Русь и Орда

К середине XIII в. вдоль восточных, юго-восточных и южных пределов Руси возникло одно-единственное государство — Золотая Орда, или улус Джучи. Это государство занимало обширную территорию от нижнего течения Дуная и Днестра на западе до Сыр-Дарьи и Иртыша на востоке.

Граница Золотой Орды с русскими землями оставалась неизменной примерно в течение последующих 130—140 лет, до начала серьёзных внутренних неурядиц в Орде.

Характерной особенностью этой границы было то, что это была не какая-то фиксированная и охраняемая линия, а весьма широкая, многокилометровая полоса, по сути, буферная зона, на некоторых участках расширявшаяся до 150—300 км и заселённая другими народами.

Столицами Золотой Орды были последовательно три города:

1. Сарай-Бату, или Старый Сарай — построенный ханом Батыем в 1254 г., главный политический центр Орды (до 1280-х годов). Разрушен в 1395 г. Тамерланом.

2. Сарай-Берке, или Новый Сарай. Город, построенный в 1262 г. ханом Берке; с 1282 — 1395 гг. — столица Золотой Орды, один из крупнейших городов Востока в середине XIV в. В 1395 г. разрушен Тамерланом. В 1402 г. столица возобновлена, но уже лишилась прежнего блеска.

3. Сарайчик, или Сарай Малый, торговый, экономический центр Золотой Орды, сложившийся в конце XIII в. на торговом пути из Поволжья в Хорезм (Ср. Азию). В 1395 г. был разрушен Тамерланом. Восстановлен в 30—40 гг. XV в.; стал со второй половины XV в. (1460-е годы) политическим центром (столицей) Ногайской Орды. Полностью был разрушен русскими в 1580 г., накануне покорения Сибири.

За всю историю Орды в 245 лет в ней правили 64 персон ханов, которые вступали на престол в общей сложности 79 раз.

Хотя империя Золотой Орды географически была расположена в одинаковой степени и в Европе, и в Азии, но с самого начала своего существования она проявляла и вела себя как ярко выраженное, типичное азиатское государство. Так, многочисленные народы Золотой Орды были либо тюркского, либо монгольского, либо отчасти иранского происхождения. Они управлялись монголо-кипчакской (половецкой) администрацией, носившей особенно в первые 100 лет (XIII в. и первая половина XIV в.) выраженный военно-полевой, военно-походный характер, что было связано с непрерывными войнами и карательными экспедициями ордынских ханов, а также с общим кочевым характером ордынского скотоводческого хозяйства.

Таким образом, Золотая Орда была первым азиатским государством, с которым Северо-Восточная Русь и её княжества вступили в постоянные, регулярные, длившиеся два с половиной века внешнеполитические отношения.

Хорошо известно, например, что в отношении Хазарского каганата киевские великие князья на протяжении почти всей второй половины Х века вели, по существу, целеустремлённую политику уничтожения, успешно завершённую на рубеже Х—XI столетий. Отношения с Волжской Булгарией ограничились заключением нескольких торговых договоров. Что касается половцев, то их отношения с Русью нельзя назвать межгосударственными.

Таким образом, вся внешняя политика Древнерусского государства с середины IX в. и до середины XIII в., т.е. в течение почти 400 лет, была ориентирована на Византию и страны Западной Европы, ибо именно там лежали тогдашние мировые центры политики и торговли; там была колыбель европейской (античной) цивилизации, там находились центры европейской (христианской) идеологии и культуры: Рим, Константинополь. Причём, интерес Руси к Европе и Византии был взаимным.

Восток же за время складывания и роста Киевской Руси практически не выходил на связь с государствами Восточной Европы. Ибо в это время, т.е. с VIII в. по XII в., был целиком поглощён своими бурными событиями: арабским завоеванием Средней Азии и Среднего Востока и распространением на этой территории ислама.

