Командировка

               
  Михаил получил распределение после института на крупный химический завод на севере Крыма. Молодое, быстро развивающееся предприятие остро нуждалось в специалистах. Сибиряков и уральцев привлекала возможность получить работу и квартиру в намного более благоприятном для жизни регионе. Права и обязанности молодых специалистов определяло государство.
 Самое время пояснить, во многом уже непонятную моим основным читателям, детям и внукам, терминологию. Выпускники ВУЗов (высших учебных заведений) в СССР имели определенные льготы и обязанности. Все получали распределение, т.е. направление на предприятие, школу и т.п. Выбрать распределение получше разрешалось только отличникам учёбы и общественникам (старостам, парторгам, профоргам, комсоргам). Женатым и другим, доказавшим своё право на свободный диплом, предоставляли возможность устраиваться самостоятельно.
  Поехавшие по распределению, назывались молодыми специалистами.  Михаил получил койку в общежитии, подъёмные в размере месячного оклада и др. мелкие блага. В течение 3-х лет обязаны были предоставить квартиру. Но это, как и женитьба было ещё в очень далёкой перспективе.
  А пока свобода от надоевшей опеки родителей, новая жизнь, новые друзья и приключения. Суровая реальность быстро развеяла розовый наив. Через пару месяцев остро захотелось сбросить надоевшие сапоги, побродить по чистому, промокшему асфальту улиц  Донецка, посидеть с друзьями в кафе, распивая бутылочку хорошего вина.
  Такая возможность вскоре представилась. Михаилу, как и другим молодым специалистам технологам, делать в строящемся цеху было особо нечего. Вполне хватало опытных, приглашённых специалистов из Томска и Березников. Его пристроили к одному из них, механику Андрею, делать эскизы для изготовления недостающих фланцев.
  Тупая, однообразная работа, да еще на пронизывающем холодом ветру в чавкающей, липучей грязи, быстро надоела. Михаил с завистью смотрел на немцев из ФРГ, выполнявших фирменную гуммировку бетонного экстрактора. Их бригадир всё время был погружен в расчёты на карманной логарифмической линейке. Электронных калькуляторов, а, тем более, ноут- буков, тогда ещё и в помине не было.
  Правда, подробности быта этих немцев, которые были у всех на виду, быстро развеяли романтический ореол. Каждый день (кроме выходных) они приступали к работе в 8 утра и заканчивали в 8 вечера. Потом всей бригадой, вместе с прикрепленными местными разнорабочими, напивались в ресторане, дешевым для них спиртным, до отпада. Только вот дисциплинированные немцы ровно в 8 утра чисто выбритые в выстиранной и выглаженной спецодежде приступали к работе. А щедро угощённым местным через 2-3 дня это уже не удавалось. Но немцы с легкостью и брезгливостью расставались с разгильдяями, которым водка «мешала работать».
  С такой же легкостью они решали свои половые проблемы. Вокруг них тучами крутились молодые девчонки, готовые «без отрыва от работы», за пару чулок или тюбик помады удовлетворить все их потребности. Никому, включая КГБ, контролировавшее каждое движение иностранцев, не было дела до этого безобразия
  Уже в Израиле, куда много лет позднее «распределился» Михаил, он с удивлением узнал, что это называется сексуальным домогательством и использованием служебного положения. Правоохранительные органы и общественное мнение безжалостно осуждают эти преступления даже в исполнении самого Президента страны.
  Специально для связей с немцами из Москвы прислали специалиста по химзащитным покрытиям, Бориса. Москвич жил в одной с Михаилом комнате для гостей в общежитии. Там же проживали ещё Василий- шеф-инженер завода центрифуг и местная знаменитость, сапожник дядя Ваня.
   Глядя на этого сморщенного, косноязычного старичка, трудно было поверить в его рассказы о покорении женщин. Сомневающимся он демонстрировал паспорт с четырьмя печатями о бракосочетании. По его же словам, за большее число браков, советский закон предусматривал уголовную ответственность. Тот же паспорт подтверждал, всего лишь 45-ти летний возраст дяди Вани. Последующие события отвергли все сомнения в правдивости его рассказов.
