Сказки Синей птицы. Часть 28. Эпидемия

 Часть 1

Поворот, еще поворот. Лиз шла домой, держа в одной руке раскрытую книгу, а в другой надкусанное яблоко. Ноги безошибочно несли ее мимо вечной лужи, разломанного бордюра и нахально вылезшего из-за забора куста крапивы. Толкнув локтем калитку, она пересекла кирпичную дорожку и, взбежав по лестнице, споткнулась о пузатый рюкзак.

— Мариус!
— Я на кухне, Лиз, — отозвался брат.
— Что случилось? — удивленно спросила она, наступая на разбросанные по полу разноцветные картонки.
— Я через полчаса уезжаю, — ответил Мариус, закрывая свой докторский чемоданчик, — в соседнем мире эпидемия.
— Какая эпидемия?
— Никто не знает. Где-то тут лежало письмо от Эн, — растерянно сказал он, оглядывая заваленный стол, — его сегодня мне принес профессор.

«Дорогой Аррис. — читала Лиз, перепрыгивая через строчки, — беда застала нас внезапно. Еще вчера город шумел, а сегодня он тих, словно кто-то просто выключил звук... Ночью я проснулась от странного пугающего движения воздуха, похожего на морскую волну, которая не остановилась, ударившись о берег, а двинулась невидимкой дальше. Город стал болью, в которой я тонула, не смея дышать, и если бы не моя защита...
Исчезли птицы, нет ни собак, ни кошек, остались только больные люди... Лихорадка, температура, страшный кашель... Чем ближе к гавани, тем тяжелее симптомы. Тех, кого не тронула болезнь, на весь город человек пятнадцать, и нет ни одного здорового врача. ...конечно, понимаю, что надо срочно найти причину, и, возможно, я бы смогла это сделать, но сейчас я нужна здесь... так что собирайте совет... а нам тут нужны умелые люди... узнайте у Мариуса, не сможет ли он приехать»
— Как поедешь?
— Такси, потом автобус, потом пешком. Ты прочитала, что Эн приписала в конце?
— Еще нет.
— В двух словах — чем медленнее я буду добираться до места, тем меньше вероятность заболеть. Видимо, организм должен к чему-то привыкнуть.

Мариус стал собирать разбросанный по полу мусор, а Лиз, бросив на стол книгу, кинулась вверх по лестнице.
— Ты едешь со мной? — спросил он, глядя на сестру, с грохотом спускающуюся вниз.
— Да, — настороженно ответила она.
— Хорошо, — кивнул он, — положи в свой рюкзак этот пакет, а то у меня уже больше ничего не помещается.

***

Солнце сверкающим шаром зависло в середине небосвода, когда они высадились из автобуса и, забросив за плечи рюкзаки, двинулись по пустынной дороге.
— Идем до вечера, — сказал Мариус, на ходу доставая карту, — потом сворачиваем к реке.
— К дубовой роще?
— Знакомые места?
— Знакомые.
Роща встретила их длинными фиолетовыми тенями.
— Хорошо быть волшебником, — вздохнула Лиз, глядя, как Мариус, выпустив из пальцев огонек, мгновенно разжег костер.
— Я не волшебник, Лиз, — сказал Мариус, наполняя пустой пузырек разноцветными искрами, что вспыхивали у него на пальцах.
— Но что-то же ты можешь? — завороженно глядя на веселый хоровод за стеклом, возразила Лиз.
— Могу, — пожал плечами он, — но не знаю что.
— Но теперь ты увидишься с Эн и спросишь ее, — заметила Лиз, — ведь она же была твоим наставником в волшебной школе.
— Боюсь, что нам некогда будет этим заниматься, — сухо ответил Мариус, закручивая крышку.
— Что это?
— Твой фонарик, — улыбнулся он, — а если тебе надо будет разжечь огонь, то хватит всего одной искры.
— А что ты думаешь об эпидемии? — спросила Лиз, пряча «фонарик» в карман рюкзака.
— Ничего не думаю, я даже не уверен, что это эпидемия.
— Но Эн написала...
— Кашель, лихорадка, температура?
— Да.
— Это ничего не значит, Лиз. Знаешь, сколько заболеваний существует с такими симптомами?
— Пока сам не увидишь?
— Именно так.

