Феномен и ценностная интенциональность философской

ФЕНОМЕН И
ЦЕННОСТНАЯ ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ
ФИЛОСОФСКОЙ АФОРИСТИКИ

В данной статье предполагалось рассмотреть  сущностные черты и особенности афористики как специфического  жанра философствования, а также  раскрыть аксиологическую интенцию афористического мышления. Для этой задачи необходимо: 1. выявить  сущностные особенности  и генезис  афористического жанра; 2. определить онтологические основания  и место философской афористики в истории западноевропейской философии; 3. показать  диалектизм афористического знания, ценностную интенциональность философской афористики и ее связь с морально-этическими  принципами и положениями; 4. выяснить функциональные особенности афоризмов и максим.
Выяснение сущности философской афористики, а также роли статуса афористического знания в духовной жизни общества предполагает ответ на два вопроса: 1. какова жанровая специфика афористического знания? 2. каковы ценностная интенциональность и функциональные  аспекты философской афористики?
Методологической основой рассмотрения  названных вопросов послужили имеющие глубокие философские корни диалектический и герменевтический методы, а также метод  функционального анализа.
Для успешного решения поставленной задачи  предполагается  соблюдение основных философских принципов, а именно: структурность, системность, проблематизация, междисциплинарность. Теоретической основой  данной статьи стали идеи зарубежных и отечественных мыслителей и философов, определивших историко-философские, гносеологические и онтологические подходы к анализу проблемы афористического знания.
Названная тема исследования приобретает необычайную актуальность, ибо реалии  современного бытия таковы, что закономерно порождают  интерес к  онтологически-гносеологическому анализу феномена афористического знания, когда объём информации   продолжает расти в геометрической  прогрессии, приобретает качества лавины и  обрушивается на души и головы людей в прямом и переносном смыслах.
Специфика афоризма и максимы обусловливается  причинами теоретического и  практического характера, закономерно порождающими интерес к  онтологически-гносеологическому анализу феномена афористического знания.
Развитие науки обеспечило торжество рационального подхода к миру, нарушив равновесие познавательных ориентаций, сформировало и укрепило его устремленность вне-себя: в природу, общество, космос.
Абсолютизация идеала естественно-научного знания, распространение методов его теоретизирования оказали свое негативное влияние на философское осмысление мира и место человека в нем.
В философии человек стал  пониматься, прежде всего, как один из объектов мира природы; при этом он оказался полностью вписанным не только в природное, но и в социальное  целое, где ему отводится, в лучшем случае, лишь роль «винтика», «болтика», «гаечки», «шайбочки» и т.д.
Ограничение свободы человека, диктуемое его ролью и местом, совершенно не принимает в расчет его субъективные стремления и парадигмы. В результате он нивелируется  как личность, теряется в мире информации и науки, оказывается зажатым в тисках необходимости.
В условиях развития научно-технического прогресса, человек почти перестал задавать «вечные» вопросы о смысле  жизни, любви, учебе, дружбе и т.д.
Афористическое  знание как особый жанр философского дискурса позволяет в хаотическом многообразии знаний как научного, так и ненаучного характера, найти свою духовно-нравственную позицию в калейдоскопически меняющемся море информации. Элементы афористического мышления позволяют выделить в этом море нечто весьма существенное для познания, найти и определить свою личностную позицию.
Человек живёт не только в  мире вещей, но и в мире понятий. Одни из них доступны и отражают наш повседневный быт, другие, являясь специальными терминами, знакомы лишь узкому кругу  посвященных. Но есть и такие понятия, которые  за своей кажущейся простотой скрывают кипящий котёл человеческих страстей и интеллектуального сверхнапряжения в поисках ответа на самый главный вопрос  познания – что такое человек и в чём смысл его бытия?
Афористическое знание и его носители:  притчи, афоризмы, максимы, крылатые слова, гномы, метафоры, поговорки,   пословицы  по глубине и силе мысли равнозначны  целому тексту. Афоризм – это роман в сжатой форме. М. Горький говорил, что афоризмы учат сжимать слова, как пальцы в кулак.  Афоризм есть как бы логическое завершение мысли, её вершина, и по замечанию Л. Н. Толстого,  едва ли не лучшая форма для изложения философских суждений.
Многие замечательные афоризмы, будучи сгустками народного разума,  стали пословицами и поговорками. Их жизненность, закреплённая веками человеческой  истории, прошла самое суровое испытание – временем, приобрела огромную воспитательную, практическую и теоретическую ценность.
Уже в античной философии досократовского периода отмечался интерес  к внутреннему миру человека, и его способности  кратко, точно и емко выражать свою мысль. В целом  приоритет  в философствовании отводился космосу, природе, субъективное же бытие, включая афористическое знание,  оставалось за рамками философского осмысления.
Существуют блестящие образцы поэтической афористики, широко представленной мыслителями античности, таких как: «Мудрость Менандра», «Изречения  семи мудрецов» Деметрия Фалерского, «Апофтегмы царей и вождей» Плутарха, «Пословицы» (Proverbia) Сенеки, «Собрание изречений» Цицерона (не дошедшее до нас), «Адагии» Э. Роттердамского, включающие более четырех тысяч пословиц, изречений, мудрых мыслей; в ирано-таджикской лирике, поэтических миниатюрах У. Блейка, Р. Тагора и др.
Слово родилось из  молчания. Молчание родилось из  культа. Говорить кратко, значит, беречь собственное время и уважать  окружающих; квинтэссированно понятая краткость рождает молчание, недаром говорится, что молчание – золото. Мы должны предпочесть краткую, лаконичную речь пространной, подобно тому, как предпочитаем короткую дорогу более длинной.
Сенека в своих «Письмах к Луцилию» замечал: «Все, что если кем-нибудь хорошо сказано, я считаю и своим»[1]. «Отец патристики» Юстин  от имени  всех христиан почти повторяет  слова римского стоика:  «Всё, что когда-либо  было сказано истинного,  –  наше»[2]; а  Гёте говорил: «Каждый день следует.., если возможно, прочитать хоть какое-нибудь мудрое изречение»[3].
