Возвышение Москвы

Самые важные исторические перемены приближаются, как правило, незаметно. Вот и на Руси в последние десятилетия XIII века никто не обратил внимания на одно, поначалу вроде бы незначительное явление. А между тем именно оно направило течение русской истории в новое русло. Начиная с этого времени как-то вдруг начинает набирать силу Москва. В этом стремительном возвышении малоизвестного прежде городка было что-то необъяснимое, почти чудесное. Не случайно, в одном позднесредневековом сказании о начале Москвы говорится: «Кто думал-гадал, что Москве царством быти, и кто же знал, что Москве государством слыти?» Поразмыслим сегодня и мы над этим вопросом.

Наши крупнейшие историки не стеснялись признаться, что возвышение Москвы представляет собой историческую загадку. Пытаясь вскрыть тайные исторические силы, работавшие над подготовкой успехов Московского княжества, учёные указывали прежде всего на благоприятные естественные факторы. Например, говорили о выгодном географическом расположении Москвы. Действительно, Москва возникла на перепутье трех больших дорог, связывавших русский юг с севером, и запад с востоком. Это будто бы привлекало на московскую землю переселенцев, что, в свою очередь, приводило к неуклонному подъёму экономической жизни. Вероятно, так оно и было. Но с другой стороны, мало ли на Руси городов, которые тоже стояли на оживлённых торговых путях? Взять хотя бы тот же Смоленск, Тверь, или Ростов. И, однако же, столицей Руси они не стали, уступив первенство Москве.

А произошло это, думается, потому что историю творит не природа, не география, не экономика. Историю творят люди. И стало быть, мы вряд ли ошибёмся, сказав, что главную роль в возвышении Москвы сыграли личные качества её князей. Послушаем, как характеризует их наш выдающийся историк Василий Осипович Ключевский. «Прежде всего, — пишет он, — эти князья дружно живут друг с другом. Они крепко держатся завета отцов: «жити заодно». Они — очень почтительные сыновья: свято почитают память и завет родителей… Сберечь отцовское стяжание и прибавить к нему что-нибудь новое — вот на что были обращены их правительственные помыслы. Эти свойства и помогли их политическим успехам».
Таковы были люди, которых позже летописцы назовут «собирателями Русской земли». Объединительная политика московских князей и определила историческую роль Москвы: стать центром притяжения для всех русских земель.
Как маленький и новый городок, Москва довольно поздно стала стольным городом особого княжества.

До середины XIII века Москва была самым южным укреплённым пунктом Владимиро-Суздальского княжества — форпостом от нападений с юга и местом сбора княжих дружин для походов на юг.

Поэтому постоянного княжения в ней не было: первое столетие своей истории Москва доставалась то одному, то другому представителю младшей ветви великокняжеского рода. Самым выдающимся из них был Михаил Хоробрит, то есть «забияка, задира». Своё прозвище он получил за то, что, став московским князем, в 1248 году врасплох напал на своего дядю, великого князя Святослава, и прогнал его с владимирского стола. Однако основать свою династию в Москве Михаилу Хоробриту не удалось, так как вскоре он погиб в междоусобной войне с Тверью.

Тем не менее Михаил как бы предвосхитил политический стиль последующих московских князей. Все они, будучи младшими родичами, не могли надеяться занять великокняжеский стол по очереди старшинства. Родовое бесправие сделало из них смелых хищников, которые зорко озирались по сторонам, высматривая что плохо лежит, чтобы прибрать это к рукам.

Такой способ действий отличал уже родоначальника династии московских государей, князя Даниила Александровича. Он получил Москву в 1263 году из рук своего отца, Александра Невского. Даниилу тогда было всего восемь лет, а Москва была ничтожнейшим из княжеств Северо-Восточной Руси: её территория была намного меньше современной Московской области.

Повзрослев, Даниил вступил в долгую и упорную борьбу со своими старшими братьями — Дмитрием Переяславским и Андреем Городецким, которые вели между собой кровавый спор за великое княжение. В ходе этой войны Даниил сумел завладеть Переяславлем и отстоять его от посягательств Андрея. Попутно он обманом захватил в плен рязанского князя Константина и отнял у него Коломну.

К концу правления Даниила Александровича Московское княжество увеличилось более чем вдвое. Даниил умер в 1303 году, приняв перед смертью схиму. По летописным известиям, он был погребён в церкви святого Михаила, которая стояла на месте нынешнего Архангельского собора в Кремле. Предание же помещает его могилу в московском Даниловом монастыре, будто бы им и основанном. Князь Даниил Александрович пользовался большим уважением у его потомков, великих московских князей, и позднее был причтён ими к лику святых.

Даниил Александрович оставил после себя пять сыновей. Из них в первой половине XIV века московский стол занимали поочерёдно двое старших Даниловичей — Юрий и Иван. Они-то и подняли значение Москвы на тот государственный уровень, который позволил ей взять на себя историческую роль собирательницы русских земель.

 Сразу после смерти отца в 1303 году Юрий с братьями отправился войной на Можайское княжество. Поход увенчался успехом, и Можайск был присоединён к Москве.