Через три дня, поднявшись на холм, они увидели впереди город и сине-белый краешек моря.
— Нам нужна улица Центральная, Лиз, — сказал Мариус, тщетно оглядываясь в поисках местных жителей.
Город был тих и печален. Они вышли к морю и увидели у пирса десяток парусников с обвисшими парусами.
— Мариус? Лиз?
Лиз оглянулась
Зеленоглазая Эн спешила к ним навстречу.

— Посмотрите план города, — сказала Эн, убирая со стола посуду.
Призрачная дымка, висевшая на стене, разрослась, набухла и превратилась в паутину улиц, площадей и переулков. Красные огоньки тревожно горели вдоль полукружия безмятежного моря.
— Здесь самые тяжелые больные, — сказала она, — им помогает только магия, дальше немного легче, там можно лечить и лекарствами. Но больше всего меня сейчас волнуют те, кто появился в городе после начала эпидемии, им сейчас хуже всех.

***

Калитка обиженно скрипела, болтаясь на одной петле. Дверь в дом была распахнута настежь.
— Гас, ты где? — громко сказала Эн, проходя внутрь.
В маленькой комнатке на полу лежал свернувшийся калачиком черноволосый парень.
— Лиз, воды! — крикнул Мариус.
Когда она вернулась, усаженный на кровать Гас, мыча и размахивая руками, пытался что-то сказать.
— Надо дать ему лекарство, — глядя на Эн, сказал Мариус.
— Сейчас. — Наклонившись к больному, она щелкнула пальцами.
Тот глубоко вздохнул, проглотил таблетку, рухнул на постель и мгновенно уснул.
— Через два часа ему надо будет дать еще две, — озабоченно сказал Мариус.
— Я останусь, — подала голос Лиз.

Проводив Эн и Мариуса, она, перерыв все на кухне, очень обрадовалась, найдя среди нескольких пакетов с лекарственными травами маленький мешочек с драконьей желчью. Вытряхнув огонек из «фонарика», Лиз растопила печь и поставила на нее котелок с водой.
— Ты кто, врач? — удивленно спросил хозяин дома, открыв глаза и обнаружив около своей постели незнакомку.
— Нет, я сестра…
— Медсестра — это хорошо, — тихо сказал Гас, вновь закрывая глаза.
— Подожди, — встрепенулась Лиз, — еще пару таблеток, и будешь спать хоть до утра.
Она протянула ему таблетки и поставила на табуретку кружку с черной жижей.
— А там что?
— Зелье.
— Выглядит страшновато.
— Могу попробовать.
— Не надо, — качнул головой Гас, — я тебе доверяю.

Совсем стемнело, когда он окончательно проснулся и долго наблюдал за Лиз, которая, завернувшись в одеяло, читала старую потрепанную книгу.
— Интересно?
— Очень
— Скажи мне, таинственное создание, — спросил Гас, — откуда ты взялась и как тебя зовут?
— Зовут меня Лиз, — улыбнулась она, — а взялась я из другого мира.
— А чем ты там занималась? Ухаживала за больными?
— Нееет, — рассмеялась Лиз, — там я писала рассказы и сказки.
— Правда? Первый раз в жизни вижу настоящего писателя. Может быть, ты мне что-нибудь расскажешь?
— Хорошо, — согласилась она, — но сначала лекарство и манная каша.
— Манная каша? Это шутка?
— Нет. Мариус сказал, что сегодня — только манная каша.
— А кто такой Мариус?
— Твой врач и мой брат.