Теоретическая и практическая значимость  исследования  феномена и ценностной интенциональности философской  афористики заключается в  том, что полученные выводы могут быть использованы в качестве методологической основы для дальнейшей разработки  онтологических и гносеологических проблем, сопровождающих бытие человека и его внутреннего мира. Кроме того, показана  роль афористического знания в жизни бытийствующего субъекта.
Природа рассматриваемого  нами круга сочинений достаточно емкая и разнообразная: от фрагментов огромного труда, универсального по своему охвату, – до лаконичного изречения; от диалектического  подхода к феномену знания и познания – до афоризма и парадокса; от научной трактовки проблемы истины и человека, – до анекдота (известно, что анекдоты любовно собирали А. С. Пушкин, П.А. Вяземский, Д. Давыдов, Н.В. Гоголь, Ф.И. Тютчев и др.).
Несмотря  на совершенно очевидную  прикреплённость к своему  времени и веку, максимы, афоризмы, изречения, эссе, фразеологизмы, пословицы и поговорки обладают общезначимым, общечеловеческим  содержанием – такова двуединая природа данного  жанра.
Именно в силу этой своей особенности названные сентенции, облеченные в безупречно отточенную стилистическую форму, сохраняют способность воздействовать на сознание наших современников и выполняют свою изначальную задачу – раскрывают, вернее, приоткрывают самую удивительную из тайн мира, имя которой – Человек.
Афористически выраженные мысли, максимы, парафразы, шутки, гномы несут предельно сформулированную  смысловую нагрузку, являясь квинтэссированно понятой и выраженной посредством речи, слепком мудрости, закрепленной тысячелетним опытом человечества. Представляются весьма примечательными слова французского философа Нового времени о нравственности: «При моём нравственном невежестве, – писал Паскаль, – наука о внешних вещах не утешит меня в момент скорби, тогда как наука о нравственности всегда утешит меня в незнании вещей внешних»[4].
Речь ученого, политика, журналиста,  профессора, независимо от его специфической направленности, неизменно насыщается  сравнениями, положениями, максимами, афоризмами, пословицами, поговорками, замечательными высказываниями, которые  постольку и придают привлекательность  и прелесть речи, поскольку  умело и умно  применяются. 
Можно даже сказать, что суп без соли и специй, то речь без анекдотов, сравнений, шуток, афоризмов и максим. Как известно, Кант приглашал на обед только тех собеседников, которые  умели блеснуть умом и красноречием (не болтливостью), скучные, унылые, грустные дважды  не приглашались.
В Древнем Китае  развитие философской мысли также  было представлено в виде  бесед учителя с учеником, и как вывод звучали максимы  и повеления морального характер, например, учения Лао-Цзы, Конфуция и других философов. Конфуций, например,  любил повторять: «Я не создаю ничего нового, только передаю старое», – так что это его выражение вполне могло бы стать девизом для всякого пытливого, ищущего ума.
Афоризм, максима, поговорка, изречение, метафора, парафраз, апофтегма приподнимают, по нашему мнению, представителя рода homo sapiens над землей.  По словам известного специалиста В. В. Малявина: «Вопрос понимания – это  в конце концов вопрос о том, сколько может вместить в себя человек. А он рано или поздно может, словно небосвод, объять собой все. Человек идет к небу»[6]. Сказанное звучит старо и ново одновременно, в этой кажущейся ясности, как нам представляется,  и состоит непреходящая ценность афоризма.
 «Человек набирается ума, запоминая слова мудрых»[5. Слово Девятнадцатое], – отмечал  Абай Кунанбаев. «Мысль  оказывается  обычно глубокой, когда за высказанным она  раскрывает много невысказанного и сразу  позволяет  понять вещи, для усвоения которых  потребовалось бы прочесть множество книг», – замечал Ш. Монтескьё.
Автор не ставил своей целью «собирание» или «составление» «мыслей и афоризмов». У нас есть немало прекрасных книг, решающих такую задачу, скорее,  попытался  исследовать феномен видения   мира  сквозь призму  афористического  знания.
Человек тогда только человек, когда он творит, и в этом смысле значение творчества того или иного вида трудно переоценить;  чрезмерная же «заземленность» интересов мало способствует взлету творческого  духа субъекта.
Ценным источником мудрых мыслей можно считать, например, жанр эссе, классическим  образцом которого являются «Опыты» М. Монтеня, Ф. Бэкона, Р. Эмерсона. Сюда же можно отнести моралистические трактаты, такие как «Моралии» Плутарха, «Письма» Сенеки, «Тускуланские беседы» Цицерона, «Письма к сыну» Ф. Честерфилда и др.
Также располагают к афоризму и жанр жизнеописаний, автобиографий, исповеди, в качестве примера  можно привести соответственные сочинения  Августина, Абеляра, Петрарки, Ж.Ж. Руссо, А.П. Чехова, Л.Н. Толстого, жизнеописания Эзопа, Ибн-Сины, автобиографии Д. Юма, Б. Франклина, Ч. Дарвина, Дж. Ст. Милля, М. Ганди и др.
С рационализмом в философском осмыслении мира тесно связан объективизм. Объективистский взгляд на человека приводит к игнорированию его субъективных качеств, хотя любой акт жизнедеятельности каждого индивида опосредован участием его собственной внутренней стихии – субъективности.
Этот особый внутренний статус, содержащий в себе все богатство внутреннего мира личности, вполне заслуживает, на наш взгляд, того, чтобы стать предметом исследования философской рефлексии. Короткие выражения, по нашему мнению, являются прекрасным инструментом для  философского осмысления  такого прочного звена  как объект-субъект; (звено Я и Ты, например, являются зеркальным отражением формулы субъект-объект).
Реальность существования человека складывается для него из соединения объективного мира вещей, плюс идеальные структуры его сознания. Не секрет, что именно в  сознании субъекта идет процесс узнавания, отождествления бытия путем его соотнесения с мыслительными образами, схемами-типизациями, образующимися в результате жизненного опыта и освоения мира  культуры. Сокровищница мысли, представленная сентенциями и так называемыми «крылатыми словами» является, на наш взгляд, наилучшим способом  трансляции общечеловеческой мудрости веков.