Нашествие монголов искусственно и резко оборвало историческое независимое развитие русской государственности. Русские князья были вынуждено круто (за несколько лет) переориентировать внешнюю политику. Эта переориентация носила прежде всего наглядный географический характер: центр интересов Руси переместился с Европы в Азию, с Запада на Восток. Существо внешней политики русских князей изменилось сразу как бы в двух измерениях: из самостоятельной она становится вассальной, из ориентированной на европейскую государственность и культуру превратилась в приспособленческую, основанную на азиатском раболепии перед деспотией.

В количественном отношении отношения Руси и Орды выглядят следующим образом: Орда послала на Русь за 245 лет в общей сложности 40 посольств (60 послов, в отдельных случаях посылались сразу 2—3 посла). В XIII—XIV вв. ордынские послы посылались в среднем каждые 4 года, в XV в. — каждые 8 лет, что косвенно говорило о сильном ослаблении контроля Орды над Россией в XV в.

С русской стороны всего за 188 лет князья 70 раз приезжали в Орду, в среднем каждые два с половиной года. Многие князья были во время этих приездов казнены, убиты, отравлены или просто скончались от естественных причин.

Этот, так сказать, «институт княжеских приездов» был особой принудительной формой внешнеполитической зависимости Руси от Орды.

Важно также подчеркнуть, что русских князей в Орде нельзя расценивать в качестве «послов», представителей внешнеполитических интересов своих государств во время этих приездов. Их роль была лишь отчасти дипломатической, т.е. лишь тогда, когда им приходилось объяснять то или иное положение в своих странах в ответ на претензии ханской администрации или защищать себя от наветов других князей.

Их же истинная роль сводилась к роли заложников, т.е. вещественных гарантов вассальной зависимости соответствующих княжеств от Орды и гарантов лояльности политики своих государств в отношении Орды (в том числе гарантов выплаты дани). Аналогов такой практики в истории международных отношений не встречается более нигде. Специфические формы внешнеполитической зависимости Руси от Орды были результатом стечения особых исторических условий, когда военный перевес и мощь государства-завоевателя были настолько подавляющими с самого начала, что не оставляли никакой надежды на самостоятельную политику со стороны побеждённого, т.е. Руси.

Как известно, Русь была покорена в военном отношении окончательно в 1240 г. Но открытое русское сопротивление ещё не было подавлено окончательно. Сохраняли независимость богатый Новгород, западные русские земли, в том числе Галицко-Волынская волость, чей князь Даниил получил от папы римского королевский титул в обмен на признание папского протектората.

Великий князь всея Руси Ярослав II Всеволодович, державший в своих руках оба стольных града Руси — Киев и Владимир, тоже считал, что необходимо готовиться к освобождению от монгольского ига в тесном союзе с Западом, и в связи с этим начал переговоры с папой римским и императором Священной Римской империи. В то же время он счёл нужным выказать формальное подчинение монголам, для чего предпринял поездку в Сарай, к Батыю, от которого получил ярлык на великое княжение в обмен на обязательство платить дань. Из Орды Ярослав Всеволодович поехал в Монголию к великому хану и осенью 1246 г. умер. В русской летописной и историографической традиции считается, что он был отравлен.

К этому же времени относятся первые известия о русских людях, которые были уведены монголами в неволю. А рассказал нам о них католический монах Плано Карпини. Весной 1246 года папа Иннокентий IV отправил его с дипломатическим поручением в главную ставку монголов — далёкий Каракорум. Плано Карпини вёл записки своего путешествия, в которых уделил большое внимание и повстречавшимся ему русским людям.

Именно русские пленники спасли Карпини и его спутников от голодной смерти в Каракоруме. Монголы обращались с папскими послами крайне плохо и не выделяли средств на их содержание. В конец оголодавших католиков выручил некто Козьма, золотых дел мастер. Карпини рассказывает, что это был замечательный умелец, который изготовил для верховного хана Гуюка золотой трон, государственную печать и тому подобные вещи. «Трон был из слоновой кости, — пишет Карпини, — было там также золото, драгоценные камни и жемчуг». А ведь не будь нашего Козьмы, так и сидел бы властелин мира на коврике, расстеленном на земле!

