Анаид

«Тьме нужен свет, чтобы быть тьмой»

Листьев не хватало. Блеснули в раздражении ониксовые глаза. Она не могла обсчитаться! Кто-то обворовал её.

Девушка выпрямилась. Зашелестели тёмные одежды, звякнул металл застёжек кожаного корсета. Она откинула с лица чёрные вьющиеся волосы. Хмуро осмотрела свою обитель – круглое деревянное помещение со старинным медным комодом и такой же медной кроватью, столом из тёмного дерева и несколькими табуретами, больше похожими на тщательно обработанные пеньки. Развернулась, позволила тонким крылышкам расправиться за спиной, мановением руки распахнула овальную дверь, едва не снеся её с петель, и вылетела в темноту прохладного вечера, оставив большой раскидистый дуб позади.

Листья красной смородины нужны были ей для заклинания. Их было сложно собирать – смородина была своенравной и то и дело норовила уколоть руки длинными шипами, найти – ещё сложнее.  В Зачарованном лесу осталось всего три куста, которые тщательно маскировались, стоя вплотную к другим растениям.

Анаид лавировала между кронами вековых деревьев, мерцая воздушными одеждами, но в итоге снизилась и пошла пешком. Фейри отлично могут  видеть в темноте, но в густом лесу в таких сумерках даже им сложновато разглядеть цель.

Девушка неслышно пробиралась меж густых зарослей, невесомо ступая босыми ногами по траве и опавшим листьям. Вечерняя роса холодила кожу, и Анаид невольно улыбнулась, наслаждаясь.

В кустах что-то шевельнулось, и она замерла, сливаясь с темнотой. Кто-то приближался. Анаид скользнула за дерево, обнажая чёрные острые ногти.

Зачарованный лес находился на самой границе Неблагого Двора Осени и Благого Двора Весны, и, несмотря на принадлежность к Благому Двору, фейри, появляющиеся здесь, не отличались благими намерениями. Они заступали на чужую территорию, и, очевидно, на то у них были веские причины, которые они готовы были отстаивать кровью. Что касается жителей Неблагого Двора, тут и объяснять не нужно. День прожит зря, если кому-то не причинили страдания.

Анаид прижалась к шероховатому стволу, всматриваясь в заросли. Мгновение – и её ногти сомкнулись на шее светловолосого фейри, успевшего только тихо охнуть.

- Йесил! – выругалась она, ослабляя хватку. Юноша на земле испустил вздох облегчения. Девушка поднялась, раздражённо отряхивая юбки. В темноте сквозь разрез причудливого платья белела её нога, кожа сияла в свете выступившей на небе луны, и Йесил поспешно отвернулся, подавляя подступающую к лицу краску. Фейри были чужды стыд и скромность, они устраивали оргии прямо на полянах, могли ходить и вовсе без одежд хоть при свете дня, хоть во мраке ночи, но это… Это было другое.

- Какого чёрта ты крадёшься, как вражеский лазутчик?! Я же тебя в решето превратить могла!

Юноша робко улыбнулся.

- Послание от королевы.

Анаид закатила глаза.

- Подождать до утра было нельзя? Я тут занята, знаешь ли, - и она двинулась сквозь кусты, выглядывая шипы и красные ягоды. Йесил поспешил за ней.

- Она спрашивает, готово ли заклинание.

- Было бы готово, если бы кто-то не обобрал меня прямо в собственном доме, - буркнула девушка. Йесил в ужасе округлил глаза.

- Кто-то обобрал ТЕБЯ?!

- Каков наглец, а? – хмыкнула Анаид. – О, нашла!

Она улыбнулась и, напевая что-то мрачное, стала срывать листья. Шипы тут же ожили, но Анаид жила на этой земле довольно давно и научилась изворачиваться. Один шип всё-таки достиг цели, и Анаид зашипела от боли, отдёргивая руку. Кровь в ране вспенилась.

- Дай посмотрю, - и, не дожидаясь разрешения, которого, в прочем, и не могло быть, Йесил взял руку девушки. Анаид уставилась на него чёрными блюдцами глаз, поражённая. Никто не позволял себе такой вольности с ней, одной из членов королевского совета и личного круга самой королевы Двора Осени, никто не осмелился бы так вести себя с фейри, что могла слышать голоса умерших и танцевать на грани жизни и смерти. Йесил колдовал над раной, как ни в чём не бывало, и Анаид, глядя на его пшеничные кудри, скрывающие светло-жёлтые мерцающие глаза, задумалась, почему всё ещё не переломала ему все кости.