Индивид, вступая в отношения с другими индивидами, находит тем самым способ реализации своих собственных мыслительных схем и образов, и  сталкиваясь с иными типами  схем и образов, меняет свое социальное бытие.
Максима (под максимой мы  понимаем  здесь всю совокупность высказываний,  вне  зависимости от того, как мы их называем: пословицей, поговоркой, афоризмом, метафорой, парафразом, гномой, шуткой, крылатым  выражением  и т.д.)  явственно показывает, что каких бы технических высот ни достигло человечество, человек всегда останется человеком, т.е., субъектом, наделенным как разумом, так и чувствами, т.е., верность максимы не подлежит изменению, как неизменны то начало, субстрат, субстанция, что  наличествует, бытийствует  всегда, то, что было, есть и будет. Причем, связь, звено  объект-субъект (субъект-объект) «не имеет права» быть разорванной, потому что я,  будучи  индивидом, субъектом,  выступаю  как бы от имени объекта;  и не могу иначе, так как сам   (Я) являюсь частью объективного мира, его слепком, рефлексией, зеркальным отражением объективно действующих  законов и т.д. Как субъект, Я познаю мир, и мое маленькое Я вырастает здесь до невероятных пределов, когда  мысль моя устремляется ввысь, в Небо, в Космос, к  Звездам  и т.д.
Сложность исторического этапа, который переживает сегодня Республика Казахстан в том, что многие  имевшие  прежде место  моральные и духовные ценности культурного, научного, социально-политического, экономического характера трансформируют, «размывают» человеческие качества личности. К сожалению,  этот процесс сопровождается нарастанием негативных тенденций во всем внутреннем мире субъекта-индивида, ведет к его обнищанию и деградации.
В свете сказанного сохранение и преумножение духовности является едва ли не главной задачей нынешнего казахстанского  общества, мысль по-прежнему является  лучшим украшением человека, и афористическому знанию здесь отводится, на наш взгляд, достойное  место.
Сократовский поворот в философии знаменовался интересом к внутреннему миру человека и способу воздействия на него (воспитания). Правда, Сократ объявлял чувственность несущественным и негативным моментом человеческой природы, лишая субъективность каждого отдельного индивида  его экзистенциального содержания. В философии Платона и Аристотеля афористическое знание не имеет самостоятельного начала, ибо предпочтение отдается изучению общих закономерностей и сущностей. В целом для античной философии является характерной рационализация и объективация взгляда на человека, как абсолютизирующую составляющую субъективности, недооценивающую связанные с чувственностью и переживаниями такие экзистенциалы   человеческого  существования как любовь, радость, стыд, счастье, страдание и т.д.
Афористично мыслили почти все античные философы, достаточно обратиться к книге Диогена Лаэртского или вспомнить, что каждый из семи мудрецов прославился еще тем или иным мудрым изречением. Фалес: «Быстрее всего – мысль, ибо она бежит без остановки»; Солон: «Избегай удовольствия, рождающего страдания»; Периандр: «В удаче будь умерен, в беде – рассудителен»; Клеобул: «Будь любослух, а не многослов»; Хилон: «Ничего слишком; всё хорошо в меру»; Биант: «Бери убеждением, а не силой»; Питтак: «Трудно быть добрым».
Попытка преодолеть недостатки античного взгляда на экзистенциальную сущность  человека и афористического знания, как способа проявления этой сущности предпринималась в эпоху средневековья. Философская антропология Августина Блаженного и Фомы Аквинского представляет человека как телесно-чувственную субстанцию, правда, главным предметом исследований они считали божественное происхождение  человека, для которого вера должна  быть главной составляющей его бытия.
В средние века  и в Новое время школу афористического мышления  в своих трудах развивали: М. Монтень («Опыты»); Б. Паскаль («Мысли»); Н.-С. Шамфор («Максимы и мысли, афоризмы и анекдоты»); Ф. Ларошфуко («Максимы и моральные размышления»); А. Ривароль («Избранные высказывания»); Ж. Лабрюйер  («Характеры или Нравы нынешнего века»); Г.К. Лихтенберг  («Афоризмы»); Л. Вовенарг  («Размышления и максимы») и др.
Таким образом, назрела острая необходимость исследования афористического знания, определения его роли и места в культуре человечества.
В европейской классической философии проблема  человека как субъекта рассматривалась сквозь призму его земной активности, выражающейся в его стремлении подчинить  окружающую природу своему знанию и позднее практической деятельности. Афористическое мышление носило  спонтанный характер, становясь результатом «случайного» рождения  мыслей, максим, высказываний, касающихся внутреннего мира  индивида. Бэкон, Декарт, Спиноза, Кант, Гегель и др. мыслители оставили нам немало поучительных сентенций, которые сами они вряд ли рассматривали как отдельное направление в бытии философствующего субъекта.
И. В. Гёте оставил многочисленные афоризмы, которые он создавал на протяжении всей своей жизни. Эти афоризмы, как вошедшие в его произведения, так и оставшиеся отдельными записями, были собраны редакторами его сочинений и образовали специальный раздел «Максимы и рефлексии». Афористическое наследие Гёте представлено в томе шестом,  в романе «Избирательное сродство» («Из дневника Оттилии»); в томе восьмом афоризмы составили два раздела: «Годы странствий» и «Архив Макарии»[7].
Своеобразной  реакцией на рационализм является постклассическая, иррациональная философия, представленная такими именами как  Шопенгауэр, Кьеркегор, Ницше, - отсюда начинается осмысление экзистенциальной составляющей каждой отдельной личности. В отличие от рационалистического направления,  эти философы утверждали, что миром правит не разум, но слепая воля,  инстинкт, отчаяние; они впервые взглянули на человека через страх, допустив, что субъект «имеет право» на свой внутренний мир.
  «Афоризмы и максимы» А. Шопенгауэра  являются наиболее важной в его творчестве. В. Виндельбанд отмечал, что ни один автор философской литературы не умел формулировать философскую мысль с такой ясностью, с такой конкретной красотой, как Шопенгауэр. Думается, что этому обстоятельству в немалой степени способствовала афористическая манера  изложения.
