Тайна старого моря. Часть I. Университет. Глава 7

Глава 7
ТАТЬЯНА СЕРГЕЕВНА

Пока Шурка спал, я тихонько собралась в университет – там меня ждала научный руководитель моего диплома Татьяна Сергеевна Куликова. Утром в коридоре не оказалось уже ни кресла, ни Макса. Видимо, Брагин, хорошенько выспавшись и как следует снова поев, ушел. Звучит странно, но домой он отправлялся как на какую-то тяжелую работу, где совершенно не кормят и не дают выспаться. Что с Максом такое там делали, я не понимала.
В университете на меня набросилась с объятиями подруга Лариса Никитина – она училась вместе с Эмиром, через которого мы и познакомились.
– Пойдем покурим, а? – чмокая в обе щеки, позвала меня Лариса. – Весь день не курила сегодня, держалась. Может, пощебечем на жердочке?
Все, конечно, знали, что я не курю, но быть пассивным курильщиком и составлять каждому второму компанию уже вошло в привычку.
– Времени нет, Лариска!
– Паршивка ты гнусавая! – ласково назвала меня подруга.
– Ладно, так и быть. Но только одну сигарету, – согласилась я.
– Ты че тоже смолить начала? – Лариса закурила тонкую дамскую сигарету и манерно уселась на подоконник, натягивая на острые колени леопардовую юбку, по длине напоминающую очень широкий пояс.
– Да нет. Не начала.
– А че как с панихиды идешь смурная? У Шурки была?
– Была.
– И че? – Лариса, перестав бороться с юбкой, закинула ногу на ногу, сверкнув началом ягодиц. – Было у вас че? Ну? Интрижка завязалась какая-нибудь?
– Ладно, Лариса, мне к Куликовой надо, – попыталась я перевести разговор.
– Да успеешь к Куликовой, не бубни. Я по тебе соскучилась! – Лариса затушила о пепельницу окровавленный помадой окурок. – Когда диплом-то свой заканчиваешь?
– Я только начала.
– А в издательстве есть мужики приличные? Или ты только Шурку одного своего и замечаешь? – Никитина достала карманное зеркальце и мазнула губы алой помадой,  вернув им прежнюю кровожадность.
– Главный редактор женат, директора я еще не видела. Тоже женат, наверно, – отчиталась я.
– И фсё-ё-ё?! – от возмущения Лариса перешла на писк. – Ну я же тебе говорила, что мужиков нет! А женатые не в счет…
Я сидела рядом, задумчиво уставившись на Ларисины ноги: в принципе они были довольно стройные, только худоваты и немного болтались в голенищах высоких модных сапог.
– Оставь ты этого Шурку. Я с женатым встречалась не раз, – Лариса изобразила скорбную гримасу. – Бес-пан-то-во! Ну ладно, ненаглядная моя, чмоки-чмоки! Потащила я свой бампер в аудиторию.
Покачиваясь на шпильках, Никитина плавно взобралась на несколько ступеней и, остановившись, наклонилась в мою сторону, блеснув с высоты своим обольстительным декольте.
– Как думаешь, с Эмиром у меня, наверное, ничего не получится? – в интонациях подруги чувствовалась уже почти пережитая обреченность.
– Не знаю, он вроде к Заре собирался, – пожала плечами я.
– Ну и ладно! Позвоню тебе на днях! – Лариса заговорщически стрельнула бровями и, торопливо лавируя бедрами, уплыла.
На филфаке я первым делом завернула снова в курилку в надежде обнаружить там Куликову.  И не ошиблась – Татьяна Сергеевна деловито докуривала свою очередную сигарету в предбаннике рядом с деканатом. Заметив меня, она просияла счастливой улыбкой. Любимые ученики ее вдохновляли: Куликова отдала кафедре советской литературы двадцать лет своей жизни и нисколько не жалела об этом. На высоких тяжелых каблуках Куликова легко развернулась и степенно направилась в мою сторону, оставляя за собой тонкий шлейф дыма.
– Привет, Наталья! – Татьяна Сергеевна приблизилась, заглянув мне прямо в душу, и после многозначительной паузы уверенно произнесла: – Как поживает Набоков? Вторая глава идет в гору?
– Конечно, Татьяна Сергеевна, план уже написан, – смущенно произнесла я, памятуя свои загруженные работой и личной жизнью дни.
– Отлично! Это уже половина дела! – похвалила меня научный руководитель. – Вопросы есть ко мне?
Я неопределенно покачала головой, что означало нечто среднее между «да» и «нет».
Поспешно слетав к пепельнице, Куликова затушила сигарету и, возвращаясь, величественно скомандовала:
– За мной, девочка моя! 
Татьяна Сергеевна плыла по коридору, подобно романтической бригантине, рассекая просторы университета, а ее не менее экстравагантная, чем каблуки, шелковая блуза с воланами ностальгически развевалась, напоминая наполненные ветром паруса.
На кафедре никого не было – звонок собрал студентов и преподавателей в аудиториях. За пару месяцев я успела отвыкнуть от университетской жизни и забыла, что сейчас кто-то сидит за партами. Скромно примостившись за кафедральный стол с облупленной лакированной крышкой, я выложила на него свои письменные наработки.
– Не холодно? Сейчас докурю! – Татьяна Сергеевна метнулась к открытому окну.