Другой русский пленник, оказавший поддержку папским послам, был мастер-плотник, не названный Карпини по имени. В его семье царил полный Интернационал: в Каракоруме он женился на француженке, вывезенной монголами из Венгрии. Этот человек славился своими надёжными «русскими домами», причем многие монголы предпочитали их своим кибиткам.

Вообще русские ремесленники пользовались большим влиянием при монгольском дворе. Это видно из того, что именно они помогли Плано Карпини раздобыть знаменитую Ясу — «сокровенную книгу» Чингиз-хана, юридическое уложение монголов, свод незыблемых законов и правил, постоянно пополнявшийся преемниками Чингиза. Из этого документа папский посол, в частности, узнал, что монголы «должны подчинить себе всю землю и не должны иметь мира ни с каким народом, если прежде им не будет оказана покорность».

Тем не менее все русские пленники, с которыми беседовал Карпини, не скрывали, что надеются на скорый развал этой фантасмагорической империи.

Плано Карпини, кстати, тоже свидетельствует, что монгольская «ханьша» приказала отравить князя Ярослава, чтобы завоевателям было «свободнее и окончательнее завладеть его землёй».

Но вернёмся к официальным отношениям Руси и Орды. Десятилетие между 1243 и 1252 годами было временем, когда ордынские войска и чиновники не беспокоили Русь, получая своевременно дань и изъявления внешней покорности. Русские же князья в этот период оценивали сложившуюся обстановку и вырабатывали свою линию поведения по отношению к Орде.

Сын Ярослава Всеволодовича, Андрей, ставший великим князем в 1249—1252 гг., также ориентировался на Запад, на союз с Даниилом Галицким, на дочери которого он женился. Летопись сохранила его гордые слова: «Лучше мне бежать в чужую землю, чем дружить с татарами и служить им». Хотя он съездил в Орду и получил ярлык на великое княжение, но вёл себя довольно независимо по отношению к Орде: за время его великого княжения летописи не отмечают поездок князей в Орду, не говорят о посылке «даров» хану; «дани и выходы», по свидетельству В.Н. Татищева, платились «не сполна». Ради тесного военно-политического союза с Западом Андрей был готов поступиться даже православием и перейти под покровительство католической церкви.

Сделана была, видимо, попытка привлечь к союзу и сидевшего в Новгороде старшего брата, Александра Ярославича. Однако она натолкнулась на совершенно иное видение будущего Руси. Ещё в 1247 году перед Александром Невским — тогда уже грозным победителем шведов, немцев и литовцев — встала непростая политическая и нравственная проблема. Хан Батый потребовал от него лично явиться в ханскую ставку. «Бог покорил мне многие народы: ты ли один не хочешь покориться державе моей? — писал великий владыка монголов непобедимому русскому герою. — Если хочешь сохранить за собой землю свою, приди ко мне: увидишь честь и славу царства моего».

Что было делать Александру? Подчиниться ханскому вызову означало претерпеть страшное унижение и фактически признать власть Батыя над Новгородской землёй. Отказ вызвал бы новое нашествие монголов на Русь и, вероятно, полное разорение вольного Новгорода. После мучительных размышлений Александр сделал свой выбор: он отправился на поклон в Орду. Вид коленопреклонённого победителя шведов и немцев умилостивил Батыя, который, отдал должное доблести Александра. «Правду говорили мне, — произнёс хан, — нет князя, равного ему».