С. Киркегор, автор сочинения «Афоризмы эстетика»,  назвал свою философию экзистенциальной – это могло означать, что философ мыслил, чтобы жить, а не жил, чтобы мыслить; самые дорогие свои мысли он в такой же мере показывает, как и скрывает, – отмечает Л. Шестов.
Ф. Ницше большую часть своих сочинений излагал в яркой афористической форме, причём, самые названия произведений представляются весьма показательными в этом отношении: «Человеческое, слишком человеческое. Книга для свободных умов», «По ту сторону добра и зла. Прелюдия к философии будущего», «Весёлая наука. («la gaya scienza»); «Злая мудрость. Афоризмы и изречения», «Сумерки идолов, или как философствуют молотом», «Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого».
Ницше, писал Л. Шестов, мог бы научить, прежде всего, иной форме изложения мыслей, а именно: краткости, афористичности. Афоризм, подчёркивал Л. Шестов, есть лучшая литературная форма. Конечно, и в афоризме человеческая мысль оказывается «более или менее помятой и раздавленной. Но афоризм дает одно неоценимое преимущество: он освобождает от последовательности и синтеза»[8].
И если мы позволяем себе цитировать эти слова философа, то  единственно потому, что ему удалось раньше  и лучше выразить то,  что сегодня представляется столь очевидным, а именно:  можно убедиться в предпочтительности афористического знания в сравнении с большеобъёмными  и, как отмечает Л. Шестов, столь любимыми немецкими мыслителями,  огромных,  толстых  трактатов. Ибо, в самом деле, афористическое изложение мыслей представляет собой «великолепный образец свободной, доверяющей себе  непоследовательности»[8].
Непоследовательности, заметим,  ничуть не обеспокоенной тем, что отсутствует стройная система, логически построенная, с вытекающими из предыдущих  посылок  связями  и т.д. «Как отрадно было бы увидеть, – продолжает Шестов, – увидеть не только в стихотворениях, но и в прозаических произведениях  пример того поэтического беспорядка, того живого хаоса, о котором мы, запуганные немецкими учителями, скоро не будем уже сметь даже мечтать. …Поэта никто не проверяет, думал и чувствовал ли он вчера, в прошлом году, пять лет тому назад, когда писал свои старые стихи – то же, что думает сегодня»[8].
Прозаикам необходимо добиться той же свободы,  нимало не заботясь о «единстве», да еще всемирном, – делает  вывод  философствующий  Л. Шестов.
Последнее десятилетие оказалось весьма примечательным в отношении афоризмов и максим:  стали переиздаваться дореволюционные антологии, прежде  запрещенные цензурой по идеологическим соображениям (Н. Хоромина, М. Шевлякова, Л.Н. Толстого);  вновь увидели свет сочинения авторов, известных своей афористической формой выражения мысли (А.Шопенгауэр, Ф.Ницше, С. Кьеркегор, В. Розанов, Л.Н. Толстой, нередко включавший в сборники максим  свои собственные изречения);  издаются новые антологии  «новых» (в кавычках  и без оных) авторов, таких как: Э. Борохов, Н. Векшин, К. Душенко, В. Кротов, В. Курбатов, В. Назаров, Н. Макаров, П. Таранов, В. Тюрин, В. Шойхер и др.
В 60-80-е гг. ХХ в. ученые философы разрабатывали  самые различные аспекты нравственной реальности: соответствие морали и познания, морали и права, морали и искусства, морали и религии, морали и науки и т.д. (Л. М. Архангельский, А.А. Гусейнов, О.Г. Дробницкий, В.П. Кобляков, Л.В. Коновалова, А.П. Скрипник, А.Г. Спиркин, А.И. Титаренко, В.И. Толстых, Ю.Н. Тундыков, В.Н. Шердаков). Содействовали прояснению логической структуры моральных суждений работы А. А. Ивина, Ю.В. Ивлева, Л. Н. Занфир, Е.В. Кантемирова, В.О. Лобовикова, Л.В. Максимова, К.А. Шварцман. Появлялись работы, в которых рассматривались моральные стороны афористики (Н.Т. Федоренко, Л.И. Сокольская, М.Н. Еленевская).
В 70-80 гг. ХХ в. получила распространение литература,  объединенная серией художественно-публицистических и научно-популярных изданий «Личность. Мораль. Воспитание» (А.Васинский, Е. Богат, В.Выжутович, М. Крюков, А. Левиков, И. Преловская и др.). Эти книги представляют несомненный интерес для изучающих феномен афоризма и максимы, поскольку последние изначально несут  в себе определенный  философский и воспитательный заряд, а также требуют неторопливого, серьезного осмысления. В целом многие мыслители,  писатели, философы, поэты  и ученые оставили  наследство в виде афоризмов, представляющих собой  поистине кладезь мудрости.
В литературоведении проблему  афористического знания  исследовали с различных сторон и  опубликовали научные труды: Ваганова Е.Ю., Калашникова Н. М., Кулишкина О. Н., Петренко М. С., Туракулов Н., Кузнецов А.В., Крячков Д. А., Черникова  Н.Г. В этих работах отмечается амбивалентность афористического знания, раскрывающего речевой элемент, дискурсивный знак и художественный текст данного жанра. Выступая в той и иной ипостаси, афористическое выражение обобщает и типизирует многообразные проявления личной и общественной жизни и прочно бытует в общении как  его органическая часть, как ёмкая и концентрированная форма художественного отражения действительности и выражения отношения языка к ней.
