Тайные страсти

Поздним вечером Елизавета Сергеевна Троекурова коротала темные часы за вышивкой. При свете лампады она с некоторым расстройством присмотрелась к стежкам. Опять не получается, подумала она и отбросила вышивку. На шум тут же вошла горничная и застыла в дверях. Елизавета Сергеевна что-то пробурчала, не припомнив, когда же в последний раз кто-то ее развлекал. Ей до смерти надоело это ничегонеделанье, сплетни слуг и горничных тоже приелись. Она жаждала чего-то нового и была рада новому соседу. Но он тут же дал понять где ее место, не приняв приглашение и даже не впустив к себе с визитом. Елизавета Сергеевна не обижалась долго. Она просто не умела долго дуться. Конечно, то событие, что ее, природную дворянку, не приняли даже во двор без всякой уважительной причины заняло ее мысли на две недели. Она громко возмущалась, жалуясь слугам и дворовым. Правда, ее немного успокоила свадьба крепостных, которых она благословила сразу. Должно же быть что-то веселое в жизни, размышляла она, подарив новобрачной серебряное кольцо. В свои сорок шесть Елизавета Сергеевна была засидевшейся в девках барышней. Она почти двадцать лет вспоминала вскружившего ей голову гусара, который пал смертью храбрых на чужбине. Елизавета писала об этом стихи, слагала целые поэмы и вздыхала по ночам. После смерти папеньки она и вовсе заперлась в имении, и почти два года никого не принимала. И вновь она вспомнила о молодом соседе. Жаль, что он даже не представился, думала она, считая, что в своем солидном возрасте уже может навещать молодых соседей не боясь пересудов. На всякий случай она всегда с собой брала няню. Еще раз взглянув на застывшую горничную, она нехотя кивнула ей.
- Чего тебе? – спросила Елизавета.
- Матушка, там приказчик к вам с докладом.
- Так ведь вечер уже. Хотя, мне так скучно, что, пожалуй, приму. Не спится что-то, Настя.
Вошедший молодой приказчик был всегда почтителен с хозяйкой. Он знал, что она расстроилась выходкой нового соседа и потому спешил с новостью. Сообщив хозяйке о том, что в деревню заехала карета со столичными дознавателями, он сказал, что они направлялись к соседу.
- Не иначе он вляпался в какое-то темное дело, - продолжал приказчик, - уж больно господа дознаватели были суровы.
- И чего же они выпытывали? – полюбопытствовала Елизавета.
- Спрашивали, где он был в прошлый вечер. И еще много вопросов по имению задавали.
- Надо же. А ведь сосед-то наш все же дворянин, - заметила она, - и какие-то дознаватели? Вели мне, братец, карету подать. 
- Помилуйте, ваше ли дело ехать в деревенскую харчевню!
- Скучно так, что и туда бы поехала. Но нет, я поеду к соседу. Надо его выручить.
- Да что вы! Не он ли не принял вас? А вдруг снова расстроит? Пристало ли вам?
- Да ты, братец, совсем уже того! – она решительно направилась к двери, - Марфа! Шубу мне! Сейчас переоденусь и поеду. И примет, никуда не денется. Должна же я познакомиться с соседом!
Елизавета Сергеевна вышла из гостиной, по пути расспрашивая приказчика о деталях. Вскоре ее карета остановилась у высоких ворот имения Яхонтовое, принадлежавшее племяннику покойного Якова Петровича Троицкого. Вспомнив о покойнике, Елизавета гадала, похож ли наследник на своего дядюшку. Как она и думала, на этот раз ворота отворили, и карета въехала на широкий двор. У крыльца ее встретил услужливый приказчик, проводивший ее до гостиной, где и был наследник. Холодно представившись, Алексей Иванович Троицкий с некоторой неприязнью взглянул на пышную барыню. И тут Елизавета Сергеевна решила без всяких обиняков рассказать последние новости из деревенской харчевни, гудящей словно улей, как выразилась она. При этом она вопросительно воззрилась на соседа так, что пробила его холодную брешь.
- Они вами интересуются, эти шпики из столицы, - говорила она, - так вот, если вам нужно, скажите, что были у меня. Или что я была у вас. О слугах не думайте, они не сдадут. У вашего покойного дядюшки всегда были хорошие слуги.
- А вам-то это зачем? – подумав, спросил он.
- Я хочу вас выручить, не более. Ведь если такие привяжутся, не отстанут. А так им придется еще и со мной дело иметь. Они не посмеют пойти против дворян, - козыряла Елизавета.
- Послушайте, я не сделал ничего такого, чего надо стыдиться и скрывать. И мне не понятно, зачем вы так обязываете себя на такие хлопоты, - развел руками сосед.
- Я вам буду нужна в этом деле, - горячо заявила Елизавета, - я всем нужна. Надо будет, я и в суде выступлю в вашу пользу. Вы только доверьтесь мне.
- Я понял. Вам просто скучно, - угадал он, - и вы приехали в столь поздний час развеяться.
- Мне действительно скучно. Но я бы приехала и утром, если бы не была уверена, что они вскоре заявятся.
- И вы не спросите, что произошло в столице? А может, я человека убил?
- Вы не похожи на убийцу, - возразила она, - но, если вы думаете, что я приехала напрасно, я не стану навязываться.
Он хотел ответить, как вдруг послышались шаги за дверью. Приглушенные голоса взволновали Елизавету так, что она с тоской вспомнила свои уютные покои. Троицкий по ее взгляду понял, что отступать поздно. Пригласив ее присесть у камина, он взял в руки газету. Елизавета Сергеевна почти без сил опустилась на кресло, чувствуя, как ноги стали ватными. В гостиную вошли дознаватели, представились и с подозрением взглянули на них.
- Чем обязаны, господа? – Елизавета Сергеевна и сама не ожидала от себя такой смелости, - в такой поздний час вы врываетесь в это имение. Что же привело вас сюда?
- Мадам, мы имеем дело к господину Троицкому, - дознаватель даже не поклонился и повернулся к соседу, - мы за вами.
- А что случилось? – спросил сосед, - меня в чем-то обвиняют?
- Да и вы хорошо знаете в чем, - вспылил пожилой дознаватель, - вы вызвали на дуэль иностранного посла. Он сейчас ранен и вам остается лишь молиться, чтобы он вообще выжил.
- Всего лишь, - фыркнула Елизавета Сергеевна, - посла мог вызвать кто угодно из господ.
- Но он назвал имя господина Троицкого, - сказал дознаватель, - вчера вечером состоялась дуэль, где ваш сосед забил дробины прямо ниже плеча соперника.
- Вчера вечером, господа, Алексей Иванович был у меня в гостях до позднего утра. Он заночевал у меня в имении и слуги могут подтвердить, - не моргнув глазом ответила Елизавета.
- У вас? – недоверчиво взглянул дознаватель.
- У меня были прекрасные добрые отношения с покойным дядюшкой Алексея Ивановича. Мы добрые соседи. А что такое? – Елизавета Сергеевна подумала, что еще немного и она упадет в обморок.
- Вы хотите сказать, что он ночевал у вас ночью? Вы ведь думаете о своей репутации, - дознаватель наблюдал как побагровела Елизавета.
- Да как вы смеете! – наконец, воскликнула она, - мы добрые соседи и часто ночуем друг у друга. Мы ведь почти где-то родственники. И почему я должна отчитываться и оправдываться? Да кто вы такой, милостивый государь! – Елизавета схватилась за веер, - я немедля напишу губернатору и пожалуюсь на произвол и оскорбление! Вы еще ответите!
Дознаватель тут же вспомнил, как тепло отзывался губернатор о Елизавете Троекуровой и решил отступить. Елизавета Сергеевна с надменным видом выслушала его скупые извинения и попросила оставить их в покое. Вскоре дознаватели откланялись, и они вновь остались одни.
- Лихо вы их, - покрутил головой Троицкий, - они все свои вопросы забыли.
- А вы действительно стрелялись! – восхитилась она, - наверное, из-за прекрасной дамы?
- Живущей в бордели, - добавил он.
- Ух ты! Расскажите! Это так интересно! – воодушевилась она.
- По глупости стрелялись, - ответил он, - а вы останетесь у меня? Вдруг за домом следят.
- Придется, - вздохнула она, - хотя я никогда не ночую у соседей. Знаете, я даже как-то ночевала в гостинице, когда еще папенька был. Так вот, тогда я поняла, что не могу уснуть в чужом месте. А что если я отъеду через пару часов?
- Они могут залечь в засаде до утра, - серьезно сказал он.
- Да вы что! – еще раз восхитилась Елизавета, для которой вечер превратился в целое путешествие, - ну, ничего. Няня со мной. Она сейчас обо всем распорядится. Не извольте беспокоиться. Няня знает ваших слуг и местные нравы.
- Ну, хоть кто-то их знает, - вырвалось у Троицкого, - мне бы еще узнать.
- Вы в этих краях новенький, но в имении, наверное, уже во всем разобрались? Вы ведь уже почти месяц как приехали.
- Я приехал и тут же почти на месяц уехал. Так что, я слуг даже на лица не помню, - признался он, - конечно, теперь я буду в имении и постараюсь привести дела в порядок.
- И тут вам нужна женская рука! – Елизавета решила взять быка за рога, - я могу вам помочь. У нас есть соседи Бестужевы. Фамилия громкая, но не родня канцлеру. Всего лишь однофамильцы. Так вот, у них есть девица на выданье. Уж какая красавица! Поедемте завтра же к ним с визитом!