Александр и многие другие русские князья не поддержали политическую линию князя Андрея на освобождение от ордынской власти. В результате Андрей в 1252 году был разбит войском царевича Неврюя под Переяславлем и, во исполнение своих слов, действительно бежал заграницу — в Швецию. «Неврюева рать» стала первым после 1239 года вторжением монголов в Северо-Восточную Русь. Ордынцы «прочесали» всю Владимиро-Суздальскую землю, захватили десятки тысяч пленных (для продажи на восточных рынках) и сотни тысяч голов скота. Таким образом, первая же попытка сопротивления Орде сокрушительно провалилась. Политика повиновения сделалась для русских князей основной линией поведения на многие десятилетия.

Александр, к которому перешёл ярлык на великое княжение, до конца своей жизни послушно исполнял все ханские приказания и беспощадно подавлял стихийные народные выступления против монгольского ига, наказывая за поддержку таких выступлений не только участвующих в них народные массы, но и самих князей, в том числе и собственного сына и брата.

В своей восточной политике Александр Невский опирался на русское православное духовенство. Церковной иерархии удалось установить «добрые отношения» с завоевателями и выторговать для себя у ханских властей целый ряд сословных, социальных, экономических и политических льгот. Церковь идеологически обосновывала власть ордынского хана над русскими землями, провозглашая её божественное происхождение. Именно такую трактовку татарской власти содержит известное «Житие Михаила Черниговского», церковный автор которого вкладывает в уста «святого мученика» князя Михаила такие слова: «Тебе цесарю, кланяюся, понеже тебе бог поручил царство света сего». «Подождём, православные, пока Бог переменит Орду», — с такой проповедью терпения обращалась Церковь к своей пастве, откладывая освобождение от ордынской власти на неопределённый срок.

Историки до сих пор не могут сойтись в оценках этой политики Александра. Одни полагают, что она легла тёмным пятном на его репутацию патриота, другие же думают, что это был чисто прагматический подход, который базировался на трезвом учёте реальных условий, т.е. на полном отсутствии возможностей для Руси быстро восстановить разрушенные монголами производительные силы, численность населения и военную мощь.

Пример Александра Невского быстро нашёл отклик у остальных русских князей, которые вскоре стали чуть ли не соревноваться между собой за выражение преданности «царю», т.е. ордынскому хану.

Так сложился, сформировался и окреп особый уникальный институт вассальной зависимости — приезды русских князей в ханскую ставку для выражения своей рабской покорности, несмотря на то что эти приезды были сопряжены с большими расходами.

Подчинённое положение Руси не получило какого-либо формального юридического оформления, кроме ханского ярлыка на великое княжение, выдаваемого русским князьям. То есть это был односторонний акт, подчёркивавший бесправность русской стороны.

Русь, согласно ярлыку, должна была регулярно ежегодно дважды (весной и осенью) уплачивать ханам дань. В русские княжества были посланы баскаки (наместники), в чьи обязанности входило наблюдать за неукоснительным сбором дани.

Впрочем, размер дани тоже не был никогда письменно зафиксирован и менялся в зависимости от численности населения Руси (устанавливаемого ордынскими переписями), а также от силы или слабости той и другой стороны в каждый данный исторический период.

Таким образом, все договорённости русских князей с Ордой были устными. Князья, владельцы отдельных княжеств, как великих, так и удельных, вотчинных, регулярно ездили в Орду, по любому поводу: по личным вызовам ханов, для привоза дани, с жалобами друг на друга, с просьбой разобраться в споре, для утверждения в своём уделе или с претензиями на чужой удел (княжество) и т.д. и т.п.

Все дела, ради которых эти князья отправлялись в ханскую Ставку, решались там — рано или поздно — исключительно устно — при личном свидании с ханом или его мурзами. Отсюда частое сообщение летописей, что князья либо оговорили друг друга, либо выпросили у хана то, что хотели, либо обещали клятвенно то-то и то-то. Ни разу в течение двух с половиной веков летописи не сообщают, что тот или иной князь подписал какой-либо документ, то или иное письменное обязательство.