В философии афористическое  знание  исследовалось в рамках морально-этической  проблематики;  в этом отношении показательны работы Акбаевой А. Н., рассматривавшей  содержание христианских афоризмов и  Васечко  В. Ю., исследовавшего феномен моральных  максим  как  неотъемлемый элемент  общечеловеческой культуры; Ермоленко Г.А. определила роль и место  метафоры в языке философии; в работах Синаговой  Н.Г., изучалась как философский жанр римская сатира; в трудах Фархитдиновой О. М.  и Черданцевой И. В. объектом исследования стала ирония, которая рассматривалась и как метод философствования; Черникова  Н.Г.  исследовала  проблему  философии слова в русской  мысли конца ХIХ - начала ХХ вв. Однако, указанные авторы рассматривали  только какую-то одну узко направленную сторону афористического мышления и знания. Многие философы излагали свои взгляды в  форме афоризмов, но исследование внутренней структуры ценностной интенциональности ими  не осуществлялось.
Нравственная жизнь человека и текуча, и дискретна, она изменяется, но сохраняет при этом то начало, ту субстанцию, которая изменению не подлежит. В нашем сознании существуют такие структуры, которые позволяют формировать,  формулировать  (и фотографировать) вечно меняющийся, текучий образ объективно существующей реальности. Это формы мышления, которые позволяют «останавливать мгновения» и высказывать  «суждения» (в кавычках и без оных),  которые мы называем максимами.
Афоризм, максима, притча, сентенция, парафраз, пословица, эпиграф, частушка – все это есть и своеобразная оценка бытийствующей ситуации, в которой Я имею счастье  пребывать.  Ф. Ницше писал в своей «книге для всех и ни для кого»: «Будьте  же внимательны, братья мои,  когда дух ваш заговорит притчами и символами:  ибо тогда зарождается добродетель ваша»[10].
Данная  статья  представляется попыткой осмысления действительных явлений  в виде коротких выражений. Все философы прошлого, да и нового, и новейшего времени, так или иначе, внесли  свой вклад в сокровищницу мировой афористики. Если мы всерьез занимаемся философией, то в  меру сил можем и должны  сказать нечто достойное повторения. Нам не обязательно нужно давать характеристику тому или иному философу. Достаточно представить его, дать  слово, получить, так сказать, квинтэссенцию мысли.  Здесь показательны, на наш взгляд, книги известного российского мыслителя и философа П. С. Таранова. Целый ряд  книг  серии «Звезды мировой философии», изданных в последние годы, известны  широкой читающей публике. Кроме того, им составлен «Философский биографический словарь, иллюстрированный мыслями», где в сжатом виде  изложены основы учения 195 известнейших философов всех времен и народов.
В настоящее  время отмечается настоящий  бум на морально-афористическое творчество, объем которого продолжает расти в геометрической прогрессии, который, однако, не получил должного теоретического освещения. Отсутствуют обобщающие исследования тому массиву конкретно-нравственных суждений, которые достались нам в наследство от  моралистов (и афористов) прошлых эпох  и настоящего времени, и крен  в сторону эмпирии очевиден. 
Собирание замечательных высказываний и афоризмов может стать украшением любой  книжной коллекции, ведь по словам русского поэта, «следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная» (А. С.  Пушкин); лучшим же  украшением самой коллекции может стать личное отношение автора к каждому  из ее экспонатов.
Для нас особый интерес представляет  не столько изучение фактов (хотя и они тоже сами по себе важны), сколько  метод изучения литературы определенного философского  направления. В частности ученым  рассмотрен вопрос о соотношении объективного и субъективного в творчестве писателя и читателя. Обоснованы критерии, которым должен удовлетворять полноценный  в художественном отношении образ, представляющий собой синтез единичного, особенного и всеобщего. Автор книги широко использует высказывания представителей культуры прошлого и настоящего. Эта работа глубока по мысли, ее чтение требует медленного темпа и вдумчивости.
Великий сын казахского народа Абай Кунанбаев оставил нам немало замечательных поучений, и одними из таких являются бессмертные строки из «Книги слов»: «Ученый и мыслитель – гордость человечества. Ими становятся те, у кого больше чувств и ума. И мы не придумываем науку, она появляется как результат наших ощущений, наблюдений и размышлений о созданном вокруг нас и организованном для нас мире».
Если бы только в науке все было так ясно, чтобы можно было с уверенностью знать, в каком направлении следует двигаться, и что делать. Когда мы в затруднении, нам всегда придет на помощь мудрый, стоит только обратиться к нему: «Сила, Разум, Сердце поспорили, кто из них нужнее человеку. Убедившись, что не могут прийти к согласию, они обратились за помощью к Науке… Соединитесь же вместе, и, как я уже говорил, пусть вами руководит сердце! Если это произойдет, и вы сойдетесь в одном человеке, то он станет праведником. Пыль с подошв его ног будет исцелять слепых.  В этом – в гармонии и чистоте человеческой жизни и заключается смысл  существования великого мира. Если вы не сможете объединиться, то я отдам предпочтение Сердцу – царю человеческой  жизни. Так решила спор Наука»[5. Слово Семнадцатое]. Это звучит и как вывод, и как призыв верить Сердцу. Недаром  немецкий философ эпохи Просвещения  Г. К. Лихтенберг замечал: «Впечатление из десяти изречений, действующих на ум, легче изгладить, чем впечатление от одного, подействовавшего на сердце».
«Книга слов» («Слова назидания»)  Абая написана в виде коротких  эссе – всего «сорок пять слов» и семь лет труда. «Слова»  построены как бы для беседы со всеми желающими, это и пособие для юношей, и правила для руководства  ума, и раздумья о жизни. Вообще каждое его «слово», это раздел, глава, отдельная повесть, и поэтому заслуживает специального исследования.
«Хороший человек тот, который приносит пользу людям»[5. Слово Тридцать восьмое]; «Быть правоверным – значит верить…»[5. Слово Тринадцатое]. Но, увы: «В груди не стало тепла, а в сердце веры. И далекие дни детства представляются сейчас  еще более прекрасными. То было утро, и мы стремились познать окружающее»[5. Слово  Седьмое]. Это то, что близко и понятно каждому живущему. Какое глубоко верное замечание. Человек мечтает о лучшем будущем, но всегда тоскует по прошлому, действительно, мы все родом из детства. «Человек приходит в жизнь с плачем, умирает сердясь. В промежутке между этими двумя событиями, так и не изведав истинного счастья, не распознав до конца ценности и неповторимости дарованной ему жизни, он бездумно прожигает ее в унизительных ссорах и недостойных спорах… Почему же прозрение приходит к людям так поздно?»[5. Слово  Четвертое].
