Ч. 3. Сотворение мифа, или Город брюхатых кошек

               
                ДЕНЬ ТРЕТИЙ, НЕ-САМЫЙ-УСПЕШНЫЙ

     Хотя накануне ложась спать, Ия  просила Аллаха о снисхождении и, как минимум, о прекращении дождя, мольбы неправоверной не были услышаны. А жаль…
     Посему наутро, широко распахнув глаза, Иечка не увидела залитую солнечным светом комнату, а взгляд на беспросветное, тяжело-нависшее над городом небо и  мокрый от непрестанного дождя булыжник лишили её последней надежды на успешный день.
     Свою  страдающую душу  Ия отвела за  гостеприимным  завтраком, включающим, помимо выставленных на всеобщее обозрение и поедание блюд, аппетитный омлет и чашечку крепчайшего кофе. Воротившись в номер, она отдыхала в ожидании телефонного звонка от админа. В точно указанное время раздался звонок, извещающий о прибытии экскурсионного автобуса.  Поскольку дождь не собирался прекращаться, а стоять на улице было не прикольно, Ия первой забралась в автобус и заняла место за спиной гида, которого ещё не было и ещё долго не будет, пока автобус не соберёт 26 туристов из доброй дюжины отелей, на что уйдёт не меньше часа.
     Наконец, появился высокий худощавый мужчина лет сорока, совершенно не похожий по Ииным представлениям на турка, хотя вроде таковым являлся. Зия – так его звали --  свободно и без заметного акцента говорил по-русски, через слово вставляя «уважаемые», хотя его поведение этим эпитетом   никак не подкреплялось. Когда спустя два часа, будучи находясь, так сказать,  на территории мечети Сулеймание, видя манящие указатели,  народ запросился в туалет, он на их просьбы наплевал и решительно повёл людей внутрь мечети, говоря при этом, что он лучше знает, когда и куда их надо вести. Поэтому визит в мечеть для большинства туристов стал скорее испытанием,  а не  удовольствием и наслаждением, чем должен был бы стать поход в красивейшую мечеть Стамбула, построенную по приказу султана Сулеймана Великого в 1550-1557 г.г. знаменитым архитектором армянского происхождения Синаном, автором  около 300 архитектурных сооружений, многими из
которых Турция по  праву гордится до сих пор.

     Первым объектом  посещения была одна из множества городских цистерн, точное количество коих  не известно, поскольку в византийском Стамбуле практически под каждым домом сооружалось впечатляющее водохранилище, куда поступала вода с помощью сохранившихся доныне римских виадуков. Вид  был настолько необычен, что поначалу турки именовали их «затопленными дворцами». Цистерна Феодосия, открытая для бесплатного посещения – настоящий дворец: девятиметровые беломраморные колонны с пышными коринфскими и ионическими капителями производят сильное впечатление.  Но не после Базилики, что вполне объяснимо, так как первое впечатление всегда самое сильное.
     По дороге к  вышеупомянутой мечети Сулеймание мельком удалось взглянуть на внушительный комплекс университета, основанного в 1453 году, куда, кстати говоря, нет свободного входа – ну прям как у нас, что приятно. Эффектное географическое положение мечети делает вид её непревзойдённым для туристов, плывущих по Босфору, о чём речь пойдёт далее.  Гигантская мечеть вмещает пять тысяч человек; территория огромна: включает гарем, медресе, библиотеку, бани и массу других сооружений. Особое внимание привлекают два изысканных павильона, содержащих саркофаги самого Сулеймана и  его любимой жены  Хюррем (что значит «смеющаяся»), больше известной под именем Роксоланы, историю  жизни и любви которых можно узнать, прибегнув к помощи всё того же гаджета.
     При входе в мечеть вновь необходимо снять обувь. Нарядный, богато украшенный расписной керамической плиткой с османской вязью интерьер почему-то не произвёл на Ию такого сильного впечатления, как аскетически-выглядящая-сегодня Айя-София. Скорее всего, это недоразумение произошло из-за непрестанного дождя и противного гида. Стоило Ие, сидящей за его спиной, сказать полслова попутчице, как он свирепо оглядывался и шипел: «Вы мне мешаете». Если бы при этом он добавил своё «уважаемая», Иечка его, может, и простила бы. Но дальше будет хуже.
     Наконец, в автобусе все в сборе, лица сияют и можно догадаться о причине, ибо для этого было специально выделено по выходе из мечети пять минут.
     Теперь группа отправляется во дворец Долмабахче, расположенный хоть и в европейской  части города на побережье Босфора, но слишком далеко от Ииного отеля, чтобы добраться туда самостоятельно.   Дворец, служивший резиденцией османских султанов, был построен в середине 19 века по приказу султана Абдул-Меджида I, который стремился перещеголять европейских монархов в изяществе  и роскоши.  Долмабахче со временем разрастался, и в 1856 году,  по окончании Крымской войны, султан и его двор переехали сюда из дворца Топкапы.
     После провозглашения Турции республикой Долма опустел, но вскоре стал летней резиденцией Ататюрка, где тот и скончался в 1938 году в одной из комнат, которую видят туристы во время экскурсии.
     На гигантской территории дворца есть несколько музеев. Среди них Музей живописи, в котором экспонируется 40 картин кисти Айвазовского, специально выполненных по заказу султана.
     От Босфорского пролива дворец отделяют величественные белые резные ворота, в которые раньше входили иностранные  послы, прибывшие к султану по морю.
В здании, вытянувшемся на шестьсот метров вдоль берега Босфора,  немыслимое количество помещений, так сказать, разного целевого назначения: от бьющих в глаза роскошью убранства, сверкающих золотом и драгоценными камнями залов, предназначенных для  проведения пышных торжеств и приёмов, до  несчётных анфилад небольших комнат для каждодневной султанской жизни. Так, в огромном церемониальном зале, вмещающем две с половиной  тысячи человек,  можно видеть огромную хрустальную люстру весом четыре  с половиной тонны, подаренную  английской королевой Викторией. А вот и гарем -  жилые покои дворца. Здесь жили жёны  и фаворитки султана, его дети и мать. Спальня самого султана тоже находилась в гареме.  Группа шагает по узкому коридору, по одной стороне которого тянется длинная вереница гаремных комнат, причём  у каждой жены (а их может быть не больше четырёх) своё крыло здания,  чтобы они не пересекались, не враждовали, не строили козни в попытке стать любимой женой. Особое место в гареме занимает комната матери султана – самой почитаемой женщины дворца.