При этом ханы оформляли при помощи учёных писцов договоры и соглашения и с Генуей, и с Византией, и с Египтом, подписывали с этими государствами мирные договоры и брачные контракты, т.е. находили возможность вступать в письменные международно-правовые отношения с другими государствами. И это был безусловный знак уважения к их суверенитету. В отношении же Руси все эти цивилизованные формы двусторонних сношений настойчиво и последовательно игнорировались, упорно не использовались.

По этой причине гарантии выполнения русскими князьями любых взятых обязательств принимали варварские формы вещественных (а не письменных) гарантий. Так, наряду с привозом дани князья давали гарантии своей вассальной верности, либо посылая в Орду своих сыновей и младших братьев, племянников в качестве постоянных заложников (иногда на срок 5—8 лет), либо приезжая лично, с жёнами и детьми, во временное распоряжение хана, чем доказывали готовность рискнуть покинуть своё государство.

При этом ханы не предоставляли никакого эквивалента гарантий безопасности князьям. Очень часто их в Орде просто казнили или отнимали у них вотчину и передавали её другому князю, или же требовали помимо дани и ещё других знаков вассальной зависимости, например дополнительных подарков (сверх ежегодных, постоянных). Эти «подарки» бывали порой чрезвычайно обременительны.

Таким образом, все виды русских гарантий носили вещественный, а не письменный характер (дань, аманаты-заложники, подарки), т.е. все русские гарантии были физически осязаемыми — их можно было увидеть и пощупать.

Ханских же, ордынских гарантий (например, не воевать, не казнить, не налагать непомерную дань) не существовало никаких — ни письменных, ни словесных. В этом наглядно проявлялся неравноправный характер русско-ордынских отношений на всем их протяжении.

Единственным исключением были договорённости 1330—1360-х годов об установлении пограничной линии (полосы), разделяющей два государства. Цель этих договорённостей была исключительно прикладная — быть руководством для пограничной стражи.

Общий характер русско-ордынских отношений — бесписьменных, юридически не фиксируемых и односторонне неравноправных —коренным образом менял у многих поколений русских государственных деятелей всю систему представлений о международных внешнеполитических постулатах и нормах.

Русские князья оказывались лично зависимыми от Орды, вроде государственных крепостных, они привыкали к рабскому, унизительному положению, они культивировали приспособленческую психологию и переносили все эти уродливые и рабские привычки и нравы в свои княжества, практикуя затем на боярах, на дворянстве и особенно на своём народе те же самые приёмы, которые применялись по отношению к ним в Орде.

Представления о нормах права — как международного, так и государственного, а тем более личного — на несколько столетий были совершенно исключены из системы мышления русского народа. Его систематически приучали, воспитывали в обстановке последовательного, целеустремлённого бесправия.

Таким образом, юридические, правовые нормы, вошедшие через римское право в обиход средневековых европейских государств, не только не имели никаких корней в России в период её домонгольской истории, но и не смогли привиться и позднее, когда средневековье окончилось в Европе, а в России исчезло ордынское иго. Вместо этого на смену достаточно гуманным нормам Русской Правды, не знавшей смертной казни и пыток, пришёл весь ужасный арсенал азиатского законодательства с его кнутобитьем, калечением наказуемого, изощрёнными видами казней.

Таков был один из важнейших исторических результатов господства Орды над Русью. Ясно, что всё это не только создавало препятствия на пути развития русской государственности, но и оказывало огромное негативное воздействие на формирование психологии русского народа.

Для проявления душевной щедрости
Сбербанк 2202 2002 9654 1939
Мои книги на ЛитРес
https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/
Вышла в свет моя новая книга "Суворов". Буду рад новым читателям!
Последняя война Российской империи (описание и заказ)
https://sergeytsvetkov.livejournal.com/476612.html
Заказы принимаю на мой мейл cer6042@yandex.ru