— Ну все, — сказал Гас, отодвигая тарелку, — я готов слушать.
И рассказала ему Лиз про девицу, что жила вместе с бабушкой в старой, вросшей в землю избушке на краю деревни. В конце лета ее жених отправился в город на заработки, осенью умерла бабушка, и осталась она совсем одна.
И вот как-то вечером стукнула калитка, скрипнула ступенька, открылась дверь, и предстал перед девицей богатырь. Настоящий такой, в шлеме, в кольчуге, да с рукавицами за кушаком. И спросил он ее, не может ли она проводить его через дремучий лес к Черным горам.
«Могу, — ответила она, — а зачем?»
«Видишь ли, живет там дракон, что повадился стену городскую рушить да девиц наших пугать. Вот хочу я этого дракона убить да правой рукой князя стать».

— Послушай, — прервал ее Гас, — история твоя какая-то сомнительная. Что-то не слышал я такого, чтобы драконы на города нападали да девиц пугали. Если честно, то знаком я был с одним драконом, был он очень вежливым, правда, немного нервным, но это только потому, что у него зуб болел.
— А какого цвета был твой знакомый дракон?
— Золотистый.
— Тогда тебе просто повезло, что не был он серым.
— Серым? А какая разница?
— Серые драконы — это несчастье драконьева племени. Знаешь, как драконихи трясутся над каждым яйцом? И если вылупляется серый дракон, то это такое горе для всей семьи! Конечно, любая мать надеется, что у нее-то все получится и ее серенький вырастет таким же разумным, как соседский золотой. Но тщетно! Непослушные, невоспитанные, глупые! Любимое занятие — выскочить из темноты и напугать! Так и живут всю жизнь.
— Значит, в твоей истории был серый дракон?
— Конечно.
— Тогда рассказывай, — попросил Гас, поправляя подушку.
— Так вот, добрались они к утру до Черных гор, и увидел богатырь серого дракона, что вылетел из пещеры и, расправив крылья, исчез в утреннем тумане.
«Что делать будешь? — спросила наша героиня богатыря».
«Еще не знаю», — озадаченно ответил он.
— Тут я хочу сказать, — отвлеклась Лиз, — что богатырь, конечно, дядя сильный, мечом размахивает умело, а вот соображает он вообще-то туговато.
— Знаю я таких, — заметил Гас.
— Ну вот, предложила девица богатырю свалить вниз скалу, что над входом в пещеру нависла.
— А зачем?
— Богатырь ее тоже об этом спросил. И тогда она ему свой план-то и изложила.
План нападения на дракона:
1. Свалить скалу, нависшую над входом.
2. Кусками упавшей скалы завалить вход в пещеру, оставляя узкий проход размером с драконью голову (место для богатыря с мечом).
3. Один кусок скалы оставить в стороне, недалеко от входа в пещеру (место для спрятавшейся девицы).
— И?
— Дракон прилетает, девица выскакивает из-за камня, бежит к проходу, дракон просовывает голову, а там уже богатырь с мечом. В общем, трах-бах, голова с плеч, и все счастливы.
— Смелый план!
— Ага. Но пошло все немного не так. Дракон прилетел, девица выскочила, побежала... да и споткнулась. Упала, дракон лапу протянул, за подол ее зацепил и к себе потащил.
— А богатырь что?
— Растерялся.
— Эх!
«Руби! — кричит девица, хватаясь за землю. — Руби!»
Очнулся богатырь, да и отрубил дракону голову. Одним ударом.
«Жива?» — спрашивает.
«Жива-жива, — она отвечает, — только, видишь, ногу ободрала».
— И это, конечно, не страшно, — пояснила Лиз, — но попала в рану кровь драконья, а она страсть какая ядовитая.
— Промывать сразу надо…
— Развел богатырь костер, вскипятил воды. Промыла девица рану, платком замотала, но чувствует, что замерзать начинает.
