил у Василия разрешения. Он кивнул, не раскрывая глаз. Надо было, конечно, самому удостовериться, что я и делал, в отсутствие Василия. Залезал на емкость и заглядывал в открытый люк.
   А сейчас, омерзительная жижа вылилась из ёмкости, по желобкам разлилась по всему цеху и потихоньку сливалась в канализацию. Туда же, гораздо стремительней, сливалась, как мне тогда казалось, моя «химическая» карьера в Израиле.
  На следующий день я опять работал на складе. Хорошо, что совсем не выгнали за профнепригодность. А Василий наверняка воспользовался случаем доказать свою незаменимость. 
   Но судьба была ко мне благосклонна. Через неделю «начальник» другого «химического» места -Борис оказался без помощника. Он уговорил руководство и еще через неделю моего обучения мы с Борисом работали по 12 часов в смену.
  А Василий переусердствовал в своем стремлении заработать. Жена пробивала его карточку на работе, когда он на самом деле спал в общежитии. Начальство в Израиле (да и не только) очень не любит такого дураченья. Василия с женой в 24 часа выслали из страны. На этом его заработки в Израиле закончились.
  А мы с Людой ещё долго варились в своей «кухне». Чего-то добились, а многого -нет. Но никогда не будем упрекать себя, что смирились с судьбой и только ждали её даров. Это уж точно бесполезно