- А вы долго не раздумываете, - улыбнулся Троицкий.
- Ах, граф, вы еще так молоды, - вздохнула она, - а мне жаль бедняжку. Ведь по всей округе и женихов не осталось. А с этим затягивать нельзя. Я сама носила траур по жениху и вот теперь живу одна. В большом имении так тоскливо, что мне хочется быть с гостями или встречать гостей. Вам непременно надо с ней познакомиться. Не буду же я постоянно приезжать к холостяку! Что скажут люди! – рассмеялась она.
Граф согласился, очаровываясь простотой и прямолинейностью соседки. Елизавета Сергеевна уже видела себя в имении Бестужевых на правах свахи. Ей не терпелось обсудить детали, но граф попросил хотя бы взглянуть на девицу, прежде чем решать женитьбу.
- А когда подрастут ваши дочери, они будут навещать меня. Я приготовлю им комнаты на вернем этаже и выделю горничных, - мечтала она, - и в моем доме будет звучать детский смех.
Приказав проводить повеселевшую Елизавету с няней в отведенные гостевые покои, граф закрылся в кабинете. Елизавета Сергеевна полночи беседовала с няней, будила ее, приказывая не спать, продолжая строить планы на двадцать лет вперед. С ними еще была и горничная, которая была рада перспективе женитьбы барина. По словам горничной барин был тих и незаметен. Елизавета Сергеевна качала головой, погружаясь в сладкую дрему.
Утром няня разбудила ее рано. Елизавета вышла в гостиную, заметив, что граф уже на ногах. В имении было тихо и светло.
- Ну что, поедемте? – спросила она за столом.
- Вы и мертвого уговорите, - не выдержал он, - только не делайте там явных намеков, сударыня.
- Я постараюсь оставить вас одних, и вы будете обязаны жениться, месье, - засмеялась она, - иначе, Иван Иванович, Бестужев будет с вами стреляться.
- Нет, нет, не оставляйте меня с ней наедине.
Елизавета кивнула, подумав, что все интересное ждет их впереди. Бестужевы приняли их с самого утра, не удивившись, зная привычку Елизаветы Сергеевны к ранним визитам. Она долго извинялась, рассматривая зардевшую дочь Ивана Ивановича. Уже за столом шла непринужденная беседа, в ходе которой Елизавета не удержалась, намекнув, что Троицкий холост. Бестужевы благосклонно отнеслись к этому, правда тут же отослали дочь из гостиной. Так требовал обычай. Елизавета Сергеевна сидела за широким столом с соседями, купаясь в лучах солнца и во всеобщем внимании. Она не переставала хвалить соседей, подчеркивая их преимущества и заботу о деревнях. И пока они мило беседовали в гостиной, на втором этаже имения разгорались нешуточные страсти.
Наталья Ивановна Бестужева действительно была молода и красива. Она старалась не замечать, как глазеют молодые крепостные, краснея от их взглядов. Она знала, что в нее влюблены и лишь вздыхала, понимая, что о взаимности не может быть и речи. Не то чтобы ей кто-то понравился, просто она хотела романтики. И вот именно этим утром, крепостной смельчак пробрался в покои Натальи. Заметив его за шторой, она вскрикнула и растерялась. Между тем он уже стоял перед ней на коленях, уверяя в любви и преданности. Наталья растерялась, не зная, что и сказать. И тут, словно гром среди ясного неба, двери в покои отворились и на пороге стояли родители и гости. Елизавета Сергеевна умилилась романтической сценой, когда как Наталья в ужасе застыла, глядя как в окно исчезает крепостной. Граф Троицкий молча повернулся и исчез за поворотом. За ним тут же бросилась Елизавета Сергеевна.
- Постойте! Куда же вы? – она нагнала его на первом этаже, - экий вы быстрый. Я чуть не запуталась в платье.
- Вы, сударыня, решили посмеяться надо мной?! – он строго взглянул на нее, - вы знали о ее вкусах?
- О каких вкусах? Да что вы, сударь! Это же милая романтичная сцена. Девица и сама не ожидала! А как она засовестилась! Вы же не думаете, что она влюблена в крепостного? 

***
     Елизавета Сергеевна была в нетерпении. Она то и дело подбегала к окнам, ожидая ответный визит. Горничные пожимали плечами на немой вопрос хозяйки, разводили руками. Она досадовала, размышляя как некстати подвернулся крепостной у ног Бестужевой. В тот злополучный день Елизавета в красках рассказывала горничным и няне о романтичной сцене, умиляясь и возмущаясь одновременно. Не то чтобы она осуждала девицу, просто не ко времени явился крепостной. Так думала она, прокручивая немую сцену на пороге покоев девицы Бестужевой.
- Представляю, какой скандал закатила дочери Мария Андреевна, - говорила она горничной, - а наш сосед надулся и спешно покинул имение Бестужевых, будто он уже ее жених. Чему там дуться то? Ах, как некстати появился крепостной. Что же теперь будет?
- Продадут его, матушка, - говорила горничная Настя, - как пить дать, продадут. А перед этим еще и плетей дадут. Видано ли, чтобы к благородной барышне пролез через окно! 
- И не говори, голубушка! – восклицала Елизавета, - я как увидела, так чуть чувств не лишилась! Но как прекрасна молодость и как нехитра ее пора!
Так проходили дни и недели, и эта тема уже приелась. Елизавета жаждала чего-то нового и решилась еще раз навестить соседа. Она понимала, что ответного визита не дождется. Приехав к соседу, она с удовлетворением отметила, что карету пропустили тотчас же. Въехав на просторный двор, Елизавета Сергеевна заметила пышную карету у самого крыльца. Не иначе как из самой столицы, подумала она. Ей показалось, что такая нарядная карета может принадлежать даме и от этой мысли ей стало хорошо. Наконец-то узнаю все сплетни столицы от дамы, думала она, воодушевляясь все больше. Она уже предвкушала отменный обед с модной дамой и молодым соседом. Тряхнув кудрями, Елизавета ворвалась в гостиную. Граф сидел у камина, но, увидев Елизавету, тут же пошел навстречу. Поцеловав ручку, он развернул ее к окну, у которого с бокалом вина стоял какой-то мужчина.
- Как вы кстати приехали, милая Елизавета Сергеевна! – воскликнул граф Троицкий, - позвольте представить вас, мою спасительницу, графу Печорину Кириллу Сергеевичу. Он мой генерал. Когда-то мой полк был под его началом.
- О! – выдохнула Елизавета Сергеевна, никогда не видевшая генералов, - ну что вы, милый граф.
Ей стало неловко в компании этого пышного генерала, которого так стройнила военная форма. Она заметила, что даже любопытство куда-то испарилось, уступив место стыду. Елизавета решила ретироваться, зная, что краснеет всегда не ко времени и до корней волос. Пробормотав, что она заехала лишь для конной прогулки, она извинилась и чуть ли не выбежала из гостиной.
- Постойте, куда же вы, - на этот раз за ней выбежал граф Троицкий, - вы что, смущены? Полно! Что за нелепость! Генерал холост, и я думал, вам будет полезна эта информация.
- Меня это совершенно не интересует, - выпалила Елизавета, - и вообще, если вы не хотите кататься верхом сейчас, позвольте мне проехаться по вашим полям.
- Не вижу вашей скаковой лошади, - заметил он.
- Ее должны привести мужики, но я выеду им навстречу в карете.
Елизавета и сама не помнила, как всеми правдами и неправдами выкатилась в карете в сторону дома, отчаянно размахивая веером. Она испуганно озиралась, плотно закрыв бархатные занавески. Также, она заметила, что ее карета не так нарядна, как генеральская. Горько усмехнувшись, она подумала, что Печорин, видимо, принял ее за деревенщину и от этой мысли ей стало лишь хуже. Она тут же вспомнила о возрасте, о полноте, которая всегда была ее вечным спутником, о редких локонах, которые приходилось завивать, даже о толстых пальцах. И тут она впервые чуть не разревелась, пожалев, что не надела перчаток. Отбросив варежки, Елизавета расстроилась и была близка к обмороку. Так она думала, удивляясь, что вообще не упала без чувств при статном генерале, который еще и холост. Она понимала, что он чуть старше нее и этот факт просто убивал. Если он был бы молодым, как граф, ей было бы проще отнестись со снисходительностью старшего. Будучи оптимисткой по жизни, Елизавета поздравила себя с тем, что вообще уехала раньше, прежде чем сели за стол. Обеда с генералом она бы просто не пережила. Поздравив себя хотя бы с этим успехом, Елизавета Сергеевна решила не ездить к соседу, пока разведка в лице слуг не сообщит об отъезде генерала.      
Наутро в покои Елизаветы ворвалась горничная, при этом громко захлопнула дверь. Елизавета Сергеевна, едва открыв глаза, недовольно взглянув на горничную, решила, что в доме действительно что-то стряслось. Она села на кровать и накинула халат.
- Что-то случилось? – нетерпеливо спросила Елизавета, - что ты трясешься?
- Она приехала! – прошептала горничная Настя, - она уже здесь!
- Как уже здесь?! – Елизавета тут же вспомнила о своей самой вредной родственнице и нахмурилась, - это сущее бедствие уже здесь?
- Слезает с кареты, - горничная спряталась за штору и кивнула, глядя в окно, - что теперь будет-то?
- Мы пережили ее в тот раз, переживем и в этот, - философски заметила Елизавета.