Теперь Юрий почувствовал себя достаточно сильным, чтобы вступить в борьбу за великое княжение. Его главным соперником в этом деле выступал тверской князь Михаил Ярославич, старший родич Юрия. Великокняжеский титул русским князьям выдавали тогда ордынские ханы, и Юрий с Михаилом перво-наперво поехали за разрешением спора в Орду. Тяжба закончилась в пользу Михаила Тверского, который пообещал хану платить бoльшую дань, чем Юрий.
Однако Михаил не удовлетворился этим и по возвращении на Русь вступил в ожесточённую войну с Юрием. Тверское войско дважды – в 1305 и 1308 году — осаждало Москву, впрочем, без особого успеха. Тогда Михаил сменил тактику. Он пожаловался на Юрия ордынскому хану Узбеку, и тот вызвал московского князя на свой суд в Орду. Однако Михаил просчитался. Узбек желал достичь полного разобщения русских князей и не допустить усиления наиболее крупных княжеств — Ростовского, Владимирского, Тверского. Юрий сумел не только оправдаться перед Узбеком, но и приобрести его расположение. Хан передал ярлык на великое княжение Юрию, женил его на своей сестре Кончаке и дал большое войско для похода на Тверь.

В 1317 году на тверской земле у села Бортенево произошло кровопролитное сражение между войсками Юрия и Михаила. Тверичи одержали победу, однако это только ухудшило положение Михаила. Ведь победив ханского зятя Юрия, Михаил нанёс обиду самому Узбеку. Тверского князя вызвали в Орду и там арестовали, надев ему на шею тяжёлую колоду. Явившийся следом Юрий добивался от хана смертного приговора Михаилу. Однако Узбек колебался, и тогда Юрий сам приказал своим слугам прикончить несчастного пленника. Позднее Михаила причислили к лику святых.

Спустя несколько лет, в 1325 году, сын убитого князя Дмитрий Михайлович отомстил Юрию за это преступление. Он вызвал Юрия на ханский суд в Орду и убил его в присутствии Узбека, «мстя кровь отчу», как говорит летопись. За своё самоуправство Дмитрий поплатился головой. Разгневанный Узбек приказал казнить его.

Наследство московского князя Юрия Даниловича, умершего в 1325 году, досталось его брату Ивану. Властолюбивый и расчётливый Иван Данилович не меньше Юрия желал ослабить Тверское княжество. И удобный случай к тому представился очень скоро.

Великое княжение на Руси держал тогда тверской князь Александр Михайлович. Однако ордынский хан Узбек, по-видимому, не слишком доверял ему. Для обеспечения сбора дани Узбек возобновил практику отправки на Русь специальных уполномоченных-послов в сопровождении военных отрядов численностью в несколько тысяч человек. 15 августа 1327 года в Тверь приехал с большою свитой знатный ордынский посол Чолхан, двоюродный брат Узбека. Татары повели себя вызывающе. Чолхан выгнал Александра с княжеского двора и расположился там как хозяин, а его слуги стали чинить тверичам разные насилия и обиды. По городу распространился слух, что Чолхан хочет сесть князем в Твери.

Вспышка народного негодования не заставила себя ждать. На одной улице татары захотели отнять у местного дьякона молодую кобылу. Дьякон возопил на весь город, призывая тверичей укротить поганых безбожников. Ударили в вечевой колокол и началось всеобщее избиение ордынских послов. Спастись удалось немногим. Самого Чолхана сожгли в княжьем тереме.

Хотя князь Александр Михайлович не участвовал в убийствах татар и даже старался сдержать толпу, московский князь Иван Данилович выставил его перед ханом виновником этого возмущения. Узбек поручил Ивану Даниловичу наказать Тверь, дав ему в помощь 50 тысяч татарского войска. Тверское княжество подверглось сильнейшему разорению, следы которого были видны ещё спустя пятьдесят лет.

Александр Михайлович бежал из Твери. Правда, через несколько лет он вымолил у хана прощение и вернулся в свою вотчину. Однако Иван Данилович не успокоился, пока не добился смерти своего врага. В 1339 году Узбек по наговорам московского князя вызвал Александра Михайловича в Орду и приказал убить его вместе с сыном Фёдором.

Московский князь Иван Данилович вошёл в историю с прозвищем Калита. Так назывался кошелёк, который богатые люди носили на поясе для раздачи милостыни нищим. Однако Калитой князя Ивана прозвали ещё и потому, что он владел большой казной, которая позволяла ему покупать земли в чужих княжествах для расширения территории собственного удела. Причем среди приобретений Ивана Калиты числятся не только сёла, но и целых три удельных города с округами — Белозерск, Галич и Углич.