«Подлинный оптимизм строится не на убеждении, что все будет хорошо, а на убеждении, что не все будет плохо. Нельзя ради жизни терять смысл жизни»[5. Слово Тридцать восьмое] – Amigus certus in re incerta cernitur – верный друг познается в несчастье, но насколько более тонкое определение даёт мудрый Абай: «Плохой друг подобен тени. Когда светит солнце, от него не избавишься, а когда вокруг тебя собираются тучи, его не найдешь»[5. Слово  Тридцать  седьмое].
Как часто  не хватает доброго, умного, хорошего, светлого, красивого  Слова, но ведь всегда можно найти верного друга и собеседника в авторе прекрасной книги, который к тому, выражает свою мысль верно, красиво,  емко,  кратко. Когда ты говоришь, слова твои должны быть лучше молчания, - писал аль-Хусри. «Апология молчания – хорошо аргументированная ценностная позиция»[9].
Теоретические положения и раздумья, сформулированные в статье, позволяют решать задачи, которые ставит перед нами сегодняшний день. Афоризмы, вошедшие в плоть и кровь народа, оставили нам  многие великие философы и писатели; кроме того,  жанр афоризма  как способ выражения мысли, сказать  в немногих словах многое, так или иначе,  использовался почти всеми мыслителями, писателями  и философами. Вместе с их временными, территориальными, национальными и интеграционными изменениями максимы, пословицы и поговорки  являются памятниками человечества, своеобразным  доказательным материалом для тысячелетнего единодушия и имеющегося ежесекундного различия мнений человеческих полов (Матти Куузи).
Стремление к афористичности является кроме прочего, проявлением сущностной, качественной, психологической характеристики человека.
Предельным выражением афористического мышления является также поэтическое  воспроизведение  объективной реальности.
Для многих мыслителей жанр афоризма являлся своеобразной школой мудрости и духовного совершенствования, ибо является наиболее точным «переводом» нравственности с «языка сердца» на «язык разума» и наоборот. И в этом своем качестве он особенно созвучен тематике основной проблемы нравственности: обрести целостность, единство мотива и поступка, воли и действия, слова и дела, мысли и поведения, чувства и рассудка.
Как остроумно заметил Гейне, если бы мир раскололся, то трещина прошла бы через сердце поэта. Применительно к нравственности можно сказать, в «расколовшемся» нравственном мире трещина пролегает между сердцем и разумом. Прозрачность и одновременно туманность высказывания прекрасно дополняют друг друга, тем более, что человек, как существо крайне противоречивое, всегда в до конца неосознаваемом поиске союза «языка сердца» и «языка разума». Подспудно, почти инстинктивно, человек стремится к разрешению основной проблемы нравственности: обретению целостности и гармоничности внутреннего  духовного развития.
Афоризмы рождаются как в рамках философских, литературно-художественных, научно-популярных произведениях, так и как отдельно взятый самостоятельный жанр. Собственно афористических, оригинальных сочинений не так уж много. Мудрые мысли, изречения писателей, философов, ученых, педагогов, общественных деятелей чаще всего становятся известными посредством извлечения из их сочинений.
О себе самих мы должны сказать сами, – писал советский поэт Р. И. Рождественский – к жанру афоризма тяготеют, прежде всего, различные дневники, записные книжки, маргиналии, заметки по поводу и т.д. Дневники, при всей их личностности и даже интимности, нередко вырастают до осмысления общечеловеческих проблем, таковы, например, афоризмы-размышления  Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, Абая Кунанбаева, Ж. Жубера, Амиеля, Ж. Ренара, Ш.О. Сент-Бева, и многих других замечательных мыслителей. Следует отметить, что элементы афористического мышления  подспудно присутствуют в произведениях почти всех писателей, ученых, поэтов, исследователей, в которых они оказываются вкрапленными в основную нить размышлений.
Примером общечеловеческого нравственного  опыта, источником нравственных знаний, родником афоризмов предстает исторический срез культур различных эпох. Уникальным источником этически «мудрых  мыслей» стал «Круг чтения» Л.Н. Толстого, который посвятил реализации этого замысла последние семь лет своей жизни. Толстой накопил огромный афористический материал, пропущенный сквозь сито собственного мировоззрения, редактирования, и в значительной степени, истолкования.
В принципе, каждый нравственно мыслящий человек может последовать примеру Л.Н. Толстого и создать свой собственный «Круг чтения» на каждый день, достаточно ежедневно записывать одно-два мудрых изречения известных авторов, и через год получить опыт такого написания. Историческим примером такого труда является «Карманный оракул» Б. Грасиана, в котором собраны 300 изречений, «полезных советов», мудрость на каждый день, для того, кто благоразумен, изощрен в делах, для всякого, желающего стать личностью. Он определяет некоторые свойства высшего духа и дает практические советы людям, желающим приобрести эти свойства и развивать их. Например, афоризм «Зрелыми не рождаются, но изо дня в день совершенствуя  свою личность, изощряясь в своем деле, человек достигает высшей зрелости…» Анализируя понимание Грасианом «основы мудрости», Л.Е. Пинский особо подчеркивает, что суть этой основы в двуединстве  «благого и разумного, влечения и разумения», «натуры» и «культуры» и в выборе «единственно верного пути» между ними».
Большинство  трудов,  изучавших  феномен афоризма,   относится  к литературоведческим работам, в отечественной философии  афористический  жанр исследовался мало, поэтому  сущность философской афористики с аксиологических  и гносеологических позиций  изучена  слабо.
Философская афористика как жанр, существует  наряду с другими  жанрами, наполненными философской проблематикой, такими как  апологии, трактаты, исповеди, притчи, эссе, философская поэтика,  и  рядом  других уникальных жанров, но отличие избранного для исследования  жанра заключается в том, что он может характеризоваться  как максимально сжатый по объёму текст, несущий в себе мощный заряд для интеллектуального творчества.