  Больше всего Михаил общался с Борисом. Тому, видимо, важно было доказать свою правоту в споре с начальством, хоть и салаге, но всё же коллеге по профессии. На самом деле немцы и руководство завода в посредничестве Бориса особо не нуждались. Был штатный переводчик, который без проблем вел все переговоры.
 Потребности в профессиональных знаниях Бориса, кандидата химических наук, с умением переводить текст на немецком прямо с листа, не было.  Поэтому он честно пытался выполнить секретное задание начальства-по исходным компонентам установить рецепт покрытия. Приготовление его производилось непосредственно на месте. Борис с трудом отковыривал кусочки покрытия и делал его проверку.
  Немцы, видя его мучения, посмеиваясь, любезно предоставили целый бочонок готового материала. Но что, толку. Анализ показывал примерно один и тот же состав конечных полимеров установить по которому исходные компоненты, и рецепт приготовления  из них химзащиты было невозможно. Да и смысла в этом особого не было. Стоимость профессионального покрытия немецкой фирмы была немногим больше его основного компонента- натурального каучука.
  Гораздо интересней Борису стало устройство личной жизни Михаила. Узнав, о его еврейской принадлежности он не на шутку всполошился:
  -Так что ты тут сидишь? Немедленно езжай в Москву, в синагогу. Там ярмарка невест и такие женихи нарасхват. Будешь как сыр в масле кататься! Я бы и сам туда подался, но, к сожалению, никакого отношения к евреям не имею.
  Надо сказать, что и раньше поиском для Миши еврейской невесты, без всяких просьб с его стороны, озадачивались не только родственники, но и совсем не еврейские друзья и, еще больше, их мамы. Ничего путного от знакомства с этими навязанными невестами и их «правильно устроенными» в жизни папашами (зав. складами и базами снабжения) не выходило. Потому и сейчас идея Бориса не упала на благодатную почву.
   Но о «папашах» стоит сказать особо. Их деятельность, хоть и осуждаемая советским обществом была ему крайне необходима.  В условиях планового хозяйства и созданного им дефицита, только эти по, своему, гениальные специалисты могли обеспечить бесперебойное снабжение огромных производств. Этому не учили ни в каких институтах. И крутились в этой сфере, в -основном, евреи, не преуспевшие в точных науках или в искусстве. Слово марвихер, услышанное от родителей о деятельности родственников из числа таких «спецов», произносилось в презрительной коннотации.  https://ru.wiktionary.org/wiki/.
    Об образе жизни этих людей знали только по слухам. Кому-то из знакомых удавалось поесть блинов с красной икрой в их компании, а то и чёрную икру ложками из тазика. Мишкин приятель, Зорик, «отгрёб» по полной от родителей, когда в пылу спора, доказывая, что такое возможно в наше время, пригласил целую компанию сокурсников к себе домой и выставил тот самый тазик. Позднее появились более- менее реалистичные фильмы об этих «нужных» людях, на которых, во-многом, держалась система .  «Дело гастронома № 1» https://www.ivi.tv/watch/delo_gastronoma_n1/56040
 Рассказы о театральной и концертной жизни Москвы Михаил слушал с бОльшим интересом. Но вырваться туда, хотя бы, в командировку, казалось тогда несбыточной мечтой.
  Борис много времени проводил с немцами и участвовал в пирушках с ними. Однажды принес чуть начатую бутылку водки. Быстренько соорудили закуску.  А потом пошли разговоры, да какие. Борис с дядей Ваней затеяли спор о подробностях родословной царской семьи Романовых.
  Миша с Василием только поражались их красноречию (особенно дяди Вани) и знаниям. Их собственные познания ограничивались школьным учебником, в котором жизнь царей и придворных описывалась пунктирно и с явной антипатией.  А тут все перипетии от рождения до смерти каждого Романова. Да каким языком. Лексиконом алкашей, в которые мы записали дядю Ваню, и не пахло.   