Вместе с тем Иван Данилович не жалел средств, чтобы превратить Москву в богатейший и красивейший город Русской земли. При нём в Москве появились первые каменные здания — Успенский и Архангельский соборы в Кремле. Сам Кремль был обнесён новым дубовым частоколом, а рядом возникли оживлённые торгово-ремесленные посады и слободы. Обновлённая Москва так полюбилась митрополиту всея Руси Петру, что он перенёс сюда из Владимира митрополичий двор, и с тех пор митрополичья кафедра уже не оставляла Москву. По преданию, митрополит Пётр предсказал Москве её блестящее будущее. «Бог благословит тебя, — сказал он Калите, — и поставит тебя выше всех других князей, и распространит город этот паче всех других городов». Поэтому митрополит Пётр считается одним из небесных покровителей Москвы.

И в самом деле, пятнадцать лет княжения Ивана Калиты — с 1325 по 1340 год — составили целую эпоху в истории Московского княжества. В это время Москва возвысилась над всеми остальными русскими городами и стала неразлучна с великим княжением. Этими успехами Москва была обязана особенному умению Ивана Калиты ладить с ордынскими ханами, которых он превратил в орудие своих замыслов. Никто из князей чаще Калиты не ездил на поклон к хану, и никто не был у него более желанным гостем, потому что Калита никогда не приезжал с пустыми руками. В Орде уже привыкли думать, что, когда приедет московский князь, будет «многое злато и сребро» и у великого хана, и у его ханш, и у всех именитых мурз Золотой Орды. Благодаря откровенному подкупу ордынских ханов Ивану Калите удалось на многие десятилетия отвести от Русской земли угрозу нового татарского нашествия. Рассказывая о возвращении Калиты из Орды в 1328 году, летописец добавляет: «…бысть оттоле тишина велика по всей Русской земле на сорок лет, и престаша татарове воевати Русскую землю».

В эти спокойные годы успели народиться и вырасти два поколения русских людей, которым впечатления детства не привили безотчётного ужаса отцов и дедов перед татарином. Они-то и вышли в 1380 году на Куликово поле.
Иван Калита умер 31 марта 1340 года, приняв перед смертью пострижение и схиму. Все своё движимое и недвижимое имущество он разделил между тремя сыновьями и женою. Москву он оставил в общее владение своим наследникам. Судя по завещанию Калиты, Московское княжество состояло тогда из 7 городов с уездами. То были: Москва, Коломна, Можайск, Звенигород, Серпухов, Руза и Радонеж. Это по-прежнему значительно меньше нынешней Московской области. Однако в руках московских князей были обильные материальные средства. Кроме того, к ним благоволили ордынские ханы, привыкшие получать от Москвы богатые подарки. Поэтому другие русские города уже не могли тягаться с Москвой.

Летописец рассказывает, что, когда дети Калиты в 1341 году явились к хану Узбеку, тот встретил их с честью и любовью, потому что очень любил и чтил их отца, и обещал никому мимо них не отдавать великого княжения. Старший сын Калиты Симеон без труда получил ярлык, по которому все русские князья были даны ему «под руки». Летописец добавляет, что Симеон был у хана в великом почёте. В продолжение своего 12-летнего княжения он 5 раз ездил в Орду и каждый раз возвращался оттуда «с честью и пожалованием».
Симеон умело пользовался выгодами своего положения. Его прозвище — Гордый — хорошо характеризует его обращение с другими князьями. И действительно, удельные князья беспрекословно повиновались ему и даже не помышляли о противлении. Например, когда Симеон отослал свою жену к её отцу, смоленскому князю Фёдору, тот молча проглотил это оскорбление. А послы вольного Новгорода однажды должны были стерпеть неслыханное унижение и опуститься перед московским князем на колени. Даже братья Симеона величали его уже не «братом» по старинке, а «господином великим князем».
В период княжения Симеона Гордого Русь отдыхала от татарских нашествий, как и во времена его отца, Ивана Калиты. Но беда пришла с другой стороны. В 1352 году началась страшная эпидемия чумы. Это была та самая «Чёрная смерть», которая за несколько лет выморила две трети населения Европы. В Москве от чумы умер московский митрополит Феогност, двое детей Симеона, его брат, а потом и он сам. Симеону было тогда всего 36 лет. Его похоронили в Архангельском соборе московского Кремля.

В живых остался Иван Иванович, младший сын Ивана Калиты, родившийся в 1326 году. Ему дали прозвище Красный, так как он появился на свет в Фомино воскресенье, которое в народе называют Красной горкой; да и внешностью его Бог не обидел. После смерти Симеона и его детей Иван II оказался единственным законным наследником московского стола. Правда, когда он отправился в Орду испрашивать ярлык на великое княжение, там у него обнаружился соперник — суздальский князь Константин Васильевич. За него, между прочим, просили и новгородцы, недовольные чрезмерным усилением Москвы. Однако хан Чанибек, не колеблясь, решил спор в пользу Ивана II, передав ему великокняжеский ярлык.

Иван II был полной противоположностью своего предшественника, князя Симеона, прозванного Гордым. Летописец характеризует Ивана как «государя тихого, кроткого и милостивого». При нем только однажды — в самом начале его княжения — вспыхнула междоусобица с Рязанью и Новгородом, но и она быстро закончилась миром. Последующие пять лет своего правления Иван II, по словам летописца, «жил во всякой тишине, а потому и спокойствие отовсюду имел». За своё добродушие и незлобивость Иван II получил прозвание Кроткий.