Рука постепенно переставала болеть, чувствительность возвращалась. Анаид взглянула на стремительно затягивающуюся царапину. Нужно было поблагодарить юношу. Она к этому не привыкла.

- Данкон, - бросила она, поворачиваясь спиной. «Благодарю» на языке Эсперанто, которому она научилась от своей полусмертной королевы. Эсперанто стал языком внутреннего круга, чтобы, когда они разговаривали в общественных местах, никто не понял их замыслов, потому что это был единственный язык, который фейри не могли усвоить сами. Но «данкон» переводилось ещё и как «мне сложно как-либо ещё выразить свои чувства относительно твоего поступка». Анаид любила эту формулировку.

Йесил на мгновение нахмурился, пытаясь понять смысл, а потом его лицо озарилось улыбкой.

- Рад помочь!

Рука Анаид дрогнула, потянувшись к листку. На губах блеснула мимолётная улыбка. Не ту девушку ты выбрал, Йесил, ох не ту! Но произнести это вслух она не смогла бы. Фейри ведь не могут лгать.

- Помогать будешь или замрёшь, как смертный перед келпи? – оглянулась она на юношу. Йесил тряхнул кудрями и послушно принялся обрывать куст, танцуя вокруг шипов. Сумрак подкрадывающейся ночи скрывал обращённый к нему внимательный взгляд блестящих ониксовых глаз.

                ***
Было странно впустить кого-то в своё жилище. Было странно наливать кому-то душистый липовый чай и предлагать овсяное печенье, украденное из ближайшего кафе смертных, куда она частенько любила наведываться. Было странно…

Но другое чувство зарождалось в окутанном туманами сердце. Чувство чего-то правильного, судьбоносного, чего-то, что могло на 180 градусов повернуть жизнь одной из самых опаснейших фейри Неблагого Двора Осени. И Анаид боялась. Боялась и желала этого больше всего на свете.

Йесил был королевским посыльным, они познакомились, когда полусмертная королева только-только взошла на трон. Он присягнул ей одним из первых.

Они часто пересекались во дворце, на званых ужинах, на привычных для этого двора битвах. Но Анаид никогда не нравились такие, как он. Она была хищной, дерзкой, невероятно сильной и окутанной мраком, а Йесил – светлым, словно колос, ярким, словно первый утренний луч. Она видела, как он играет с бабочками в саду. Она же играла с добычей куда крупнее, чем насекомые. И эта игра всегда заканчивалась её победой и кровью на руках. И поэтому Йесил никогда не представлял для неё интереса. Он был другой.

А может, правда была в том, что она боялась, что этот луч света прорежет её мрак, достигнет туманного сердца и навсегда поселится там.

Однажды, напившись, они танцевали на празднике во дворце. Он кружил её по залу, смеясь так звонко, что у неё закладывало уши, но ей не хотелось заглушать этот звук. Она улыбалась в ответ.

- Ты не сможешь прятаться вечно, - шепнула ей королева, появившись из тени. – Да и разве ты из тех, кто прячется? Я думала, ты из тех, кто берёт своё, во что бы то ни стало.

Вспыхнули хитрые янтарные глаза, скользнула острая улыбка, мгновение – и королева Двора Осени закружилась с высоким черноволосым фейри, на голове которого красовалась корона из переплетённых веток с зелёными листьями.

Анаид долго смотрела ей в след, злясь на неё за проницательность и ей же восхищаясь. «Данкон!».

И сейчас, глядя не Йесила, ей было страшно. Очень страшно. Но огонь в её груди уже загорелся, и она не могла его потушить. Не хотела.

«Никто не отнимет у тебя свободу, никто не в праве это сделать. Довериться кому-то – не значит кому-то принадлежать». Слова королевы эхом отдавались у неё в голове.

- Нужно высушить листья, размолоть в порошок и добавить вот сюда, - сказала Анаид, подталкивая к юноше глиняную миску. – Если поторопимся, успеем в срок.
Йесил кивнул, и они принялись за работу.

Близился Белтейн, а это значит, их двор будет кишеть подданными Двора Весны и духами, что нашли свой покой в этих лесах. Королева должна была позаботиться о первых, а вторые – её, Анаид, забота.

Анаид и Йесил просидели до самого утра, кропотливо творя заклятие, и уснули бок о бок в лучах утренней зари.

Вспыхнули светлые кудри, заблестели, словно драгоценные камни, чёрные локоны.
Колесо года вращалось, неся с собой перемены.