Афоризм как жанр включает в себя различные типы короткой мысли: пословичные изречения, крылатые слова, сентенции, максимы, гномы, остроумные замечания, парадоксы, анекдоты. Исследователи философской афористики  отмечают, что афоризмы и крылатые слова  проникают, как утверждает латинское изречение in medias res (в суть вещей, в самую суть – лат.), удивительно точно выражают сущность многих сложных явлений,  выражая в tribus verbis, non multa, sed multum (в трёх словах, кратко, в немногих словах многое – лат). Это позволяет сделать вывод о том, что жанр афористики  является полноправной составной частью онтологической и гносеологической проблематики.
Афористическое знание в философии – совершенно особое, специфическое явление. Афоризм позволяет нам подняться на  уровень философской проблематики, становится трамплином,  оттолкнувшись посредством афоризма от повседневных проблем и псевдопроблем, оказавшись на какое-то мгновение в полёте, в невесомости, мы получаем уникальную возможность  для  собственного, самостоятельного философствования, которую нельзя заменить никаким учением и образованием. Когда мы понимаем предмет, у нас нет необходимости подыскивать нужные слова, ибо они  легко находятся сами, в противном случае, когда мы еще неясно представляем себе этот предмет, нам всегда остаётся  только  пересказывать, ксерокопировать чужие мысли.
Г. К. Лихтенберг высказал проницательную мысль: «Поистине многие люди читают для того, чтобы иметь право не думать». Чтение мудрых афористически выраженных мыслей отнимает это право, ибо человек по природе своей есть существо, предрасположенное к мышлению. Л. Н. Толстой справедливо замечал, что для восприятия чужой мудрости нужна прежде всего самостоятельная работа.
Меткие, мудрые афоризмы поражают тонкой игрой блещущего ума и, в свою очередь, рождают новые аналогии. Строящий на афоризмах речь человек, будь то политик, юрист, врач или учитель, напоминает изысканной точностью слова работу ювелира или канатоходца, совершающего свой головокружительный поход над головами изумлённых зрителей; то  снайпера, выбивающего «десятку», то поэта, нашедшего, наконец, единственно нужное слово, то живописца, удовлетворённо наносящего очередную чёрточку.
Недаром говорится, что речь красна притчею, иногда достаточно одного короткого, сильно выраженного, эмоционально окрашенного, насыщенного мыслью афоризма, чтобы пробудить к жизни череду следующих один за другим собственных, может, самых неожиданных мыслей, образов, ассоциаций.
Близкой к афористическому жанру представляется также поэтическая речь, которая также суть  есть попытка проявления чеканного выражения мысли. Подтверждением тому могут служить строчки из стихотворения Н.А. Некрасова «Форма. Подражание Шиллеру»:
Форме дай щедрую дань
…………………………….
Правилу следуй упорно:
Чтобы словам было  тесно:
Мыслям – просторно.

Поэтическое  выражение мысли порой является той краткостью, которая  является родной сестрой таланта. Так, В.В. Маяковский писал:
– Поэзия
– вся! –
езда в незнаемое.
Поэзия –
та же  добыча радия.
В грамм добыча,
    в год труды.
Изводишь
единого слова ради
тысячи тонн
словесной руды.

Не секрет, что главные слова человек ищет всю свою жизнь. В известном смысле, найти  слово, значит осуществить свою высшую нравственную цель, обрести мир, самоутвердиться в таком непростом, неустойчиво-шатком существовании, значит желать, подобно древнему царю Соломону превыше всех благ иметь «сердце разумное, чтобы различать, что добро и что зло».
Истину иногда ассоциируют  с мудростью,  ибо целью философствования можно считать как поиск истины, так и поиск мудрости. Афористические выражения прекрасны тем, что становятся слепком, своеобразным моментом истины.
Для афоризма, наделенного  формой и содержанием важно сохранять «вечную юность», этого не  будет, если подходить к повторению мудрого изречения бездумно.
Напротив, у тех афоризмов, которые несут в себе крупицы собственного, «незаёмного» опыта своих авторов, фиксаторов и ретрансляторов, завидная участь. Будучи содержательны, они не могут «стереться», затаскаться и обесцениться от многократного повторения, но сравнимы разве что с источником, из которого реципиент может брать столько, сколько способен унести. Форма в них – не более, чем средство, они нагружены нравственным смыслом,  и выполняют необходимую задачу по переносу этого смысла от одной социокультурной эпохи к другой, от одного индивидуального самосознания к другому. Форма здесь глубоко содержательна и является незаменимым орудием межсубъектного диалога. Она – линия многоканальной связи, через которую идет взаимное общение, где каждая из сторон  выступает то в качестве поставщика моральной информации, то получателя ее. 
Такое общение продолжается, оно не может ни устареть, ни исчезнуть, средства его так же живы  и непреходящи, как идеи, через них выражаемые.  Правда, по замечанию немецкого философа  Karla Krausa (1874-1936):  Moral ist die Tendenz, das Bad mit dem Kinde auszuschuetten – мораль имеет тенденцию вместе с водой  выплескивать и ребенка[11].
Мысли,  высказанные выдающимися писателями, философами, мыслителями рассыпанные в их сочинениях, важны сами по себе, являясь как бы ориентиром, образцом, своеобразным маяком  для  всех, плавающих по житейскому  морю; есть у мудрейших  обильный запас изречений, много полезных советов  может в нем каждый найти, – писал древнегреческий поэт Феокрит. Читать, значит «брать в долг», а сделать на основе этого открытие – значит, «уплатить долг» … Метафоре  тело дает писатель, а душу – читатель[12], – замечал Г.К. Лихтенберг.
Таким образом, изучение  феномена философской афористики позволяет сделать ряд следующих выводов.
1. Философская афористика определяется логико-когнитивным аспектом афористического знания. Афоризм соединяет в себе тонкую (и точную) логическую доказательность науки  и художественную образность искусства, обладая определенной структурой, становится способом философствования.
