Выпускной бал. Ч. 3

--Какую самую страшную песню ты знаешь? - спросила Таня, глядя в его глаза. Этот взгляд дурманил и пленил Тимура.

--Эммм... Никогда об этом не думал. Всегда просто слушал песни, ни разу не пугался их. Когда-то были типа страшные сказки от группы Король и Шут, но мне они не казались на самом деле страшными...

--А меня до мурашек пугает песня 'Черные птицы' Нау.

--Не помню такую.

--Вот слушай:
Черные птицы слетают с Луны
Черные птицы - кошмарные сны...

--Ого, вот это быстрый саспенс!

--Слушай дальше:
Кружатся, кружатся в синюю ночь,
Ищут повсюду мою дочь

--Да мне уже страшно! Что им надо, птицам этим?!

--Погоди! Вот представь, что ты отец любимой дочери и видишь, как ужас собирается вокруг неё. Вот он торгуется:

Возьмите моё золото
Возьмите моё золото
(И совсем уже умоляя:)
Возьмите моё золото
И улетайте обратно

--Трудно представить. Если бесформенный ужас подступает, то надо же представить, что с ним можно разговаривать. А это же птицы... Как они могут говорить?

--А вот как:

Нам не нужно твоё золото,
Нам не нужно твоё золото,
Заржавело твоё золото
И повсюду на нём пятна

--Погоди, но золото же не ржавеет! Как оно могло заржаветь?

--Может, это вовсе и не золото. Может, это всё ценное, что есть у нас, то, что мы полагаем ценным, но для этих птиц оно совсем не ценное. Вот, послушай дальше:

Черные птицы из детских глаз
Выклюют чёрным клювом алмаз,
Алмаз унесут в чёрных когтях,
Оставив в глазах чёрный угольный страх

--Да жесть какая! И это не ты придумала такую песню?

--Нет, я не такая талантливая...

--Не знаю, мне кажется, что ты очень талантливая! - убежденно сказал Тимур и собрался, было, поцеловать Таню, как она, увлеченная своими мыслями продолжила:

--Всё, я уже увлеклась, теперь слушай дальше, вот он продолжает торговаться:

Возьмите моё царство,
Возьмите моё царство,
Возьмите моё царство
И возьмите мою корону!

--А они неумолимы:
Нам не нужно твоё царство,
Нам не нужно твоё царство,
Нам не нужно твоё царство
И корона твоя из клёна.

--Погоди, если, например, золото было не золото, то и царство - не царство, так? - не то, чтобы Тимур на самом деле увлёкся, однако стремление думать и обобщать у него было всегда, поэтому не попытаться разобраться он не мог.

--Наверное, ты прав. Но если до этого он уже готов был отдать всё ценное, что у него было, то сейчас же ставка должна возрасти?

--Может, тогда не только ценное, а всё? Всё, чем он обладает. Тогда получается, это не обязательно какой-то король с короной, а любой человек, ведь у каждого есть что-то ценное и что-то, чем он обладает...

--Вот, видишь, тебе, кажется, становится интересным... Вот последний куплет:

Возьмите тогда глаза мои,
Возьмите тогда глаза мои,
Возьмите тогда глаза мои,
Чтобы они вас впредь не видали.

--Понимаешь, он уже не пытается откупиться от этих чёрных птиц, он понимает, что они неизбежны и ему нечего предложить им: всё, что у него есть - не интересно этим птицам. Но что же они отвечают?..

--Ну, моё воображение пасует. Если бы это не был последний куплет, я бы подумал, что они откажутся, а так - наверное, согласятся?

--Почти, вот слушай:

Нам уже не нужны глаза твои,
Нам уже не нужны глаза твои,
Побывали уже в глазах твоих
И всё, что нам нужно, взяли

--Бррр! Умеешь ты на настроение влиять! Теперь придётся послушать эту песню и бояться...

--Но ты представляешь, что это значит? Мне кажется, что это значит, что он уже долгое время ходит с чёрным угольным страхом в глазах, значит, птицы уже когда-то прилетали и к нему. А если и к нему, то, может быть, ко всем? Может, это неизбежно, что наступит такой момент, когда ты на самом деле испугаешься и страх навсегда поселится в тебе? Как ты думаешь, с тобой уже было такое? К тебе уже прилетали чёрные птицы?

Тимур задумался. Было немного жутко думать о таком. И вообще, зачем она начала вдруг эту тему? Почему? Но теперь, разогнавшись, оказавшись в этих силках, он уже не мог остановиться думать. Чёрный угольный страх... Бывало, он боялся, однако не мог вспомнить, чтобы это было на столько ужасно, чтобы назвать чёрным угольным страхом.

--Пожалуй, нет, - задумчиво ответил он. - А к тебе прилетали такие птицы?

