Алкаш и Карлсон

               

    Алкаша в сидевшем на бревне мужчине, облачённом в поношенный серый костюм-двойку, выдавали следующие признаки: согбенная фигура, острые лопатки, топорщившие пиджак на спине, астеническое морщинистое лицо, погасший взгляд, искривлённый рот с приклеенной потухшей сигаретой в углу, мелко дрожащие крупные красные руки с толстыми пальцами и сизый нос с выступившими ярко-алыми жилками.
    Рядом с Алкашом, сидящем на отполированном долгим сидением бревне, прямо на земле лежат две пустые бутылки из-под портвейна с тремя топориками на этикетке и гордым пенисом высилась третья, не откупоренная, стоящая между ног.
    Смотря перед собой куда-то вдаль впустую прожитых лет, Алкаш коротко вздыхал, приходила в движение неуклюжая, костлявая, как медицинское пособие фигура, двигалась расшатано спина и опадала впалая грудь. Насмотревшись, он перевёл взгляд на нераспечатанный сосуд с инфернальным нектаром и уже более осознанно сделал глубокий вдох. Взор его прояснился, глаза на короткое время ожили. Подавляя тремор, он взял двумя руками бутылку и в это время случилось то, после чего он повёл исключительно здоровый образ жизни, а когда впоследствии пытался с кем-то поделиться пережитыми воспоминаниями, его фантастическую историю внимательно выслушивали и не верили ни на йоту, ссылались на его тогдашнее состояние, окутанное фимиамом дешёвого алкоголя.
    Как бы то ни было, в данной реальности впереди, метрах в двух-трёх из утрамбованной и вытоптанной земли забил фонтан воздуха. Из образовавшейся расщелины со свистом и воздухом под давлением земных нешуточных недр вырывались корешки растений, букашки-жучки-паучки-червячки и распылённая почка, распространяя вокруг не только мелкую прозрачно-серую взвесь, но и незнакомое амбре суровых и мрачных глубин планеты.
    В первое мгновение Алкаша охватило небывалое оцепенение, мёртвой хваткой сковавшее тело, силу воли и дух. Затем он пришёл в некое резонансное состояние с производимым перед вселенским самодеятельным искусством и когда на месте спонтанного гейзера вдруг появился большой квадрат, клубящийся матово-молочным туманом внутри, своим сиянием слепивший глаза, Алкаш вполне овладел собой, сказывалась суровая алкогольно-жизненная закалка. А уж когда из квадрата, как из открывшихся врат в сопредельную реальность вышел высокий мужчина в элегантном летнем наряде из шорт с матерчатыми подтяжками, белой блузе с короткими рукавами, исключительно-ядовитой желтизны гольфах, обтягивавших икры и летних перфорированных туфлях, - Алкаш полностью вернулся в прежнее перманентно-алкогольное состояние, не лишённое некой абстрактной восприимчивости к окружающему миру.
    Из-за Оттуда явившийся незнакомец, грустно напомнивший Алкашу потерянное детство, пригладил двумя пухлыми ладонями курчавую голову, что больно резануло Алкаша по душе. Живые глаза на круглом лице незнакомца лучились добром и само лицо лоснилось жизнерадостностью, это тотчас выбросило Алкаша в сопредельную реальность, а сам незнакомец ласково улыбнулся ему, как старому знакомому.
    Не готовый к «хвостам», друзей на халяву выпить всегда пруд-пруди, Алкаш коротко икнул и быстро окинул поляну острым взглядом и никого, кроме незнакомца, не обнаружил, что отразилось на настроении. Незнакомец же стоял, улыбался, находясь в непринуждённой позе, будто облокотился левой рукой о несуществующий высокий буфетный одноногий высокий столик.
    Облюбованное Алкашом тихое, почти дикое, посреди городского парка и близко расположенного городского кладбища, укромное место для неспешных алкогольных медитаций было занято им и вот этим, из пламени и света взявшимся импозантным незнакомцем, на груди которого Алкаш рассмотрел странный чёрный квадратный предмет с пугающе-большой красной кнопкой посередине. Успокаивало в не меньшей мере Алкаша то, что сей субъект с красной кнопкой оставался неподвижен и не торопился нарушить его уединение, уже не казавшееся таким на самом деле, и не претендовал на заветное содержимое бутылки и прочие символы собственничества. 
    И всё же Алкаш решительно понимал, нужно коренным образом разрулить сложившуюся непонятную ситуацию и желательно, чтобы чаша весов склонилась в его сторону и сделать трудный шаг на опережение должен быть сделан им, дабы не потерять покачнувшееся реноме.
    С неестественной для него осторожной ершистостью, Алкаш поинтересовался, для понту кашлянув в кулак, у незнакомца:
    - Ты кто?
    Незнакомец казалось сошёл с золотого пьедестала: улыбка стала ещё шире, более лучисто заискрили глаза, полное лицо зафонтанировало потожировыми выделениями радости и счастья. Он вальяжно сделал шаг вперёд и представился с каким-то едва уловимым детским ёрничаньем:
    - Карлсон!
    Алкашу бы тут и замолчать в тряпочку. Он уставился подслеповатыми – следствие бесконтрольного потребления спиртсодержащих жидкостей для мойки стекла – глазами на Карлсона. Слух пропавший немедленно восстановился вместе с потерянным когда-то обонянием: весело пели птички в ветвях, соревнуясь, кто кого перепоёт, нежным шелестом листва вползала медленно в уши и скрип высоких стеблей травы травмировал чувствительные перепонки, в нос от Карлсона ударила сногсшибательная упругая волна генетически-редуцированного одеколона.
    - Который живёт на крыше? – с затаённым ожиданием подтверждения догадки поинтересовался Алкаш, продолжая подозревать о наличии перед ним обычной и привычной зрительной галлюцинации.
    Едва касаясь стопами земли – Алкаш продолжал бредить наяву – Карлсон подлетел к нему, излучая всем своим благообразным видом исключительно доброту, похлопал раскованно по плечу. Затем уселся рядом на бревно, не заботясь о чистоте шорт, посмотрел выразительно в глаза собеседника. Неуловимым движением руки схватил бутылку, зубами сорвал пластиковую пробку, при этом раздался знакомый хлопок, повествующий о печальной участи потери девственности и чистоты, и одним глотком отправил в широко раскрытый рот с крупными лошадиными зубами жидкое содержимое. Сладостно улыбнувшись, Карлсон притянул за худые плечи Алкаша и, дыша свежими алкогольными парами, доверительно сообщил:
    - Который живёт в бутылке, брат!

                Глебовский, 17 мая 2023 г.