Однако именно тихий и кроткий Иван II сделал то, на что не отваживались его предшественники. Он стал первым московским князем, который не пустил татарские войска в пределы своего княжества. В 1358 году ордынский царевич Мамат-Ходжа отправился на Русь якобы затем, чтобы уладить пограничные споры между Москвой и Рязанью. На деле подобные посольства служили татарам легальным предлогом для того, чтобы пограбить русские земли. Рязанский князь покорно впустил татарское войско в своё княжество. А вот Иван II твёрдо заявил незваному гостю, что не позволит ему переступить границу Московской земли. Царевич, не имевший прямого приказа хана воевать с Москвой, почёл за лучшее уйти восвояси.

Прокняжив шесть лет, Иван II скончался 13 ноября 1359 года, тридцати семи лет от роду. Прах его покоится в Архангельском соборе московского Кремля.
В первой половине XIV века первенство Москвы между русскими городами опиралось главным образом на покровительство ордынских ханов. Однако после смерти в 1359 году Ивана II главенствующее положение Москвы внезапно покачнулось.

Итак, что же произошло? Во-первых, в 1359 году Москва временно осталась как бы без князя. Сыну Ивана II князю Дмитрию, будущему победителю на Куликовом поле, было всего девять лет. Понятно, что он не мог вершить государственные дела. Но главное, в это время в Золотой Орде начались династические передряги, в результате которых к власти пришёл полководец Наврус. Он изменил дружелюбную политику ордынских ханов по отношению к Москве и передал ярлык на великое княжение суздальскому князю Дмитрию Константиновичу.

И вот тут-то выяснилось, что стремление к возвышению Москвы не было делом одних её князей. За малолетнего Дмитрия вступились московские бояре, привыкшие служить не у кого-нибудь, а у великого князя всея Руси. Причем большинство из них не были коренными москвичами. Эти люди, или их отцы и деды пришли на московскую службу из разных русских княжеств. Но в эту трудную минуту они не предали своего господина, не переметнулись к более сильному сопернику московского князя. Наоборот, московские бояре силой заставили суздальского князя отказаться от великого княжения и подчиниться малолетнему Дмитрию Ивановичу.

Князь Дмитрий не забыл верной службы своих сподвижников. Позднее, будучи уже вполне взрослым человеком, он советовался с боярами во всех делах и держал их в большом почёте. Летописец говорит, что бояре были у него как князья. Также завещал он поступать и своим детям.

Поведение московских бояр в годы малолетства Дмитрия засвидетельствовало очень важную вещь. Русские люди мало-помалу начали понимать, что собирание Москвой русских земель является общенациональным делом. Через тридцать лет осознание этого факта привело на Куликово поле полки почти всех русских княжеств.

Говоря о возвышении Москвы в XIV веке, нельзя не вспомнить о выдающемся церковном деятеле этого времени — митрополите Алексие. Этот человек сделал для России больше, чем иные князья.

В ранней юности Алексий стал монахом по призванию и прошёл строгую аскетическую школу в Богоявленском монастыре. Здесь он превратился в одного из самых образованных людей своего времени. Прекрасно изучив греческий язык, он сделал перевод Евангелия, который позднее был использован для печатного, современного текста Нового Завета.
Но недаром Алексий был сыном служилого боярина и крестником Ивана Калиты. Государственная жилка пробудилась в нём в 1353 году, когда Алексий был возведён в сан русского митрополита. Его выдающиеся способности смог оценить уже князь Симеон Гордый в последний год своей жизни. Умирая в 1353 году от чумы, он завещал своим братьям «слушаться во всем отца их и владыку Алексия».

В годы правления князя Ивана II Кроткого и малолетства Дмитрия Донского митрополит Алексий стал фактическим регентом-правителем. Свои блестящие государственные дарования он посвятил работе над укреплением Московского государства. До тех пор, пока Дмитрий не достиг совершеннолетия, Алексий от его имени распоряжался судьбой удельных князей, не позволяя им выйти из-под власти Москвы. Когда в 1370 году тверской и смоленский князья поддержали литовского князя Ольгерда, напавшего на Москву, Алексий предал их церковной анафеме. Это вразумило других князей-крамольников, которые поостереглись последовать их примеру. Москва была спасена.

Кроме того, именно Алексий несколько раз ездил в Орду, чтобы поддержать мирные отношения с ханами. По преданию, он исцелил от слепоты ханшу Тайдулу, и та в благодарность отговорила своего мужа, хана Бердибека, от очередного похода на Русь.

Митрополит Алексий умер в 1378 году. Через два года Куликовская победа подвела итоги его государственному делу.

Величайший полководец XIV века — московский князь Дмитрий Иванович вошёл в историю с прозвищем Донской и навсегда остался в памяти народа победителем на Куликовом поле. Однако эта великая победа как бы отодвинула в тень другой его государственный подвиг. Ибо за десять лет до Куликовой сечи, избавившей Русь от порабощения Востоком, князь Дмитрий не дал поглотить молодую Московскую державу опасному западному хищнику — Литве.

