Петруччи, лечи нервы

Пётр Каримов, Петруччи, часто приходил ко мне домой, но там общался не со мной, а с моим отцом и сестренкой Тамилой. У меня, да и не только у меня, складывалось впечатление, что он строит планы на будущее. Но в действительности все было прозачнее, ему хотелось общения, а мой отец к нему относился сердечно, по-отцовски, а Тамила как бы стала ему сестренкой.

Я же чаще общался с Натальей Петровной Кучми, когда был в гостях у Петруччи. Кстати, Петруччи первым назвал его мой отец, так как вычитал это имя в каком-то итальянском детективе. Наши мамы были знакомы, поскольку работали в одной сфере: моя мама была старшим научным сотрудником Института химии растений АН УзССР, а Кучми - ученым секретарем Ботанического сада. Мне мама говорила, что часто видела Наталью Петровну на конференциях, общих заседаниях, мероприятиях научного характера, но она не знала, что та - бывшая супруга Ислама Абдуганиевича, будущего президента Узбекистана. Кстати, с мамой работала и Лола Рустамова, внучка действительно первого президента Узбекистана Юлдаша Ахунбабаева, а ее сын Бахтик (Батон) знал меня.

Так вот, мама Пётра мне рассказала, что одной из причин развода с Исламом Каримовым было то, что он много и часто пил. "Я с сыном была в больнице - у Пётра был сепсис - и ко мне в палату приходил пьяный муж, и мне было всегда неудобно", - вспоминала она. Выяснилось, он и рукоприкладствовал. Развелись они в 1969 году, когда Пётру было три годика.
Но спустя несколько лет они встретились случайно на улице Шота Руставелли. Ислам Каримов привел ее к себе, показал свою двухкомнатную квартиру, сказал, что теперь они могут жить счастливо. "Я ему ответила: Славик (так, по-русски она называла бывшего мужа), у тебя другая семья, есть дочь (видимо, Гульнара, которая родилась в 1972 году), поэтому забудь нас, живи счастливо в новой семье", - рассказала Нататья Петровна.

Но Каримов не забыл. В 1985 году, когда стал секретарем Кашкадарьинского обкома КП, он явился к Наталье и сказал: "Мой сын должен идти служить!" На тот момент Пётр был комиссован по состоянию здоровья, и Наталья сообщила об этом его отцу. На что Ислам Абдуганиевич сказал: "Не ломай мне карьеру. Сейчас везде рыщат прокуроры Гдлян и Иванов, идет проверка республики со стороны Москвы, меня будут спрашивать, почему мой сын уклоняется от службы в Советской Армии? Решат, что я покрываю. Так что - он должен служть!" Справедливости ради надо сказать, что сам Каримов не отслужил ни дня в СА.
И Пётр пошел служить, вернулся в нархоз в 1987 году, когда я уже заканчивал вуз. Но мы встречались, так как по распределению я попал на кафедру статистики и работал в институте до 1993 года. Мы продолжали общаться. В Афганистане Пётр не служил - это его мифы. Но и где толком он прослужил я так и не понял. Потому что он говорил, то в морфлоте, базировался в Ленинграде, на фото, что показывал, он в форме пехоты, сам же сказал, что учился в военном институте связи. Так что вопрос для меня остался открытым. Но я особо этому не придавал значение.

После распада СССР, Пётр перебрался в Москву, защитил кандидатскую в Санкт-Петербурге (там, где защищался ё-академик Рустамжон Абдуллаев), и мы с ним встретились осенью 1996 года. Я тогда работал 2-м секретарем посольства, а Петруччи был зампредседателя представительства Нацбанка внешнеэкономической деятельности (потом это стало узбекским банком "Азия-Москва"). Он вышел на работу поздно - после 2-х часов дня, и как мне сказали, что таков его личный распорядок работы, и никто не может сказать, что так не работается в финансово-кредитном учреждении. Какой он был руководитель я не знаю, но режим его работы меня смутил. Так вот, мы в тот день поругались, и я посоветовал Петруччи лечить нервы.
Когда мы общались - а это было на Большой Полянке, возле нашего общежития, мимо проходила пресс-секретарь, она улыбнулась, ничего не сказала. На следующий день она зашла ко мне в кабинет и спросила: "Ты знаешь Петра?" Я ответил: "Да, однокурсники".
- Вы так спорили, - заметила она.
- Да, я ему посоветовал лечить нервы, так как он вскипятился и не мог нормально общаться, - пояснил я.
Через день меня вызвал советник Бахрам и говорит: "Алишер, у посольства есть уши и глаза, тут все обо всех знают. Я был у посла, а у него на столе записка, в которой сообщается, что ты одной персоне советуешь лечить нервы. Ты меня понял?"
Это было впервые, когда я столкнулся с фактом стукачества. Но донос был целенаправленный. Я понял. что Петра крышует спецслужба Узбекистана, так как пресс-секретарь была офицером СНБ, как и ее брат - помощник министра. Но с тех пор я с ней не общался, старался вообще избегать встречи.

В последний раз мы встретились с Петром в 2000 году, в здании аэропорта "Ташкент", посидели немного в депутатском зале и разбежались. Теперь о нём я читаю только в скандальной прессе.