Родная сестра отца Елизаветы, Марфа Семеновна Червицкая, была грозой всего имения. Она всякий раз грозилась отсудить часть имения, ссылаясь на какие-то только ей ведомые документы. Елизавета Сергеевна понимала, что, возможно, такие документы у тетки имеются и старалась не спорить. Также, она надеялась, что тетка не задержится долго. Обычно она приезжала на пару недель и вновь ехала домой, где жила с сыном. Марфа Семеновна всегда напоминала о своих внуках, младшему из которых и следовало, по ее мнению, наследовать имение после Елизаветы Сергеевны. Она внушала это племяннице всякий раз, и та уже знала наперед все ее фразы. Облачившись в домашнее, Елизавета спустилась вниз, чтобы встретить тетку.
Марфа Семеновна была недовольна. Она уже слышала в уездном городе последние новости имения. Как оказалось, ее племянница принимала ночью графа Троицкого, нисколько не думая о репутации рода Троекуровых. Она приехала если не покарать, то наказать ее раз и навсегда. Еще не хватало, ему приглянется имение и женится по расчету, думала она. Но, увидев племянницу, она успокоилась. На такой мощной фигуре даже самый расчетливый молодой человек не женится, подумала она, сморщившись от поцелуя. Елизавета Сергеевна задавала обычные вопросы, интересуясь делами двоюродного брата и его семьи.
- Как будто тебя это волнует! – оттолкнула ее руку Марфа Семеновна, - с каких пор ты решила интересоваться его делами!
Елизавета Сергеевна подумала, что ничто не меняется в их диалоге. Точно такой ответ она слышала и в прошлом году. А потому, она решила промолчать, распорядившись накрыть на стол. Также, она распорядилась подготовить покои тетушки.
- Боишься меня, - удовлетворенно хмыкнула тетушка, - правильно делаешь. А то как отсужу половину имения то! Радуйся, что сыну моему не нужны деньги, а то! Но не за тем я к тебе приехала. Притащилась, не смотря на мороз и ужасные дороги.
Елизавета Сергеевна вспомнила, что тетушка обычно приезжала летом и сразу насторожилась. На вопрос что же случилось, тетушка лишь громко фыркнула и с презрением взглянула на нее.
- После поговорим, - сказала Марфа Семеновна, - чаю хочу горячего. Да, натворила ты, девонька, дел. Впору тебя в монастырь на постриг!
- Вы, наверное, шутите, - Елизавета сурово взглянула на тетку, давая понять, что уже достаточно взрослая, чтобы постоять за себя.
- Отца нет, так ты решила, что на тебя управы не будет, - покачала головой тетка уже будучи за столом, - опозорить нас решила!
- Ну все, хватит, - Елизавета Сергеевна в душе аплодировала своей смелости, - что вы себе позволяете!
- Нет, это что ты себе позволяешь! – тетку буквально трясло от злости, - крутишь хвостом перед молодым соседом! Принимаешь его ночью! Мне все доложили!
- Ах, это, - Елизавета махнула ручкой, чем пуще разозлила старуху, - а вы сразу поверили. Вы ведь моя родная тетка, а верите всем, кроме меня!
- Стара ты уже для этих дел, - тетка стукнула по столу, - вижу, как блестят глаза. Да только это у тебя и осталось. Ты посмотри на себя! Жалкое зрелище! Ты полнеешь с каждым годом. Уж не на сносях ли!
- Вы, я вижу, решили вконец разругаться, - заметила Елизавета, - раз нет папеньки, так решили с сиротой не церемониться!
Марфа Семеновна хотела было разнести в пух и прах племянницу, как тут явилась горничная, доложив о визите графа и генерала. Сузив глаза, Марфа Семеновна с ненавистью взглянула на племянницу. Нет, определенно она права и дело тут нечисто. Кто-то из этих двух мужчин польстился на имение! Так думала она и это явственно читалось в ее злобном взгляде.
- Проси, - Елизавета Сергеевна была рада небольшому перерыву в самом ужасном на ее веку диалоге.
Пригласив к столу гостей, она поспешно спрятала руки под стол. Слегка полинявшее домашнее платье портило настроение. А любознательный взгляд генерала вгонял в краску.
- Ты еще не разучилась краснеть, - добила ее тетка, - ишь, как залилась-то!
- Душно что-то здесь, - заметила Елизавета и была рада поддержке графа.
- Да, здесь действительно душно, - поддержал он, - надо с утра проветривать гостиную.
- Лиза совсем не умеет вести хозяйство, - проворчала Марфа Семеновна, - Лиза, Лизонька. Да, было время, когда мы называли ее так, но не подумайте, господа, что она соответствовала этому ласковому имени. Елизавета всегда была такой крупной. А в детстве ела за двоих за что и получала от меня. Я пыталась оставлять ее без ужина, но няня вечно все портила, подкармливая ребенка в покоях.
- Да, чудное было детство, - заметила Елизавета Сергеевна.
Она была зла на весь мир. Тетка и генерал приехали некстати. А тем временем, тетка сообщала такое, от чего Елизавете Сергеевне хотелось провалиться сквозь землю.
- Помню, ты любила лазать по деревьям, - говорила тетка, - один раз чуть не упала, повиснув на суку. Платье тогда задралось, и ты так орала! А синие панталоны рассмешили всех гостей. Сук не выдержал, и ты мешком плюхнулась на землю. И долго плакала, все не могла успокоиться.
Елизавета Сергеевна прекрасно помнила тот случай. Она подумала, что будь жива маменька, синих панталон у нее точно не было бы. Их ей подарила тетушка и она теперь еще и насмехается! Елизавета с мышиной покорностью пыталась дождаться конца балагана, уже не пытаясь улыбаться. Ей было ужасно неловко, она то и дело замечала участливые взгляды мужчин.
- А мы хотели пригласить вас на прогулку в карете, - граф попытался прервать воспоминания Марфы Семеновны, - Елизавета Сергеевна, не откажите в любезности составить компанию.
- Да в уме ли вы, милостивый государь, - вмешалась тетка, - Лиза хоть и стара уже, а все же девица. Чтобы девица нашего рода в одной карете с мужчинами!
- Мы ведь соседи, - пыталась сопротивляться Елизавета.
- Наслышана я о ваших встречах. Весь уезд вскоре знать будет. Впору в монастырь на постриг да поскорее! – отрезала тетка.
- Да что вы такое говорите! – возмутился граф Троицкий, - какое право вы вообще имеете судить Елизавету Сергеевну! Вы, злобное чудовище!
- Ну знаете ли! – тетка едва не задохнулась от такого выпада, - я упеку ее в монастырь! Привыкли вести разгульный образ жизни, молодой человек! Кто вам дал право говорить со мной в моем же доме таким недопустимым тоном! Да, да! Не смотрите на нее. Это и мое имение тоже! И чтобы вы знали, если вы решили оттяпать его, женившись на Елизавете, вам имения не видать! Оно перейдет в наследство моему внуку!
- Так вот оно что! – граф даже улыбнулся жадности тетки, - вы боитесь профукать имение.
- Оно досталось нам от отца. У меня имеются все документы на наследство! – побагровела Марфа Семеновна, - что же до Лизы, так она ничего не получит! Мой брат позаботился и правильно составил завещание.
- А позвольте спросить, где оно находится? – вдруг спросил генерал.
Елизавета Сергеевна не смела на него даже взглянуть, понимая, что птица не ее полета. Марфа Семеновна тем временем вовсе была близка к обмороку и сопротивлялась как могла, наговорив кучу гадостей в адрес племянницы. Елизавета знала, что ее не любят, но не думала, что до такой степени. Она с тоской вспомнила, как дала уговорить себя тетке продать дом в городе. Сейчас ей действительно некуда было податься. Она знала, что тетка вовсе не желает ей счастья, но все же надеялась на какое-то женское участие. Вскоре мужчины откланялись, тетка тоже спешно выехала в город, чтобы взяться за племянницу. Уезжая, она так и сказала, пригрозив ей всеми проклятиями.
Через несколько дней к ней приехал граф Троицкий. Увидев настороженный взгляд Елизаветы, он заверил, что прибыл один. Проводив его в гостиную, Елизавета распорядилась накрыть на стол. С самого утра у нее пропал аппетит, и она поникла, понимая всю свою ничтожность и бессилие. Проплакав три ночи подряд, Елизавета выглядела бледной и уставшей.
- И что это было тем утром? Что за бес вселился в вашу тетку? – граф Троицкий внимательно посмотрел на нее, - вы не можете ее бояться. Вы уже не ребенок, Елизавета Сергеевна.
- У нее есть документы на имение.
- Нет у нее никаких документов. Я удостоверился, - удивил ее граф, - а потому не принимайте ее вовсе!   
- Вы не знаете, - махнула она рукой, - да и родня она мне. Единственная тетка.
- Желающая упрятать вас в монастырь с позором, - заметил он, - я точно знаю, что у нее нет никаких документов на это имение. Она вас попросту пугает. У губернатора есть копия завещания, в котором ясно сказано, что лишь в случае вашей кончины она наследует это имение.
- Она говорила, что есть еще один документ, - неуверенно сказала Елизавета.
- Чушь! Говорит, чтобы вы ее боялись и только, - заверил он.
- Стыдно перед вашим гостем. Надеюсь, он уже уехал?
- В тот же день. Но он обещал вернуться.
- Умоляю, не привозите его сюда. Мне так стыдно! Как вспомню то утро! Такого позора я еще не испытывала.