Усиление Литовского государства происходило одновременно с возвышением Москвы. Но если Москва росла, возвращая себе своё — русское, то Литва расширялась за счёт чужого — тоже русского. В конце XIII — середине XV века литовские князья захватили земли западной Руси, вплоть до Смоленска, подчинили себе Киев и получили выход к Черному морю. На несколько десятилетий Литва превратилась едва ли не в крупнейшее государство Европы — был в её истории такой счастливый момент.

Проглотив чуть ли не половину тогдашней Руси, Литва при князе Ольгерде положила глаз и на Москву. К счастью, Дмитрий Иванович принял меры предосторожности. Самой важной из них была замена в 1367 году деревянных стен Кремля на белокаменные.

Строительство новых укреплений было произведено весьма своевременно, так как уже в следующем 1368 году большое войско Ольгерда подошло к Москве. К литовцам присоединился тверской князь Михаил Александрович. Это было первое вражеское нашествие, которое испытала Москва после монгольского разорения. Ольгерд и Михаил безжалостно разграбили московские окрестности, но взять Кремль не смогли. В 1370 году они повторили свою попытку одолеть новые стены Кремля – и вновь безуспешно.

Между тем Дмитрий Иванович, заручившись поддержкой в Золотой Орде, в 1375 году вынудил Михаила признать старшинство Москвы. Потеряв союзника, Ольгерд поостерегся начинать новую войну против московского князя.

Сегодня Литва любит выставлять себя беззащитным ягнёнком, пострадавшим от русского медведя. Однако не забудем, что шесть веков назад этот ягнёнок в несколько раз превосходил по территории Московское княжество и угрожал самому существованию России. Так что по части причинённых друг другу гадостей мы с Литвою вроде как квиты.

А теперь зададимся вопросом, от которого не уйти: почему русские полки на Куликово поле вывел именно Дмитрий Донской и именно в 1380 году?
Ответ, как вы сами понимаете, не может быть односложным.

Итак, во-первых, обратим внимание на то, что при Дмитрии Донском Золотая Орда перестала быть прежней Золотой Ордой. Лет за 20 перед Куликовой сечей в Орде началась Великая Смута, получившая в наших летописях название Великой замятни. За эти годы на золотоордынском престоле сменилось около дюжины ханов, оспаривавших друг у друга наследство Батыя. Возможно, именно в это время в русский язык вошло слово «кутерьма» со значением «суета, сутолока, возня». На татарском языке «кутерьма» означала тогда церемонию «несения на войлоке», которая повторялась после каждого нового дворцового переворота.

Во-вторых, не забудем, что и Русь при Дмитрии Донском уже не была прежней Русью. Московские князья со времён Ивана Калиты привыкли располагать полками подручных князей. И главное, Ивану Калите и его преемникам целых сорок лет удавалось оберегать русские земли от татарских нашествий и разорений. За эти годы возмужали целые поколения русских людей, не знавшие трепета отцов перед Золотой Ордой, которая к тому же у всех на глазах самоистреблялась в междоусобицах.

И наконец, в-третьих, сам князь Дмитрий Иванович был представителем этих новых поколений. Он не был похож на прежних московских князей, для которых подчинение Орде было горькой необходимостью. Дмитрий, напротив, вырос в неповиновении ханской воле. С юных лет он привык действовать иначе, чем его отец и дед. Будучи ещё отроком, он с оружием в руках добыл себе старшинство между русскими князьями, и потом до 30-летнего возраста не выпускал из рук меча. В 70-х годах XIV века он выдержал опасную борьбу с Литвой и Тверью и вышел из неё победителем с полным сознанием своих сил.

Поэтому неудивительно, что, когда Дмитрию Ивановичу представился шанс сбросить ненавистное монгольское иго, он ударил, не колеблясь.

Но история, как хороший режиссёр, позаботилась о том, чтобы предпослать главному действию русской драмы XIV века захватывающую прелюдию.

Конец 60 — начало 70-х годов XIV века обозначил новый рубеж в отношениях Руси с Золотой Ордой. Начиная с этого времени русские князья проявляют полное пренебрежение к власти ордынских ханов. И даже более того: Москва и её вассалы повсеместно переходят в наступление на Орду. Новгородские ушкуйники (речные пираты) грабят татарские поселения на Волге вплоть до самой Астрахани. В самом Новгороде убивают ордынского посла вместе со всей его вооружённой свитой — тысячу человек. А в Нижнем Новгороде народ поднялся против послов Мамая, приехавших в город с полуторатысячным отрядом (темника Мамай, не будучи Чингизидом, тогда заправлял всеми делами в Орде). До сих пор русские князья всегда были готовы подавить народные бунты против монголов. Однако на этот раз нижегородский князь Василий Дмитриевич не только одобрил поступок горожан, перебивших большинство воинов Мамая, но даже приказал казнить захваченного в плен старшего посла. А в следующем 1376 году нижегородцы сами появились у стен Казани и взяли с города большую дань.

