Просто хорошее кино для взрослых - 20

                Елене Ландер
     Ленина впихнули на Съезд в самый последний момент. Прямо спосылали суровых латышских стрелков в количестве три сотни штук под эгидой мудака и фашиста Александра Ф. Скляра, за ради щирой лохани свиного пойла режима продавшего и Бессарабию, и Россию, и весь мир, на х...й, вписав наименование вождя в скромненький артикул списочного состава делегатов, но первым делом за упокоением бушующих нервами обладателей мандатов сбацали концерт, чему Ильич научился в промежутке между революцией и переворотом, выступая неизменно под куполом цирка  " Модерн ".
    - Кутакутарянка, - бесновалась на сцене почетная народностью Украйны и Молдавии певица Софья Абрамовна Ротару - Шнеерзон, еще и не думая в те воистину легендарные годы свершений таиться за творческими ном дю герр всх этих Райкиных и Карцевых, пребывая веществом растущим, как таракан, вместе со своей страной, тяжко и могуче переходящей сквозь уклады экономик разные к высокоразвитой цивилизации мудака Несмияна, высмеивать коего, признаюсь, скучно и малоинтересно, как не станешь же передразнивать олигофренических младенцев или престарелых диктаторов с твердым рукопожатием и в шкерах с лампасами и усами, в смысле не шкеры с лампасами и усами, а шкеры с лампасами, но усы - помимо, выше, под носом, а чуть ниже обычно у людей начинается подбородок, чего лишены правители Восточной Европы эволюционно.
    - А подполковник Брежнев, - нашептывал своему начальнику Яков Блюмкин, жмуря чорные еврейские глаза, не в силах оторваться от взвихривающейся национальной юбки Софьи, обнажающей корявые ляжки и скрытую густопсовой жосткой волосней манду, - на самом деле Эпштейн.
    - Ты мне яйца не крути, - отмахивался Артузов, угощаясь предложенными подчиненным константинопольскими папиросами, - плевать на происхождение видов, мы, товарищ Яков, интернационалисты, и уничтожаем людей мильонами не по расовым принципам, не по половым признакам, а единственно потому, что Крым наш.
    - Все ваш, - рассмеялся Ленин, впихиваясь по именному билетику через вяло кружащийся турникет, позаимствованный предприимчивыми большевиками в Сандуновских банях скудоумицы Карпенко, отсохшей вместе с говенным  " Твиттером " во имя просто хорошего настроения автора, - а я, между прочим, Бланк.
    Блюмкин подумал об Адаме и Еве, Артузов, взяв Ильича под руку, повел того расстреливать, певица померла от коронного вируса, а Эпштейн очутился в стремноватой, как и все тута, кинокомедии Рашида Нугманова.
    - Что за на х...й ? - вполне вероятно спросит себя рыжая, прочитав, казалось бы, именно ей посвященную сказочку.
    - Да вот так вот как - то вот все, - скажу уже я, противно и гнусно ухмыляясь. Ты на посвящение не смотри, на заборе тоже до х...я всего пишут, газеты и книги, опять же, бумажка в ручонках президент - диктатора, все у людей исписано, плюнешь - в слово запечатленное и угодишь. А ежели слово не простое, а святое ?
    - Путин, - стонет под поганой псиной крыса, кончая от ерзкой залупы собаки.
    - Москали, - икает Бабченко, скупая брички в помощь государственному институту получающей нееб...кий ленд - лиз Украйны, неспособной, судя по всему, вообще ни к чему.
    - Порнография, - говорю я и ставлю точку.
    И пожелание маленькое. Ты, Елена, мозги не е...и, а сымайся в порно, любой же видит и ощущает, что талантов на большее нету у тебя, не было и никогда не будет. Как мне вот скажи, что говно ты, Ивлукич, а не сетевой писатель, так я и спорить не буду. Конечно, говно. Писатели пузатые, ходют боком, трещат ни о чем на канале  " Культура ", посещают мероприятия и шоркаются по редакциям, вызывая у меня идиосинкразию и досаду на Ильича, вот не проводил бы тот ликбез пулеметами, так вся эта нечисть так и пребывала бы мастеровыми, крестьянами, купцами и прочей полезной для общества нагрузкой, а то все, понимаешь, в писатели, певцы и актеры тронулись, зритель же привередливый, как я, например, лишь блюет от омерзения от рож одних всей этой шелупени и падали, причем, что самое - то смешное, безотносительно к политицкой составляющей. Кончилось слово русское, как ни странно, евреем Бродским, армяном Довлатовым и снова евреями Алешковским, Гориным и Войновичем. Говно осталось. Кипит, кишит, закатывает зенки, поясняет сытыми голосами, уверен, радуясь втайне такой родине, где любой ублюдок и бездарь может вполне себе существовать долларовым мультимиллионером, окучивая жуликов корпораций концертами ургантов и прочих эфраимсонов.