Моё закрытие Америки

Моё закрытие Америки. Или Вашинтонщина 2000

Глава последняя. Белым по чёрному: история около одного Арборетума
               
Как-то довелось мне побывать в Вашингтоне и некоторых его окрестностях, скажем, на Вашинтонщине. Было это ровно на рубеже тысячелетий, в мою самую последнюю поездку в эту глубоко вражескую нам местность. Впрочем, в то время Россия была сама себе едва ли не большим врагом, чем эти пресловутые «штаты». И поездки в эту, некогда отнятую у индейцев, часть света (ее северную «половину») для относительно молодого человека были, прежде всего, увлекательными путешествиями, полными, если не приключений, то очень ярких событий и впечатлений, и совершенно необязательно, что от общения с американцами или от наблюдения за ними со стороны.
Поездка в Вашингтон была четвертым по счету перелетом в США, и хотя все эти вояжи были связаны с некими учебными курсами и/или ознакомительными экскурсиями на предприятия – более всего они, плюс еще два путешествия в Канаду, напоминали турпоездки.  Пожалуй, за исключением интенсивного полуторамесячного курса в Кэмбридже, в Институте международного развития при Гарвардском университете. Но в любом случае все эти «хождения» за один океан не предполагали глубокого погружения в жизнь американцев.
Вряд ли я напишу когда-нибудь обо всех путешествиях, раз уж я до сих пор этого не сделал, или даже более пространно - об этом, Вашингтонском – хотя бы по той простой причине, что для самых  ярких  моментов этих путешествий Тусон и Флагстаф, Седона и Ногалес, Вашингтон и Балтимор, Арлингтон и Александрия служили лишь фоном, но вот об  одном эпизоде, который шире, чем что-либо ранее, открыл мне глаза  на нечто важное как в жизни американцев, так и в жизни вообще, - рассказать захотелось.
Казалось бы, ну что особенного может быть в истории с Арборетумом – это такой дендрарий в городе Вашингтоне. Но особенное может произойти в любой точке пространства. А это был заключительный день поездки, как впоследствии выяснилось – финишные часы моей последней поездки в США. И, видимо, мне надо было добрать смысла от этих посещений – как я могу об этом судить с позиций сегодняшнего дня.
Итак, с чего все началось. Во-первых, я работал в такой организации и в таком проекте, которые предполагали поездки за рубеж и, в том числе, время от времени в США с целью, условно говоря, повышения квалификации на неких краткосрочных курсах.  Во-вторых, моим ближайшим коллегой по рабочему месту был немного более старший товарищ, который за несколько лет до этого вернулся из США, где проработал года три как раз где-то на Вашинтощине или в ее окрестностях – поэтому он прекрасно знал местность и мог авторитетно посоветовать, что там хорошо бы посетить. Я даже составил с его слов перечень обязательных к посещению мест. Речь, конечно, не о местах силы, а о более привычных достопримечательностях.
Часть из них естественным образом вошли в программу для всей нашей группы (а что-то даже было «щедро добавлено», например, экскурсия в прибрежный Балтимор и по Часапик бэй на кораблике), что-то удалось посетить, подбив кого-то из коллег, как например, «масонский храм» в Александрии (или Алегзандрия - согласно местному произношению -  этот городок примыкает к Вашингтону примерно как Видное или историческое Бутово к Москве) – башню, построенную, как считается, по образцу Александрийского  маяка, одного из так называемых 7 чудес света, Света. Официально - это Масонский национальный мемориал Джорджа Вашингтона, воздвигнутый в честь первого президента США и видного американского масона. Джордж Вашингтон был членом ложи «Александрия» № 22. Кстати, этот храм-мемориал начали строить ровно 100 лет назад (завершили в 1932 г.). Высота его 333 м, да и в целом он, да и сам Вашингтон пронизаны масонской, оккультной символикой. Само название города – Александрия – как вы уже догадались - отсылка к Александрии Египетской… Но мы отвлеклись.
И вот наступил последний день, пятница. Учеба только до обеда, а после – свободное время. И мой недовыполненный экскурсионный план – Арборетум. А вечером прощальный ужин где-то близ границы Вашингтона с Арлингтоном, кстати, по сути, это один город, как если бы в Москве, назвать, например, Замоскворечье другим городом, или как Буда и Пешт до их полного слияния не только де-факто, но и де-юре.   Обитали мы, кстати, в отеле в Арлингтоне, но в нескольких минутах ходьбы от Вашингтона, причем – практически от его центра, как бы странно это ни звучало.