     Как ни печально, при таком долгожданном осмотре дворца Иечку опять постигает разочарование: воспитанная в строгих классических традициях петербургских дворцов и парков, она любила чистый стиль. К тому же, ей претила пышность и помпезность, которые для Иечки всегда олицетворяли отсутствие вкуса, мягко говоря. Кроме того, гордо демонстрируемый стилистический меланж европейской архитектуры с национальными турецким традициями был ей не по душе.  Блеск золота и хрусталя, яркие расцветки и орнаменты вызывали, скорее, некое раздражение, хотя цель всего этого пышного декора была очевидна: превзойти всех и вся, демонстрируя собственное богатство и превосходство. Так что единственными помещениями, тронувшими Иечкину душу и заставившими её  к ним нежно прикоснуться, были стены алебастровых ванных комнат – истинное чудо! 
     Дождавшись, наконец, окончания экскурсии (эх, кабы оно ещё совпало с окончанием дождя!),  мокрая группа набилась в автобус и «полудневников» стали развозить по гостиницам.
     Дело в том, что добрая половина автобуса подвигла себя ещё и на круиз по Босфору под проливным дождём и ураганным ветром. А пока автобус разъезжал по гостиницам, высаживая счастливых возвращением в пенаты продрогших, голодных туристов. Ия терпеливо сидела, дожидаясь своей очереди, поскольку сразу же оповестила гида, что она полудневка, и при каждой остановке для высадки пассажиров  напоминала Зие название гостиницы, на что он и ухом не вёл. Заметно поредевший автобус, наконец,  остановился и всем было велено выходить. Никаких достопримечательностей в округе не видно и хотя Иечка их и не ждала, ей стало как-то не по себе и она в своей привычно-иносказательной манере, обращаясь к гиду, спросила: « И что это вы затеяли?»  Всё то же ухо не подало никаких признаков жизни.
     Иечка послушно последовала за всеми и оказалась в кафе, где были накрыты столы. Правда, её смущало, что вместо обещанного Гулей завтрака, включённого в тур, ей предлагался  обед. Ну, мало ли, подумала Ия: может,  у них ранний обед называется завтрак. Как потом оказалось, завтрак действительно был включён в экскурсию, но  по Босфору, т.е. Иечка  всё же кое-что перепутала.
     После обеда народ завели в соседний магазин сладостей и прочих сувениров, где русскоговорящая девушка охотно угощала всех удивительно вкусным чаем, настоенным на корнях бог весть чего, и  где народ, включая Ию, оторвался по полной, приобретая разноообразную вкуснятину. 
     Теперь всех загрузили в автобус, который еле двигался по узким, запруженным транспортом улицам и переулкам, пока не подъехал к самому берегу Босфора, где народ вывалился, направляясь под проливным дождём и ветром к ожидающему их катеру. Все стали подниматься по трапу – одна Иечка осталась стоять,   пронизываемая ветрами, держа в руках зонтик,  всё время пытавшийся  улететь вслед за ветром или хотя бы вывернуться наизнанку.
     Наконец,  озвучив гиду проблему доступным русским языком, она услышала всё, что он о ней думает:  что она, злоумышленница, на халяву отобедала и прочее.  Иечка, как обычно, при такой несправедливости упрёков  чуть не расплакалась. К счастью, автобус ещё не ушёл  и в нём оказался представитель фирмы, который,  получив от Ии причитающуюся сумму за обед и оставшись ею доволен, всё-таки принёс извинения и вернул её  в отель, где Ия быстренько приободрилась и отправилась в кофехолл, уже совсем примирившись с произошедшим.

     Вновь наступил дождливый вечер, который Иечка уже по традиции посвятила прогулке по парку Гюльхане, всё больше и больше охватывая его красоты, восхищаясь дизайном партера, красочным многообразием высаженных и уже вовсю полыхающих тюльпанов. Любопытно узнать, что ярко-красный длиннолепестковый заострённый тюльпан много веков являлся символом страны. Его встречаете повсюду: на гербе султана, на одежде самого правителя, на знаменитой расписной керамике. По традиции, селекционеры каждый год дарили султану  на день рождения новые сорта и виды тюльпанов. Кстати, как-то стало привычным ассоциировать тюльпаны с Голландией. Но в Стамбуле Ия узнала, что родиной тюльпанов являются теперешние казахстанские степи.  Для Ии это было откровением, так же как и то, что турецкий кофе растёт в Бразилии.

     На обратном пути,  несмотря на дождь, она опять заглянула в приветливую лавку Ахмеда, где, наконец, приобрела приглянувшуюся тарелочку с волнистыми краями и голубой изящной растительной вязью, отныне ежедневно пробуждающую в душе хозяйки  приятные воспоминания.