«Неси еще дров», — богатырю говорит, а у самой зуб на зуб не попадает. Согрелась, да и заснула, а утром проснулась — ни костра, ни богатырского коня, ни богатыря.
— Бросил больную? Бросил ту, которая его спасла?
— Ну да.
— Какой же он богатырь после этого? — презрительно сказал Гас.
— Оглянулась растерянно девица и вдруг услышала чей-то голос: «Не ищи, бросил тебя твой герой, скажи спасибо, что лошадку твою придержала, не дала увести». Глядит она и видит, что сидит на дереве синяя птица и смотрит на нее круглыми желтыми глазами.
— Синяя птица? — поразился Гас. — Знаешь, как она меня однажды выручила? Я тебе об этом потом расскажу.
— Ладно. Добралась девица до дома. Сварила зелье, рану порошком травяным засыпала, да и уснула. Утром проснулась и поняла, что лихорадка спала, да и нога больше не болит, правда, вот беда, в колене не сгибается. Достала она из чулана бабушкину клюку, чтобы ходить было сподручней, и тут... стукнула калитка, скрипнула ступенька, открылась дверь, и появился на пороге...
— Богатырь?
— Не, жених.
«Здравствуй, — говорит настороженно, будто и не узнает. — Что случилось?» — спрашивает.
«Я сейчас расскажу», — ответила она, поднимаясь да за клюку хватаясь.
«Не надо, не рассказывай, — скривился он. — Мне всегда говорили, что бабка твоя колдуньей была, а теперь я вижу, что и ты сама такая же».
«Но почему?»
«Почему? А ты посмотри на себя,— сказал он, зеркальце из сумки доставая. — Не может обычный человек за такое короткое время так сильно измениться».
— Глянула она в зеркало и что? Лицо желтое, да синяки под глазами, так это от лихорадки…
«Нет, ты выше, выше смотри».
— А выше, среди черных волос, широкая белая полоса.
«Прощай»,— сказал жених, хлопая дверью.
— Наша девица еще и вздохнуть не успела, как вернулся он.
«Ты зеркальце-то мне отдай, — буркнул он, не глядя, — оно нынче тебе ни к чему».
— Несчастливая какая, — вздохнул Гас.
— А вечером старичок сосед пришел, — продолжила Лиз. — Стоит в дверях, шапку мнет.
«Заболел, дедушка?» — девица спрашивает.
«Не, тут дело такое, значит — ходит твой жених да людей баламутит, говорит им, что ты колдунья и надо тебя вместе с избушкой сжечь. Ты бы, девонька, уходила отсюда подобру-поздорову».
«Спасибо, дедушка, — ответила, — уйду».
— Расстелила она на столе платок да стала собираться. Тут вспомнила, что за печкой бабушкин сундучок стоит, достала его, а на дне сундучка, под ворохом листочков с ее детскими рисунками, нашла книгу старинную с металлическими застежками. Открыла, прочитала страничку одну, другую, да и усмехнулась. Убрала платок со стола и стала травы в ступке тереть, приговаривая: «Приходите, гости дорогие, приходите...» Растопила печь, рассыпала порошок по углам, в погреб кинула, да остатки в печь-то и высыпала. Вспыхнул порошок, полетели в трубу искры зеленые, вздрогнула избушка, качнулась, отряхнулась да и замерла.
«Ну что, избушка, — громко сказала она, — пошли отсюда в самую чащу лесную...»
— Избушка на курьих ножках?
— Она.
— И Баба-яга?
— Ну, это как сказать. Сама-то она говорит, что она не настоящая Баба-яга, потому что колдовать умеет только с книжкой в руках.
— Со шпаргалкой, — зевнул Гас.
— Все, — решительно сказала Лиз, — теперь спать.
— Не хочу спать, — закрывая глаза, сказал он.
— Почему?
— Я проснусь, а тебя нет.
— А ты скажи по-другому, — улыбнулась Лиз.
— Как?
— Я проснусь, а она есть.
— Я проснусь, а она есть… — сказал Гас, засыпая.