Надо сказать, что в первые же минуты нашего пребывания в Арлингтоне-Вашингтоне наши более опытные товарищи, которые не впервые там пребывали, на пальцах объяснили, куда можно ходить, а куда нельзя, указав не только, подобно Ильичу, верные направления, но и не подходящие тоже. Однако за пару недель четкость этих рекомендаций как-то стерлась из сознания, по крайней мере, моего. Наверное, мы ходили только в правильных местах и чувство опасности совершенно выветрилось, если оно вообще было изначально (все же я бывал в штатах неоднократно и в самых разных частях страны – и никогда, ничего, нигде…).
Итак, наступили последние полдня пребывания на супостатщине. Никого подбить на посещение Арборетума, который находился довольно далеко от мест нашего пребывания (отеля и учебного здания), мне не удалось. Тем более, это были последние свободные часы, и каждый хотел извлечь из них какую-то свою пользу. И я отправился в путь один. Надо сказать, что очень часто при посещении всяких достопримечательных мест у меня возникало странного происхождения ощущение, что я тут еще побываю, мол, сейчас я это только так, слегка соприкоснулся, пробежался по верхам, а уж как-нибудь потом вернусь и более основательно погружусь. Как показало время, это было обманное ощущение – второго раза, по крайней мере, для всего, что я видел в США и Канаде, не было и, очевидно, не будет. Но вот посещение Арборетума, хотя бы такое – условно «предварительное» - я на будущее почему-то отложить не то, что не мог, а просто даже и не допускал этого.
По схеме метро и карте города я проложил маршрут до Арборетума. Ближайшее метро, Род-Айлэнд Авеню – Брентвуд, однако, находилось довольно далеко от места назначения – около часа пешком. Но эти часы ходьбы с учетом часа или двух в самом Арборетуме вроде бы вполне укладывались в общий график мероприятий, а проще говоря – я вполне успевал вернуться к этому прощальному ужину.
Без труда добрался я до нужной станции, вышел, как и надо на правую сторону по ходу движения, и оказалось, что со станции нет прохода на нужную мне улицу, мне нужно было, если стоишь спиной к (наземной) линии метро взять влево. А проход был только направо. Причем дорожка вела к какому-то очень большому зданию (похожему на снесенную гостиницу «Россия» вблизи Кремля), за солидным забором, при том, что само здание находилось вдалеке, от забора его отделяло пространство газона шириной метров сто. От входа к самому зданию вела крытая галерея или проще сказать «бетонный рукав - коридор через поле. Ясно было, что на такой серьезный объект просто так, со стороны, никого не пустят и идти туда совершенно ни к чему. Но на входе велись какие-то ремонтные работы и предполагаемая пропускная система не работала, к тому же каких-то альтернативных возможностей я просто не видел. Итак, я зачем-то проник на территорию «секретного» объекта и пошел себе по коридору. Это был некий импульс, явно не от ума, не от рацио.
Вскоре я увидел идущую навстречу молодую афроамериканку при исполнении, с каким-то бейджем на груди. Она, конечно, проявила бдительность и сообщила, что мне сюда нельзя. Впрочем, вполне корректно. Более того, она спросила: «а куда вам вообще-то надо?». Я моментально решил, что не стоит грузить ее темой Арборетума. Во-первых, она может и не знать, что это и где это… Впрочем, нет. Эта мысль пришла гораздо позже. Главное то, что там никто не ходит пешком по  5 километров – поэтому я спросил о том, как пройти на ту самую, нужную мне, улицу, с которой можно начать движение в сторону Арборетума. Она несколько удивилась и очень четко и ясно задала вопрос: «сэр, а вы уверены, что вам ТУДА надо?». Я заподозрил, конечно, что это неспроста. Но с какого такого неспроста – еще не догонял. После того, как я ее уверил, что мне это совершенно необходимо, она показала мне направление движения, и через минуту я уже взял геометрически и географически верный курс.