  Наш герой, нашел, таки время, сходил в заводскую библиотеку. Как и ожидалось, существуют стандарты на все эти фланцы. Можно было по одному-двум замерам определить к какому из них относится каждый из них и перечертить его в тёплом помещении из книжки.
 Но вскоре дали более важное и интересное задание. По мнению партийного штаба, главным тормозом стройки оказалось отсутствие пластинчатого конвейера на станции нейтрализации стоков. Михаилу, пацану, «доверили» спасение руководства родного завода от партийного гнева. Нужно было, кровь из носу, привезти этот злополучный конвейер с завода-изготовителя в Казани.
  На самом деле, как выяснилось позднее, в верхах давно было принято решение «временно» обойтись без него, как и без нейтрализации вообще. Уже строился фанерный трубопровод для стоков километров 10, прямо в Сиваш. Фанерный, чтобы простым выпиливанием заменять забитый гипсом участок на новый.
   Т.н. фосфогипс с остатками фосфорной и фтористых кислот- основной компонент стоков производства фосфорной кислоты. Они очень вредные, даже после нейтрализации. Захоронение фосфогипса- «ахиллесова пята» этого производства. Нужно строить огромные полигоны с тщательной гидроизоляцией. А тут, лей себе в Сиваш. Итак -гнилое озеро.
  Только через пару лет, после разгромной статьи в «Известиях» с мнениями видных учёных, удалось прекратить это издевательство над природой. И то, видимо, решающим фактором оказалась угроза закрытия Красноперекопского йодобромного завода. Слив миллионов тонн стоков нарушал природные процессы концентрирования йода, брома и других ценнейших компонентов в рапе Сиваша.   
 А пока Михаил летел в Киев, чтобы получить письмо от народного контроля Украины народному контролю Татарии.
   В Казани (столице Татарии) шел легкий снежок и стоял густой туман. Казанский Кремль, где располагался народный контроль, был едва виден. По звонку важного чина все закрутилось. На заводе через 2 дня должны были отгрузить конвейер. 
 В обязанность Михаилу вменили, опять- таки, по звонку, организовать срочный вывоз частей конвейера в Крым.  В аэропорту груз принять отказались- не габарит.  Железной дорогой-долго. Подсказали ещё один вариант- «Союзтрансавто». 
  Конторы этой организации были по всему   Союзу. Их задача – обеспечение фур попутным грузом. Грозное письмо Народного контроля не произвело никакого впечатления на прожженную профуру- диспетчершу. Сказали ждать в коридоре, может кто-то подвернётся. Через два часа контора закрылась и Мишка, не солоно хлебавши поехал в центр искать гостиницу.
  Это тоже оказалось не просто. Ни в рекомендованной, ни в соседних гостиницах мест не было. В запале срочного выполнения задания и по неопытности Михаилу не пришло в голову позаботится об этом заранее. Корячилось ночевать в холле гостиницы.
  Своими терзаниями он привлёк внимание, компании молодых, но, как оказалось, более опытных командированных. По их совету, он преподнес администраторше шоколадку. Вдобавок, Станислав -заводила компании, заявил, что в его номере есть свободное место.  Проблема с ночлегом была снята. Это решили отметить в гостиничном ресторане.
  Мишке, больше привычному к столовкам, объяснили, что в статусе командированного это вполне посильная трата. Да и столовки уже закрыты и есть в них все равно нечего.
  А надо сказать, что в советские времена по непонятным «стандартам» во всех ресторанах, даже в самой глухой и голодной провинции еда и обслуживание в ресторанах были на самом высоком уровне. И стоило это относительно недорого. За пять рублей можно было поужинать с дамой, с шампанским и водочкой.  Это при командировочных 2,6 руб. в сутки.