- Да, яд она умеет источать.
- Еще как! – улыбнулась Елизавета.
- Наш генерал даже на поле боя такого не видывал. Ваша тетка с легкостью забила бы своей тростью любого шляхтича, - рассмеялся граф.
Граф продолжал говорить, и Елизавета немного стала приходить в себя. Она не стеснялась припухших от слез глаз, улыбаясь все шире. Граф же тем временем рассказал ей о первом выезде с дочерью Бестужевых. Елизавета Сергеевна была рада за них, понимая, что у нее такого выезда уже не будет. От этой мысли ей и вовсе стало не по себе.
После отъезда гостя, Елизавета смахнула душившие слезы и прошла на кухню. Решив заесть горе чем-нибудь сладким, она взяла кусок пирога со стола. Яблочный пирог был хорош. Елизавета Сергеевна даже подумала, что жизнь удалась, раз тетка не осталась гостить неделями. Правда, ей пришлось дорого за это заплатить. Она все еще вспоминала обидные слова, которые, как она решила, были правдивы. Да, она не молода и уж точно никогда не была стройна. Вздохнув, Елизавета приняла чашку чая, устроившись за столом прислуги.
- Вам бы, матушка, пройти к себе в покои или в гостиную да переодеться, - заметила горничная.
- Не хочу там одна сидеть. Здесь интересней. Лучше расскажи, как устроились наши молодые? 
Елизавета Сергеевна всегда любила послушать о жизни простых крепостных. Она вспомнила пару, что не так давно венчались. Узнав, что у них нет своего жилья, она распорядилась выдать денег на постройку избы в деревне.
- Пусть строятся весной, - говорила она, - скорее бы весна, Настя! Скорее бы тепло!
- А кто был тот военный, что приезжал с графом? – спросила вошедшая няня.
- Лучше не вспоминай, - отрезала Елизавета, - так опозорила меня тетка перед ним! Я чуть со стыда не сгорела!
- А он смотрел на тебя, матушка, - продолжала няня, - так смотрел!
- Ну еще бы. Наверное, впервые слышал такое о женщине вообще! – Лиза поспешно смахнула слезы, - а что ты топчешься на пороге?
- Так прибыл генерал тот, - ответила няня, - ожидает в гостиной.
- Как прибыл? – расстроилась Елизавета Сергеевна.
Она вдруг увидела за спиной няни генерала и вовсе опешила. Закутавшись в шаль, Елизавета не решилась встать с места, понимая, что в таком ужасном виде генерал ее не видел. Тем временем он прошел на кухню и поздоровался с ней. Девки заулыбались и тут же исчезли из кухни, забрав няню с собой. Елизавета Сергеевна не знала, что и сказать, понимая, что он прибыл с визитом один.
***
Во французских романах, коими зачитывалась до поздней ночи Елизавета Сергеевна, визит мужчины неизбежно влек за собой череду романтических событий, так волновавших не только одно лишь женское сердце, но и всю округу в целом. Именно такие мысли промелькнули в голове нашей героини. Еще она напомнила себе, что если уж не везет, то не везет тотально. Итак, перед ней стоял мужчина в военной форме, выглядел он прекрасно и одет был соответствующе. Когда как сама Елизавета была в обычном домашнем платье. И все же тут ей пришел на выручку многолетний опыт общения с людьми. От нее не укрылся тот факт, что генерал был чем-то очень удручен. Казалось, он отчего-то неимоверно страдал. Как человек милосердный, Елизавета тут же отбросила свои страхи, посчитав, что сейчас уж точно не до них. Она запахнула широкую шаль и доверительно улыбнулась.
- Может, мы пройдем в гостиную, - сказала она, - я здесь так редко бываю, что не привычно. Я лишь спустилась распорядиться насчет стола.
- Как вам будет угодно, сударыня, - поклонился он.
Они вышли, и Елизавета поручила расторопному слуге проводить его сиятельство в гостиную, решив переодеться как следует. Уже через полчаса она сидела напротив него, радуясь, что есть нечто, что затмило в его сознании недавний инцидент. Услышав его первые слова, она подумала, что рано обрадовалась.
- Вы оказались весьма стойкой, - сказал он, - хоть и не дали отпор Марфе Семеновне.
- Я всегда робею перед ней, - призналась Елизавета, - но вас сюда не это привело, не так ли?
- Это так, - вздохнул он и опустил голову, - даже не знаю, с чего начать.
- В этом деле замешана девица? – вдруг спросила Елизавета.
- Дочь.
- О, граф говорил, будто вы холосты.
- Граф не знает, что я уже давно как овдовел. У меня есть взрослая дочь.
- Прекрасно, что есть дочь, - кивнула она, - у меня вообще нет детей, а вам в этом повезло.
- Повезло. Она такая красивая и прелестная! Чудо как хороша. А моя жизнь военная, сами понимаете.
- Не совсем, - не поняла Елизавета, - с ней что-то не так?
- Я хотел попросить вас устроить ее судьбу.
- Меня? – удивилась Елизавета.
- Граф Троицкий очень привязан к вам и весьма лестно отзывается. Вы для него самоотверженная душа, помогающая всем, кто нуждается в помощи. Возможно, вы не замечаете, но к вам нетрудно привязаться. Я его даже понимаю. У вас доброе сердце и теплый взгляд.
- А причем здесь граф и ваша дочь? – она стала догадываться и с особенным пониманием взглянула на генерала, - насколько я знаю, у него амурные дела с девицей Бестужевой.
- Именно! У моего лучшего полковника амурные дела с какой-то девицей.
- Девицей благородного происхождения, - напомнила Елизавета.
- Но он единственный, кому я могу доверить дочь. Я не могу сказать ему об этом и потому решился прийти к вам. Думаю, вы мне поможете.
- Я? – растерялась Елизавета, - то есть вы хотите, устроить брак графа Троицкого с вашей дочерью?
- Повлияйте на него, прошу вас. Вас он не колеблясь послушает.
- А как же Бестужева?
- К черту Бестужевых. Через месяц государыня отправляет меня к шляхтичам. Я там могу и погибнуть. Но перед походом я бы хотел увидеть дочь рядом с графом. Вы меня понимаете?
Генерал говорил пылко, мотивируя тем, что раненного графа не призовут на службу. Елизавета не на шутку задумалась. И тут ей пришла мысль посоветоваться. Но с кем же, гадала она, сразу же отбросив прислугу. Как бы она ни думала, на ум приходило лишь одно имя. Посчитав это за иронию судьбы, она решилась пригласить погостить на пару дней свою соседку, графиню Шереметьеву Луизу Константиновну. Вдовствующая графиня была прозорлива, чем пугала Елизавету безмерно. Она была примерно того же возраста что и Марфа Семеновна. Поговаривали, что они были даже дружны в юности. Но после, выйдя замуж, они отчего-то возненавидели друг друга. Елизавета поделилась этой мыслью с генералом, мотивируя тем, что без старой гвардии здесь не обойтись. Генерал просил не афишировать, на что Елизавета заверила, что графиня Шереметьева уж точно не любит сплетни. Отправив гонца к графине, Елизавета уделила генералу покои, пригласив остаться на пару дней и составить им компанию. А заодно она пригласила и его дочь. К вечеру к имению приблизились две кареты. Елизавета с волнением наблюдала из окна, как к крыльцу подходят дочь генерала, юная девица Мария и пожилая леди в лице графини.
Графиня Шереметьева пристально взглянула на девицу, задаваясь вопросом, и догадываясь, что это и есть источник нового. Она пропустила девицу вперед, не спеша войти в дом. Вдыхая морозный воздух, графиня осмотрелась, вспоминая, где в юности стояли качели во дворе и с тоской глядя на заснеженную лужайку, где она часто устраивала пикник с бывшей подругой. Воспоминания о Марфе Семеновне омрачили ее чело и она, стукнув тростью, степенно вошла в дом.
У дверей ее встретила Елизавета. Вдовствующая графиня любезно поздоровалась, отметив румянец на нежной коже. Потрепав Елизавету Сергеевну по щечке, словно дитя, она отметила ее превосходный вкус на гардероб. Елизавета зарделась, ожидая подобную похвалу. Ей казалось, что это обычные слова любезности и не более.
- У вас гости, моя милая? – графиня сузила глаза, увидев вдали фигуру генерала, - у вас помолвка? Неужели я дожила!
- Тише! – Елизавета взяла ее под руку и повела в покои, - идемте, вам надобно переодеться.
- Ты хотела сказать, сесть на горшок, - усмехнулась графиня, - у нас осталось только это. Или я могу тебе еще сгодиться? Рассказывай. Мне не терпится услышать. Кто эта девица? – она указала на силуэт девушки у окна гостиной.
- Идемте, я вам все расскажу, - Елизавета повела ее в покои на первом этаже.
Графиня позволила шустрой горничной переодеть себя, изредка комментируя и напоминая о своем почтенном возрасте. Увидев красноречивый взгляд Елизаветы, вдовствующая графиня мигом выдворила горничную прочь, приказав слуге закрыть дверь и отойти к окну в прихожей.
- Ну, милая, - она живым взглядом посмотрела на Елизавету и той померещились искры в старческих глазах, - рассказывай. Тот мужчина у окна, кто он? Это его девица?
- Дочь.
- Ага. Это ведь не родственники.
- Это генерал графа Троицкого.
- Того самого щеголя, что не так давно переехал, - уточнила графиня.