Не прошло и 10 секунд, как я понял, что попал куда-то не туда в другом – не географическом - смысле, в какой-то другой мир. Это была часть города, где обитают небелые люди. Всё выглядело не так, как в центральных районах или окраинных, но респектабельных. Всё какое-то обшарпанное, отчасти замусоренное. Впрочем, это был еще не вполне жилой район, людей было мало, правда, это еще был разгар рабочего дня, а какая-то часть этого контингента, конечно же, работает. Была середина лета, поэтому был не только разгар дня, но «зажар», температура под 40, высокая влажность.  Тем не менее встречались группки по 2-3 молодых негра, обычно сидящих где-то в теньке на бордюре-поребрике, хотя таких слов они и не знают. Не знаю, о чем они там беседовали и чем занимались, но мое появление им ненадолго «скрашивало карту будня», вызывая явное оживление, усмешки и улыбки.
Хорошо, что они всякий раз оказывались где-то в отдалении, и наш контакт ограничивался, вероятно, адресованными ими друг другу шутками и замечаниями в отношении меня. Ничего примечательного на глаза не попадалось, разве что несколько неожиданно возникшая на моем пути синагога, и без особых приключений я добрался до Арборетума, встретив по пути так мало людей, что их можно было пересчитать не выходя за пределы перечня пальцев двух рук, а так чтобы кто-то шел навстречу мне, так и вовсе почти никого не было. Довольно пусто, пустынно было в этой части города.
Но главное, я уже у ограды Арборетума. Казалось бы, вот-вот и цель будет достигнута. Но не тут-то было, можно сказать, в этот момент всё только и началось. Арборетума-то я достиг, но не входа в него, а угла. Соответственно, возникли два варианта: то ли пойти налево, по неприметному переулку, причем среди деревьев (справа был бы сам Арборетум, а слева просто деревья без какого-либо статуса), то ли продолжить движение по главной магистрали. Руководствуясь отечественной логикой, я выбрал главную улицу, будучи уверенным, что где-то на ней обязательно будет искомый вход. А если и не будет с нее входа, то «земля круглая», а забор имеет свой периметр, и рано или поздно я до этого входа дойду, вот такая была у меня примитивная логика.
И вот в этой точке бифуркации я двинулся против виртуальной часовой стрелки. Слева шел солидный забор: высокий, метра 3 с заостренными пиками, правее шел я, не такой высокий и без пик, далее шло шоссе или магистраль, впрочем, не более, чем на полторы-две полосы в каждую сторону, еще правее появилось солидное кладбище со склепами и большими надгробными памятниками по имени Маунт Оливет. Но этот объект, хотя и был визуально примечательнее всего остального в этом месте, не мог отвлечь моего внимания от главного. Я шел против своей часовой стрелки, пока забор не кончился, точнее, пока он не повернул налево от дороги.
Одновременно изменилась и окружающая действительность, стало ясно, что я попал непосредственно в район проживания негроамерикацев, наверное, и мулатов вместе с ними. Надо сказать, довольно симпатичный райончик, что-то вроде таунхаусов, с верандами и палисадниками, кое-где попадались хлопочущие по хозяйству, более или менее колоритные дамы средних и выше средних лет. Они обращали на меня некоторое внимание, но не более того. А у меня засматриваться на местный колорит не было ни времени, ни желания, ни дерзости. 
Возвращаться «с пустыми руками», не солоно хлебавши, не в наших правилах, и я продолжил путь вдоль забора в твердом намерении обойти, если потребуется, этот горе-Арборетум кругом, в общем, до тех пор, пока не обнаружится вход. И я продолжил свой путь, теперь между мной и забором находилась полоса то ли таунхаусов, то ли невысоких «хрущевок». Наконец, перед одним из домов прямо по курсу возникла кучка местной молодежи. Я прошел прямо мимо этой группы, одна из девиц что-то сказала мне в спину, я не понял, обернулся и переспросил. Она снова что-то сказала, но я не понял ее слэнга или произношения. И потому просто продолжил движение. Возможно, она даже сказала: мол, куда ты прёшься – там ничего нет.
Итак, я прошел сквозь жилой микрорайончик и вышел в поле с отдельными очагами деревьев и кустарника. Забор «вожделенного» Арборетума был непреклонен, непрерывен и неприступен. Справа же, в отдалении, за другим забором виднелось поле для гольфа.  В «моём же» поле работала одна, но крупная единица техники. Сейчас уже не припомню, что это было. Комбайну, вроде там быть не с чего, скажем, некий трактор. Я спросил у белого машиниста где тут вход, показав на забор слева, он, если я правильно расслышал, сказал, что входа никакого нет.