Это ещё неслыханное за 130 лет русско-ордынских отношений нападение русских на зависимую от Орды территорию, естественно, вызывает ответную военную акцию.

После первых успехов на русских пролился ушат холодной воды. В 1377 году казанский царевич Арапша (Араб-шах) разбил многочисленную русскую рать на реке Пьяне, а затем сжёг Нижний Новгород, Муром и Рязань.

В XIII в. после такого разгрома русские обычно на 10—20 лет теряли всякую охоту сопротивляться ордынским войскам, но в конце XIV в. обстановка совершенно изменилась.

Вдохновлённый этими известиями, Мамай послал воеводу Бегича с сильным войском наказать главного виновника беспорядков — московского князя. Но Дмитрий Иванович не стал дожидаться вторжения врага в московские пределы и сам выступил навстречу Бегичу. Противники встретились на берегах реки Вожи (притока Оки на Рязанской земле). В последовавшей битве Дмитрий Иванович успешно использовал классический монгольский приём окружения вражеской армии с обоих флангов. Войско Бегича потерпело жестокое поражение, жалкие остатки его в беспорядке бежали, бросив обоз.

Страх перед ордынской силой был окончательно преодолён. Поэтому сражение на реке Воже можно по праву считать матерью Куликовской битвы.
Поход Мамая на Русь в 1380 году был вызван желанием наказать московского князя Дмитрия Ивановича, уже открыто проявлявшего непокорность власти ордынских ханов. Но Русь была уже не та, что при Батые. Объединительная политика московских князей принесла свои плоды. Под знамёна Дмитрия Ивановича собрались полки почти всех русских княжеств. Не пришли только давние противники Москвы — новгородцы, тверичи и рязанцы.

Силы сторон в источниках и разных исторических сочинения сильно преувеличены: назывались цифры в 150 —200 тысяч ратников с русской стороны и до 300 тысяч — с татарской. По наиболее реалистичным оценкам, на Куликовом поле 70—80-тысячной орде Мамая противостояло 30—50-тысячное русское войско. По меркам Средневековья это было невиданное побоище.

Численное превосходство врага побудило Дмитрия Ивановича предпринять неординарные меры, которые в конце концов и обеспечили успешный исход сражения. Во-первых, он переправил русское войско через Дон (в частности, из-за того, что в 40 верстах к западу находилось литовское войско князя Ягайло, которое спешило на помощь Мамаю). Теперь пути отступления были отрезаны, и русским оставалось или победить, или умереть. Во-вторых, по приказу Дмитрия, в ближайшем лесу, в засаде, укрылся большой конный отряд. И, наконец, в-третьих, Дмитрий Иванович обменялся доспехами со своим любимцем Михаилом Бренком, а сам затерялся в рядах простых ратников. Это было сделано для того, чтобы русские воины не оробели, увидев гибель своего полководца.

8 сентября, около полудня, когда над полем рассеялся густой туман, разгорелось сражение, какого прежде ещё никогда не бывало на Руси. Летописец говорит, что кровь лилась, как вода, на пространстве десяти верст, лошади не могли ступать по трупам, среди погибших было множество таких, которые просто задохнулись от тесноты в многотысячной толпе. Через несколько часов пешая русская рать уже лежала как скошенное сено, и татары начали одолевать. Княжеское знамя было повержено, Михаил Бренок убит, русское войско пятилось назад, тая на глазах.

В этот критический момент в тыл Мамаеву войску из леса ударили свежие русские полки. Татары пришли в полное смятение. По словам летописца, им показалось, что мёртвые восстали. В мгновение ока все переменилось, и теперь уже русские насели на врагов и погнали их, рубя как лозу. Преследование продолжалось десятки верст, до самого вечера.

Победа была куплена дорогой ценой. Больше половины русского войска легло костьми на поле боя (точно известны лишь потери командного состава: 12 князей (из 23) и 483 боярина — т.е. почти 60%). Князя Дмитрия Ивановича с трудом отыскали среди груды мёртвых тел лежавшим без сознания под ветвями срубленного дерева. Доспех на нем был измят и изрублен, но на его теле, к счастью, не было ни одной смертельной раны. Назад, на Русь, он возвратился с прозвищем Донской — в честь небывалой победы над Ордой.
8 сентября 1380 года стало настоящим днём рождения Московского государства, которое, по справедливому замечанию историка Ключевского, родилось на Куликовом поле, а не в скопидомном сундуке Ивана Калиты.
Поражение на Куликовом поле было для Золотой Орды ударом тяжёлым, но не смертельным. Всего через два года после великого сражения на берегах Дона пала не Орда, а сама Москва.

В 1381 году власть в Золотой Орде захватил соперник побеждённого Мамая хан Тохтамыш, который немедленно начал приготовления к новому походу на Русь.