Елизавета в двух словах рассказала ей о сложившейся ситуации и необычной просьбе генерала. Графиня кивнула, задумчиво глядя вдаль. Они прошли в гостиную к генералу и вскоре, после чинного ужина, графиня отослала Марию отдыхать.
- Вам, молодым, душенька, надо больше спать, - ласково произнесла она, - ах, какое это чудное время, молодость, когда долго спишь и не слышишь ничего. Ни топота ног, ни голосов, ничего. Идите, дитя, горничные расскажут вам последние сплетни перед сном.
Графиня дождалась, когда дверь закроется и уже со всей серьезностью взглянула на генерала и Елизавету. Отметив, что девица Бестужева все же благородных кровей, она вдруг вспомнила об инциденте с крепостным.
- А вам откуда известно? – удивилась Елизавета.
- Болтливые слуги бывают во всех домах, - строго ответила графиня, - что было то было. Негоже благородной девице путать свое имя в каких-то сплетнях с крепостным. Много чести, знаете ли для крепостного.
- Но они молоды и красивы. Бестужева просто не ожидала такой пылкости, - пробовала защитить ее Елизавета.
- Бестужева сама допустила такую пылкость, - возразила графиня, - вот к тебе же никто за все это время в окна не лез. Не лез, не то я бы узнала от слуг.
- Она так красива, - не уступала Елизавета.
- И глупа непомерно, - отрезала графиня, - месье Печорин прав. Графу Троицкому Бестужева вовсе не пара. А вот дочь генерала Печорина, воспитанная в монастыре девица, настоящая пара и есть. И не спорь, Лиза, мы уже все должны решить. Ты устроишь бал.
- Бал? – удивилась Елизавета, - да я сто лет не устраивала балы. Я даже не знаю, как это делается.
- А Марфа Семеновна тебя, конечно, ничему не научила. Ничего, мы пригласим ее и устроим бал. Мы тебе поможем.
- Вы же не переносите друг друга, - напомнила Елизавета.
- Не дерзи. Не так уж все плохо. Конечно, я не горю желанием ее увидеть, но ради такого дела надо постараться. Все просто. Нужен бал, ведь именно на балу заключаются самые романтичные союзы. А вы, генерал, постараетесь застать свою дочь с графом наедине.
- Вы готовите ловушку, совсем как опытный стратег, - улыбнулся генерал.
- Я думаю, ваша дочь его очарует. А ты, Лиза, не бойся Марфы Семеновны. Я ее усмирю.
Елизавета усомнилась в последних словах, на что графиня лишь усмехнулась. Вскоре они составили текст приглашения Марфе Семеновне и пригласили погостить в поместье. Провожая графиню в покои, Елизавета боялась представить гнев тетушки, которая не так давно отъехала из поместья. Действительно, на следующий день к обеду карета Марфы Семеновны въехала на просторный двор.
- Она уже здесь! – воскликнула прибежавшая горничная.
- Прекрасно, - кивнула вдовствующая графиня, - Лизонька, милая, не говори ей обо мне. Хочу увидеть ее лицо, когда она увидит меня в этой прекрасной гостиной у камина.
Елизавета Сергеевна бросилась на первый этаж, встретив разгневанную Марфу Семеновну.
- Ты, наверное, издеваешься надо мной! – перешла на крик тетка, - мало того, что я пережила в тот раз, так еще и какой-то бал! Ты что, решила на балу объявить о помолвке с графом? Ты с ума сошла!
- Не будет никакой помолвки, - заверила ее Елизавета.
- Тогда какого черта ты решила устроить бал! Ты хоть понимаешь…
Марфа Семеновна так и недоговорила фразу, увидев у камина в гостиной свою давнюю неприятельницу. Елизавете показалось, что они готовы поубивать друг друга взглядами. В воздухе повисла свинцовая тишина.
- Выдохни, Марфа Семеновна, - сказала вдовствующая графиня, - ну что, притащилась таки сюда? Может, хоть в этот раз поможешь деточке устроить бал. Ты все же ее тетка.
- Лиза, что тут делает эта графиня? – рявкнула Марфа Семеновна, - ты ее в пику мне пригласила?!
- Мир не вертится вокруг тебя, - заметила графиня, - нам всем действительно нужен бал.
- Ах, тебе нужен бал! В моем имении! Как-будто у тебя нет своего! – Марфа Семеновна подумала, что еще чуть-чуть и она просто задохнется от негодования, - как ты вообще посмела сюда явиться!
- Надо же, какая ты злопамятная, - невозмутимо произнесла вдовствующая графиня, - и мстительная. Где твое милосердие?
- Лиза, немедленно выставь ее отсюда! Да что там, я сама требую, чтобы вы немедленно убирались! – Марфа Семеновна встала в позу, демонстративно указав на дверь.
- Ты вовсе не хозяйка здесь. Прошло столько лет, ты успела состариться, но все также исходишь злобой, - покачала головой графиня, - а все потому, что я когда-то…
- Молчи! – выкрикнула Марфа Семеновна.
- Помнишь? Если не хочешь, чтобы я все рассказала, ты нам поможешь устроить бал. Ведь поможешь?
- И к чему бал? – Марфа Семеновна села у камина и бросила злобный взгляд на генерала, - и что здесь делает мужчина?
- Это генерал Печорин, - сказала Елизавета.
- Я прекрасно помню кто это! Он был здесь с твоим любовником, - отрезала Марфа Семеновна.
- Марфа! Ты невыносима! – не выдержала вдовствующая графиня, - я так и быть, расскажу. Видишь ли, Лиза, твоя тетка была не такой как ты в пору своей юности. Даже в молодости она не была такой как ты.
- Началось! – стукнула об пол тростью Марфа Семеновна.
- Да хоть трость сломай, я все расскажу! Так вот, Лиза, было время, когда за нами ухаживали, а за ней нет. А все потому, что у нее не было фигуры. Марфа Семеновна была тощей, как доска! И лишь поэтому всегда завидовала твоим формам. Заметив, что четырнадцатилетняя Лиза гораздо женственнее тебя, я Марфа, подписала ей тогда несносное обращение. Ты морила ее голодом, мне рассказывали слуги. Но ты всегда оставалась как перевернутый колокольчик. Ты никогда не теряла сознание лишь потому, что тебя, в отличие от всех барышень, не стягивал корсет! Там просто нечего стягивать! И ты завидовала девочке, морила ее, прятала от кавалеров. Ты сломала ей жизнь и все еще не признаешь этого!
Елизавета Сергеевна не ожидала подобного поворота. Неожиданно перед ней пронеслось все прошлое, когда стройная тетка упрекала ее за пышны бедра и заставляла носить платья на испанский манер, с закрытым воротом. Вот и сейчас на ней было такое же платье. Марфа Семеновна ненавидяще смотрела на вдовствующую графиню, а та попросту продолжала вспоминать те балы и кавалеров, которые попросту обошли вниманием тетку.
- Ты всегда мне завидовала! – вдруг рявкнула Марфа Семеновна, - и сейчас завидуешь.
- Тебе удалось выйти замуж, ведь с солидным приданым тебя обеспечили, - едко заметила графиня, - но ума от этого не прибавилось. И если ты не хочешь, чтобы в уездном городе болтали об этом, ты поможешь нам устроить бал. Ты ведь самая старшая из рода Троекуровых. Ты должна поддержать Лизу.
- Ах, бал? – переключилась Марфа Семеновна, - и какова же цель?
- Граф Троицкий должен жениться на дочери генерала, - ответила графиня, - кому как ни нам изобразить негодование и устроить скандал, застав молодых наедине. У тебя это отлично получается.
- Я все равно тебя ненавижу, - буркнула Марфа Семеновна.
- Взаимно, дорогая. – улыбнулась графиня, - но сейчас мы выступим вместе, как в былые времена. Мы загоним графа Троицкого в угол, и он женится на благородной девице. А наш генерал со спокойным сердцем отправится в поход.   
- Нам нужна белошвейка, - сдалась Марфа Семеновна.
- Ты права, нам нужна белошвейка. Лиза, душенька, распорядись отправить в уездный город карету. И держите все втайне от графа Троицкого. Генерал, вы можете оставить нас и помешать графу встречаться с девицей Бестужевых. Мария останется с нами.
- А причем здесь девица Бестужевых? – вспыхнула Марфа Семеновна, - после случая с крепостным ей уже не на что надеяться.
- Но она не виновата, - пробовала защитить ее Елизавета Сергеевна.
- Высший свет не потерпит подобного, - возразила Марфа Семеновна.
- И здесь я с тобой согласна, - кивнула вдовствующая графиня, - порой, высший свет диктует жестокие правила. Надобно блюсти их, не то не будет достойной партии.
Елизавета Сергеевна проводила генерала и еще долго сидела в гостиной, слушая двух бывших подруг, встретившихся из-за странного стечения обстоятельств. На фоне предстоящего бала Елизавета Сергеевна забыла о генерале, прогнав прочь все мысли о нем. Она понимала отчего была так взволнована тетушка, и даже сумела ее простить. Елизавета зачаровано слушала воспоминания двух дам, которые продолжали рассуждать о высокой морали, строя победоносный план венчания графа и генеральской дочки. Бал, на котором за одним красноречивым взглядом будет таиться целая история, словно уже витал в воздухе поместья. Служанки и слуги начали подготовку к встрече гостей, снимая чехлы с гостевых комнат на третьем этаже.