Я, тем не менее, решил идти до конца. И он не замедлил явиться. В виде топкого болотистого берега реки, в которую постепенно погружался и забор с пиками. Я пришел в состояние некоей ярости или озлобления, хотя и не адресованной кому-либо конкретно. Даже бросил в сторону забора некоторое количество непечатных ругательств, несколькими сериями. Конечно, появилась российская народная мысль – перелезть через забор, я присматривал места, где бы можно было использовать близстоящие деревья.
Но не решился, во-первых, учитывая острые пики, можно было нанести ущерб целостности своего организма вдали от родных госпиталей, во-вторых, нахождение россиянина «внутри» Арборетума без билета, а, возможно, и после его закрытия, могло повлечь неприятности, размер которых оценить было невозможно. Поэтому, проклиная жару, солнцепек, заборостроителей Арборетума и свой ошибочный выбор, я решил проделать тот же путь вдоль забора, но в обратном направлении.
Рабочий день приближался к концу и местное население стало встречаться почаще. Я, помня о предостережениях, хотя и отчаянно их нарушая, шел усиленно улыбаясь при виде представителей этого местного населения, особенно детей, что было, в общем-то вполне органично: я ничего плохого не делал, никому ничего скверного не желал и заранее никому не приписывал агрессивных против меня намерений.
Однако времени оставалось все меньше, и я решил, что, достигнув той самой магистрали, попробую поймать такси. Выйдя на нее, я стал «голосовать» при виде приближающихся такси. Пара машин остановились, но где Арборетум, ни они, ни их драйверы-негры не знали. К тому же у них уже были пассажирки той же масти. Возможно, им было неинтересно везти меня километр-другой. Так или иначе, я забросил идею с такси (на время), дошагал до точки бывшей бифуркации, повернул, теперь это был поворот направо, и метров через двести наткнулся на ворота. Время работы заведения заканчивалось минут через 20-30, и то ли меня пустили, то ли там просто никого не было на страже, и я зашел без билета посмотреть местность вблизи этого самого входа. Там были: негритенок с дородной мамашей, макеты насекомых из дерева в натуральную величину слонят-подростков, то есть размерами несколько метров в длину и высоту, бассейны с рыбками, какие-то небольшие павильоны, клумбы, кусты, в отдалении - деревья. И, конечно, развалины «древнегреческого храма» - одна из главных достопримечательностей. Побродил, поглазел, принял легкий душ их поливальной установки, научив этому негритенка, который с удовольствием последовал моему примеру, а мамаша воздержалась от критических замечаний.
На этом моя экскурсия как бы и закончилась. Увы, собственно, разных и редких пород деревьев увидеть не удалось… Но начиналось самое интересное. Солнце уже садилось, времени дотопать до метро пешком и успеть на торжественный ужин у меня уже не было, и я решил ловить такси. Прошел эти метров двести от ворот до магистрали, заметив попутно, что эта территория занята достаточно респектабельными, хотя и не новыми, индивидуальными домами с довольно большими участками (мы за неделю до этого были в гостях у сотрудницы Мирового банка – руководительницы среднего звена – участок, да и сам дом у нее были намного скромнее – правда, речь идет о домах с участками в самом Вашингтоне, и даже не окраинах оного, при том, что он и по размерам гораздо скромнее Москвы).
Солнце окончательно завалилось за горизонт, я ловил или думал, что ловил такси сначала с одной стороны, по направлению к нужной мне станции метро. Машин было мало, соответственно – такси еще меньше и ни одна из них не проявляла ни малейшего желания хотя бы притормозить. Я перешел на другую сторону и продолжил бесполезные действия. Вернулся на исходную позицию, смутно начиная догадываться, что что-то здесь не так. Но вариантов не было, и я вновь и вновь пытался шлагбаумом руки добыть себе из серого темнеющего пространства транспорт. Наконец, о чудо! – одно такси, пролетавшее мимо меня на довольно высокой скорости, решило остановиться, проскочив метров на 15-20 вперед.
