За колючей проволокой возле Белой Церкви

Военнопленных братьев Николая и Антона направили рыть окопы возле города Белая Церковь. Немцы готовились захватить Киев и строили на подступах к Днепру оборонительные сооружения. Им требовалась рабочая сила в виде молодых, здоровых пленных солдат, поэтому они не спешили их убивать. Более того, их даже кормили горячим супом, чтобы они не потеряли физических сил и энергично трудились на земляных работах. Немец-конвоир, большой любитель игры на губной гармошке, относился по-своему дружелюбно к военнопленным и раздавал дополнительные порции супа всем желающим.

Сегодня, в XXI веке, мы привыкли рассуждать о войне, исходя из её итогов, зная последовательность событий, поражений и побед. Трудно даже представить, какое могло выстраиваться видение текущих событий у 20-летних пленных солдат. Они не знали, где проходит в линия фронта, где искать своих, куда идти.

Братья Николай и Антон решили всё же уйти от немцев, несмотря на то, что их там так хорошо кормили. Единственное, что они хорошо помнили, это воспоминания своих старших родственников, воевавших с немцами в Первую мировую войну.

В своих самых потаённых мечтах им очень хотелось попасть домой, к маме, в село Марьинка возле Донецка. Там, в домашней обстановке и тишине, можно было бы наконец разобраться в происходившем кругом безумии! После того, как они прошли пешком, в полном боевом снаряжении, от Судака до Житомира, расстояние от Белой Церкви до Донецка, налегке, казалось вполне преодолимым.

Антон первым вслух заговорил о побеге: «Нужно поскорее уходить от немцев, пока ещё есть силы. А если нас, что очень вероятно, вскоре направят по разным лагерям для военнопленных, что тогда будем делать, когда каждый останется в одиночку?»

Николай молча соглашался… Братья были близнецами, причём настолько похожими друг на друга, что зачастую их могли перепутать, встретив поодиночке на улице. И только близкие родственники легко различали близнецов. Антон родился всего на 20 минут раньше Николая, но был настоящим лидером, главным в принятии решений. И характер у Антона был смелый, решительный, волевой. Отец, как правило, с ним всегда во всём соглашался и поддерживал во всех его инициативах. Поэтому братья с детства жили на редкость дружно и никогда не ссорились.

Пленных землекопов почти не охраняли и ночью нетрудно было убежать. Нетрудно потому, что по ночам немцы обычно спали, доверив охрану пленников специально обученным овчаркам. Братья, привыкшие к обращению с разными животными с детства, смогли постепенно приручить и немецких овчарок. Основные силы завоевателей продвинулись далеко на Восток, и тыловые немцы не могли предположить, что кто-то из пленных решится покинуть казармы и сытую жизнь, а тем более подружиться с их овчарками.

Как-то раз, задолго до рассвета, братья Антон с Николаем решились бежать. Но не прошла и пару дней, как их поймали и вернули обратно рыть окопы на то же место. Теперь положение их резко изменилось: немец-конвоир перестал улыбаться этим неблагодарным русским и давать добавку супа. Ночью в бараке охранник каждому пленнику надевал на ногу специальную деревянную колодку. Она затрудняла движение – ногу в колодке приходилось волочить за собой. Немцы начинали подозревать, что овчаркам не всегда можно доверить охрану.

Через две недели братья снова решились на побег. Не помешала и деревянная колодка. Только отойдя на приличное расстояние от немцев, перейдя какой-то ручей, чтобы сбить со следа возможную погоню, им удалось, с трудом, сбить колодки с ног. Ориентируясь по солнцу и звёздам, они продвигались постепенно на юго-восток. Шли ночами, днём спали в стогах сена в полях, чтобы никто не заметил их и не донёс немцам. Поначалу питались небольшим запасом заготовленных сухарей, а в полях осенью всегда можно найти пшеничные колоски.

Шёл ноябрь месяц, начались осенние ночные заморозки. Как вспоминали, осень 1941 года выдалась необычайно холодной. Вскоре наступили сильные морозы. Скудное питание и постоянное пребывание на холоде подрывало силы молодых солдат. Приходилось идти окольными путями, по полям и лесам, а по грунтовым просторным дорогам беглые военнопленные уже не смели ходить в своей оккупированной стране.

Ослабевшие от голода и постоянного пребывания на холоде, в один из дней побега они поняли, что наступающую холодную ночь в степи могут и не пережить. Понимая, что единственный шанс восстановить силы, чтобы продолжить путь – это согреться у домашнего очага, братья решили рискнуть и попроситься на ночлег к кому-нибудь в дом. На закате солнца они подошли к большому, когда-то богатому селу в Днепропетровской области.

Озябшие и голодные, в подозрительной одежде беглых военнопленных, они шли вдоль улицы и просились на ночлег в каждый дом, но везде им отказывали и никто не впустил.
Отчаявшись, теряя последние силы, они стали уходить из этого села, освещенного фиолетово-малиновыми лучами заката, предвещающего сильный ночной мороз.

На самой окраине села они приметили маленькую, немного покосившуюся белую хатку. Решив, что там уже никто не живёт, а ночевать внутри всегда теплее, чем в открытом поле, они подошли к двери и толкнули её. Дверь легко распахнулась. Слабый свет керосиновой лампы осветил сидящего за столом седого старичка. Перед ним на деревянной доске лежала краюха хлеба и большая очищенная луковица. Ласково взглянув на них и ни о чём не спросив, он произнёс на малороссийском наречии: «Заходьте, хлопцi, сiдайте вечерять» («Заходите, мальчики, садитесь ужинать»). Разломил хлеб на три равные части и также разрезал на три части луковицу.

Они вместе поели. Старик принёс воды, затопил печь. Братья согрелись, помылись, выспались в тёплой хатке. На рассвете дед проводил окрепших хлопцев и рассказал, как кратчайшим путём идти на юго-восток, в направлении Донецка.

Меньше трёх ночных переходов – и они увидели свой родной дом в селе Марьинка. Здесь их встретили отец, мать и три сестры. Наступал Новый 1942 год. Прошло почти полгода войны.