На этот раз Дмитрий Донской был застигнут врасплох. Рязанский князь Олег не предупредил его о скрытном движении ордынского войска. Поэтому, когда в 1382 году войско Тохтамыша появилось в верховьях Волги, предотвратить его вторжение на Русь было уже невозможно. Дмитрий Иванович принял решение оставить Москву и ехать на север собирать полки. Напомню, что Москва в то время обзавелась белокаменными стенами, которые незадолго перед тем уже дважды безуспешно пытался взять штурмом литовский князь Ольгерд. Дмитрий Донской надеялся, что Москву окажется не по зубам и Тохтамышу, тем более что московский гарнизон имел на вооружении новейшее оружие — пушки и ручные ружья.

Однако, как только Дмитрий покинул Москву, среди горожан начались разногласия. Бояре и богатые люди хотели выехать из города вслед за князем, но простой народ не позволил им этого. Нескольких паникёров убили для острастки, а имущество их разграбили. Выпустили только жену Дмитрия Донского, великую княгиню Евдокию, и митрополита Киприана. Когда 23 августа 1382 года армия Тохтамыша подступила к городу, москвичи были уже едины в своём решении сражаться до конца.

В последующие два дня ордынцы предприняли два штурма Москвы, и оба раза безуспешно. Тогда Тохтамыш решил действовать обманом. 26 августа он предложил перемирие, запросив только малую дань за снятие осады. Москвичи оказались достаточно наивными, чтобы поверить ханскому слову. Из городских ворот вышла процессия московских бояр и духовенства, чтобы приветствовать Тохтамыша. Но в это время татары ринулись на новый штурм. Послы погибли первыми, а затем последовала ужасная бойня и грабёж в самом городе. Ворвавшись в Кремль, татары захватили великокняжескую казну и подчистую ограбили богатые московские церкви. С особой болью летописец отметил потерю множества книг, свезённых в Москву из других городов в надежде спасти их от захватчиков.

Когда грабёж закончился, город подожгли. «До тех пор Москва была огромна и прекрасна, — повествует летописец, — полна людей, богатства и славы, а теперь в одно мгновение вся её красота погибла, и слава обратилась в ничто. Остались только дым над руинами, голая земля и груды трупов».
Величие Москвы пришлось возрождать заново.

Нашествие Тохтамыша превратило Москву в огромную могилу. Летописец говорит, что Дмитрий Донской по возвращении в столицу приказал хоронить павших. Погребение каждых 80 человек обходилось княжеской казне в один тогдашний рубль, а всего на эти цели было потрачено 300 рублей. Следовательно, от рук татар погибло 24 тысячи москвичей. Чтобы вполне оценить эту жуткую цифру, следует помнить, что все население Москвы не превышало тогда 30 тысяч человек.

В 1384 г. Дмитрий Донской вынужден был впервые послать в Орду заложником своего сына, наследника престола, будущего великого князя Василия II, которому было 12 лет.

Случись подобное несколькими годами раньше, и с Москвой, вероятно, было бы покончено навсегда. Но урок, преподнесённый Золотой Орде на Куликовом поле, был поистине незабываемым. Даже разорив Москву, Тохтамыш не решился отнять у Дмитрия Донского великое княжение и оставил его по-прежнему главой над всеми русскими князьями.

Правда, Дмитрию Ивановичу ещё не раз пришлось усмирять недовольных и силой принуждать их к покорности. Однако к концу жизни он чувствовал себя уже настолько уверенно, что завершил своё правление неслыханным прежде распоряжением. В своём духовном завещании от 1389 года Дмитрий Донской благословил своего старшего сына Василия великим княжением, как своей Отчиной, то есть как родительским достоянием. Другими словами, московский князь давал понять, что отныне не собирается делить великое княжение с другими русскими князьями. А самое главное — что он не нуждается больше в разрешении ордынских ханов для того, чтобы владеть своей родовой собственностью.

Духовное завещание Дмитрия Донского провозгласило о рождении московского самодержавия. Первоначальное значение этого слова легко прочитывается по двум его частям: «сам держу».  Самодержец, стало быть, означал тогда суверенного правителя, который правит государством по своей воле, независимо от других государей. Но для того, чтобы окончательно освободиться из-под власти Орды, Москве понадобилось ещё целое столетие.
Княжение Дмитрия Донского было отмечено многими громкими событиями. Это и Куликовская победа, и сожжение Москвы татарами, и войны с Литвой. Вместе с тем в годы его правления случилось ещё одно примечательное происшествие, которое оказало большое влияние на российскую жизнь. Именно при Дмитрии Донском в Москве состоялась первая публичная казнь. Был казнён изменник, знатный боярин Иван Васильевич Вельяминов, который в 1375 году бежал в Золотую Орду и несколько лет строил козни против Дмитрия Ивановича. В частности, он пытался подослать к нему священника, который должен был отравить великого князя.

В 1379 году Иван Вельяминов был схвачен под Серпуховом и доставлен в Москву. Казнь Ивана Вельяминова состоялась в августе 1379 года, на Кучковом поле (в районе нынешней Сретенки). Изменнику отсекли голову мечом. Летописец говорит, что в толпе многие плакали, глядя на муки казнённого.

С тех пор публичные казни стали обычным явлением на Руси.

Время от времени в истории случаются чудеса, перед которым историки только разводят руками.