Я подбежал, открыл дверь авто и спросил у белого водителя – может ли он подбросить меня до ближайшего метро.  В ответ прозвучало: «Do you speak …Russian?» Нетрудно догадаться, что весь последующий, весьма насыщенный (водителем), главным образом – эмоционально, диалог продолжился без использования местного языка.
Вот что я услышал после того, как мы быстро договорились о станции метро, куда он меня доставит: «А я еду и вижу: что такое ?!?!? Белый человек!!! Стоит в черном районе!!! Что вы здесь делаете??!!!». Отвечаю – вот, приехал Арборетум посмотреть. «Какой ещё арборетум?!?!? Здесь белому человеку нельзя находиться, это верная смерть!  Я сквозь этот район каждый раз проезжаю на максимальной скорости, когда возвращаюсь домой после смены». Эмоциональную речь он усиливал жестами, вздымая руки кверху, насколько позволял потолок авто. Он впал в сильное возбуждение, похоже, что эта тема стала главной в его жизни.
С моей стороны прозвучало наивное возражение-вопрос: как же так, в городе, в кафе, магазинах, офисах я встречал сотни-тысячи негроамериканцев, и все они были вежливы, улыбались - я всё ещё подозревал, что мой водитель, мягко говоря, преувеличивает проблему, раздувает слона котлету из мухи, если она вообще есть. Но ответ оказался столь же простым, сколь и убедительным: «это совершенно разные вещи – там они на работе и должны улыбаться, а здесь они живут, это их черный район, где не живет ни один белый, где белым нельзя появляться, как не следует и черным заходить в белый район.  Я спросил про респектабельные участки и дома перед Арборетумом, он ответил, что сейчас все они принадлежат состоятельным черным, а раньше здесь жили белые…
В Чикаго, сообщил он, - черных и белых вообще разделяет 16-ти полосная магистраль, по 8 полос в каждую сторону, чтобы вообще никак нельзя было перебраться… Вот так, некогда интернационалист по воспитанию (как и практически все мы в СССР), то ли главный, то ли ведущий инженер бывшего советского предприятия из города Киева, перебравшись в штаты, на Вашинтонщину, за исторически ничтожный срок, стал не только таксистом, но и расистом, ярым расистом. Я сейчас, задним числом, думаю, что мне повезло, что, когда я отчаянно голосовал, вблизи не было негров – мужчин. Этот экс-киевлянин, наверное, не остановился бы.
Впрочем, может быть, он и рискнул бы ради вывшего соотечественника - его вопрос «Do you speak Russian?» - говорит о том, что с большой вероятностью, белым в черном районе мог оказаться только русский (в узком ли, в широком ли смысле).
А я за какие-то минуты понял, что:
1) Расовые проблемы в США на самом деле колоссальны и вряд ли разрешимы в принципе
2) Белый может полдня провести в негритянском районе без ущерба для себя при условии, что у него нет животного или еще какого-то сильно проявленного страха, на лице улыбка (возможно, примут за идиота), ну или просто ему по карме и/или гороскопу не положено получить в этот день увечий той или иной степени тяжести (я-таки опасался, но как-то поверхностно, не всерьёз, а в глубине души не верил, что может что-то произойти, что против меня, «такого белого и пушистого» кто-то что-то захочет предпринять). Смогу ли повторить? Вряд ли такая возможность предстваится…
3) В штатах уже тогда было принято вызывать такси по телефону, поэтому никто и не реагирует на попытки «поймать руками». Хотя днем негры-водители в своем районе останавливались, но, видимо, у них там своя «субкультура поимки такси».

В итоге я вовремя добрался до места принятия ужина, помню, что пообщался тогда с профессором (обладающим редким именем) Джоном Диксоном по поводу символики доллара, а он рассказал о сыне, который перебрался на какие-то острова и ведет там вольную жизнь вдали от цивилизации.
Это были, как оказалось, последние мои часы в США. Осенью следующего года выпала еще одна увлекательная поездка на тот же континент, но уже в Канаду: Британскую Колумбию, Ванкувер, Викторию -  столицу провинции на острове Ванкувер, в Альберту с «заплывом» по Пис-ривэ на катере и посещением субъектов малого бизнеса в сфере природопользования (как то производство меда, ягод саскатун, деревянного зодчества, туристического ранчо с проскоком по прериям на лошадях), а также и учебных заведений. На этом завершилась примерно 7-летняя история моих довольно частых ходок-лёток за Атлантический океан.