2. Природа и ценностная интенциональность афористических феноменов характеризуются как максимально сжатый по объёму текст, несущий мощный заряд для  интеллектуального творчества. В качестве сущностных особенностей афоризма выступают: ёмкость, лаконичность, целостность, логичность, структурность, системность, проблематизация, диалектичность,  соразмерность, точность, оригинальность, завершённость, личностность,  убедительность,  эстетичность,  общезначимость.
3. Свойство философского афоризма становится способом решения онтологически-гносеологических проблем,  выступая  в форме крылатого слова,  характерной чертой которого является  образность и общедоступность, максимы, афоризмы, пословичные выражения аккумулируют в себе  сплав религиозных догм, моральных постулатов, права, научных истин, художественных образов, что  позволяет утверждать, что философская афористика  пронизывают все сферы научной, культурной и повседневной жизни.
4. Ценностная интенциональность  философской афористики проявляется в её связи с морально-этическими представлениями,  а также  в её  педагогическом воздействии на личность. Данное положение конкретизируется в социальном    функционировании философской афористики, которая выполняет познавательную (информативную), коммуникативную, социально-культурную, регулятивную и оценочную функции.
5. Специфической функцией афористического знания выступает креативно-мировоззренческая функция, которая выражается в способности афоризма выступать побуждающим фактором для самостоятельного философствования. Тенденция развития афористического философствования проявляется в минимизации словесного выражения и углублении смыслового содержания текста, благодаря чему афористический жанр занимает достойное место в ряду  изучаемых  философией проблем онтологически-гносеологического характера.
Философская афористика как  способ и метод философствования, представляет возможность определить суть некоторых  со-бытийных явлений  в предельно  кратком, лаконичном, отграниченном виде, что представляется чрезвычайно важным  для наиболее верной ориентации  в перенасыщенном разнообразной информацией  мире общественно значимых феноменов.
Существенной чертой афористического жанра  является его личностный характер. Афоризм – это всегда мысль конкретного автора на тему, которая его волнует, с которой  связаны его личностные переживания и внутри которой он имеет возможность показать не только знание предмета, но и свое непосредственное отношение к нему. 
С одной стороны, это оценка личностная, но с другой,  автор  уподобляется прожектору, который высвечивает общезначимые проблемы, волнующие человечество на протяжении всего исторического развития, высказывает их понятными для своего времени языковыми средствами.
Моменты личностного и общезначимого, субъективного и объективного в афоризме не просто сосуществуют, они находятся в неразрывном органическом взаимодействии. Афоризм – это не просто некоторые мысли по поводу определенной темы –  это итог размышлений, заключенный в единственно возможную, точную форму, без примесей случайного и несущественного. И эта краткая  формула как бы впитывает всю мощь предшествующих размышлений автора по данной теме, так что за видимой краткостью угадывается подлинная глубина содержания. В этом и заключается жанровая особенность  афоризма.
Отношение мыслящей части общества к культуре минувших эпох выражено метким изречением: из духовного очага  наших предков мы должны взять не остывший пепел, а пылающий огонь. Афористическое знание является тем негаснущим огнём, который на протяжении веков согревает и зажигает сердца людей на пути  культурного развития  человечества.

Литература
1. Борохов  Э. Энциклопедия  афоризмов  (Мысль в слове).  М.: ООО «Фирма «Издательство АСТ», 1999. с. 4.
2. Жильсон Этьен. Философия в средние  века: от  истоков патристики до конца XIV века: Пер. с фр. / общ. Ред., послесл. и прим. С. С. Неретиной.   М.: Республика, 2004. с.16.
3. Энциклопедия мысли. Собрание афоризмов и изречений от древности до наших дней. Книга первая. – СПб.:  Респекс, 2000. с.  4.
4. Таранов П. С. Философия сорока пяти поколений.  М.: ООО «Фирма «Издательство АСТ»,  1999. с. 426.
5. Абай. Книга слов. – Алматы: Жазуши, 1992.
6. Афоризмы старого Китая. М.: Наука, 1991. с. 14.
7. Гёте И.В. Сочинения в 10 тт.  т. 10. М.: Художественная литература, 1980.  с. 422-430.
8. Шестов Л. Апофеоз беспочвенности. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2000. с. 600.
9. Щукин В. Г. О диалоге и его альтернативах. Вариации на тему М. М. Бахтина // Вопросы философии. 2006. № 7. с. 35
10.Ницше Ф. Так говорил Заратустра: Философская поэма. Алма-Ата: Жазуши,  1991. с. 65.
11. Mieder Wolfgang. Deutsche Sprichwoerter und Redensarten. Stuttgart. 1992. с. 150.
12. Лихтенберг Г. К. Афоризмы // Твоей разумной силе слава! Европейские писатели о книге, чтении, библиофильстве. / Сост. В.А. Эльвова. М.: Книга, 1988. с. 32-33.


Пікір:
В.М. Гангаланы;  «Философия  афоризміні; ;;нды интенционалы мен феномені» атты ма;аласында

В.М. Гонгаланы; берілген ма;аласында феноменге талдау жасалын;ан ж;не философиялауды; ;зі ;шін трамплин болатын афоризмдік с;йлеуді; р;лі мен ма;ынасы, сонымен ;атар афоризм логикалы; д;лелі ж;не ;нерді;  к;ркем образы екені аны;талады.

Резюме:
Гонгало В.М. «Феномен и ценностная интенциональность философской афористики»

В представленной Гонгало В.М.  статье, производится анализ феномена и определяется    роль и значение афористического выражения, становящегося трамплином для  собственного философствования; а также  отмечается, что афоризм соединяет в себе тонкую (и точную) логическую доказательность науки  и художественную образность искусства.

Resume:
To the article “ Penomenon  and value intention of philosophical aphoristics”  Gongalo V.M.

In present article the author analyses the phenomenon  and determines the role  and the meaning of aphoristic expression which become the spring-board of one’s own philosophizing. Aphorism is noted to unite gentle (and exact) logical conclusion of science and  artistic figurativeness of art.


Информационно-аналитический журнал САЯСАТ-POLICY. № 6 (154) июнь, 2008. – Алматы: АО «КазАТК», 2008.  – 92 с. с. 66-77.