О переводах

Работая над своей книгой "Плач Кукушки", я еще раз обратил внимание на переводы произведений классиков, которые выполнялись, как правило, известными поэтами. Зная оба языка,  невольно сравниваешь: близок ли перевод к оригиналу? Оказывается, что даже очень известные переводчики грешат неточностями, что ухудшает качество перевода или искажает замысел автора. Как пример приведу творчество великого грузинского поэта Николоза Бараташвили. Его стихи переводили очень известные поэты. Конечно, я не могу оспаривать работы этих выдающихся людей.
Но все-таки, незнание языка оригинала часто дает о себе знать. Например, знаменитое стихотворение Бараташвили "Мерани" ни в одном переводе не приближается к авторскому замыслу. В этом произведении поэт говорит о поэтической мысли, о душе поэта, которая бежит, летит в неведомое. Автор использует образ сказочного коня Мерани, который и уносит Поэта в неведомые дали. Однако в переводах все воспроизводится буквально и, вместо поэтического полета, получается так: "Бежит мой конь по бездорожью". Согласитесь, что это не одно и тоже. Ведь Николай Васильевич Гоголь, когда писал свою знаменитую Русь-Тройку, имел в виду не телегу или фургон, а тот же самый полёт поэтической мысли…
 Наверное, перевод может быть полноценным, только если переводчик знает оба языка. Или хотя бы поэт-переводчик не просто пользуется чужим подстрочником, но работает вместе с человеком, который знает язык оригинала.
Я попытался перевести несколько стихотворений грузинских поэтов. Я постарался сохранить максимально замысел авторов и, по возможности, ритм оригинала.

Николоз БАРАТАШВИЛИ
(Посвящения Екатерине Чавчавадзе)
            
СИНИЙ ЦВЕТ
Цвет небесный, синий цвет,
Первозданный свыше цвет,
Цвет небесный, неземной,
Полюбил я с юных лет.

А теперь остыла кровь,
Но любовь моя со мной.
И клянусь не полюбить
Никогда уж цвет иной.

Этот цвет прелестных глаз
Навсегда я полюбил.
Он, сошедший к нам с небес,
Мир мой счастьем озарил.

И мечты мои, и мысль
В небеса зовут меня,
Что б, сгоревший от любви,
С синим цветом слился я.

Но умру я, не узнав
Слез ни близких, ни родных.
Окропит меня росой
Небо синее за них.

И могилу ту когда 
Пеленой покроет мгла,
Жертвой будет пусть она
Небу синему дана.

В этом стихотворении все переводчики упрямо повторяют одну и ту же фразу (складывается впечатление, что все они пользовались одним подстрочником): «На моих похоронах». Нет этого в оригинале. Бараташвили говорит о том, что некому будет обронить слезу на его могилу сегодня, завтра или через сто лет. Могила поэта – это вечность. А похороны – это, образно говоря, процесс единовременный. Это два совершенно разных понятия. 

         СЕРЬГА
        Словно мотылёк,
        Колышет цветок,
Трепетно сев на ветку под сенью.          
        Также и серьга,               
        Дивная серьга,
Все играет со своею тенью.
        Кто к тебе прильнет,
        Тот счастье найдет,
И под тобою он пыл остудит.
        То колыханье,
        Любви дыханье,
Счастливый никогда не забудет.
        О, серьга мечты,
        Как волнуешь ты!?
Кто насладит губы под тобою?
        Тот бессмертия
        Да выпьет зелья,
И прильнет к чарам твоим душою.
            
      
  Григол ОРБЕЛИАНИ
                (Посвящение Нине Чавчавадзе)

Как приятно, когда Нина
Розу красную вдыхает.
Знать бы – роза Нину или
Нина розу украшает.