***

Бал! Живущие в округе соседи получили приглашение на бал в поместье Троекуровых. То самое приглашение, вызвавшее немало толков и пересудов. Все гадали, в связи с чем Марфа Семеновна устраивает этот бал. И пока сани с модистками и белошвейками бороздили заснеженные дороги, сами господа добирались друг до друга на каретах, собирая детальную информацию от слуг каждого имения. К великой досаде, слуги имения Троекуровых в харчевнях молчали и было не понятно, что же вообще замышляет Елизавета. Узнав от слуг, что в имении Троекуровых гостит Луиза Константиновна Шереметьева, высший свет был поражен. Всем была известна вражда двух графинь и было нешуточным то дело, ради которого они поступились гордостью и объявили временное перемирие. Женская вражда во все времена оставалась загадочной и жестокой. За ней всегда скрывались самые страшные тайны, и никто не желал стать объектом насмешек в этой вражде. Обе пожилые графини были под стать друг другу и имели достаточный вес в обществе. Ни одна дебютантка не могла выйти в свет без предварительного благословения одной из них. На бал пригласили и дебютанток, чем оживили уезд, взволновав их матерей и опустошив кошели отцов. Каждый хотел, чтобы его дочь выглядела особенно и старался как мог. Лучшие модистки давали дельные советы дебютанткам и это было лишь на руку самим вдовствующим графиням.
Ранним утром Елизавета Сергеевна отчитывалась перед тетушкой о проделанной работе. К балу все было готово. За пару недель слуги и горничные подготовили дом, а белошвейки успели сшить гардеробы. Придирчиво рассматривая прикатившие манекены, графини о чем-то шушукались, что удивило Елизавету Сергеевну.
- Лизавете Сергеевне, я так думаю, пора бы уже сменить закрытое платье на платье с декольте, - сказала Луиза Константиновна, - тем более ей есть что подчеркнуть.
- Ни за что! – выпалила Елизавета, - я всю жизнь ношу высокий воротник и не привыкла к другому стилю. А на балу мне вообще будет не до себя.
- Милая, вам всегда должно быть до себя, - наставительно сказала вдовствующая графиня, - вот видишь, Марфа Семеновна, до чего ты довела бедняжку.
- Я виновата? – вспылила Марфа Семеновна, - да что ты вообще знаешь о нашей жизни!
- Не начинай, - махнула рукой вдовствующая графиня.
- А ты хоть раз выслушай до конца! – распалялась Марфа Семеновна, - много мне было, когда я осталась без матери и отца на попечении брата? Мне приходилось стать Лизе матерью и следить за ее подобающим видом! В те года я сама была молода, и ведь именно ваша матушка дала мне дельный совет, облачить девочку в испанский стиль. Ваша матушка утверждала, что таким образом, девица вырастит благонравной и не вызовет пересудов в обществе. На нее не будут глазеть, что не создаст мне проблем и будет лишь на пользу. Ты хоть видела, что на дочери генерала? А ведь девица из монастыря! Ладно, я была молода и ошиблась, но с Марией мы еще можем наверстать упущенное. Лизе уже это не поможет.
- Чушь! Ты тряслась за это поместье, будь оно не ладно! – воскликнула Луиза Константиновна, - так что не надо оправдываться! А у Лизы все еще впереди! У нее сохранились формы, надо признать, весьма соблазнительные.
- Ты просто невыносима! – выдохнула Марфа Семеновна, - да ты рада будешь, если Лиза вляпается в какую-нибудь историю с мужчиной! Ты ведь только и ждешь моего позора!
- Ей давно пора вляпаться в историю с мужчиной, - подхватила вдовствующая графиня, - тебе давно пора застать ее в объятиях того же генерала. Чем тебе не жених? Девочка выросла, а ты ее все держишь на коротком поводке!
- Я не хочу замуж, - робко пыталась вставить слово Елизавета, - и вообще у нас иная цель на балу.
- Никогда не помешает запасной вариант, - пробормотала вдовствующая графиня, - еще ни один бал не был с предсказуемым исходом. Благо, мы пригласили множество дебютанток и их матерям, я надеюсь, будет чем заняться. Они будут следить за дочерями, и, надеюсь, не заметят главной аферы бала.
- Ладно. Лиза, тебе надо декольте, - вдруг сказала Марфа Семеновна, - у тебя действительно весьма недурная фигура. Перешейте, - она ткнула тростью на манекен с испанским стилем.
- Но тетушка!
- Не то меня сочтут мегерой. Ты уже в том возрасте, когда пора думать своей головой. И хватит на меня оглядываться, - вздохнула Марфа Семеновна, - только прекрати краснеть при каждом взгляде каждого мужчины. Это тебя выдает с головой и вовсе не красит.
- Побольше пудры, моя дорогая, - поддержала вдовствующая графиня.
- Позвольте мне самой решать. Испанский стиль останется, - твердо решила Елизавета.
- Если ты думаешь удивить кого-то из мужчин множеством пуговиц от талии до подбородка, ты ошибаешься, - не выдержала Луиза Константиновна.
- Меня не интересуют мужчины. Я вообще за Марию переживаю, - оправдывалась Елизавета.
Махнув на нее рукой, пожилые дамы переключились на наряд Марии и остались довольны. Слуга при них измерил декольте, рукава и корсет, с облегчением увидев их благосклонное мнение. Елизавета Сергеевна заметила, что декольте как будто бы слишком, но ее тут же заверили, что в таком деле слишком не бывает. После перешли к парикам и тоже остались довольны. Словом, последние штрихи были сделаны, а Марию и вовсе не стали посвящать в тайну аферы.
Лишь через три дня на просторный двор имения стали въезжать кареты. Горничные и служанки с восторгом разглядывали пышные наряды, заранее зная от слуг других поместий цвета их господ. Елизавета Сергеевна была в привычном наряде из очень дорогой ткани. Она считала, что дорогая ткань уже сама по себе скрасит любой наряд. Она стояла с тетушкой, принимая гостей. С ними также стоял и сын Марфы Семеновны, Андрей Иванович Червицкий. Приехали также его супруга, три дочери и два сына. Елизавета Сергеевна любила своих племянников, краем глаза наблюдая, как они уже флиртуют с девицами, посылая красноречивые взгляды. Да, как и принято на балу, здесь все знали друг друга, но все же подходили парами, чинно и степенно. Генерала с дочерью знакомила со всеми графиня Шереметьева и всем было понятно, что эту дебютантку она взяла под свою защиту. Многие молодые юноши, увидев вдовствующую графиню возле Марии Печориной, не посмели даже взглянуть на девицу. Было ясно, что графиня этого не потерпит. Наконец, последним прибыл граф Троицкий. Дамы с облегчением вздохнули, понимая, что игра началась. Конечно, за столом Мария Печорина сидела как можно дальше от графа Троицкого. Все было продумало заранее, чтобы уж бить наверняка. После застолья все решили послушать музыку, и сели вокруг фортепьяно. Елизавета Сергеевна заметила, что и здесь Марию посадили как можно дальше от графа Троицкого. Генерал сидел рядом с графом, изредка поглядывая на сидящую возле Елизаветы дочь. Взглянув на старую гвардию в лице двух графинь, он успокоился. Эти знали свое дело и сидели так, словно дело уже было сделано. Они не позволили представить Марию графу, сославшись на одно им известное препятствие. После музыки устроили танцы, и все прошли в заранее подготовленную большую залу. И здесь графиня Шереметьева попросила вдруг графа Троицкого сопроводить прелестную незнакомку, подтолкнув к нему Марию Печорину. Искавший девицу Бестужеву граф, и не заметил, как повел в танце совсем юную девушку.
- Он ищет Бестужевых, - заметила Марфа Семеновна.
- Бестужевы здесь, без дочери как мы и задумали, - ответила графиня Шереметьева, - она бы нам все испортила.
- Как ты посмела посоветовать им оставить дочь дома?
- Я лишь намекнула, что бал для дебютанток. А после шумного скандала, графиня Бестужева и сама не желает очередного скандала. Она ждет, когда все затихнет. И таким образом, профукает жениха.
- Он не смотрит на нее, - заметила Марфа Семеновна, - перед ним такие формы, а он нос воротит! Провалился наш план.
- Объявите уже эту игру в прятки, - посоветовала графиня Шереметьева.
- Сами объявляйте эту позорную, выдающую с головой наши ужасные планы игру!
- Господа! – графиня Шереметьева поднялась с места и махнула музыкантам, призвав к тишине, - а сейчас время тайных пряток!
Все с шумом поддержали игру, увлекая своих дам из зала. Матери тут же взялись за дочерей, оставив их подле себя. Некоторые осуждающе взглянули на пожилых графинь, но не осмелились перечить. В один момент из зала исчезли все молодые люди, остались лишь девицы со своими матерями. Графиня Шереметьева удовлетворенно кивнула головой. Она остановила Елизавету Сергеевну, которая устремилась вслед за графом и Марией.
- Куда вы так торопитесь, душенька? – ласково спросила она, - поместье огромное. Дайте время игрокам найти укромные места.
- Он увел ее! – выдохнула Елизавета.
- Ну да, увел. И мы дадим им четверть часа для совершения глупостей, - захихикала Марфа Семеновна, - кто же устоит перед такой красотой и кротостью!
- У него в мыслях девица Бестужевых, - не унималась Елизавета Сергеевна, - напрасно мы все это затеяли.