--Да, - через паузу, взвешивая, отвечать ли честно, ответила Таня. - Думаю, да.

--Расскажешь?

--А ты не боишься, что это может быть заразно? - грустно улыбнувшись спросила она.

--Честно, боюсь. Но я хочу тогда с тобой разделить этот страх.

--Нет, думаю, в этом случае, это не заразно. Знаешь, я как-то умерла...

--Что?!

--Ну да, не до конца, меня откачали. Это была клиническая смерть, примерно пять лет назад...

--Я не понимаю... Сколько мы с тобой разговаривали, а то, что ты пережила клиническую смерть только сейчас всплыло?! - невольно удивился Тимур.

--Ну было бы к месту, раньше сказала бы.

--Честно, я немного в шоке. А что тебя испугало?

--Вот! Понимаешь, когда я умирала, это было плохо, ощущения не из тех, которые снова хочется испытать. Но в какой-то момент всё изменилось. Я стала такой лёгкой, как никогда раньше не была, а окружающее стало ярким и сочным, я видела сразу всё вокруг, мне не надо было поворачивать голову... и ещё какая-то мелодия. И всё стало таким красивым... Что я испугалась. Мне стало страшно, что я не хочу этого лишаться. Я понимала, что я умерла и чтобы всё оставалось таким красивым, я могу не захотеть перестать быть мертвой. Я не знаю, как это объяснить... Чувство страха было явным, хоть и немного отстранённым. А потом, когда меня реанимировали, этот страх стал явным. Понимаешь, это как какая-то очень опасная заноза: она уже в тебе. Страх того, что ты захочешь умереть, потому что 'там' хорошо. Ты всё понимаешь, что это неправильно, что это жестоко по отношению к твоим близким, но оно вот здесь, понимаешь, рядом... - она не знала, как продолжить.

Тимур порывисто обнял Таню, прижал её голову нежно к груди и прошептал:

--Не умирай, пожалуйста!

В горле у Тани запершило, а в носу защекотало. Стараясь справиться с внезапным приступом чувств, она, по возможности обычным голосом, ответила:

--Ладно, пока не буду, уговорил.

Их встречи тайком веселили Таню. Она сомневалась, что подобные встречи могли остаться незамеченными. Любила ли она Тимура? Наверное, да. Он был для неё отдушиной, местом отдыха, что ли. Как глоток свежего воздуха во вцелом безобразной и несправедливой жизни. Таня была хорошей девочкой в школе. Веселой и беззаботной, она очень старалась. Иногда так получалось, что некоторые её не по годам вопросы и замечания настораживали учителей, но Таня умела сделать правильное выражение лица, чтобы не беспокоить этих взрослых. Так случается, что иногда взрослые ничего не могут сделать, совсем ничего, а оставаться в стороне они не могут, поэтому норовят лезть туда, куда им заказано.

Таня была... Как это мягче сказать... Да не получится мягче: она была наркоманкой и проституткой. Ну вот так вышло. Когда она узнала, что болеет и лечение дорогое, то ей было очень трудно справиться. Наверное, она так до конца и не справилась. Что она точно осознала, так это то, что родители, любящие её люди, готовы пожертвовать всем ради неё. И они жертвовали. Они заложили квартиру, чтобы оплачивать лечение. Но Таня знала, что если так продолжится, то выкупить квартиру никак не получится. А ведь с ней ещё живёт братик, Максим, который совсем ни в чём не виноват. Да и никто не виноват. Просто так получилось. Что-то надо делать в имеющихся обстоятельствах. И она решила во что бы то ни стало, зарабатывать сама. Зарабатывать много. Достаточно много, чтобы обмануть родителей и сделать так, чтобы они могли выкупить квартиру. Много ли таких способов у школьницы?

Тане было непросто решиться. Но приняв решение, было легко ему следовать. Первый клиент принёс много денег, ведь она была девочка. Ну пришлось врать на счёт возраста, но кто будет проверять паспорт? Когда опускаешься в эту пучину, есть такой момент, очень опасный: тебе становится противно. В какой-то миг тебе кажется, что окружающим от тебя нужно одного. Ну и денег. Тогда очень-очень сложно не вспоминать ту красоту и небывалую лёгкость за доступным пределом. И предел этот так близко. Достаточно протянуть руку и вот он. Чтобы справиться с этим переломом, ей пришли на помощь. Наркотики могут помочь пойти дальше. У Тани получалось. Денег хватало на лечение. Даже немного больше, поэтому она аккуратно откладывала. А с врачами удалось договориться, чтобы они наврали родителям.

Потому Тане нужен был глоток свежего воздуха. Она не использовала Тимура, хоть, наверное, могла.

--Знаешь, что ещё мне страшно в этой песне?

--Что? - спросил Тимур, гладя её волосы.