  Станислав флиртовал с учительницой Ниной, а Михаилу  намекнули поухаживать за её соседкой по номеру, судье соревнований по фигурному катанию- Марьяной. Она ему явно симпатизировала и остаток вечера всячески подталкивала к более решительным действиям. Но Михаил, сославшись на усталость после напряженного дня, благоразумно смылся в свой номер.
  Завтра был выходной. Марьяна пригласила всю компанию посмотреть соревнования на катке Дворца спорта. Конечно, было интересно увидеть в- живую, не по телевизору, такие красочные соревнования. Тем более, что Дворец спорта был в точности таким, как недавно отстроенный в Донецке. Тогда было принято, для экономии средств, возводить здания в разных концах СССР, даже столь значимые для города, по типовым, а не оригинальным проектам.
  Потом пошли в кино. Марьяна осталась судить и Мише было неудобно быть «третьим лишним» в компании Станислава и Нины. Но, видимо, они сами еще не созрели для общения наедине. Пользуясь преимуществом в возрасте и опыте, они наперебой учили Мишу жить.
  Станислав сообщил, как грамотно оформить финансовый отчёт после командировки, чтобы максимально покрыть все свои расходы. Потом стал говорить о вещах, тогда совсем не понятных:
  - Вот ты задание, конечно, выполни, но всё-таки не совсем так, как хотелось бы начальству.
  - Это почему?
Вопрошал Михаил:
- Если я вовремя не привезу конвейер, стройка остановится.
- Всё будет в порядке и без твоих усилий. Они наверняка что- то придумают. (Почти так и получилось.) А тебя запрягут по полной в эту снабженческую деятельность. Будешь только этим и заниматься. Меня тоже поначалу привлекала увлекательная жизнь на одни командировочные, а зарплата копилась на счету. Мои сокурсники тем временем, хоть и донашивали последние штаны, но набирались опыта и росли по службе. А в командировки, если и ездили, то вот как Нина. На конференции, семинары по обмену опытом и тому подобное.
  Миша потом не раз вспоминал уроки Станислава, хотя тогда, не очень понял, о чем это он.
  На следующий день диспетчерша деловито спрятав коробку конфет, поднесенную Мишей, быстро решила его проблемы. Нашлась фура из Молдавии, шофера которой уже несколько дней маялись в ожидании попутного груза.
  Оформив финансовые документы, Михаил договорился с шоферами, что завтра с раннего утра он с ними едет на завод для загрузки конвейера и перевозки его в Крым.
   Утром Миша долго и безуспешно стучал в дверь закрытой кабины машины. Диспетчерская тоже еще не работала. Потом откуда- то появился один из шоферов и, ехидно ухмыляясь, посоветовал стучать посильней. Мол напарник очень крепко спит. Миша ещё постучал пока в окне не появилась заспанная, недовольная морда второго шофера. Он с трудом сообразил, что от него хотят в такую рань.
  Подошел первый водитель и все вместе, наконец, поехали на завод. По дороге обнаружилась за занавеской знакомая диспетчерша. Мише она зачем-то стала объяснять, что засиделась с ребятами допоздна и уже нечем было уехать в город. Сказала, что у нее сегодня выходной и, чтобы никому не рассказывал, где он её видел.   
   Мишу это интересовало меньше всего. Скорей бы отправить груз. Однако диспетчерша и добравшись до города не собиралась расставаться с «милыми» ребятами. Так и въехали все вместе на завод. Работяги обозвали всех блуднями и, чертыхаясь, загрузили конвейер.  Всё, миссия в Казани закончилась. 
  Нужно было заехать в Туймазы за воздушными ресиверами. Памятуя совет Станислава, Михаил не очень старался. Всей душой он уже был с друзьями в Донецке.         
   Злополучный конвейер, о котором уже все забыли, прибыл на завод еще раньше Миши. Начальство не очень и благодарило. Хорошо, хоть задним числом, разрешили заезд в Донецк, который бухгалтер не хотела оплачивать. Потом командировки были ещё не раз, но эта была первая и самая впечатляющая.