Если сказать о Куликовой, что она много курила – это ничего не сказать. Татьяна Сергеевна курила очень много. И в свои сорок пять она даже не думала бросать это занятие, беспощадно расходуя данное от природы несокрушимое здоровье и наслаждаясь огромным количеством сил и энергии.
Выкурив сигарету, Куликова села напротив меня, обдав крепким запахом табака с затерявшейся в нем пряной ноткой кокетливых духов.
– Ну давай все! – Татьяна Сергеевна прищурилась поверх очков  и сосредоточенно нахмурилась.
Пока Куликова погружалась в чтение, на кафедру, как в театре Образцова, просунулась голова моей однокурсницы Галины Подыминогиной и растерянно замигала. Подслеповато щурясь, Галя поправила пальцем очки с толстенными линзами, но так никого и не разглядев, раздражающим слух фальцетом заголосила:
– А Татьяны Сергеевны еще нет?!
Куликова, не отрываясь от работы, жестом дирижера приглушая навязчивое сопрано, пригласила Подыминогину быстрее пройти.
– Я ничего не вижу в новых очках, – с громким шепотом подкралась ко мне однокурсница. – Сейчас только выкупила в вагончике напротив Оперного. Сделали не то, что просила, ладно хоть чек взяла. Вернулась, а у них табличка «Обед»…
– Да проходи уже, – раздраженно ответила я.
Галя еще раз вгляделась в неопределенно расплывшуюся у окна фигуру руководителя диплома и присела напротив меня, крепко прижав к животу сумку.
– Ну что, очень даже неплохо, – через некоторое время резюмировала Татьяна Сергеевна. – Я бы даже сказала, отлично! Выжми из собранного по максимуму!
Тяжко вздохнув, я аккуратно уложила бумаги в картонную папку, завязав ее бантиком.
– Только почему такая грустная? – внимательно посмотрела на меня научный руководитель.
– Татьяна Сергеевна, мне почему-то ничего не нравится из того, что я пишу, – решила признаться наконец я.
– Девочка моя! – мудро усмехнулась Куликова, вытащив из сумочки сигарету и помяв ее пальцами. – Только на Агафуровских дачах всем все нравится. А человек ищущий, творческий редко когда удовлетворен. Это значит, у тебя есть перспектива и ты развиваешься!
Татьяна Сергеевна несколько раз тщетно щелкнула зажигалкой.
– Вот я тоже! – присоединилась к разговору зашевелившаяся в углу Подыминогина. – Я тоже, как собака, порой знаю, а сказать не могу! А ведь столько всего сказать хочется, Татьяна Сергеевна!
– Как ты, девочка моя? Как твои успехи с заключением? – обратилась к ней Куликова.
– Так хорошо. Я ж замуж выхожу! – повеселела однокурсница.
– Поздравляю! – ободряюще произнесла Татьяна Сергеевна. – Замуж надо обязательно выходить!
– Фамилию меняю! Теперь я буду не Подыминогина, а Козлова! – торжественно объявила Галя.
– Пр-рошу пр-рощения! – интеллигентно прорычал Марик Клейстерман, просунув в дверь свою тонкую шею. – А Машков будет сегодня?
– Он на лексыи, – с сигаретой в зубах произнесла Куликова и несколько раз чиркнула спичкой по отсыревшему коробку.
– Пр-рошу! – Марик подскочил к Татьяне Сергеевне, услужливо изогнулся и подставил свою зажигалку.
Клейстерман в курении замечен не был, но зато весьма любил жест подскакивания в подходящий момент с новенькой алого цвета зажигалкой «Мальборо». Подскакивал он всегда к нужным людям, а к ненужным не подскакивал.
– Спасибо, Марик! – Куликова с удовольствием затянулась долгожданной сигаретой и открыла окно, запустив волну холодного воздуха.
– Я посижу здесь подожду своего преподавателя? – Клейстерман спрятался у меня за спиной, прилежно опустив глаза в конспекты.
– А что ж такую прекрасную фамилию решила поменять? – охотно продолжила разговор Куликова, повернувшись к Подыминогиной-Козловой.
– А что ж в ней прекрасного? – залилась румянцем однокурсница. – Все смеялись. Разве ж может быть у приличной женщины такая фамилия?
– У меня знакомый был. Студент-химик, в колхозе познакомились, – на ходу начал сочинять Клейстерман. – Так у него вообще была фамилия Небаба. Так он не хотел ее ни на что менять. Фамилия звучная, да и вообще мужская какая-то.
– Ну ладно, девочки, – обратилась к нам Куликова. – Есть у кого ко мне еще вопросы? Галина, что у тебя?
– «Мальборо» по сходной цене не желаете? Могу блок подогнать прямо сейчас! – торопливо встрял в разговор Марик.
– Слушай, Марик, да иди ты вообще… к Машкову! – огрызнулась Подыминогина, замахнувшись сумкой на Клейстермана.
– Так он сам сейчас придет! Куда идти-то? – по-боксерски закрылся от готовящегося удара Марик.
– Ну ладно, пойду я, пока всем, – я решила не досматривать сцену противоборства Гали с Мариком и встала с твердым намерением немедленно дописывать диплом. – До свиданья, Татьяна Сергеевна!
– Пока, Наталья! – Куликова еще раз внимательно посмотрела на меня и напутственно добавила: – Вижу, ты на перипетии судеб: удачи!
– Успеха и процветания! – помахал мне Марик и сложил пухлые губы в воздушный поцелуй.

Продолжение следует.
P.S. Романа целиком пока на сайте нет. Буду выкладывать главы одну за другой. Каждая из них представляет собой отдельный завершенный рассказ или зарисовку.