- Ладно. Пойти поищи их. Только возьми с собой генерала, - уступила графиня Шереметьева, - вдруг повезет и он застанет их в неподобающем виде. Ну ты поняла.
Кивнув, Елизавета Сергеевна устремилась к генералу и вскоре они исчезли за дверьми. Вдовствующая графиня удовлетворенно улыбнулась.
- Чему ты так радуешься? – не поняла Марфа Семеновна.
- Марфа Семеновна, тебе сейчас есть над чем волноваться и самое время найти негодную Лизу и закатить им сцену. И я тебя прошу, не стесняйся!
- Что? Что ты наделала? – взволновалась графиня Червицкая, - причем тут Лиза?
- Испанский стиль таит много тайн. Этот гардероб надо уметь надевать. Я всего лишь уступила ей свою горничную. Она помогла ей построить личное счастье. Требуется лишь одно неловкое движение, и они слетят, - невозмутимо отвечала графиня Шереметьева.
- Что слетит?
- Тебе лучше не знать. Пойдем искать молодых. Не граф так генерал сегодня попадутся и пойдут под венец.
Тем временем Елизавета Сергеевна с генералом обходили темные покои второго этажа. Они слышали хихиканье и выводили спрятавшихся, но среди них не было графа и Марии. Отчаявшись, они направились в библиотеку, двери которой были приоткрыты. Тихонько ступая, они зашли в библиотеку, но никого не нашли. Уже у самого выхода, генерал заметил графа Троицкого с Марией. Они прятались в кабинете напротив библиотеки. Сказав об этом Елизавете, он раздумывал, стоит ли ворваться туда сейчас. По сути, он ждал подкрепления со стороны графинь. И тут он услышал вздох Елизаветы Сергеевны.
- Что случилось? – он повернулся к ней и увидел со спины, - вам что, плохо?
- Ох, вы даже не представляете! – воскликнула она, - меня подставили самым ужасным образом! Не смотрите! Это просто позор!
- Да что такого? – не понял он.
Елизавета Сергеевна куталась в штору, пытаясь закрыться. Она сообщила, что у нее слетели все пуговицы, что было само по себе катастрофой. Генерал вызвался принести ей шаль и помочь пройти к себе переодеться. Елизавета досадовала, размышляя как попасть в покои, находящиеся на третьем этаже. Пока она колебалась, в библиотеку вдруг вошли две графини. Служанка занесла свечи, и Лиза в ужасе застыла. Марфа Семеновна была темнее грозовой тучи. Она с негодованием взглянула на них так, словно застала в самой пикантной картине. Графиня Шереметьева тоже недовольно сжала губы и сверкнула глазами. Она вытолкала служанку и захлопнула двери.
- Как это понимать, милостивый государь! – воскликнула графиня Шереметьева, - так-то вы платите нам за добро!   
- Случилось недоразумение, - пролепетала Елизавета.
- Лиза, помолчите! – сурово произнесла Марфа Семеновна, - вы в неподобающем виде. Кто сорвал ваши пуговицы? Что это вообще?
Графиня Шереметьева вдруг выдернула штору из рук Елизаветы, которая сорвавшись, накрыла генерала и Елизавету с головой. Впервые оказавшись с мужчиной под полотном, Елизавета почувствовала доселе неведомое ей чувство. Как ни странно, она прочла ответное в его глазах и засовестилась. Одной рукой он крепко держал ее за талию, словно она упала бы, а второй рукой пытался избавиться от шторы. Елизавета чувствовала его дыхание, боясь даже вздохнуть, замерла в его объятиях. Еле как выпутавшись из плотного полотна, они стояли потрепанные и имели весьма жалкий вид. Елизавета Сергеевна придерживала ворот платья, чувствуя, что даже забыла покраснеть. Она так переволновалась, что была готова упасть без чувств.    
- Вы немедленно с позором покинете мой дом или же поступите как благородный человек в подобной ситуации! – воскликнула Марфа Семеновна, обращаясь к генералу.
- Я прошу руки вашей племянницы, - вдруг поклонился генерал, - думаю, мне давно следовало это сделать.   
- Я еще не забыла ваш давешний визит к ней в моем отсутствии, - сузила глаза графиня Червицкая, - но раз вы просите, мне не остается ничего другого, при сложившихся обстоятельствах, как дать свое благословение.
- Тетушка! – возмутилась Елизавета Сергеевна, - я его даже не знаю! Как вы можете решать за меня!
- А вы бы, милая, прежде чем уединяться с мужчиной и оголяться, лучше подумали бы о последствиях, - осадила ее графиня Шереметьева.
- Да как вы смеете! – вспылила Елизавета.
- Помолчите, Лиза! Вас я не спрашиваю. Вы выйдете замуж, и мы забудем о вашем легкомыслии, - сурово произнесла графиня Червицкая, накинув на племянницу свою шаль, - а сейчас идите и приведите себя в порядок.
Елизавета Сергеевна выбежала из библиотеки в слезах, быстро поднялась к себе и вконец расплакалась. Она чувствовала себя раздавленной и более того, она знала, что ее навязывают генералу. Ей было обидно за них обоих. Ну ничего, говорила она себе, пусть только разъедутся гости и она еще даст бой двум пожилым графиням. Тем временем пожилые графини в обществе генерала зашли в кабинет и застали там графа Троицкого с Марией Печориной.
- Ну наконец то! – воскликнул граф, - я уж думал, нас никто не найдет. Что с вами? Что-то случилось?
- Вы позволили себе уединиться с дебютанткой, вот что случилось, - огорчилась графиня Шереметьева.
- Тем более она моя дочь, - добавил генерал, - Мария, что случилось? Как вы вообще оказались здесь с графом?
- И что с вашим платьем, моя дорогая? – графини красноречиво переглянулись, отметив припухшие губки девушки.
Мария всплеснула руками и выбежала из кабинета. Ее тут же подхватила под руку ожидавшая служанка графини. Проводив в покои, она стала приводить в порядок платье. Девица Печорина понимала, что от слуг всем обитателям поместья станет известно о расшнурованном корсаже. Она не знала, как и быть, понимая, что остается лишь выйти замуж. Тем временем в кабинете разгорались нешуточные страсти. 
- Простите, я и не знал, что она ваша дочь, - сказал побледневший граф.
- Иначе, вы не помяли бы ей платье, и уж точно не тронули бы корсаж, не так ли? – заметила графиня Шереметьева.
- Что вы имеете в виду? – вспылил граф.
- Ваш проступок налицо, - бросила Марфа Семеновна, - бедная девочка. Вы распускали руки! Молитесь, чтобы генерал не вызвал вас на дуэль!
- Да я не знал, что она ваша дочь! – вскричал граф, - кто вообще придумал эти прятки и почему вы пустили ее со мной?
- Нам не угнаться за молодыми, - отрезала графиня Шереметьева, - когда вы будете стреляться?
- У графа повреждена рука и он не сможет прицелиться, - заметил генерал, - как вы только осмелились? Вы ведь были одним из лучших. Я вас в пример ставил! А вы!
- В общем так, - граф только сейчас понял всю серьезность сложившейся ситуации, - мы не будем драться на дуэли. Я прошу руки вашей дочери, и мы забудем этот конфликт.
- В таком случае, нет ничего лучше, чем объявить о помолвке на балу, - заметила Марфа Семеновна, - вы ведь позволите, граф?
- Я буду вам признателен, - поклонился граф.
- Чудно, - графиня Шереметьева взяла под руки графа, - мы сделаем это немедленно. Пусть Мария войдет в залу уже как невеста.
К концу бала все только и обсуждали помолвку графа Троицкого и Марии Печориной. Чета Бестужевых была недовольна этой новостью, и откланялась первой. Все остальные соседи парами разъехались, принимая заверения в приглашении на свадьбу графа. Марфа Семеновна проводила гостей и осталась с графиней Шереметьевой, генералом и графом Троицким. Мария Печорина и Елизавета Сергеевна не спустились, решив отужинать в покоях. Графиня Шереметьева посоветовала не беспокоить их, понимая, что в душе каждой творится нечто невообразимое. Обе графини считали, что бал удался. Для них было серьезным достижением согласие графа и полной неожиданностью согласие на венчание генерала.
- А если его убьют, Лиза этого ведь не переживет, - тихо говорила графине Марфа Семеновна, - поспешила ты, не посоветовалась.
- Ничего. Супруга Татьяны Никитичны тоже убили, но она это как-то пережила и воспитала пятерых детей. Переживет и Лиза, - не сдавалась графиня Шереметьева.
- Она будет упорствовать и ей уже не шестнадцать. Порой она и меня не слушается.
- Ну тут ей деваться некуда. Будет позорное одиночество или счастливый брак, - говорила графиня Шереметьева, - я поговорю с ней завтра.
- Ей не привыкать к одиночеству. Она же вообще затворница.
- И лишь поэтому я спустила на них штору. И я видела ее глаза после.
- Порой хватает и пары секунд под куполом штор, - усмехнулась Марфа Семеновна, - итак, у меня появится зять.
- Как генерал он будет нам полезен. Рано мы решили успокоиться. Надобно еще подыскать мужей внучкам, - сказала графиня Шереметьева, - и тут одним испанским стилем не обойтись. И тем более прятками.
Они неспешно переговаривались, размышляя о будущем. Они уже оценивали полковников генерала, зная наперед семьи каждого. Было понятно, что впереди будет не один бал, на котором объявят о новых помолвках.