--Что получается, будто иногда у нас даже нет выбора не видеть, когда что-то страшное происходит с самыми близкими.

--Да что за мрак ты нагнетаешь?! - возмутился Тимур. - пойдем сегодня вечером в кино! Или гулять!

--Нет, любимый, сегодня не смогу. Давай, завтра. Завтра точно получится. И спасибо, что выслушал!

Странное чувство прокатилось у Тимура в груди от этих слов. Его нельзя было назвать каким-то словом, сложное чувство, из естественной заботы и ласки, из только что пережитой тревоги, из чувства гордости за себя, что смог правильно слушать и из любви. Тимур окончательно запутался в себе. Сейчас он без колебаний знал, что любит Таню. И так же знал, что там где-то Наташа, его девушка.

--Давай, куда-нибудь уедем! - импульсивно предложил он.

Таня не ответила. Вместо этого она долго посмотрела в глаза Тимура и, медленно приблизившись, поцеловала. Ей нельзя было уезжать. Само это предложение, тем не менее, вызвало такую невероятную нежность, до банальных бабочек в животе.

--Я тебя люблю, - сказала она.

--И я тебя! - с готовностью ответил Тимур, не подозревая, какое значение было в словах Тани.

Новость о том, что выпускной в этом году будет несколько необычным разбудила интерес у многих. Сложно сказать, был ли интерес к бальным танцам у девочек и мальчиков одинаковым, потому что последние следовали неопределенному общему правилу, что мальчикам такое не должно нравиться. Однако девочки явно интересовались будущим балом. Некоторые были достаточно смелыми, чтобы тоже приходить на занятия по танцам, которые проводила бывшая ученица их школы, Ирина, которая выпустилась пять лет назад. Она была невысокого роста и привлекательна тем, что будто излучала жизнь, радость и оптимизм. Почти всегда она искренне улыбалась, было видно, что ей на самом деле нравится то, что она делает.

Тане было интересно и она пошла тоже учиться бальным танцам. Ей хотелось этого нового, чудесного, интересного, ей нужно было это общение, как противовес тому, другому. Там же был и Тимур. Им даже пару раз получалось вместе танцевать. Тогда Тане было совсем прекрасно. Вальс цветов и Тимур в танце держит её так близко, у всех на глазах. Впрочем, в те мгновения её никто больше на свете не волновал. Жалко было, что нельзя вот так кружить без конца. Поэтому Таня один раз дала себе волю и прижалась к Тимуру чуть ближе. Так хотелось положить голову на его плечо. Но невозможно было выключить в голове предохранитель, который защищал её уже долгое время: осторожность.

Чаще всего на занятиях она танцевала с Айзатом. Казалось, он положил на неё глаз, это несколько будоражило, потому что казалось, что этот мальчик совсем ещё мальчик, такой чистый. Ещё он оказался умным.

--Не смотри по сторонам, - однажды посоветовал он, - голова будет кружится. Дай взгляду просто скользить. И просто дай мне вести.

'Просто дай мне вести' - какие сладкие слова... И она расслабилась, позволив ему вести. Это оказалось волшебным ощущением. Удивительная лёгкость.

Иногда он рассказывал про свою малую родину и то, как он это делал говорил о многом: что он внимательный, вдумчивый, склонный к рефлексии и умеет владеть языком. Его речь была богатой и нередко содержала незнакомые для Тани слова. Она с искренним интересом спрашивала о значении новых слов, а он рассказывал совершенно без чувства превосходства. Это очень подкупало. Нельзя сказать, что Таня увлеклась Айзатом за время этих танцев. Скорее, это была настоящая дружба.

В день выпускного бала он пришёл со следами на лице. Сердце Тани ёкнуло. Ведь он никогда не жаловался ни на что. Она расспрашивала его, что случилось, но он врал, что просто драка на улице. Наверное, она могла бы ему поверить, если бы чуть меньше знала жизнь, ведь он так отлично отмахивался от этого вопроса.

Ближе к концу бала у Тимура получилось пригласить на танец Таню. Как она ждала этого момента, как надеялась! Она вся задрожала, когда он подошёл и кивком пригласил. Книксен. Не дрожать. Держать лицо. И... Вальс цветов! Опять этот вальс! Она сразу же и целиком дала Тимуру вести, наслаждаясь этим моментом.

--Я слушал ту песню... - сказал он.

--Какую, - не сразу поняла она, отдавшись движению.

--Страшную песню. И другие ещё. У них много красивых песен.

Он замолчал. Потом продолжил:

--Я смотрел в эти лица и не мог им простить того, что у них нет тебя...

Он снова замолчал.

--Я хочу быть с тобой. - его голос дрожал. - Я хочу быть с тобой! Я так хочу быть с тобой и я буду с тобой!

И он поцеловал Таню.