В 1395 году над Русью нависла новая страшная беда. С юга на нашу землю надвигались бесчисленные полчища нового потрясателя вселенной — Тимура, или, как его называли в Европе, Тамерлана.

За всю свою долгую жизнь он не знал поражений. Созданная им в Средней Азии огромная империя соперничала с дряхлеющей державой монголов.

В 1395 году Тамерлан наголову разгромил хана Золотой Орды Тохтамыша и, продолжая двигаться на север, подошёл к южной границе Руси. Его двухсоттысячная армия штурмом взяла город Елец, после чего Тамерлан разбил лагерь в окрестностях города. По всей видимости, он выслал вперёд разведчиков и ждал их донесений.

В то время на Москве княжил Василий I, старший сын Дмитрия Донского. Чтобы приободрить москвичей, Василий попросил митрополита Киприана перенести из Владимира в Москву почитаемую икону Божьей Матери. Согласно легенде, её написал сам апостол Лука, поэтому образ Владимирской Богоматери считался чудотворным.

Торжественная процессия появилась под Москвой 26 августа 1395 года, в тринадцатую годовщину разорения города войсками Тохтамыша (на месте её встречи теперь стоит Сретенский монастырь). Москвичи воспряли духом, надеясь обрести в чудотворном образе Богоматери надёжное покровительство городу. И действительно, случилось так, что в тот же день Тамерлан приказал своему войску отступить из русских пределов. На Руси распространилось предание, что 26 августа Тамерлану во сне явилась пресвятая Богородица в пурпурных одеждах, которая вела неисчислимое воинство на защиту Москвы. Это видение так напугало Тамерлана, что он проснулся, дрожа, и немедленно обратился в бегство.

Как там было на самом деле, не знает никто. Но факт остаётся фактом: огромная армия непобедимого полководца внезапно обратилась вспять, как будто гонимая неведомой силой.

В заключение заметим, что спустя шесть столетий имя Тамерлана ещё раз всплыло в истории нашей страны. После смерти знаменитого завоевателя тело его было погребено в Самарканде, в пышной гробнице. Среди жителей Средней Азии веками жило предание, что великий воин жестоко отомстит тому, кто нарушит его покой.

Но советские археологи бесстрашно вскрыли гробницу Тамерлана. И что же, спросите вы, на них свалился кирпич, или их поразила молния? Нет, конечно. Просто случилось это накануне 22 июня 1941 года.
Нашествие Тамерлана коренным образом подорвало силы Золотой Орды и позволило Москве вновь проводить независимую политику.

Давно замечено, что на детях великих людей природа отдыхает. Это наблюдение в общем применимо и к сыну Дмитрия Донского, Василию I. Его 36-летнее княжение не было отмечено славными походами и громкими победами. Тем не менее он остался верен политике своего отца и сумел значительно укрепить и расширить Московское княжество. Сегодня мы окинем беглым взглядом его правление.

По отношению к Золотой Орде Василий I демонстрировал полное пренебрежение. На её престоле один за другим сменялись ханы, а великий князь московский не только не думал ехать к ним на поклон, но даже не посылал в Орду никого из своих бояр. На требование дани Василий отвечал, что княжество его стало бедно людьми и не на ком взять податей. А между тем предназначенная татарам дань вся целиком шла в великокняжескую казну. В 1408 году хан Едигей, потеряв терпение, решил напомнить Василию о себе. Внезапным броском он подвёл своё войско к Москве, простоял под её стенами целый месяц, но взять город так и не смог. Василий и после этого ещё три года не ездил в Орду. Только в 1412 году он наконец лично предстал перед ханом с большими подарками для того, чтобы приобрести себе ярлык на Нижегородское княжество.

Гораздо больше хлопот, чем татары, Москве причиняла Литва. Литовский князь Витовт чувствовал себя настолько сильным, что требовал вассальной покорности даже от ханов Золотой Орды. Пытаясь умерить аппетиты Литвы в отношении Руси, Василий I в 1391 году женился на дочери Витовта Софье. Однако Витовт не прекратил покушений на русские земли и несколько лет спустя захватил Смоленск. Эту потерю Василий I возместил за счёт присоединения к Москве владений других удельных князей — Нижнего Новгорода, Мурома и Тарусы.

Правление Василия I было отмечено ещё двумя памятными событиями. Во-первых, начало русского Нового года при нём было перенесено с 1 марта на 1 сентября. А во-вторых, знатных русских людей стали именовать по отчеству и фамилиям вместо прежних прозвищ.

Умер Василий I в 1425 году, 53-х лет от роду, и впоследствии был погребён, по установившемуся обычаю, в Архангельском соборе Кремля.

Для проявления душевной щедрости
Сбербанк 2202 2002 9654 1939
Мои книги на ЛитРес
https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/
Вышла в свет моя новая книга "Суворов". Буду рад новым читателям!
Последняя война Российской империи (описание и заказ)
https://sergeytsvetkov.livejournal.com/476612.html
Заказы принимаю на мой мейл cer6042@yandex.ru