Елизавета Сергеевна сидела за столом в покоях, чувствуя полное согласие со своей совестью. Я не флиртовала с ним, говорила она себе, вспоминая вечер с генералом. Также, она напомнила, что вообще не было никаких красноречивых взглядов. Но все же ее что-то смущало. В памяти то и дело всплывали картины сцены из библиотеки. Она помнила его взгляд, от которого ей хотелось провалиться сквозь землю. И в то же время ей было лестно это внимание, чувство близости, а его руки лишь слегка коснулись ее кожи, обжигая словно уголь. Елизавете казалось, что от греховных мыслей, которые так сладко томили душу, ей уже не спастись. Но она жила в реальном мире и хотела трезво взглянуть на сложившиеся обстоятельства. Горничная доложила о графине Шереметьевой и не успела Елизавета согласиться, как та уже вошла в покои, выдворив горничную за дверь.
- Вы пришли меня уговаривать, - предположила Елизавета Сергеевна, - напрасно.
- А вам впервые пришлось оказаться под куполом плотных штор с мужчиной, - заметила графиня, - да еще и в таком виде. У вас почти оголилась грудь!
- Не оголилась.
- По крайней мере ему было чем любоваться, а вы так растерялись, что не сразу и прикрылись.
- Чушь! Я была в корсете! – покраснела Елизавета.
- Который мало что скрывает вообще. Вы почувствовали его руки, не так ли? Иначе вы бы не смотрели на нас так виновато, как будто соблазнили его.
- Я не соблазняла его, - вспыхнула Елизавета, - и вам это известно.
- Должно быть, вы этим ужасно гордитесь. Никогда никого не соблазняли, надо же, какое достижение! А между тем, ему вашего полуобнаженного вида было достаточно.
- Неправда.
- Его жизнь военная. Поверьте, вчера, оказавшись с вами в таком стесненном ворохе штор, да еще и в пикантной обстановке, генерал был очарован и поэтому попросил вашей руки.
- Но я его почти не знаю.
Графиня Шереметьева зорко наблюдала за Елизаветой и заметила ее сомнения. Она вспомнила, что в ее года девицы вообще не видели мужей до венчания.
- Да, было ужасно увидеть у алтаря старика, знаете ли, - рассмешила она Елизавету, - а вот вам повезло. Генерал красив и статен.
- Прямо моя противоположность, - вздохнула Елизавета, - что вы такое говорите! Все это так фальшиво и неблагородно! Я отказываюсь выходить за него замуж! И все на этом, - Елизавета строго посмотрела на пожилую графиню, давая понять, что она уже взрослый человек и не позволит помыкать собой.
- Ваша тетушка, Марфа Семеновна дала свое разрешение на брак. Вашего никто и не спрашивает, - отрезала графиня Шереметьева, - лучше готовьтесь, Лиза. Совсем скоро вы пойдете под венец.
- Как это случилось с пуговицами? – вдруг спросила Елизавета, - кто их так искусно подрезал?
- Я прогнала свою горничную. Будем считать, инцидент исчерпан.
- Вы нарочно подстроили это! – воскликнула Елизавета.
- Придите в себя. После обеда у вас свидание с женихом.
- Нет!
- Вы хотите вечером?
- После обеда, - согласилась Елизавета.
- Чудно, - кивнула графиня и отправилась к себе.
Елизавета Сергеевна жутко волновалась. Она сидела в гостиной, которую совсем не узнавала. По углам горели толстые французские свечи, отсвечивал перламутром балдахин нарядной кровати в углу комнаты. Огромный камин был прекрасен, а исходящее от него тепло грело всю комнату. На полу лежали персидские ковры, какие-то подушки валялись подле кровати. Огромное зеркало в полный рост возвышалось в углу комнаты. Ставни были плотно закрыты, а шторы задернуты. На столиках стояли подсвечники с горевшими свечами. Горничные не пожалели розовой воды, пропитав воздух ароматами роз. За окнами слышался свист вьюги, заставляя Елизавету кутаться в широкую розовую шаль, чувствуя себя неловко в необычном платье. Она теребила шаль, волнуясь, чувствуя, как похолодели ладони. Был еще только обед, но обе графини устроили гостиную так, что казалось уже наступила ночь. Не выдержав, Елизавета подошла к окну и приоткрыла ставни. Увидев, что снег плотно облепил стекла, она тут же захлопнула их.
В дверь постучали, и горничная объявила о приходе генерала Печорина. Он учтиво поздоровался, смутив вчерашними воспоминаниями. Напомнив себе, что она уже не так юна, Елизавета решила взять себя в руки. Она заметила, что он вовсе не обязан идти на поводу у двух старушек. На что он заметил, что даже рад сложившимся обстоятельствам. Заверяя в безоблачном будущем, генерал обещал чаще писать, прося приглядеть за молодыми после свадьбы. Он решил сыграть свадьбу до графа, чтобы на свадьбе дочери представить Елизавету как графиню Печорину. Нисколько не смутившись, Елизавета поинтересовалась, когда будет поход и сколько он продлится. Она дала понять, что не собирается переезжать из поместья даже после свадьбы. Ей не хотелось нового дома и других слуг. Она с ужасом осознавала, что будущий брак внесет в ее жизнь много перемен. На что он ответил, что она может оставаться в поместье после его отъезда. Она понимала, что он тверд в решении, но все же попросила одуматься, прежде чем менять ее судьбу.
- В нашем возрасте не так-то легко поменять дом и слуг, и образ жизни, - говорила она, - я не навязываюсь. Все получилось так глупо.
- Я хотел пригласить вас завтра на конную прогулку. Если эта метель уляжется, - сказал генерал, - ваша тетушка не против.
- Интересно, когда она уедет?
- Она останется вплоть до нашей свадьбы. Не хочет оставлять вас одну. Чтобы не было пересудов и все такое.
- Ах, да. Пересуды. А как граф отнесся к женитьбе? Он влюблен в вашу дочь?
- В нее невозможно не влюбиться, - улыбнулся генерал, - они не расстаются. Все ходят по поместью, в сопровождении графини Шереметьевой.
- Хитрая бестия, - не удержалась Елизавета.
- Она умна. Отличный стратег, - похвалил генерал, - я догадывался, что у них на уме. Не думайте, что я не знал, что нас застанут. Это было неизбежно.
- Полагаю, вы с дочерью тоже останетесь здесь?
- Да. Мы все будем готовиться к венчанию.
- А графиня Шереметьева не собирается к себе?
- Она вызвалась помочь Марии с платьем и подготовкой к свадьбе. Также, она решила помочь и вам.
 Елизавете Сергеевне хотелось спросить о мотивах женитьбы генерала, но она не решилась. Слушая его планы на будущее, она замечала его волнение, понимая, что с возрастом приходится сталкиваться с определенными невидимыми стенами, которых не бывает в юности. Ей хотелось поговорить о любви, но все что она могла вообще сказать ему сводилось в одну сухую фразу.
- Думаю, вы достаточно здесь пробыли, - сказала она, - и не думайте, что я хочу замуж.
- Думаю, вы хотите замуж, - ответил он, - и я сделаю вас счастливой.
Ей хотелось возразить, но тут послышался стук в дверь и в гостиную вошла графиня Червицкая.
Откланявшись, генерал оставил их. Елизавета подошла к зеркалу и поднесла свечу ближе. Она с удивлением посмотрела на себя, смущаясь одного своего вида. Конечно, генерал решил, что бастионы пали, подумала она, глядя как счастливо светятся ее глаза. С зеркала на нее смотрела счастливая женщина, весь вид которой был вполне доволен и романтичен. Да чтоб тебя, с досадой подумала Елизавета и рассмеялась. Она понимала, что хочет замуж именно за него. И уже по-другому вспомнилась сцена в библиотеке. Елизавета решила выйти замуж, понимая, что обратного хода нет. Она понимала, что времена меняются, и лишь правила высшего общества остаются консервативными. А по правилам она должна выйти замуж за генерала.
Она оглянулась на тетушку, которая пристально смотрела на нее. Графиня Червицкая беспокоилась о судьбе племянницы, понимая, что той давно пора выпорхнуть из гнезда.
- Вы поговорили, - констатировала графиня, - он вам по нраву.
- Вы не вправе были решать за меня, - упрекнула ее Елизавета.
- Этот брак пойдет вам на пользу. У вас будет статус замужней дамы. У генерала есть большое поместье и дом в городе. Вы еще подарите ему наследника. Надеюсь, благодаря болтливым горничным и французским романам, вам известно, как следует вести себя с мужчиной?
Елизавета кивнула, и графиня похлопала ее по руке. Она посоветовала взять с собой няню и пару горничных. В самом же имении графиня Червицкая собиралась остаться жить самостоятельно.
- Вы обязаны приехать, когда он отправится в поход, - говорила она, - не дело замужней даме сидеть без мужа. Что скажут в свете!
- Я приеду, - заверила ее Елизавета.
Они впервые сели у камина без всякой вражды. Марфа Семеновна буднично рассказывала о планах венчания, у нее был готов список гостей, который как ни странно одобрила графиня Шереметьева. Елизавета слушала тетушку, чувствуя себя молодой, за которую все еще решают старшие. Она подумала, сможет ли и она, когда придет ее пора, тоже твердо настоять на чьем-то замужестве? Таков долг каждой барыни, думала она, с трепетом слушая тетушку, рассказывающую о секретах ведения хозяйства. Она знала, что со временем ей придется взять на себя бремя графини Червицкой и сделать все для счастья своей племянницы.